Задумывались ли вы когда-нибудь о том, кто создал памятники, мимо которых вы каждый день проходите, или мемориальные барельефы, установленные на домах, где жили наши выдающиеся земляки? Чаще всего такие мысли у нас не возникают. Мы привыкли к тому, что у стадиона есть памятник краснозвездовцам, у типографии, на площадке рядом с домом-книжкой, милиционерам, защитникам правопорядка, а у старого корпуса педунивера уже несколько лет стоит задумчивый Винниченко.
Мы указываем памятники в качестве ориентира, назначаем возле них встречи и свидания, радуемся, когда город пополняется еще одним творением, и хвастаемся этим перед жителями других городов. Но почему-то очень редко задумываемся над тем, кто создает монументы и небольшие скульптуры, какой это колоссальный труд и насколько он оценен и в моральном, и особенно в материальном плане.
В среду, 6 августа, свой юбилей отметил Виктор Васильевич Френчко – практически единственный в Кировограде скульптор, и мы решили задать ему несколько вопросов. Однако для начала – некоторые сведения из его биографии.
В 1973 году из стен Киевского государственного художественного института (ныне Национальная академия искусств) вышел молодой скульптор и педагог. По приглашению управления культуры он приехал в Кировоград и работает здесь по сей день, хотя в свое время мог остаться в Киеве, – его приглашали преподавать. Виктор Френчко – последний,
106-й выпускник народного художника СССР, действительного члена Академии искусств СССР скульптора Михаила Лысенко. Интересный факт, определяющий всю дальнейшую творческую жизнь Френчко-скульптора: последним преподавателем Михаила Лысенко была Леонора Блох, ученица великого Огюста Родена, потому его смело можно именовать правнуком Родена. От своих учителей он унаследовал умение искренне и непосредственно вживаться в образ, сосредотачивать внимание на внутренней динамике образа, уметь выделить главное, создавать многофигурные композиции, что, безусловно, можно назвать высшим пилотажем
Первой работой Виктора Френчко в соавторстве с Аркадием Мациевским был памятник героям-краснозвездовцам. А затем были памятник защитникам правопорядка, мемориальный комплекс в честь освободителей в селе Мироновка Светловодского района и многие другие. Отмечая историческое прошлое Украины, Виктор Васильевич создал в соавторстве памятники «Казаку – защитнику Отечества» в Торговице Новоархангельского района и «Казаку Головко» в селе Головковка на Александрийщине. На Хуторе «Надія» – в семейной усадьбе Ивана Карповича Тобилевича – им установлена стела-памятник Надежде Тарковской, жене драматурга, а в Новоархангельске – бюст поэта и борца за независимость Украины Евгения Маланюка.
Отдельной страницей творчества В. Френчко являются мемориальные доски, открытые в разное время в честь Марка Кропивницкого, Владимира Винниченко, Евгения Маланюка, Николая Смоленчука, Валерия Гончаренко, Валерия Дейнекина, Героя Советского Союза Ивана Шепетова, Героя Социалистического Труда, известного врача Натальи Ленгауер. Всего в «послужном списке» скульптора Френчко более полусотни произведений монументальной и мемориальной пластики. Кроме того, Виктор Васильевич постоянно принимает участие в реставрации исторических и культурных памятников нашего города.
Я впервые попала в мастерскую скульптора и поняла, насколько отличаются киношные картинки, когда скульптор ваяет свои произведения в роскошной студии со стеклянным потолком, где на полках и у стен аккуратно расставлены беломраморные статуи и статуэтки, как будто только из магазина, от реальной мастерской, в которой работает настоящий Мастер, который сам сваривает каркасы, сам разводит цемент, делает гипсовую смесь… Виктор Васильевич очень смущался тем, что должен давать интервью, но, тем не менее, разговор состоялся.
– Виктор Васильевич, Кировоград смело можно называть городом искусств. Если театр – это театр корифеев, если танцы – так мы лучшие в Украине, если хор – это хор Любовича, известный далеко за пределами страны, масса потрясающих художников. А вот скульптор практически один. Почему Кировоград не стал городом скульпторов и при необходимости обращаются в другие города?
– У нас в Кировограде действительно скульпторов нет. Поэтому наши чиновники заказывают работу у народных художников, хотя иногда это звание ничего не значит, потратить кучу денег, а в результате иногда получают халтуру, которую в каждом селе можно увидеть. Предпочитают отдать заказ во Львов, в Киев, а там с душой к такой работе не относятся. Возьмите Нейгауза у музучилища, которого львовяне сделали… Очень многие недовольны, не нравится, можно было сделать лучше. Но все упирается в финансы, вы понимаете, о чем я говорю…
– Но у нас же есть в педуниверситете факультет искусств. Неужели не попадаются талантливые ребята, которые могли бы заняться скульптурой?
– Я три года преподавал там. Просто некому было, и уговорили меня. Я имею право преподавать, но не могу учить. А что касается талантливых ребят – они поступают в академию художеств. Здесь же выпускают учителей для школ и детских садиков: учат лепить яблочко, листик… А если человек действительно талантлив, повторюсь, тех хватают и немедленно забирают в академию. К сожалению, такие ребята мне не попались. А остальных чему мог, тому научил на достаточном для них уровне. Художникам здесь проще – есть художественная школа, факультет…
– В последнее время отмечается просто бум малой скульптурной формы. Огромное количество таких скульптур установлено в Киеве, Харькове, Одессе, Бердянске… Почему такого нет у нас? Нет денег? Нет предложений от скульпторов? Или просто некому этим заняться?
– Некому заняться. Но, опять-таки, сделать мы можем. Хотя, должен отметить, очень мало людей поступают на скульптурный и на живописный факультеты. Причина – все идут туда, где крутятся деньги, – в юристы, финансисты. Скульптор Френчко в этом году не получил ни копейки. Слава Богу, что у меня пенсия более-менее нормальная, я через Киев добивался, а иначе – как жить?
– То есть такие работы должен кто-то заказывать? Или, например, купить предложенный скульптором эскиз, опять-таки, заказав его в работу?
– Конечно. У меня второй год лежит доска художнику Луцкевичу. Хоть бы за материал деньги вернуть. Это же не бумажка, на которой нарисовал, кнопками прикрепил – и все. Это арматура каркас сварить, цемент, глину, гипс нужно привезти. За мастерскую я тысячу гривен в месяц плачу, независимо от того, есть работа или нет. Вот пенсия моя на все это и летит. Вон одна работа стоит, вторая – нет денег. Ну нельзя же жить по принципу: ты давай делай, а деньги будут. Вот я Фисановича сделал, должен памятник стоять возле спортивной школы, я сделал, и что – «Нема замовника!». В Знаменку доску сделал Шкоде – «Нема грошей…» Вот так и живем.
– А есть ли скульпторы – выходцы из Кировограда, которые работают в других городах?
– Я не знаю. Был один скульптор, мы учились вместе, он умер. Володя Проскуров. Он старше меня был, мы учились вместе, жил возле зеркального гастронома. Я приехал в Кировоград, он остался в Киеве. А больше я и не слышал. В общем, я кировоградский (смеется, так как родом с Тернопольщины. – Авт.). А вообще, я вам скажу, на всю Украину скульпторов в год выпускают только шесть человек. Этой специальности нет ни в Харькове, ни во Львове, ни в Донецке, ни в Одессе. Во Львове гончаров готовят, которые глечики делают, чашечки, котиков и т. д. А вот монументалистов-станковиков только киевская академия выпускает. Но их больше и не надо.
– Виктор Васильевич, у каждого художника есть своя Муза. Одна вдохновляет, другая помогает, третья не мешает. А какая она – Муза скульптора Френчко?
– Не знаю… (Задумался.) Жена не вдохновляет, но и не мешает (смеется). В молодости – да, было, даже портреты лепил. А сейчас я даже не скажу, что меня вдохновляет. Я в шесть часов каждый день в мастерской. Работаю, пока никого нет, до обеда. А потом кто-то заходит по делу, кто-то просто мимо шел и заглянул на минутку, с кем-то выйти кофе выпить – в общем, после обеда с работой сложно.
Знаете, я не понимаю, как это – Муза. Это моя работа, и я от этого кайф получаю. Сделал что-то – получилось – замечательно. Полежал, посмотрел, еще что-то сделал – еще лучше. А о деньгах я никогда и не думаю. Я получаю удовольствие от своей работы. Иду домой довольный. А бывает, встанешь в три часа ночи – какая-то мысль, идея возникла… Это моя жизнь, это моя работа, я иначе не могу.
– Руки сами делают?
– Конечно! Я хуже не могу работать. Что на кладбище, что в музей – я делаю с одинаковой ответственностью. Ну не получается у меня делать хуже!
Вы только не пишите, сколько мне лет! Я как приехал сюда в 23 года, так таким и остался (смеется)!
– У вас двое детей. Ваш дар скульптора не передался никому из них?
– К сожалению, нет. Я часто передаю свои работы в школы, в том числе в школу в Киеве, где преподает музыку моя дочь, она там на хорошем счету, в музучилище, где жена работает. А еще дочь Юля прекрасно шьет, у нее масса постоянных заказчиков, жены, дети дипломатов… (Юля и в самом деле настолько популярна и востребована, что очередь к ней нужно занимать чуть ли не за полгода. – Авт.) Сын Костя работает не по своей специальности, но получает огромное удовольствие от своего хобби, которое стало работой. А в плане творчества – нет, никому не передалось…
– Внучка ваша, Лиза, тоже не пошла по вашей стезе?
– Нет, ей тоже не передалось…
– Ну что ж, остается надеяться, что правнуки унаследуют талант прадедушки.
– Конечно, буду тогда учить… (Смеется.)
– Ваши 23 года – возраст полного расцвета для художника. Вы уже точно знаете, чего хотите. Что вы хотели бы создать?
– Вы знаете, у меня такого нет. Я не строю планов. Вот проснулся – и начал работать. Я не понимаю, как это – сегодня я делаю вот то-то. Работа скульптора специфическая и очень тяжелая. Особенно если несколько фигур в композицию завязать… Сделать так, чтоб похоже было… Так что скульпторы – это штучный товар… И никому не нужный (смеется) …
– И не надейтесь на спокойную жизнь! Нужно верить, что ситуация в стране, особенно финансовая, улучшится и вы будете востребованы. Потому что, кроме вас, извините, делать эту работу некому.
– Будем работать, пока есть силы.
Беседовала Ольга Березина, фото Елены Карпенко, «УЦ», и из архива В. Френчко.
