Вернуться в свой Городок

Важно ли для вас знать свои корни? Спрашиваете ли вы у родителей о своих предках? Что вы расскажете о них своим детям, если для них это будет важнее, чем для вас? Пока есть у кого спросить — спрашивайте. Запоминайте или записывайте! Потому что история вашей семьи — часть истории страны. И даже не одной страны. Это подтверждает история семьи Бенчарских, живущей в селе Вишняково Кировоградского района.

Александр Бенчарский (на фото вверху) с детства интересовался историей своей семьи. Родители охотно рассказывали о жизни в Польше, затем — в Ивано-Франковской области. Семьи родителей Александра Васильевича в 1946 году в полном составе были депортированы с территории Польши, где долго существовали украинские села. Жили компактно, смешанные с поляками браки были крайне редкими. Отличались культура, религия, что не позволяло ассимилироваться.

Родители жили недалеко от Кракова, в Лесковском районе, в селе Городок. Бабушка Александра, которая умерла в возрасте 85 лет, на расспросы внука о своей молодости отвечала охотно. Рассказывала, что жили тяжело: в субботу работали до обеда, в воскресенье и в православные праздники не работали. И в католические праздники тоже не работали — они в те времена на территории Польши приравнивались к государственным. Александр невольно сравнивал условия труда с теми, в каких работали его родители в колхозе, — зачастую вообще без выходных.

Помните польский фильм «Знахарь»? Мы его смотрим как художественную ленту, а Александр — с ракурса истории своей семьи. Он заметил интересную деталь. По его убеждению, герой картины, оказавшись в семье мельника наемным работником, попал именно в украинскую семью. Об этом свидетельствуют обстановка в хате, утварь. К тому же когда знахарь лечил сына мельника, тот спросил: «Пан только католиков лечит или и православных тоже?»

После войны жителей Городка переселяли на территорию Украины, взамен поляков, живущих там. Планировали везти в Тернопольскую область, но там уже было много переселенцев, поэтому отвезли в Ивано-Франковскую. Семье матери Александра дали время собрать пожитки — три дня. Но только ручную кладь. В семье было четверо детей, брали самое необходимое. А семья отца (родители и два сына) выезжала в срочном порядке, так как там, по словам Александра, началась резня. Ярослав Михайлович Бенчарский, дядя Александра, 1938 года рождения, помнит, как семью депортировали. «За тридцать минут надо было собраться. Хозяйство — куры, кролики, пчелы — осталось там. Люди думали, что война будет продолжаться. Кто посообразительней, записывали, что там оставили, сколько чего посеяли, и им потом компенсировали. Наша семья получила 16 центнеров зерна», — вспоминает Ярослав Михайлович.

Семья матери по фамилии Филь на территории Польши оставила имущество: жилой дом, погреб и земельный участок площадью почти четыре гектара, о чем есть документальное свидетельство. «Кто бы мог подумать! У нашей семьи в Евросоюзе есть четыре гектара земли!» — шутит Александр Бенчарский…

На Иванофранковщине жилось нелегко. И когда стали приезжать вербовщики и звать на работу в другие регионы, многие соглашались. Со временем люди стали узнавать, что в других областях лучше, больше земли, и стали ехать в Одесскую область, Николаевскую и на Кировоградщину. Так в Вишняково переехали несколько семей: Мардак, Сагаль, Гадомские, Филь, Диль, Бенчарские и другие. В течение трех лет они были освобождены от налогов, получили подъемные. Дома строили сами. До сих пор есть строения, не типичные для украинских сел.

Когда родители Александра еще были живы, руководством страны было объявлено, что переселенцев приравнивают к участникам войны. Стали направлять запросы в архивы, подтверждать факт переселения. Получилось, и многим были предоставлены льготы. Ярослав Михайлович говорит, что сегодня платит за свет по льготному тарифу, получает 400 гривен на дрова, на День Победы принимает поздравления. Мать Александра однажды ездила в санаторий как участница войны, в больнице обслуживалась вне очереди.

Александру Бенчарскому было суждено узнать подробную историю не только своей семьи, но и села Городок. Этому способствовал случай. Однажды, находясь в сельсовете, он поднял трубку зазвонившего телефона. Представился, что он депутат сельсовета, и услышал на том конце провода, что звонят из Польши. Оказалось, что звонивший занимается научной деятельностью и, в частности, восстанавливает историю села Городок. Выяснилось, что после переселения в нем никто не поселился. Остались развалины каменных сооружений, фундаменты, все заросло деревьями. И он сегодня хочет все, что там было, нанести на карту. Пообещал прислать анкету в надежде, что кто-то из бывших жителей Городка что-то вспомнит. Прислал. Просил узнать, где была часовня, рынок, кооператив, читальня, была ли река пограничной, были ли около села могилы периода Первой мировой войны, сколько семей из Городка живут в Вишняково. Спрашивал, кто был солтысом, дьяком, учителем и так далее. И Александр занялся исследованиями.

Путем расспросов выяснил, что село было огромное. В нем жило семь общин: украинская, польская, еврейская и другие. Образование дети получали достойное, но учителя преподавали дома, каждый свой предмет. Тетка отца Александра часто говорила, что люди, покидая Городок, закопали церковные колокола на кладбище. Написал об этом в Польшу, пусть лучше колокола звонят людям, чем лежат в могиле.

Отдельного внимания заслуживает история Ильи Гадомского, лесника и знахаря из Городка. Лечиться к нему приезжали даже из Австрии и Венгрии. Ходил по селу с тремя-четырьмя собаками. Ярослав Михайлович рассказал, что Гадомский посылал своих псов в лес, а сам оставался на опушке. Через время начинал выть, и собаки бежали к нему с добычей в зубах: кто зайца нес, кто дикую козу. Одну связанную с ним историю описал в письме поляк. Как-то одна женщина собралась к Гадомскому за советом, но у нее была одна монета крупного достоинства, и она весь день проходила по селу, чтобы ее разменять. К вечеру удалось это сделать, и она пошла к знахарю. Спросила, сколько он возьмет за совет. И тот сказал: «Ты целый день ходила по соседнему селу, чтобы деньги поменять, а я от тебя денег не хочу…»

В той местности было много змей. Если кого-то кусала змея, тот, кто был рядом и видел это, бежал к Гадомскому и сообщал о случившемся. Знахарь говорил, что все будет нормально, и какими-то заговорами спасал человека на расстоянии. Лечил от эпилепсии, одержимых, животных. Был своенравным. Если кто-то его обижал, мог наслать болезнь на корову. Умел сделать так, что в дом к обидчику вползало огромное количество ужей или мышей.

Сейчас в Вишняково живет сын Гадомского, Михаил Ильич, 1928 года рождения (на фото внизу). Рассказывает, что во время войны немцы повезли семь еврейских семей расстреливать к яме за селом. Трое евреев — женщина и два мужчины — спаслись, упав живыми в яму. Ночью выбрались из ямы и пришли к леснику. Не выдал, укрыл, хотя рисковал жизнью своей семьи. Днем прятал их на чердаке, а ночью впускал в дом. Это длилось целый год, потом евреев забрал к себе поляк, живший по соседству, но они часто заходили в гости к Гадомским. Когда семья жила уже на Иванофранковщине, в селе Делиево, из Америки приходило письмо от кого-то из спасенных. Родителей Михаила Ильича уже не было в живых, а ему было всего четырнадцать лет. Фамилий спасенных он не помнит, только имена — Рейзл, Мордко и Янкель. Может, кто-то что-либо слышал об этой истории, сообщите в редакцию.

Ярослав Михайлович Бенчарский рассказал нам несколько мистических историй, которые происходили в Городке. Все услышанное напомнило рассказы Гоголя. Собственно, сюжеты писатель черпал из народного творчества.

Жил мужик в селе. Захотелось ему иметь собственного черта. Вычитал он где-то, что нужно взять «зносок» (куриное яйцо размером с голубиное), но от черной курицы и черного петуха, и носить подмышкой какое-то время. Нашел и стал вынашивать. Но сильно у него подмышкой пекло. Жена, которая о черте ничего не знала, перекрестила мужа. После этого он стал ходить, выставляя с каждым шагом вперед руку. И красть стал по-черному. Били его за это сильно, но он ничего не чувствовал и продолжать воровать…

В Городке жил дядька по прозвищу Коровайчик. Называли его так не потому, что он был пухлый и толстый. История его прозвища была связана с коровами. У одной женщины было две коровы, а молока она от них не видела. Пошла к знахарю и попросила помочь. Тот сказал, что тот, кто ворует молоко, завтра придет к хозяйке в дом, и он будет лысым. Действительно на следующий день пришел Коровайчик, который имел способность забирать у коров молоко через маленькое отверстие в стене. Внезапно полысевший, он пришел к женщине просить, чтобы она его простила…

Сидели однажды мужики на крыше корчмы, а мимо ехал мужик на телеге. Переезжал по мосту через реку, и на середине моста лошади остановились. Что он им ни делал — ни с места. Сидящие на крыше, наблюдая за этим, смеялись. Оказалось, что один из них умел заговаривать, а отговаривать способностей не имел. Мужик, обращаясь к ним, сказал, чтобы отговорили, не то будет хуже. Подождал, потом зашел в корчму, купил бутылку пива и разбил ее об оглобли. Мужик, заговоривший лошадей, свалился с крыши и разбился. Лошади поехали дальше…

Бывало, что между собой ссорились скрипачи. Так поссорятся, что один из них едет на свадьбу играть, только тронет смычком струны, а они рвутся. Только надо новые натягивать…

А эта история не мистическая. Жили в селе цыгане. Хотя жили они только зимой, а летом кочевали по прилегающим территориям. Очень хорошо они играли на музыкальных инструментах, и приглашали их на все свадьбы. У старого слепого цыгана была старинная скрипка. И от его игры, говорит Ярослав Михайлович, мертвый мог встать из могилы. Когда село заняли немцы, повели цыган расстреливать. Они умели говорить на всех языках, и один цыган обратился к немцам с просьбой разрешить им перед смертью сыграть. Разрешили. Цыгане заиграли немецкий гимн. Оккупанты слушали, стоя смирно, не шевелясь, после чего отпустили цыган на свободу…

Вот такая история. Если вы, уважаемые читатели, знаете и можете рассказать о своей семье не меньше, значит, вы уже внесли свою лепту в историю страны.

Елена Никитина, «УЦ».