Наш известный художник Анатолий Шаповалов побывал в Европе. Это не была тривиальная турпоездка – Анатолий Гаврилович с сыном Денисом посетил три аукционных дома в Лондоне и два музея в Париже.
На начало июля была запланирована выставка Шаповалова в одной из галерей Лондона. Но выставку пришлось перенести в связи с тем, что отправленные туда картины задержались на таможне. Поскольку уже были открыты визы и взяты билеты, галеристка Ирина пригласила Шаповаловых погостить у нее и познакомиться с городом. Так и сделали, о чем ничуть не пожалели. Анатолий Гаврилович поделился с нами своими впечатлениями. Его, конечно, лучше слушать, но все, кто его знает, вполне смогут представить восхищенного рассказчика.
— С Ириной мы были знакомы заочно – она покупала мои картины на аукционе, а встретились впервые в Лондоне. Она русскоязычная, встретила приветливо, но сдержанно, поскольку до этого мы не общались. Когда-то она занималась балетом, поэтому предложила мне написать несколько работ на эту тему и выставить в галерее. Я не мог отказаться. Уже лет десять работаю с Америкой, лет восемь – с Англией. Они берут мои работы, продают и зарабатывают на этом. Нам, художникам, платят чисто символически, чтоб на краски хватало. А выставку мне предложили впервые. Да еще и в Лондоне.
Остановились мы с Денисом у нее – в квартире в центре Лондона. Она очень переживала по поводу несостоявшейся выставки. Никакие связи там не работают, сказали ждать двадцать восемь дней – ни дня меньше. Наша таможня пропустила без проблем – мы предоставили все сопроводительные документы. А англичане, думаю, испугались нулей в декларации. Мы не перевели сумму в фунты, оставили в гривне, вот и получилась внушительная цифра.
Ирина старалась компенсировать нам несостоявшуюся выставку и повела на открытие аукциона Кристис. В первый день там собирается бомонд. Мы увидели художников, выглядящих покруче Сальвадора Дали: усы, шарфы, шляпы. Ирина сказала, что рисовать они не умеют, но понтуются профессионально. А меня она спросила, где я покупал такую стильную рубашку. Чуть не сказал, что в Аджамке. Обычная рубашка, купленная в обычном нашем магазине. В джинсах в аукционный дом не пускают.
Нас познакомили с директором Кристис. Ирина сказала, что я тот художник, чьи картины здесь продавались. Директор тоже русскоговорящая, из старых мигрантов, такая мадам в бриллиантах. Ну в первый день там просто тусовка, фуршет, напитки всевозможные, икра и тому подобное. И, конечно, выставлены картины. Во вкусах мы с Ириной разошлись. Мне там больше понравился Малявин. Много было знакомых фамилий, в основном это русские художники. Работы тех, кто умер, естественно, стоили намного дороже живущих…
Потом она пригласила нас в кафе, куда не всех пускают. Сказала, что угощает. Судя по счету в сто фунтов, мы бы ее, естественно, угостить не смогли. Туда она нас привезла на своей машине, а обратно вез Денис. Ирина выпила вина и за руль не села, пришлось сыну нас везти. Но это же Англия! Там левостороннее движение! Впервые Денис ехал «по встречке», но ничего, довез, загнал машину в гараж.
На второй день мы отправились на открытие аукциона Сотбис. Там работы покруче, подороже, но тот же лондонский бомонд – выпить, поесть, завести знакомство. Сначала нас туда не пускали, но Ирина сказала, что я художник из Украины, что мои работы здесь продавались. Пригласили и нас. И там был Малявин – потрясающие две работы.
На третий день был еще один аукцион – МакДугалл. Там уже был Айвазовский, там уже были стартовые цены триста – пятьсот тысяч фунтов. Солидно. А потом мы смотрели Лондон. Ходили пешком, много. От квартиры Ирины до Тауэрского моста километров десять, мы пошли туда и обратно, по другой стороне улицы. Иначе мы бы не увидели город.
Что касается несостоявшейся выставки, Ирина проделала огромную работу, чтобы предупредить уже приглашенных людей. Звонила, писала письма с извинениями и не без юмора: таможне так понравились работы, что она ими любуется и не спешит пропускать.
На прощание Денис сварил борщ. Настоящий украинский. Правда, ингредиенты искали долго и сложно. Они там питаются не так, как мы. Горячего у них нет, ходят по кафе и ресторанам, дома полуфабрикаты, ни кефира, ни колбасы. Борщ, конечно, впечатлил нашу хозяйку. Провожала она нас чуть ли не со слезами, сказала, что мы пришлись ей по душе. Мы говорили на разные темы, она откровенничала, много рассказывала о себе, своей судьбе. Расстались не навсегда, до ноября. Надеюсь, что нам ничего не помешает провести выставку. И да, Ирина приняла мое предложение разбавить балет натюрмортами и пейзажами.
Из Лондона мы отправились в Париж. Я давно мечтал посетить Лувр, и моя мечта сбылась. По городу ходили пешком, как и по Лондону. Атмосфера там совсем другая, по колориту очень похоже на Одессу, все какое-то свое, родное. Зашли в Лувр, походили по залам – скукотища. Я туда ехал из-за импрессионистов и не увидел их. Были в Мулен Руж, сходили на Монмартр, где собираются художники, неинтересно. Полюбовались архитектурой – и все. А я не могу успокоиться – где же импрессионисты? Денис зашел в Интернет и увидел, что через Сену от Лувра в Музее современного искусства выставка импрессионистов. Собравшись в аэропорт, с вещами, мы туда отправились. С рюкзаками внутрь не пускали, и Денис остался на улице, а я вошел в зал. Это было именно то, что я хотел: и Моне, и Ван Гог, и Писсарро – все. Это такой кайф! Мало времени было, я за два часа галопом пробежал по залам. А возле каждой картины можно и нужно стоять долго, а не несколько минут.
Мы кинули по монетке в Сену и улетели в Украину. Когда вернулся домой, посмотрел вокруг и подумал: почему так происходит? Мы же не хуже, и природа у нас прекрасная, и архитектура, и люди замечательные. Почему же мы живем хуже, чем европейцы? Много вопросов возникает. Сейчас я готовлюсь к выставке в Одессе, которая будет в сентябре. Вдохновения у меня предостаточно.
Записала Елена Никитина, «УЦ».