Необъявленная война, замаскированная под безликой аббревиатурой АТО, порой принимает причудливые формы. Она не просто калечит судьбы — иногда кажется, что эта война сводит с ума всех нас. Об этом, наверное, никто не знает лучше персонала Кировоградского областного госпиталя ветеранов войны и его главврача Геннадия Сябренко (на фото вверху).
Сегодня в госпитале лечатся около 60 бойцов АТО с самыми различными проблемами — от желудочных кровотечений и пневмоний до тяжелых ранений и обширных ожогов. У всех этих увечий одна общая черта — ребята получили их во время или в результате боевых действий на Донбассе. Всего же за полгода через ветеранский госпиталь в Кировограде прошло более 320 человек — четверть от общего числа раненых по всей Украине.
Палаты, в которых лежат АТОшники, легко узнать по простой примете: на их дверях и на стенах вокруг множество детских рисунков. Наверное, это одна из отличительных черт донбасской войны — особое внимание солдат к этим нехитрым шедеврам. Девочка лет девяти подходит к медсестре и, смущаясь, спрашивает, где можно найти солдат АТО, — она принесла им полный файлик валентинок…
В поисках героев для нашего репортажа мы вместе с психологом Анной Колевой идем от палаты к палате. Сначала боец соглашается на разговор, но тут звонит его мобильный. Беседа не состоится — он только что узнал, что его друг погиб. Наконец находим Сергея. Он просит не упоминать его фамилию, но не против фотосъемки:
— Мне 23 года. Служил в Кировограде, но несколько раз был командирован туда, выполнял задания. В госпиталь обратился из-за болей в спине и голове. Связаны ли они с моим пребыванием в АТО? Конечно. Там нагрузки на организм гораздо выше, постоянный стресс. Меня очень хорошо приняли здесь, много внимания — часто приходят дети, волонтеры, просто посетители. Насчет дальнейших планов — не знаю пока. Планирую закончить лечение, а там посмотрим. Возможно, придется еще послужить стране…
В кабинете главного врача впору открывать музей боевой славы — на стене под стеклом, на полках около полусотни шевронов. Это подарки от благодарных пациентов. «Айдар», 3-й полк спецназа, 79 бригада, множество нашивок с номерами военных частей.
— Мы наладили обширную сеть по взаимодействию с другими лечебными учреждениями и с минздравом, — говорит Сябренко. — Это, конечно, стоило нам нервов, потому что пришлось доказывать, что в нашем госпитале ребят будут лечить на таком же уровне, что и в Киеве. Некоторые сотрудники министерства здравоохранения имеют наглость грозить мне, дескать, мои действия незаконны. Речь идет о том, что я принимаю на лечение бойцов без удостоверений участника боевых действий. Это же ветеранский госпиталь. Но я не могу спокойно спать, зная, что могу оказать людям помощь и не делаю это из-за каких-то бумажек. Сейчас мы принимаем на лечение на основании справки из военной части, в которой солдат проходит службу.
Кстати, недавно общим решением коллектива госпиталь был переименован. Из названия убрали фразу о Великой Отечественной войне, подчеркнув таким образом, что учреждение готово принимать ветеранов всех войн, в которых доводилось принимать участие украинцам. Название стало короче и проще: Кировоградский областной госпиталь ветеранов войны.
— Иногда мне кажется, что у меня начинается шизофрения, расщепление сознания, — говорит Геннадий Петрович. — Некоторые вещи просто не укладываются в голове. Например, в одной из палат у нас лежали вместе дед и внук. Дед прошел Великую Отечественную, а внук был ранен на Донбассе. Спрашивается, как такое может происходить? Почему войну называют АТО? Никогда нормальная антитеррористическая операция не длилась год и больше. В АТО не должна принимать участия армия, потому что это дело спецслужб и силовиков. А теперь представьте себе, я сижу в тепле и уюте, за окном никто не стреляет, и вот так себя чувствую. А что эти ребята под «Градами» тогда чувствуют?..
Это отнюдь не праздный вопрос. Физические проблемы худо-бедно можно решить, раны заживают, недуги излечиваются. Гораздо страшнее другие раны — те, которые остаются на душе. Персонал и врачи госпиталя регулярно сталкиваются с последствиями посттравматического стрессового расстройства — так на научном языке называется состояние, когда солдат, пройдя войну, не может научиться жить в мирном обществе. В учреждении, где проходят лечение более полусотни солдат, создание центра психологической поддержки было вопросом, без малого, выживания! В ответ на этот вызов появился КОМ-ПАС — «Кіровоградська організація медико-психологічної адаптації в суспільстві». Сегодня в ней работают 17 психологов различных направлений и специализаций. Офис КОМ-ПАСа находится в госпитале, однако психологи по большей части работают «в полях»: в палатах, где лежат раненые бойцы, на дому с их родными, в военных частях.
— Сегодня на базе госпиталя мы уже осуществляем ряд уникальных проектов, — говорит руководитель КОМ-ПАСа Анна Колева. — Главная наша задача — это, конечно же, психологическая поддержка и реабилитация ребят, прошедших войну. Практически сразу после поступления пациента из зоны АТО в госпиталь к нему в палату приходит психолог и проводит беседу, определяя, какого характера помощь ему нужна. Для составления целостной картины поведения мы поддерживаем связь с медперсоналом. Часто бывает, что, например, в беседе пациент показывает хорошие результаты, ведет себя нормально. А ночью он забирается под матрац, укрываясь от «Града». Сами медики тоже нуждаются в психологической помощи — вы представьте себе, сколько всего они насмотрелись и пережили за полгода, в течение которых мы массово принимаем раненых? Особая категория — родные бойцов. Начиная с того, что членов семей приходится учить, как себя вести, когда рядом живет человек с посттравматическим расстройством, и заканчивая реабилитацией вдов и матерей погибших. Сейчас мы осваиваем новое направление — психологическую подготовку и инструктаж мобилизованных. Они должны знать, с чем столкнутся, и быть готовыми к этому.
Чтобы охватить как можно большее количество людей, специалисты КОМ-ПАСа распечатали специальные буклеты и сняли несколько учебных видеороликов. Буклеты быстро были разобраны сотрудниками военных частей, а через несколько дней после публикации в Интернете количество просмотров видеороликов перевалило за тысячу.
— Это очень показательно, — говорит Анна. — Это значит, что проблемы, которые мы поднимаем, в обществе стоят довольно остро, на информацию, которая дается в этих роликах и буклетах, высокий спрос.
Между тем, чтобы действительно решить проблему «украинского» синдрома (да, в ученых кругах уже используют этот термин), действий одних только психологов и врачей недостаточно.
— Если перемирие, подписанное в Минске, будет работать, сотни, если не тысячи, солдат вернутся по домам, — говорит Геннадий Сябренко. — И самое страшное, по моему мнению, начнется именно тогда. Тогда эта война заразит всю Украину. Я хорошо помню 90-е годы, тогда орудовали бандформирования, во главе которых иногда стояли афганцы. Почему так произошло? Потому что общество не захотело помочь им адаптироваться, не приняло их. Сейчас мы с вами сможем это сделать для ребят из АТО?
Ответа на этот вопрос пока нет. Далеко не все наши соотечественники понимают, что в стране идет настоящая война. Одним все равно, другие считают, что эта война — не их. Третьи вообще поддерживают агрессора и называют бойцов не иначе как карателями…
В госпитале до сих пор нет беспроводного Интернета. На это жаловались неоднократно, но, как кажется мне, это вовсе не потому, что учреждение не может оплатить этот сервис. Сложно представить, что почувствует парень, получивший ранение, открыв соцсеть и увидев посты и комменты, в которых его называют карателем, а войну, в которой он потерял здоровье, — внутренним гражданским конфликтом. А теперь давайте представим — после лечения этот парень пойдет по чиновничьим кругам ада, чтобы оформить статус участника боевых действий, а своей семье — положенные льготы. И на одном из этих кругов обязательно кто-нибудь из чиновников обронит слова «Я вас туда не посылал». И таких равнодушных даже в нашем регионе, отправившем на войну больше всех солдат ( в соотношении с общим количеством населения), немало. Вот оно, расщепление общества…
Виктория Барбанова, фото Павла Волошина, «УЦ».
П.С.: КОМ-ПАС проводит реабилитацию и ресоциализацию не только среди пациентов госпиталя. Психологи организации с готовностью помогут всем обратившимся. Телефоны психологической службы: (0522) 34-11-30, (095) 77-80-500, (063)69-69-777.
