Карлсон, который живет в Кируне

Наш сегодняшний разговор с Карлсоном, который живет в Швеции. Правда, не на крыше стокгольмской многоэтажки, а в собственном доме в Кируне, городе, где зафиксирован самый большой процент суицидов. У нашего Карлсона нет пропеллера, зато есть доска для виндсерфинга. Он не сладкоежка и каждое воскресенье готовит борщ. Единственное, что объединяет нашего собеседника с персонажем повести Астрид Линдгрен, – это любовь к мясным тефтелькам.

Итак, о жизни в Швеции нам расскажет Петтер Карлсон, архитектор, который активно учит русский язык и совершенствует его, кстати, читая интернет-сайт «Украины-Центр».

История семьи наших Карлсонов очень интересна. Только в самом конце разговора выяснилось, что Петтер, собственно, наполовину украинец. Правда, никогда здесь не был – только собирается. Его мама, Наталья, родилась и выросла в Киеве. И у нее был наш, отечественный жених. Все шло к свадьбе, пока в Москве, куда девушка поехала на недельку на экскурсию, она не встретила высокого голубоглазого блондина. И мир перевернулся – во-первых, блондин оказался иностранцем, что для сознания правильной советской девушки было катастрофой, во-вторых, он плохо знал русский язык, а она – даже по-английски мало что понимала. А в-третьих, все родные, друзья, знакомые устроили романтически настроенной «диссидентке» полнейшую обструкцию. Но молодые люди решили не расставаться. Вначале письма, телефонные звонки. Потом поход по всевозможным инстанциям – Петтер плохо понимает, зачем это было нужно, да и его мама, как я поняла, особо не распространялась, – и Наталья Уланова уехала в Швецию к любимому. Думала, сыграет свадьбу вначале в Мальме, потом – в Киеве. Уезжала ненадолго, а получилось навсегда. Она до сих пор ни разу не возвращалась на родину, Петтер говорит, что только однажды украинская бабушка приезжала к ним, но он ее плохо помнит. Умерла, когда мальчик был совсем маленьким.

Отец Петтера – строитель. У них семейный бизнес: в Швеции нет понятия «архитекторы», «прорабы», «подрядчики». Например, если человек хочет построить новый дом, он обращается в фирму. И те делают все: утверждают план, делают проект, нанимают рабочих, сами контролируют все от начала и до конца.

Мама, сколько он себя помнит, все время была домохозяйкой. Обеспечивала надежный тыл и комфорт мужу, сыну и двум дочерям.

Но особо над ними не тряслась – дети росли, судя по воспоминаниям нашего собеседника, без излишних контроля и опеки. Когда маленькому Петтеру что-то было не по нраву, он просто убегал из дому. Мама бегала искать, но не наказывала, в угол не ставила, тем более не била. Бывало, приведет домой, накормит – и снова иди на все четыре стороны. Городок, где раньше жила семья Карлсонов, находился прямо на берегу моря. Поэтому любимым занятием мальчишек было купаться и нырять. Freediving, или свободное погружение на глубину без акваланга, маленький Петтер освоил в детстве. 25 метров – его рекорд, но потом любовь к морю переросла в полупрофессиональное увлечение серфингом. Это – один из любимых видов спорта шведов.

— Как только есть ветер и свободное время, я сажусь в машину и еду на пляж. Он пустынный, там только песок и камни. Я выхожу в открытое море, и нет удовольствия больше, чем кататься на волнах или делать трюки. Да, это опасно, я катаюсь без страховки, но как прочищаются мозги! Когда вокруг – ни души, только море, ты и ветер, кажется, вот она – настоящая свобода!

Вообще же наш швед еще тот экстремал. В 2007 году он с отцом и друзьями на шхуне пересек Атлантику. На это ушло 7 месяцев. Петтеру очень понравилось, хочет вскоре морское путешествие повторить.

А еще каждый год он уезжает на месяц-два на острова – в Таиланд или на Бали. Исключительно для серфинга. Там, на запредельных волнах, ловит ни с чем не сравнимый адреналин.

— Страшно?

— Нет (смеется. – Авт.). Один раз только испугался, когда в десяти метрах от себя увидел акулу. Но здесь надо просто успокоиться: акулы – как собаки, главное – не делать резких движений и не показывать свой страх. Я замер на воде, она поплавала-поплавала вокруг и уплыла совсем.

Родители увлечение сына морем разделяют. Например, еще в детстве перед сном мама рассказывала маленькому мальчику не сказки о добрых феях и злых гномах, а удивительную романтическую историю, которую он запомнил на всю жизнь:

— Однажды мальчик плавал в море и нашел бутылку. Ему стало интересно, что там внутри, он вылез на берег и открыл ее. Там оказалось письмо. Какая-то девочка искала друзей среди русалок. Она была очень одинока и написала всем морским жителям свой адрес. Мальчик пришел домой и на следующий день ответил незнакомке. Они стали переписываться. 10 лет они писали друг другу. А потом он приехал к ней. Молодые люди поженились.

Долгое время Петтер думал, что это сказка, пока мама не рассказала ему, что на самом деле это – реальная история, которую она прочитала в какой-то газете. 12-летняя девочка из Ирландии потеряла родителей и от одиночества писала письма морю. А 14-летний шотландец одно из них случайно нашел.

Вот на таких светлых историях Петтер и вырос. Когда не может уснуть, до сих пор считает розовых овец. О том, что можно считать обычных серых слоников, услышал от меня и очень удивился: «У вас тоже есть такая традиция?»

Кстати, повесть о Карлсоне и Малыше, которую мы знаем фактически наизусть, он так до конца и не дочитал.

– Он такой скучный, этот Карлсон. Толстый, неповоротливый. И мальчик – глупый. Мы в школе это не проходили, просто пару раз я начинал читать и бросал. Есть гораздо более интересные сказки.

Как мы уже говорили, Петтер сейчас живет в городке Кируна на севере Швеции, где действительно по статистике совершается самое большое количество самоубийств в стране.

– Я не знаю, шведы в принципе люди не депрессивные. Просто у нас очень холодно. Все время идут дожди, вот недавно целую неделю гремели грозы, мрачно, в домах периодически гаснет свет. Это, наверное, влияет на общее настроение. К тому же в нашем регионе очень мало женщин. Они все уезжают на юг. А у нас только мужчины, которые работают в рыболовной сфере. Поэтому и не выживают. Невест найти трудно…

Вообще же в Швеции сейчас вошли в моду серьезные отношения. Плейбои и мачо здесь подвергаются порицанию. Ты можешь быть знаком с девушкой недолго, но если вы нравитесь друг другу, то можно смело съезжаться. Жить в гражданском браке или расписаться, не важно, все равно бюджет семьи формирует мужчина. Еще шведы очень не любят альфонсов. Женщина может работать, если хочет чем-то себя занять. Но даже в бедных семьях кормилец – муж. Кстати, бедных там на самом деле не много – средняя годовая зарплата – 150-300 тысяч шведских крон (приблизительно 1:1 с гривней).

Естественно, раз уж речь зашла о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, я не могла не спросить о «шведской семье».

– У вас есть такое понятие?

– Ох, шведская семья очень хорошая, крепкая, – вначале не поняв вопрос, Петтер стал расхваливать свои устои, чем меня искренне рассмешил. Потом, правда, уяснил суть выражения и был в шоке.

– Что только не придумают эти сумасшедшие русские! Нет-нет, у нас так не живут. Я бы не смог делить девушку еще с кем-то. Хотя, если наоборот, почему бы и нет, – смеется. – Я расскажу друзьям, что о нас в Украине думают. И, может быть, мы попробуем…

А потом стал вполне серьезно рассуждать, что в принципе он не видит в такой семье ничего крамольного, но только должна быть 100% уверенность партнеров в том, что им это подходит. Вообще я поняла, что шведы очень лояльно и толерантно относятся ко всему, что для нас на первый взгляд кажется неприемлемым.

Это касается как семейных отношений, так и стиля жизни. На все вопросы Петтер отвечает: «Почему бы нет? Зачем нужны кем-то придуманные запреты?»

Он – спортсмен, который следит за своим здоровьем, может в гостях на вечеринке покурить марихуану, хотя обычные сигареты курить даже не пробовал. Может выпить бутылку «Столичной» водки, которую друзья регулярно привозят из России, и запить парой бокалов польского пива. Потом пойти в клуб и всю ночь танцевать, «как Майл Джексон», набить фэйс парню, который будет некрасиво приставать к девушке друга, наутро мучиться похмельем, но никаких зароков, мол, все, «год не пью» при этом не давать.

— Полтора литра молока – и ты в порядке, — смеется он.

В общем, гуляют и веселятся шведы так же, как и мы. Перед свадьбой устраивают мальчишники и девичники со стриптизом, правда, очень любят проводить последнюю ночь свободы не в своих городах, а почему-то в Копенгагене, каждую субботу посещают ночные клубы…

Впрочем, со спиртным здесь наблюдается определенная проблема. Типичная бакалея напоминает музей – ходишь, смотришь, а купить не можешь – дорого. Напитки под номерами – перед кассой очередь, где люди терпеливо ждут, когда продавец им принесет вино, скажем, №31. Закрываются такие магазины не позднее, чем в 7 вечера. Поэтому шведы в будний день закупают пиво ящиками – чтоб на выходные хватило.

Культа одежды в Швеции нет. Даже такой состоятельный мужчина, как Петтер, говорит, что, вот, четвертая пара туфель – это излишество. «Для работы, для деловых встреч и для вечеринок – достаточно». Девушки тоже не особо балуют себя пестрыми нарядами. Такое впечатление, говорит Петтер, что им все равно, как они выглядят со стороны. Белесые, без макияжа, довольно упитанные. Хотя, судя по высказываниям нашего собеседника, всю жизнь прожившего в «блондинистой» среде, темноволосых барышень он просто не воспринимает.

Каких-то особых национальных традиций в Швеции нет. Они празднуют Рождество в тесном семейном кругу, так же, как и мы на Новый год, любят смотреть добрые старые фильмы. Но – не отечественные.

— Я не знаю шведских фильмов, даже как они называются. У нас все знают английский, это второй язык. Мы смотрим фильмы на английском, внизу могут быть субтитры на шведском.

Кстати, о Рождестве. В Швеции много разных христианских конфессий, так сложилось исторически. Но сам Петтер, как и большинство его друзей, атеист.

– Мама еще в детстве сказала нам: если хотите, можете ходить в церковь. Если нет – не надо, выбирайте сами. И я, и мои сестры отказались. Я мог бы быть буддистом, мне это учение ближе. А вообще все в руках каждого человека. Я живу по религии Петтера Карлсона, у меня свои заповеди…

Новый год шведы празднуют в компании, но не особо ярко. Елку наряжают не все – по желанию. День Святого Валентина – формальность. При встрече редко пожимают руки, могут поцеловать в щеку или… хлопнуть по заднице. Этот жест не несет панибратски-фривольной нагрузки, просто «Привет!». Хлопать по попе могут мужчины женщин и мужчины мужчин – а что тут такого?

По поводу еды – думаю, мы бы, оказавшись в Швеции, не чувствовали никакого дискомфорта. Овощные салаты, супы, макароны, картошка, мясо, рыба. Единственное отличие – это специфика соусов, например, любимое Петтером брусничное варенье он может добавлять куда угодно, даже в холодец. Очень распространенное блюдо – знаменитые тефтельки (meatballs), которые так любил поглощать сказочный Карлсон. Их Петтер сам готовит почти каждый день и говорит, такое надоесть не может.

А вот знаменитую шведскую тухлую рыбу (surstrоmming) и кровяную запеканку (по-нашему жареную кровь) он не очень любит. Да дома ее и не готовит никто – сказываются мамины украинские корни.

Ну а после плотного ужина из 2-3 блюд он обязательно ест мороженое. Причем по 4-5 пачек за раз. Говорит, это нормально, мороженое в Швеции любят все.

– Как ты думаешь, шведский язык – сложный?

– Я думаю, да. Он даже сложнее русского. У меня девушка живет в Украине, и, наверное, мне будет проще выучить русский, чем ей – шведский. Я люблю новые языки, когда учился в университете, специально занимался русским с учительницей, сейчас вот вспоминаю то, что знал. Тяжело в вашем языке не слова выучить, а кириллица и грамматика, но я тренируюсь. А в шведском очень сложное произношение гласных – их у нас 11. И порядок слов, от этого зависит смысл.

Помогает Петтеру в языковой практике девушка его друга, Елена. Она попала в Швецию из Эстонии по программе au-pair. Да так там и прижилась.

Еще один интересный момент – шведы, как и мы, с дорогой душой «косят» от армии. Точнее, «косили», так как сейчас отменена обязательная воинская служба. Как-то в разговоре мой собеседник упомянул, что он – хороший наездник, а учился этому искусству в Техасе, где работал на ранчо по разведению буйволов.

– Как ты туда попал?

– Да после школы не хотел идти в армию и убежал в Америку, подальше, чтоб не нашли. Пару лет там проработал, потом призывной возраст закончился, и я вернулся домой. Поступил в университет… Так, кстати, многие мои друзья делали.

– А что, у вас в армии тоже дедовщина?

– Нет-нет. Просто я не привык тогда к строгому порядку – одеваться в форму, вставать и ложиться по команде. А сейчас вот повзрослел и пошел бы служить, да никто не берет…

Вообще же после долгих разговоров с Петтером я поняла, что эта северная культура не больно-то от нашей и отличается. Одинаковый юмор, очень похожие взгляды на жизнь. Флаги – и те одной сине-желтой расцветки. Да, наши страны разделяют 3200 километров, но вот дружить, общаться и строить отношения с этими северными викингами очень и очень просто.