Историю Свято-Богоявленского женского монастыря, находящегося в селе Диковка Знаменского района, «УЦ» уже описывала. Известно, что во второй половине XIX века сербское войско под командованием полковника Хорвата соорудило каменный храм, в котором велись службы. В советское время храм был переоборудован и перестроен под больницу. И только в 1997 году решением Священного Синода УПЦ в селе Диковка был организован женский монастырь, настоятельницей которого стала игуменья Феофания.
Мы снова отправились в монастырь. На этот раз нас интересовал уклад жизни его обитателей, непосредственно женщины, решившие посвятить себя служению Богу, и причины, по которым они отказываются от мирской жизни. С послушницами пообщаться не удалось — большинство работало на уборке сена. Но зато мы получили огромное удовольствие от общения с настоятельницей монастыря — игуменьей Феофанией.
Благодаря кинематографу и художественной литературе у большинства из нас сложился определенный стереотип, которому должна отвечать игуменья. Она абсолютно неэмоциональная, строгая, жесткая. Абсолютно противоположной данной характеристике является матушка Феофания. Она открытая, добрая, светлая, приветливая.
Рассказала нам о себе. Работала в детском саду музыкальным руководителем. Очень любила работу, коллектив, детей. Но смущали некоторые моменты. Поскольку Юлия (мирское имя) была глубоко и искренне верующей (отец — священник), то соблюдала христианские законы. И когда во время поста надо было устраивать утренники для детишек и вечера для персонала, которые сопровождаются весельем, песнями и танцами, то было немного не по себе. Предположив, что надо в корне менять образ жизни, девушка в качестве паломницы отправилась в монастыри. Их было несколько, и не только в Украине. Выбор пал на обитель в Ярославской области России, где она осталась.
Юлии было 35 лет, когда было решено в Знаменском районе устроить женский монастырь. Нужна была настоятельница, и ею стала инокиня российского монастыря, уроженка Александрии. Так Юлия вернулась на Кировоградщину. Для такой должности нужен был постриг. Духовно она была готова давно, оставалось пройти обряд.
Это происходит торжественно и красиво. В назначенный день в монастырь приезжает владыка. Женщину одевают в белую длинную рубаху из грубого полотна, волосы распущены. У входа в храм она ложится на пол, две монахини держат над ней мантию. До распятия, расположенного в центре, она должна ползти, помогая себе только локтями, — нести свое бренное тело. У распятия ложится, изображая крест. Затем таким же образом к владыке. И только тогда убирают мантию, женщина встает. «По своей воле или по принуждению?» — задает владыка обязательный в этом случае вопрос. Своя воля подтверждается троекратным поднятием ножниц, которые владыка бросает на пол.
Постриг — это таинство, подобное крещению. Называется так обряд потому, что одним из элементов священнодействия является пострижение волос — крестообразное, как и при крещении. Духовное пострижение означает, что человек уже не волен себе, отныне он служит Богу. При постриге, как и при крещении, дается имя. Перемена имени означает, что впредь ничто не напомнит монахине о ее прежней жизни. Имя дает владыка. Так Юлия стала Феофанией. Почему? Обычно духовное имя созвучно гражданскому. Юлия — Евфимия — Феофания.
Монастырь был, настоятельница была, сразу же стали появляться обитатели. Сестра (так они друг друга называют) Надежда приехала в Свято-Богоявленский монастырь, только окончив школу. Вдвоем уже было сподручней. Иеромонах Амвросий пришел семнадцатилетним парнем. Потом присоединилась сестра Надежды, потом женщина с ребенком. «С Божьей помощью обжились, обустроились», — говорит матушка Феофания.
Потихоньку, постепенно облагораживали территорию, ремонтировали храм, строили колокольню, оборудовали жилые помещения. Работы предстоит сделать еще очень много, но уже сейчас там необыкновенно красиво. Одним словом, благодать. «Я однажды стала посреди двора: цветы благоухают, птицы поют, солнце светит. Подумала, что как в раю. А потом задумалась: а какой же тогда рай?» — рассказала игуменья.
Сейчас в монастыре около тридцати насельниц. Среди них есть монахини, инокини, послушницы и трудницы. Сюда уходят по разным причинам, но самая главная — непреодолимое желание посвятить себя служению Богу. Это похоже на чувство: если не уйду, то умру.
Говорят, что работа в монастыре, особенно в женском, равносильна покаянию. Вот и приезжают сюда на покаяние женщины с разными судьбами. Была одна трудница, которая вместе со своими друзьями приехала проведать их мать. Приехала, увидела, прочувствовала и осталась. Даже за вещами домой не вернулась. Правда, спустя довольно длительное время, покинула монастырь.
Практически все сестры монастыря имеют высшее образование. В основном жительницы городов. Но работают наравне со всеми: готовят, убирают, сеют, косят, строят и молятся. Есть учителя, врачи. Профессиональные навыки и в монастыре применяют. Среди послушниц есть девочки школьного возраста, с ними монахини занимаются. А экзамены экстерном сдают в школе. Когда кто-то болеет, ухаживают за ними свои специалисты. Между прочим, за одной из монахинь, которая прежде работала в больнице терапевтом, приезжал главврач. Ругался, вызывал милицию, заявлял, что женщину завербовали, удерживают насильно. А потом просил, чтобы ее из монастыря выгнали. Но такое здесь в принципе невозможно.
Уйти в монастырь можно только по доброй воле. Никаких заявлений писать не надо. Можно просто приехать, подойти к старшей монахине и сказать о своем желании. Немного личных вещей — и все. Постель дадут, место за столом найдется, работай и молись. Но есть ограничения. Если женщина — мать несовершеннолетних детей, она должна их дорастить до самостоятельной жизни. Если есть муж — необходимо его согласие.
Коль так просто поселиться в монастыре, мы поинтересовались, не приходят ли к ним, мягко говоря, непутевые. «Бывают болящие, вокзального типа. Кто-то посмотрит на их мытарства и посоветует поехать в монастырь. Мол, там приютят, накормят. И мы принимаем, кормим. Но они, как правило, надолго не остаются, так как привыкли к кочевому образу жизни», — рассказала матушка Феофания.
К монахиням приезжают родственники, знакомые, коллеги по бывшей работе — проведать, поговорить. Помогают кто чем может. Вот колокольню, к примеру, строили вместе с ними. И другого рода помощь оказывают. То дрова, то стройматериалы. Сейчас монастырю очень нужен цемент — монахини сами возводят очень красивый каменный забор, и дорожки надо сделать, да и прочая строительная работа без цемента не обойдется.
Монашество предполагает соблюдение трех обетов: послушания (до смерти сохранять послушание матушке игуменье и старшим сестрам, не покидать монастырь и не оставлять монашества), нестяжания (бескорыстия, отсутствия алчности и страсти к богатству) и целомудрия (сохранить себя в девственности, целомудрии и благоговении). Именно поэтому женщина должна духовно готовить себя к такому ответственному, определяющему всю последующую жизнь решению.
В монастыре нет радио и телевизора. Есть DVD, на котором сестры смотрят фильмы о монастырях, святых местах. Дети могут посмотреть мультфильмы, но тоже определенной тематики. Диски матушка игуменья покупает в Киево-Печерской лавре — гарантия того, что видео-продукт прошел цензуру и рекомендован к просмотру в подобных заведениях. Газет не читают, новостей не знают. В выборах тоже не участвуют. Правда, во втором туре президентских выборов несколько сестер приняли участие. А за весь период существования монастыря агитаторы здесь были только в 2004 году. Даже Луценко приезжал. Им пытались объяснить, что прессу здесь читают только духовную, но у политиков свои задачи.
Мы убедились в том, что в Свято-Богоявленском женском монастыре происходят чудеса. Подтверждение тому — иконы в храме. Некоторые обновились. То есть были настолько старыми, что представляли собой просто черное пятно, а со временем, находясь в храме, стали приобретать краски, и проявились лики святых. Есть иконы, которые мироточат, и мы это видели. Иначе, как чудом, не назовешь монастырский сад, в котором даже самые маленькие деревца залиты плодами. На клумбах здесь цветет все, даже кактусы. «Как вам это удается?» — спросили мы. Нам ответили: «По милости Божией»…
почему-то захотелось уйти в монастырь:)