Весна 1945 года

От Советского информбюро

Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта после длительной осады и упорных боёв завершили ликвидацию окружённого гарнизона противника и 1 апреля овладели городом и крепостью ГЛОГАУ (ГЛОГУВ) — мощным узлом обороны немцев на левом берегу ОДЕРА.

В ходе боёв за ГЛОГАУ войска фронта взяли в плен более 8000 немецких солдат и офицеров и захватили большое количество вооружения и другого военного имущества.

Войска 2-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, 1 апреля овладели городами ТРНАВА, ГЛОГОВЕЦ, СЕНЕЦ — важными узлами дорог и опорными пунктами обороны немцев, прикрывающими подступы к БРАТИСЛАВЕ, а также с боями заняли на территории Чехословакии более 150 других населённых пунктов.

Одновременно войска фронта, наступая по южному берегу ДУНАЯ, заняли на территории Венгрии населённые пункты АШВАНЬ, ЛИПОТ, ДУНАРЕМЕТЕ, ХОДЕРВАР, ХОРВАТКИМЛЕ, ЛЕБЕНИ, МОШОНСЕНТПЕТЕР и железнодорожные станции ЛЕБЕНИ, ХОРВАТКИМЛЕ, ХАНШАЧ, МОШОНСЕНТПЕТЕР. В боях за 31 марта и 1 апреля войска фронта взяли в плен 6150 солдат и офицеров противника.

Войска 3-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, 1 апреля овладели городом ШОПРОН — крупным железнодорожным узлом и важным опорным пунктом обороны немцев на подступах к ВЕНЕ, а также заняли на территории Венгрии более 100 других населённых пунктов. Одновременно на территории Австрии, восточнее и южнее города ВИНЕР НОЙШТАДТ, войска фронта заняли более 30 населённых пунктов. Юго-западнее озера БАЛАТОН войска фронта, действуя совместно с войсками болгарской армии, заняли более 60 населённых пунктов. В боях за 31 марта войска фронта взяли в плен более 26000 солдат и офицеров противника и захватили следующие трофеи: самолётов — 127, танков — 17, полевых орудий — 291, пулемётов — 1547, автомашин — 1390, паровозов — 27, железнодорожных вагонов — 1516.

За 31 марта на всех фронтах подбито и уничтожено 46 немецких танков и самоходных орудий. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 26 самолётов противника.

«За 40 км до Праги»

Для Дмитрия Ионовича Вранцева Великая Отечественная война началась осенью 1944 года. А до этого он прошел подготовку в снайперской школе в столице Азербайджана Баку, куда призвался по месту жительства. Метко стрелять было не в новинку, не зря с самого детства на охоту ходил.

За год до окончания войны Дмитрия Ионовича отправили на фронт, в глухие рязанские леса, где на реке Оке квартировался запасной учебно-стрелковый полк.

— 100-я дивизия до этого воевала в Карелии, там была разбита, и было принято решение нами — новобранцами — ее доукомплектовать, — так рядовой Вранцев попал в пулеметную роту воздушно-десантной бригады.

Немцев тогда гнали по всем фронтам, бои велись далеко за пределами Советского Союза. Вот и Дмитрия Ионовича с товарищами посадили в поезд и отправили в венгерский Кечкемет. Там переформировали — и солдаты пошли пешком на Будапешт, с остановкой у Балатона.

Бои за Будапешт были кровавыми. Там много наших ребят полегло, особенно тех солдат, которые форсировали городской канал. Самого Вранцева судьба берегла. Он помнит, как сидел с пулеметом в проеме окна трехэтажного дома и выцеливал противника. А 13 апреля 1945 года пришла первая в его жизни победа — Будапешт взяли советские войска. «Ощущения… Что еще ничего не решено и надо дальше воевать».

Праздновать долго не пришлось. Сразу же часть, в которой служил Вранцев, отправили в Австрию, брать Вену. Там, в этом вражеском городе, Николай Ионович первый раз столкнулся с врагом лицом к лицу.

— Мы зашли в пустые бараки, где фашисты держали наших пленных. И вот выглянул я за угол и вижу — на меня немец идет, целится прямо в лицо.

«Митька, ложись!» — только и успел услышать он. Пуля просвистела совсем рядом, остался жив. А через несколько дней, там же, в Вене, Вранцев получил первое и единственное ранение и был награжден орденом Славы.

— Мы подносили боеприпасы к передовой. А навстречу едет БТР противника, ничего тому бронетранспортеру сделать мы не могли, зато на себя навлекли огонь. Помню, снаряд разорвался в полутора метрах от меня, — взрывной волной Вранцева отбросило на стену, прямо с коробками патронов в руках. — Спас шлем. Осколок его пробил, но застрял в подшлемной подушечке. Меня нашли лежащего без движения, окровавленного, с развороченным шлемом. Подумали — ну все, умер.

Но рана оказалась не смертельной, шею только задело. Ребята дозвонились командиру, настаивали на госпитализации. Однако Дмитрий принял решение остаться в строю, перевязал себя, как мог, и продолжал подносить патроны.

— Война войной, а 1 Мая, как полагается, был праздник, торжественное построение. И вот на этом параде мне, рядовому, первому из роты вручили орден Славы, — этот эпизод наш ветеран вспоминает, как самый яркий из всей весны 45-го.

Вранцев только скептически улыбается, когда мы говорим о том, как встречали в Европе наших освободителей.

— Да кто там встречал? Город пустой, мирные жители куда-то попрятались. Мы просто заходили в столицы и часто чувствовали открытое недружелюбие. Никаких оваций, цветов, объятий я не видел. Война еще продолжалась, вы ж понимаете… Но мы шли по Европе и чувствовали себя победителями, казалось, что по силам все…

Следующим пунктом назначения Вранцева была Прага. Но в столицу Чехословакии часть так и не дошла. Где-то за 40 километров солдаты услышали те самые слова: «Война закончилась. Победа!»

— Наверное, тогда даже не полностью осознавал, ЧТО произошло. Помню, 2 мая набрали где-то вина, праздновали, как умели…

А потом был путь домой. Солдаты шли той же дорогой, что и наступали, — через венгерский Кечкемет. Только сейчас передвигались по ночам, «потому что жарко днем было».

Снова поезд, остановка в Белой Церкви. Затем Кировоград, артиллерийская часть. Сразу после войны Николай Ионович закончил в Кременчуге военное училище, вернулся в наш город, служил до 1950 года… Война рядового Вранцева была недолгой, но осталась в душе и памяти на всю жизнь. Он часто рассказывает о ней родным, которые каждый день приходят ветерана навещать. И не зря дети были воспитаны на этих воспоминаниях — один внук даже пошел по стопам деда, стал военным.

— Не забывают меня. Совет ветеранов поддерживает. Каждый год 9 Мая поздравляют… Спасибо и вам, что помните. О нашей войне надо говорить, пока еще есть кому о ней вспомнить.

«Для нас война закончилась 11 мая…»

Кировоградец Алексей Егорович Спицын пошел на войну добровольцем и честно прошел ее практически всю — на передовых. 4 раза был ранен, 4 раза, восстановившись, возвращался на фронт. Командовал ротой, а после войны, которая для него закончилась не 9, а 11 мая, два с небольшим десятка лет давал путевку в жизнь будущим защитникам Родины, работая в Новоукраинском райвоенкомате…

— Весной 1945 года, в марте, я во второй раз попал на фронт, куда меня направили из Тбилиси, командиром стрелковой роты, — вспоминает Алексей Егорович. — Перед тем, в 1943-м, в котором всю зиму пришлось пролежать в снегу на передовой в 20-градусный мороз, я уже в третий раз был ранен — при штурме Запорожья. Некоторое время провел в госпиталях, после чего был направлен в высшее военное училище, так называемый «Выстрел» в Тбилиси, 8 месяцев учился на курсах, потом командовал ротой в запасном стрелковом полку.

После курсов на фронт никого не направляли, направляли в запасной офицерский полк. А там — условия не очень, постоянные занятия, да и с продуктами, если честно, было плоховато. В общем, не в почете были запасные полки. Предлагали ехать в Иран — там тоже были наши войска, но туда тоже не хотелось. Все стремились на фронт, был 1944 год — уже чувствовалось, что близится конец войны, и каждому хотелось внести в победу и свою лепту.

В конце концов, мне удалось попасть на фронт, под начало маршала Жукова, и в районе Будапешта я был назначен командиром роты 12 стрелковой дивизии — не гвардейской, но с хорошими традициями. Кстати, уже потом, вернувшись в Украину, я узнал, что она освобождала Помошную и Новоукраинку, в ее честь был салют в Москве. Нас бросили в наступление на город Дьер, там снова был ранен, месяц полежал в госпитале в Будапеште, и 1 мая был уже в Чехословакии, в 81 гвардейской дивизии.

7 мая нас отвели с переднего края фронта в Чехословакии, дали пополнение и отправили на Прагу — в помощь пражскому восстанию. Конев бросил туда танки, а нас — пехоту — 8 числа, когда война уже фактически была окончена — во всяком случае, так говорили чехи, погрузили в машины — армейские «Форды» — и отправили на Прагу.

Я прошел всю войну, как-то не задумываясь о жизни и смерти, — война была, как работа, хотя рядом со мной постоянно погибали люди. Но вот когда нас посадили в машины и отправили на Прагу, в пути мы столкнулись с колонной немцев, которые оказали сопротивление, ведь далеко не все немецкие офицеры приняли капитуляцию Германии. А там, под Прагой, мы встретили достаточно крупное формирование. И я получил команду: развернуть роту в головную походную заставу — то есть я должен был идти впереди наших войск. И это ощущение было очень неприятным, оно очень хорошо запомнилось, врезалось в память — война-то закончилась, а нам еще предстоит, и кто знает — в ночь с 8 на 9 мая у нас была стрельба… Правда, нам повезло — впереди пошла разведка, они первыми соприкоснулись с немцами в боевой обстановке, и те сложили оружие. То есть в Прагу мы вошли без боя. А в Праге все уже пили — за Победу, за окончание войны. Так что для нас она закончилась не 9, а 11 мая. …

После войны Алексей Егорович какое-то время пробыл в Венгрии и на родину вернулся только в 1946 году, продолжив службу в Сумской области, правда, ненадолго.

— В 1947-м было сокращение, и я подал рапорт на увольнение — война была позади, надо было уже что-то другое делать. Получил назначение в Новоукраинский РВК, где и проработал много лет, уволившись из армии в 1971-м в звании майора…

От той войны, кроме воспоминаний и ранений, у ветерана остались награды — 5 орденов и десятка 3 медалей, которыми он, к слову, абсолютно не кичится. К сожалению, ни детей, ни внуков нет, он одинок. Как-то не сложилось с этим…

Что же до традиционного вопроса «УЦ» о том, какой подарок он бы хотел получить к 65 Дню Победы, то ответ Алексея Егоровича на него хотелось бы привести безо всяких комментариев — они излишни:

— Не знаю, избалован этим не был, не могу даже сказать. Необходимое-то все есть, а так — дело такое. Хотелось бы, конечно, чтобы государство немного по-другому начало к нам относиться…

На фото: Алексей Спицын (слева) и Дмитрий Вранцев

Добавить комментарий