Полвека «стратегического» мужества

17 декабря 2009 года исполнилось 50 лет со дня создания Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Полвека назад был создан принципиально новый тогда вид Вооруженных сил СССР, способный в кратчайшие сроки нанести ядерный удар по любым, самым удаленным военным объектам противника — практически в любой точке земного шара. Однако Украина не сочла нужным даже вспомнить о полувековом юбилее вида войск, которым сама некогда располагала. Вспомнили о ней лишь ветеранские организации и бывшие офицеры-ракетчики, которых и сегодня еще немало живет в разных регионах Украины, где базировались в свое время части РВСН.

Читать начало.

Только с территории Украины, из состава 43-й ракетной армии, была отправлена на Кубу специально сформированная 51-я отдельная ракетная дивизия (под командованием генерал-майора И.Д. Стаценко) в составе трех ракетных полков, вооруженных 42-мя ракетами средней дальности Р-12 (8К63), и двух полков — с ракетами Р-14 (8К65), а также пяти подвижных ремонтных баз. В совокупности — 7956 человек, 36 ядерных головных частей. Одновременно было отправлено почти 10 тысяч тонн строительных материалов и оборудования, необходимых для строительства стартовых площадок, размещения и приведения ракет к боевому применению. А подготовка людей и техники для отправки на Кубу началась еще в июне-июле 1962 года.

Из управления 43-й ракетной армии была создана оперативная группа (44 человека), возглавляемая генералом армии И.А.Плиевым (на Кубу он прибыл под фамилией Павлов). Эта рекогносцировочная группа прибыла самолетами ТУ-114 под видом специалистов гражданской авиации. В ходе работы обследовала тысячи километров дорог и восемь портов.

10 августа 1962 года началась передислокация, а уже 27 октября (через 48 суток с момента прибытия первого корабля) части дивизии были приведены в боевую готовность: поставленная боевая задача — возможность нанесения ракетно-ядерного удара из 24-х пусковых установок по США — была достигнута.

Многие участники тех событий живы и поныне. Благодаря им известно об особенностях того «вояжа». О семнадцати днях, проведенных в открытом море. О попытках американских кораблей преградить дорогу к Кубе – и о советских подлодках, «ненавязчиво» всплывающих в такие минуты из глубин и сопровождающих наши сухогрузы сквозь строй американских военных судов. Но по-настоящему полная блокада Кубы, распоряжение о которой отдал президент Кеннеди, опоздала. Американская разведка прошляпила подготовительные этапы и обнаружила советские стратегические ракеты, когда они уже базировались на острове.

Известно и то, как кубинцы встретили советских офицеров-ракетчиков. Их расквартировали в лучших номерах лучших отелей – естественно, совершенно пустых из-за экономической блокады. А наши не избалованные сервисом люди, прекрасные специалисты в своем деле, ракетчики, досконально разбирающиеся в сложнейших системах вверенной им боевой техники, в определенном смысле слова, элита Вооруженных сил, были вынуждены напрягать извилины, чтобы не перепутать биде с унитазом…

Один из участников операции «Анадырь» — ныне живущий в Кировограде подполковник Тимофеев, свою военную службу он завершил на заводе АРЗ в должности главного энергетика. Геннадий Васильевич отлично помнит те напряженные, по-настоящему страшные события.

После размещения и приведения в боевую готовность ракет на Кубе, вспоминает офицер, американцы в панике бежали с восточного побережья США на западное – их не могли остановить ни полиция, ни армия. Хотя смысла в этом бегстве не было. Ракета 8К63 (дальность – 2 тыс. км) с мегатонной ядерной боеголовкой уверенно накрывала все восточное побережье, включая Вашингтон и Нью-Йорк, лишь чуть не дотягиваясь до Бостона, и центральную часть территории США. Для 8К65 (дальность 4,5 тыс. км) с двухмегатонной ядерной боеголовкой был доступен уже и весь запад США, а при необходимости – и Канада, союзник США по Блоку НАТО.

На Кубу Г. Тимофеев отбыл на сухогрузе «Академик Вишневский», предназначенном для перевозки зерна. В трюмах, пересыпанных песком, размещалось 16 боевых ракет 8К65 на транспортировочных тележках. Боевые расчеты – на верхних палубах. Следом шло судно с ракетным топливом. Но до Кубы «Академик Вишневский» не дошел. После восьми с половиной суток в море судно повернуло обратно к советским берегам. Говорят, замечает Геннадий Васильевич, что Хрущев и Кеннеди сумели разрешить Карибский кризис – договорились, что вторжения на Кубу не будет, а ракеты СССР вывезет, но редко вспоминают о роли Микояна. А ведь это он, пока «Академик Вишневский» шел к Америке, безвылазно сидел в Вашингтоне. В те дни у Анастаса Ивановича умерла жена, а он не смог даже вылететь на похороны…

Микоян, кстати сказать, в советской истории – фигура легендарная. Это о нем говорили – от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича. «Непотопляемый» Микоян был на 25 лет моложе первого Ильича — Ленина, в год смерти Ленина ему исполнилось 29 лет. А через два года он занял пост наркома внешней торговли. Входил в ближайшее политическое окружение Сталина, но в середине 1950-х выступил вместе с Хрущевым против культа личности. В 1964-м (год смещения Хрущева), то есть уже при втором Ильиче — Брежневе, Микоян стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР; второй Ильич пережил Микояна всего на четыре года. В момент Карибского кризиса Микоян занимал пост первого заместителя Председателя Совета Министров СССР. Входил в состав Политбюро (Президиума) ЦК КПСС.

Ракетные старты были демонтированы. Ракеты вывезены. Впрочем, одна Р-12 в Гаване все-таки осталась – но в качестве памятника. Ее установили в 1980-х по просьбе кубинского руководства. Еще одну Р-12 (8К63) – якобы ту самую, которая побывала на Кубе, можно увидеть в украинском Музее Ракетных войск в Голованевском районе Кировоградской области.

Оставил Советский Союз кубинцам и много другой техники, которую не было смысла тащить обратно через океан, – дизельные электростанции, тягачи для транспортировки тележек с ракетами и прочую «мелочевку». Один из российских публицистов, побывавший на Кубе на рубеже 1980-х–1990-х, с удивлением обнаружил, что кубинцы оставленные ракетчиками тягачи переоборудовали в… пассажирские автобусы и продолжают эксплуатировать по сей день. Но, может быть, это рассказано уже не столько о кубинцах, сколько о надежности военной техники, уходившей из заводских цехов в войска?

Межконтинентальные

Карибский кризис – самая яркая, при всей ее неоднозначности, страница из истории советских боевых стратегических ракет средней дальности. Конечно, они оставались на вооружении РВСН еще почти до конца 1980-х. Но все большую роль начинали играть межконтинентальные баллистические ракеты – не РСД, а МБР, способные поразить любую цель со своей территории.

Как раз подоспела двухступенчатая ракета 8К64 (Р-16) Янгеля, первый пуск которой стал величайшей трагедией (см. выше) – но словно для того, чтобы обернуться подлинным триумфом днепропетровского КБ «Южное». А в 1966 году на вооружение была принята ракета УР-100 (8К84) (SS-11 mod.1 Sego), которая стала самой массовой МБР из всех принятых на вооружение РВСН. С 1966-го по 1972-й было развернуто 990 пусковых установок этих ракет.

8К84 была разработкой академика Челомея (1914-1984), работавшего под Москвой. Кстати, у Челомея трудился конструктором Сергей Хрущев, сын Никиты Сергеевича, место которого уже занял Брежнев. Ракета имела новшество, узнав о котором, американцы якобы просто ахнули. Речь шла о почти полной, абсолютной защищенности новой машины от возможных ошибок в процессе эксплуатации. С завода ракета уходила в специальном транспортно-пусковом контейнере, в котором и устанавливалась в пусковую шахту. Оставалось лишь подстыковать к контейнеру кабельные штепсельные разъемы боевого стартового комплекса – и все. В течение 10 лет – полностью заправленная топливом, ампулизированная, то есть целиком изолированная от окружающей среды – она бессменно стояла на боевом дежурстве. Ежегодные регламенты представляли собой диалог между аппаратурой стартового комплекса и бортовой системой управления: исправен, исправна, исправно. С «железом» же внутри полностью закрытого контейнера ничего не могло и не должно было случиться. Ничей случайно оброненный инструмент не мог повредить камеру сгорания двигателя. Ни при каких ЧП не мог оказаться пробитым топливный бак, изувечены штепсельные разъемы, через которые проходят команды на пуск, а тем более повреждена бортовая аппаратура. При пуске же вначале сбрасывалась многотонная крыша шахты, защищающая шахту и ракету от ядерного удара противника, шла команда на запуск маршевого и рулевых двигателей, специальная система срывала верхнюю защитную мембрану контейнера, и ракета уходила из шахты, выталкиваемая не только реактивной силой двигателей, но и газодинамическим давлением, создаваемым двигателем в замкнутом пространстве шахты.

Еще одно преимущество заправленной ампулизированной ракеты – резкое сокращение времени на предпусковую подготовку. Лимитировалось оно лишь временем, необходимым, для раскрутки бортовых гироскопов. У 8К84 время от получения команды на пуск до самого пуска составляло менее 3 минут. И это было очень важным фактором сдерживания для вероятного противника. Межконтинентальная ракета поражает цель примерно через 40 минут после старта. Но старты боевых ракет уверенно засекаются разведывательными спутниками и тут же передаются на землю. Есть время на принятие решения, есть даже время, чтобы позвонить по «красному» телефону – такие телефоны, напрямую связывающие Белый дом и Кремль, уже стояли в 1970-х – эй, ребята, вы там что, войну против нас начали? И, в худшем случае, пока головная часть ракеты (ракет) идет по баллистической траектории к цели (целям), другая сторона, ставшая жертвой ракетно-ядерной агрессии, успеет отдать приказ на старт собственных ракет и нанести ответный удар.

Фактически же при этом две стороны ядерного конфликта уничтожали бы друг друга почти одновременно, с разницей в какие-нибудь минуты, максимум десятки минут. Для выжившей же части планеты началась бы так называемая ядерная зима. Победивших в такой войне быть не могло. Как могло не стать и самого человечества. А потому и появилась прямая линия между Вашингтоном и Москвой. И, случалось, ею пользовались. Например, когда в 1970-х в одном из наших полков возникли проблемы с шахтной пусковой установкой – понадобилось вызвать заводскую бригаду, откатить крышу шахты и на трое суток закрыть оголовок брезентом – президент США, получив данные спутниковой разведки, немедленно позвонил Генсеку Брежневу. Насколько известно, ответ Брежнева, который, правда, сам узнал о злополучном оголовке только от «коллеги» из Белого дома, был достаточно убедительным. Война, во всяком случае, не началась.

К сожалению, ситуация изменилась в 1980-х, когда США и их союзники по НАТО начали размещать «Томагавки» и крылатые ракеты непосредственно у границ СССР. Труднообнаружимые, они не оставляли времени для принятия стратегических решений и звонков в Белый дом. Мир вновь стал более опасным.

Но вернемся к 8К84-й. У нашего земляка, ставшего на Западе писателем Виктором Суворовым, 8К84 описана как некое чудище, от которого содрогнулся Запад. Ой ли? Стоило ли так пугать читателя? Во-первых, автор чесанул на Запад до появления у СССР действительно напугавшей Запад ракеты SS-18 Satana. Во-вторых, создавалась 8К84 вдогонку американскому «Минитмену», но, увы, все же его не превзошла. Контейнер – не повод для испуга. Если ракета ушла на цель, то разницы нет – из контейнера или с наземного пускового стола. Были и другие усовершенствования. Например, в системе боевого управления и пуска. Так, в частности, 8К84 можно было, в случае гибели командного пункта полка (то есть, очевидно, и в условиях радиоактивного заражения местности) запустить прямо из оголовка шахты. Но, опять-таки, ни рядовой грибник, ни самый подготовленный диверсант с этим не справились бы. К шахте было нужно доставить специальный переносной пульт, подстыковать к аппаратуре оголовка, ввести специальные коды, повернуть в блокировочном замке специальный ключ, который грибники в карманах не носят, и т.д. Мог это сделать лишь офицер-ракетчик, не считающий, сколько получит рентген…

Что касается тактико-технических характеристик, то они по целому ряду даже скромнее, чем у 8К64. Дальность стрельбы – 10,6 тыс. км. Ядерный заряд – лишь одна мегатонна (вариант – 0,5 Мт). Боеголовка большей мощности, которую тоже можно было установить при необходимости, приводила к уменьшению дальности. Точность стрельбы – 1,4 км. Лишь у следующей модификации 8К84 дальность была повышена до 12 тыс. км (за счет увеличения стартового веса и общей длины ракеты и установки более совершенных двигателей), а точность стрельбы улучшилась до 1,1 км. Но и разброс в 1,4 км при одной (даже при 0,5 Мт) решающего значения не имеет…

Наука – на старт

Каждая новая боевая машина в том или ином отношении превосходила предыдущую. Все ранние модификации боевых ракет, начиная с Фау-2, устанавливались на пусковой стол строго по азимуту на цель – плоскость стрельбы должна была совпадать с плоскостью стабилизации ракеты в полете. Переприцеливание, конечно, было возможно, но требовало времени. Начиная с 8К84 переприцеливание перестало быть проблемой. Уже в момент выхода ракеты из шахты шаговые двигатели начинали разворачивать гиростабилизированную платформу бортовой системы управления вокруг вертикальной оси — на азимут цели. Датчики выдавали сигналы рассогласования на исполнительные механизмы рулевых двигателей, и ракета вокруг своей продольной оси разворачивалась на нужный азимут. Затем, строго в расчетной точке, начинался разворот уже вокруг горизонтальной оси – для выведения головной части в расчетную точку баллистической траектории, на цель.

Ракетостроение требовало прорыва вперед и в химии, и в теплотехнике, и в электронике и технической кибернетике. Были созданы твердотопливные ракеты. Приняты на вооружение подвижные ракетные комплексы («Пионер», «Тополь») – их местонахождение вероятному противнику было обнаружить труднее, чем местонахождение шахтных пусковых установок, имеющих точную, раз и навсегда заданную географическую привязку. Тем самым уменьшалась вероятность нанесения по ним ядерного удара — насколько известно, «Пионер» за все годы своего существования так и остался «невидимкой» для спутниковой разведки. Но, поскольку точная географическая привязка нужна и для пуска ракеты, иначе она не попадет в цель, были созданы системы-курсографы, обеспечивающие необходимую коррекцию полетного задания в любой точке местонахождения комплекса. Для обеспечения прохождения от ЦКП команд на пуск создавались все более совершенные системы связи, включая спутниковую связь. Место аналоговых систем управления занимали бортовые ЦВМ – цифровые вычислительные машины. Появились ракеты с разделяемыми головными частями – от трех до десяти ядерных боезарядов (боевых блоков). В конце активного участка траектории последняя ступень ракеты совершала ряд маневров, «роняя» каждый из боезарядов на предназначенную для него цель. А следом и сами эти боевые блоки обрели системы индивидуального наведения на цель.

Но чем все это оборачивалось для советского народа? Предприятия оборонного комплекса тоже имели свои легенды прикрытия. Что мы делаем? Магнитофоны! Или телевизоры. Или еще какой-нибудь ширпотреб. На практике это означало, что на задворках гигантов военно-промышленного комплекса (и на задворках технического прогресса) ютились цеха, выпускающие ширпотреб. Магнитофоны, зажевывающие магнитную ленту. Самовозгорающиеся телевизоры и тому подобное. Технические, финансовые и интеллектуальные ресурсы расходовались почти исключительно на гонку вооружений. Жизненный уровень народа оставался низким, страна жила в условиях тотального дефицита товаров народного потребления. Вслед за Высоцким советские люди могли повторять (с гордостью, надо полагать): зато мы делаем ракеты, и даже в области балета мы впереди планеты всей…

Последние штрихи

В условиях непрерывного военно-технического прогресса все более возрастала роль офицеров-ракетчиков, несущих боевое дежурство. Это была колоссальная психологическая нагрузка – даже если расчет нес дежурство не под землей, на глубине 40 метров (что само по себе психологически трудно), а в машине боевого управления подвижного комплекса. Люди на командных пунктах, в том числе подземных, полностью автономных, знали: их задача – произвести боевые пуски. Несмотря ни на что. Пусть даже наверху бушует атомный пожар, стерты с лица земли военные городки, в которых живут их семьи, они должны были оставаться на боевом посту. Если какие-то из пусковых установок получили повреждения – дождаться, когда их, даже жертвуя жизнью, устранят офицеры-специалисты технических ракетных баз. И произвести удар возмездия. Эта постоянная психологическая нагрузка была огромна. В РВСН существовала даже специальная медицинская служба, в сферу деятельности которой входили проблемы психологической подготовки. По ее заказам и под ее научно-методическим руководством кировоградское ОКТБ РВСН разработало два прибора для оценки личностных психофизиологических характеристик – пригодные и для тестирования боевых расчетов. Выпускал их Кировоградский АРЗ. Один из таких приборов (последней разработки – «Мультипсихометр») в середине 1990-х приобрела даже кировоградская служба занятости – не потому, что собиралась готовить ракетчиков, – считала, что психофизиологический тест поможет людям, потерявшим работу (тоже, кстати сказать, не слабый психологический удар), в выборе новой профессии.

Раз уж зашла речь об ОКТБ и ЦРЗ РВСН, стоит сказать, что первоначально они создавались для ремонта оборудования боевых ракетных комплексов. Среди техники, поступавшей на АРЗ, были и дизельные электростанции, и комплексы радиооборудования, и многое другое. Ныне живущий в Кировограде полковник Мышак, руководивший уманским ЦРЗ, вспоминает, как ремонтная база, некогда созданная в помещениях конюшен Котовского, превратилась после передачи в РВСН и перепрофилирования в полноценный ремонтный завод, который мог гордиться своими инженерами-электронщиками и специализировался на наземных проверочно-пусковых комплексах. Но в 1980-х на этом же ЦРЗ (под руководством московских специалистов) был создан так называемый СВК – специализированный вычислительный комплекс для учебно-боевых тренажеров.

Убедившись в великолепном техническом потенциале созданных ОКТБ и ЦРЗ, Москва очень скоро начала им поручать также разработку и изготовление специальной техники – и, что немаловажно, это обходилось дешевле, чем если бы эти работы поручались предприятиям оборонной промышленности.

Полковник Воронин, который возглавлял кировоградское ОКТБ на протяжении девяти лет, с марта 1975 года, уверен, что разработка этих тренажеров являлась самым главным и ответственным направлением для ОКТБ, ибо была прямо связана с боевой готовностью ракетных войск. Пусть даже не согласятся с Евгением Георгиевичем его бывшие подчиненные, которые занимались разработкой другой техники и получали за нее дипломы ВДНХ – скажем, ремонтных машин для кабельных сетей и трансформаторных подстанций в позиционных районах. Разработка тренажеров шла параллельно разработке новых боевых ракетных комплексов, в тесной кооперации с промышленными предприятиями, выступавшими соисполнителями, — и в опережающие сроки. Задача ставилась так – боевые расчеты пуска должны отработать навыки работы (довести их практически до автоматизма и сдать зачеты на «отлично») еще до того, как новая техника поступит в войска – то есть на тренажерной технике, которая является аналогом боевой.

На командном пункте на 40-метровой глубине, в Музее РВСН в Голованевском районе, явно осталось реальное пультовое оборудование, хотя запустить с его помощью уже ничего невозможно. Но внешне точно такое же пультовое оборудование стоит и в одном из музейных залов на поверхности. Вполне возможно, это один из тренажеров, которые сходили с кульманов конструкторов ОКТБ, изготавливались на ЦРЗ и поставлялись в войска – в том числе в Первомайскую дивизию. Ведь с виду тренажерные пульты контроля, управления и пуска ничем не отличаются от боевых. Разница – в «начинке». В функциях. Тренажер имитировал абсолютно все функции боевой аппаратуры (кроме реального пуска, понятно), но к тому же с пульта руководителя можно было в ходе тренажа давать всё новые вводные, усложнять задачи. Вот для этого и требовался специальный программно-вычислительный комплекс – СВК плюс программное обеспечение. А потому и программисты в ОКТБ работали первоклассные – как в погонах, так и без. Но 1990-е вносили свои «поправки».

Евгений Воронин бесспорно занимает одно из самых видных мест в истории кировоградского ОКТБ и среди других замечательных руководителей этой организации. Формировал ОКТБ (с нуля) занявший пост главного инженера Иван Михайлович Королев, однофамилец великого конструктора-ракетчика. Первым командиром стал Михаил Егорович Булатов. Вторым – Воронин. Затем возглавляли ОКТБ В.И. Шалаган, Б.В. Кажичкин, В.А. Колотов. Кого-то уже нет, кто-то сменил место жительства. Владимир Карелин, предпоследний главный инженер ОКТБ, вспоминает, как в 1990-е организация осталась без заказов. У Москвы их уже не было («нам свои ОКТБ кормить надо» — говорили в московском главке), у Киева – еще не было. «Последней крохой» стал заказ Киева на документацию для уничтожения боевых ракетных комплексов на территории Украины. Но, говорит Карелин, полностью деньги за него Киев так и не перечислил… После увольнения В. Карелина в запас ОКТБ было расформировано.

Вячеслав Иванов, руководитель группы одного из конструкторских отделов ОКТБ, не раз бывал в Первомайской дивизии в период уничтожения ее пусковых установок. Да, и США, и Россия были равно заинтересованы в утрате Украиной статуса ракетно-ядерной державы. Да, США отвалили Украине на ракетно-ядерное саморазоружение немалые деньги. Но осталось впечатление, что очень хорошо погрели на этом руки и всякие сомнительного вида личности, крутившиеся вокруг Первомайской дивизии. Скорее всего, точно так же – и вокруг Хмельницкой, Луцкой, Коломыйской и Белокоровической дивизий. Уничтожение и есть уничтожение, следов после него не остается, и узнает ли кто-нибудь когда-нибудь, куда ушли тонны и тонны металла, особенно цветного, километры и километры кабелей? Бизнес с металлоломом, вывоз его за границу был в Украине тогда самым прибыльным…

На грани расформирования оказался и завод АРЗ – по той же причине, что и ОКТБ. Не менее блестящие руководители возглавляли его – Алексей Тяличев, Иван Горло, Виктор Злодеев, Владислав Савонин, Владимир Фирсов. Последним командиром, при котором закончилась история АРЗ как структуры ракетных войск, стал «пришлый» (переведенный в Кировоград Москвой) В.Кравченко. Он перевел завод из московского подчинения в киевское. Предприятие перешло в состояние стагнации, огромная часть рабочих и первоклассных инженеров пополнила ряды безработных. Сам же В. Кравченко в скором времени ушел в запас и перебрался в Ростов.

Не в лучшей ситуации оказался и знаменитый днепропетровский «Южмаш» вместе с КБ «Южное», создатели знаменитой «Сатаны» (РС-20) и боевого железнодорожного ракетного комплекса (с ракетами РС-22 – SS-24, «Скальпель», предназначенными как для БЖРК, так и для шахтных пусковых установок). Первый ракетный полк с ракетами РС-22 был развернут в Первомайской дивизии. Только двух этих комплексов – БРК с «Сатаной» и БРЖД – хватило, чтобы сокрушить «на корню» заявленную Рейганом «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ). И «Сатана», и «Скальпель» несли по 10 ядерных зарядов с системой самонаведения у каждого. Но «Сатана» одновременно могла тащить до тонны ложных целей, отражателей и некоторых других заранее неизвестных американцам новинок, способных ввести в заблуждение любую ПРО. А БРЖД был неопределим для спутниковой разведки. Попробуй вычислить среди тысяч железнодорожных составов, курсирующих по железным дорогам СССР, тот самый с ракетами. По команде на пуск откатывалась крыша вагона, специальная лапа отодвигала высоковольтный контактный провод (оставляя без напряжения всю дистанцию пути), ракета поднималась в вертикальное положение и уходила на свои цели. Американцы посчитали, каких затрат будет стоить противодействие только этим двум комплексам, и… СОИ кончилась…

Потеряв Винницкую армию, два ЦРЗ и ОКТБ на территории Украины, Россия потеряла неизмеримо больше, лишившись возможности размещать заказы на «Южмаше»…

Люди и судьбы

История РВСН неотделима от человеческих судеб и биографий. Не будем сомневаться – в Ракетных войсках стратегического назначения СССР, а затем и Украины, получившей после обретения независимости в наследство боевые ракетные комплексы с ракетами в шахтных пусковых установках, проходили службу и нынешние граждане нашего государства. Причем не только офицеры – прапорщики, рядовые, солдаты и сержанты. Их судьбы тоже вплелись в историю РВСН, в то прошлое, к которому можно относиться по-разному, но стыдиться не стоит.

На оборотной стороне медали, выпущенной к 50-летию этого вида войск, перечислены главкомы РВСН. Очень многие из них тоже так или иначе связаны с Украиной. В большинстве это выдающиеся военачальники, покрывшие себя славой еще в военное время.

1. Неделин Митрофан Иванович (1959—1960)

2. Москаленко Кирилл Семенович (1960—1962)

3. Бирюзов Сергей Семенович (1962—1963)

4. Крылов Николай Иванович (1963—1972)

5. Толубко Владимир Федорович (1972—1985)

6. Максимов Юрий Павлович (1985—1992)

7. Сергеев Игорь Дмитриевич (1992—1997)

8. Яковлев Владимир Николаевич (1997—2001)

9. Соловцов Николай Евгеньевич (2001—2009)

10. Швайченко Андрей Анатольевич (с 2009).

О героическом и легендарном маршале Неделине, боевые дороги которого проходили и через Украину, было рассказано выше.

Маршал Советского Союза Москаленко (1902-1985), дважды Герой Советского Союза и Герой Чехословацкой Социалистической Республики, – украинец, уроженец Донецкой области. Как и Неделин, участник Гражданской войны и финской кампании. В Великую Отечественную, командуя 40-й армией, участвовал в первом освобождении Харькова, Курской битве, форсировании Днепра (первое звание Героя Советского Союза). Командуя 38-й армией, сражался в составе 1-го,
2-го и 4-го Украинских фронтов, освобождал Киев, Прагу. В июне 1953-го, будучи командующим Московского района ПВО, арестовывал Берию. Награжден многими орденами и медалями, среди которых – 28 орденов и медалей других государств.

Маршал Советского Союза Бирюзов (1904–1964), Герой Советского Союза, Народный герой Югославии, почетный гражданин Белграда и Софии, также освобождал от фашистов Украину.

Маршал Советского Союза Крылов (1903-1972), дважды Герой Советского Союза, от начала и до конца прошел оборону Одессы и Севастополя. Был тяжело ранен, но от госпитализации отказался. Из Севастополя в последние дни обороны был вывезен вместе со штабом армии на подводной лодке. С именем Крылова связана и ставшая фольклорной история о посещении Ракетных войск стратегического назначения СССР президентом Франции Шарлем де Голлем в 1966 году.

Вместе с Н.И. Крыловым де Голль посетил ракетную дивизию в Новосибирске, после чего по приглашению Л. И. Брежнева прибыл на полигон, где готовился показательный пуск ракеты 8К64. Де Голль, не предупрежденный о пуске, беседовал с Брежневым и Крыловым на смотровой террасе полигона, когда в нескольких сотнях метров от них внезапно стартовала из шахты и ушла в небо МБР. Когда потрясенный де Голль спросил у Брежнева: «Неужели у вас такая же ракета и на Париж нацелена?», улыбнувшийся Брежнев кивнул в сторону дымящейся шахты и сказал: «Не беспокойтесь. Не эта». Возможно, как гласит фольклор, эта история и повлияла на решение генерала де Голля о выходе Франции из военной организации НАТО в том же году.

Главный маршал артиллерии Толубко (1914-1989), Герой Социалистического Труда, – уроженец Краснограда Харьковской области. С марта 1960 года – первый заместитель Главнокомандующего РВСН. С 1970-го – генерал армии. В этом звании возглавил РВСН. А в 1983 году ему присвоено воинское звание Главный маршал артиллерии. И это единственный случай, когда такое звание было присвоено «через ступеньку» – минуя звание маршала рода войск.

Генерал армии Максимов (1924-2002), Герой Советского Союза, во время Великой Отечественной воевал на Юго-Западном фронте командиром пулеметного взвода. В своем первом бою на реке Северский Донец был тяжело ранен, потерял сознание, его семье было отправлено извещение о смерти. После выздоровления окончил фронтовые курсы усовершенствования офицерского состава. С 1944 года командовал пулемётной ротой на 4-м Украинском фронте, освобождал Закарпатье, Венгрию, Австрию. В послевоенные годы возглавлял штаб дивизии в Прикарпатском военном округе.

Собственно говоря, Максимов – последний главком, которому подчинялись структуры РВСН, размещенные на территории Украины. В декабре 1991 года 43-я ракетная армия вышла из состава РВСН СССР. Поэтому на именах некоторых его преемников остановимся только коротко.

Маршал Российской Федерации Сергеев (1938-2006) – уроженец Украины, родился в Ворошиловградской области в семье шахтера. Образование получил на инженерном факультете Черноморского высшего военно-морского училища им. П. С. Нахимова по специальности «реактивное оружие» (1955-1960, с отличием), затем (также с отличием) окончил академию им. Дзержинского в Москве. И, наконец, Андрей Швайченко (1953 г.р.). Нынешний главком РВСН – уроженец Харькова. Его назначение столь свежо, что фамилии Швайченко на юбилейной медали нет.

И в общем это всё. То, что происходило в ракетных войсках начиная с 1990-х, все, что касается РВСН Российской Федерации, – это уже не наша история. Интересна она разве что офицерам-ракетчикам, которые отдали стратегическим войскам самую лучшую часть своей жизни. Впрочем, они и так знают о многом. Для рядового же украинца проблемы российских ракетных войск куда менее актуальны, чем цены на газ, сахар, бензин и многое-многое другое.