«Я, к сожалению, относительно нормален…»

Александр Жовна — самый издаваемый писатель Кировоградщины. По его произведениям снято уже три фильма. Роман Балаян, режиссер с мировым именем, экранизирует Жовну («Ночь светла»). Он без проблем печатается, его зовут писать сценарии и даже снимать кино. На конкурсе, объявленном Министерством культуры и туризма Украины на лучший социально полезный сценарий, рассказ Александра Жовны «Маленькая жизнь» признали лучшим. А он знай себе сидит в своем Новомиргороде, само название которого большинство столичных деятелей культуры не знает. И пишет. И продолжает работать дефектологом в Детском доме для умственно отсталых детей. Странный человек, непонятный «загалу». Но очень талантливый, тут нет сомнений.

Недавно написал новую книгу «Ее тело пахло зимними яблоками». На ее презентацию в Новомиргород понаехала уйма киевских журналистов. Знают, уважают.

Александр — человек успешный, состоявшийся. И творчески, и материально — он ездит на машине, которой больше ни у кого в наших краях нет.

— Сложно ли быть писателем в краю, который дал миру Винниченко, Олешу, Яновского и так далее? Как оно — соответствовать их наследию, или подобные мысли даже не возникали?

— Не думаю, что это может как-то помочь или помешать. Да и соответствовать, вы правы, и в голову не приходило. Более того, будучи уже много лет членом двух творческих Союзов — писателей и кинематографистов — я до сих пор не считаю себя писателем или киношником. Так же, как и прежде, собирая марки, не считал себя филателистом, старинные монеты — нумизматом, коллекционируя иконы или ретроавтомобили — антикваром. Поэтому меня уместнее назвать человеком увлекающимся или пытающимся испробовать себя в разных жанрах, при этом получающим удовольствие более от процесса, нежели от результата.

— Не боитесь, живя в Новомиргороде, отстать от современного урбанизированного мира с его меняющейся культурой, ритмами жизни?

— Стремлюсь к этому! Хочу отстать, как можно больше. Назад к природе, подальше вглубь. И потом, как можно отстать от культуры, которая меняется качественно, мягко говоря, далеко не в лучшую сторону. Поверхностна, глянцева, с устойчивой деградацией. Вероятно, собственно ритм и есть тот двигатель современной культуры с включенной задней скоростью. Я как-то подумал, неужели эволюция — деградация? Я имею в виду культуру. Ее беда в стремительном прогрессе и массовости. Дорогой развития она растеряла массу «ненужных» и «тяжеловесных» для современного общества вещей: духовность, нравственность, эстетику, профессионализм. Это как китайские автомобили. Их много, они похожи на настоящие. Но это не машины.

— За современным литературным процессом следите? Каким образом, даже технически. Есть ли в Новомиргороде книжная торговля?

— Если я отвечу утвердительно — конечно же, совру. Я всегда недолюбливал это занятие, имею в виду — чтение книг. Я и писать то начал из-за этого. В школе и дома меня принуждали к чтению, чем успешно отбивали охоту от этого. В детстве я предпочитал познавать мир не посредством книг, а реально. Я не плавал под алыми парусами Грина и не путешествовал с героями Жюля Верна. Я со своим другом смастерил парусник, использовав для его мачты стройную плодоносящую черешню из бабушкиного сада и бороздил водные просторы озера Лонго, на берегах которого родился и продолжаю жить. Книгам я предпочел футбол, хоккей, позже — вино и девушек, при этом всякую свободную минуту убегая в церковь и основательно готовясь уйти в монастырь. И только позже, когда меня уже никто не принуждал читать книги, я на пару лет с головой окунулся в литературу, открыв для себя Глеба и Николая Успенских, Левитова, Лескова, Салтыкова-Щедрина, Гончарова, Алексея Толстого, Бунина и, конечно же, непревзойденного Чехова, которого и предпочел большинству. Поэтому не боюсь прослыть невеждой, что касается современного литпроцесса, почти так же, как и отстать от урбанизированного мира. Не оторваться бы от литературы прошлого…

Есть ли в Новомиргороде книжная торговля? Торговля — вряд ли. Книжный отдел в гастрономе, кажется, остался…

— Опыт кино пришелся по вкусу? Будете ли снимать фильмы дальше?

— Кино — моя давняя любовь и одно из увлечений, которое хотелось испытать. Как и всякий творческий процесс — это настоящий кайф, наслаждение, сравнить которое с чем-либо в этой жизни трудно, но это еще и сложный технический процесс. То ли дело литература. Берешь ручку, бумагу и начинаешь творить себе в удовольствие. С кино так запросто не выйдет. Поэтому буду ли я снимать кино, вопрос не стоит. Будет ли у меня возможность? Очень бы хотелось. Хотя важно — какое кино? Если это мерзость, запакованная в цифровой формат с длительным продолжением, тогда уж лучше водку пить. Недавно знакомый продюсер предложил мне снять фильм в качестве режиссера, и, хотя это не сериал, прочитав сценарий, я отказался. Больше всего удивляет то, что проект осуществляется за спонсорские деньги, т.е. личные деньги богатых людей. И тогда думаешь, неужели все богатые — ограниченные, без вкуса люди? Ведь было все когда-то иначе. Богатые в России отличались не только умением зарабатывать деньги, но и светлым умом, высоким образованием и такой же культурой. Именно такие люди должны быть богатыми, чтобы не переводилась нация и не пировал зажравшийся плебс. Простите, я отвлекся…

А достойное кино, конечно же, хотелось бы снимать и смотреть тоже.

— Насколько творчество литературное отличается от кинематографа?

— Ну я уже немного сказал об этом. В смысле духовного и морального удовлетворения, практически ни чем, но вот механика у них отлична. Там вкладываешь лишь ум и сердце. В кино к этому нужно прибавить всего лишь несколько миллионов долларов.

— В большинстве ваших произведений главные герои — дети. Тема сложная и щепетильная. У вас есть свои дети? Читают ли они книги, какие смотрят фильмы?

— Что касается первой части вопроса. Думаю, это не совсем так. Я вот сейчас вспоминаю, что из написанного мною касается детской темы, то, кроме «Маленького життя», больше ничего и не припомню. А мои дети — это дочь Настя. Она уже взрослая. В этом году получила образование. Когда меня спрашивают, замужем ли она… Мне трудно подобрать ответ. Современные отношения нивелируют этот социальный статус, и мало что можно разобрать. Лично я приветствую такие отношения. Думаю, она ориентируется в кино и, по-моему, имеет неплохой вкус. Она смотрит фильм «Догмы», ей нравится советский кинематограф, из актеров предпочитает Энтони Хопкинса, Гарри Олдмана, Олега Меньшикова. Полагаю, это неплохо. Насчет книг, не злоупотребляет, как и папа. Когда моя мама, ее бабушка, заставляла в детстве ее читать, она парировала: «Папа не читал, а теперь — писатель…»

— В Новомиргороде вы, вероятно, самый известный человек. К вам не ходят как к моральному авторитету, не зовут в третейские судьи в сложных ситуациях? Или вы против такой роли для себя?

— Не думаю, что я самый известный. Обычно в провинции самые известные местные юродивые. Их все знают. У меня, кстати говоря, среди них много друзей. Они, как и большинство ненормальных, в противовес норме, отличаются искренностью и преданностью. Я, к сожалению, относительно нормален, поэтому быть третейским судьей вряд ли смог бы. Кто-то сунул бы взятку, и я бы не удержался быть предвзятым…

— Вернется ли еще время, когда в Украине главным авторитетом нации были писатели и поэты (Шевченко, Франко), или всех их сместили Тимошенки да Ахметовы?

— Хотелось бы. Поэт в России больше, чем поэт… Полагаю, это будет всегда, если поэт до конца остается поэтом. Творческие люди теряют авторитет, становясь политиками, каких бы высот до этого они не достигали. Я сам сейчас попал в ситуацию, не свойственную моим убеждениям или приверженностям, и чувствую себя немного дискомфортно. Не знаю, что из этого получится. И говорить об этом не хочется.

Массы всегда нуждались в хлебе и зрелищах, и они всегда это получали. На сегодня Юля — это и хлеб, и зрелище. Я сам люблю смотреть ее по телевизору. По крайней мере, это вкуснее, чем мыльные сериалы, да и актерского мастерства у нее поболее.

— Мы всем думающим людям задаем вопрос в наших интервью, почему, по вашему мнению, «не пошел», не стал успешным проект Украина, как страна? Что помешало? И есть ли у вас рецепт излечения?

— Смотря, какой смысл вкладывать в этот проект. Для меня Украина — это то же озеро, на берегу которого я появился на свет, речка, прибрежная трава в росе, по которой в утреннем тумане прошлись коровы, оставив теплый запах молока, дом, семья, друзья, любимое занятие. Для меня этот проект удался, поэтому рецепт для осуществления не сложен. Такая Украина была и будет всегда. Найди себя и делай то, что тебе по душе. Но делай честно, будь порядочен. Представляете, если каждый украинец станет жить вот так, насколько успешно реализуется проект Украина. Покойный мой друг — дед Степан Кожумякин, отсидевший двадцать лет каторги за убеждения, говорил: « Перед тем как что-то приобрести материальное, подумай, можешь ли ты без этого обойтись».

Не хапайте лишнего, не превращайте это в смысл жизни, в азартную игру, в больную философию. Мы все умрем. Помните об этом. Тогда не нужно будет рвать друг у друга депутатское кресло, кусок земли, чиновничье корыто. И тогда всем всего хватит, и состоится проект Украина. Все просто. Но, увы, ох как сложно…