Иностранцы продолжают нас учить, приезжая в Украину или приглашая к себе — на время. Зачем они это делают? Ответы на этот вопрос могут быть разными — в зависимости от предмета обучения, обучающей организации и — часто — от личной точки зрения отвечающего. Хотя, по сути, если есть чему поучиться, почему бы и нет?..
Немецкий крестьянский союз совместно с Киевским сельхозуниверситетом каждый год проводят набор студентов аграрных ВУЗов Украины, Белоруссии и России для прохождения четырехмесячной практики в Германии. Студентов КНТУ с этой программой познакомила ответственная за немецкое направление отдела международных отношений техуниверситета Елена Высоцкая. По результатам собеседования с представителем союза среди 400 украинцев, подавших заявки на участие в программе, было отобрано 28, в число которых попал и наш сегодняшний собеседник — студент 3-го курса факультета проектирования и эксплуатации машин КНТУ Александр Валебный.Помимо него в конкурсе принимали участие еще 10 студентов национального университета.
Естественно, все те, кто собирается принять участие в программе, должны еще у себя на родине пройти курсы немецкого языка. Оформление визы, плату за проезд, а также проживание, четырехразовое питание, учебные материалы и экскурсии на себя берет немецкая сторона — программа Немецкого крестьянского союза, которая финансируется федеральным Министерством продовольствия, сельского хозяйства и защиты прав потребителей Германии. Интересная деталь: с присущей для немцев скрупулезностью, в тексте этой программы отдельным пунктом оговорены все денежные вопросы, по всей видимости, с учетом национального менталитета выходцев из бывшего СССР. Стажеров заранее предупреждают: «Во избежание недоразумений практикантам необходимо объяснить, что практика направлена на получение знаний и навыков. В рамках программы нет возможности заработать денег».
В то же время каждый практикант получает на время участия во вводном курсе обучения 60 евро на карманные расходы и ежемесячную стипендию в размере 200 евро от принимающего предприятия. Однако, как утверждается далее в документе, «опыт показывает, что некоторые практиканты не удовлетворены размером стипендии». Немного стыдно «за своих», но, как говорится, что греха таить — приписка совершенно не лишняя…
Но это так, отступление — не очень, правда, лирическое. Собственно же в беседе с Александром мы попытались выяснить кроме того, «как там вообще», во-первых, чему и как его учили «за бугром» и, во-вторых, насколько применимы полученные в счастливой Германии навыки к нашим, отнюдь не утопическим сельскохозяйственным реалиям. Начнем с «разминки», которой для украинцев стал двухнедельный теоретический «интенсив» в профильных учебных заведениях:
— 36 часов на автобусе — и мы в Магдебурге. Оттуда — на первое место прохождения курсов, в техникум животноводства города Иден, земля Сахсен-Анхальт, через неделю — в Нинбургский техникум механизации еще на 4 дня. Мы изучали все, что связано с предметом, — от политической ситуации и особенностей ведения сельского хозяйства в Германии и странах Евросоюза до конкретных операций (доения, обработки зерна и т.п.), новые технологии, автоматику, электронику… Подъем в 5 утра, занятия весь день — до 6-7 вечера. Преподавание — на очень хорошем уровне, читать нам лекции приезжали доктора наук….
Акцент делается на изучении структуры и организации семейного сельхозбизнеса. Мировая практика показывает, что именно такая форма организации производства в АПК развитых капиталистических государств оказывается наиболее жизнеспособной. Именно в частные, «семейные» хозяйства для прохождения практики в основном были распределены наши студенты, в том числе и Александр.
— «Мое» предприятие «Вельмиссе» расположено в 40 километрах от Эрфурта — столицы земли Тюрингия. Оно носит название одной из местных достопримечательностей — горы Вельмиссе, в нем 2 тыс. га земли, 250 дойных коров и 800 быков на откорме.
Мне попался очень хороший шеф, который сам показал мне все, дал возможность поработать практически на всей технике… Особенно заинтересовали доильные комплексы, «карусели», о которых нам рассказывали на курсах — за 2 часа такая «карусель», которую обслуживают всего 2 оператора, может выдоить 350 коров. Кстати, практически все технологические процессы на сельхозпредприятиях Германии давно автоматизированы.
К примеру, в животноводческом комплексе, где содержится тысяча свиней, задействовано максимум 3 человека. Один сидит в деловом костюме за компьютером и контролирует все процессы, еще 2 — в рабочей одежде — ходят по комплексу, наблюдают за поведением скота. Психологическому состоянию и общему здоровью животных уделяется очень большое внимание: перед входом в свинарник нас, экскурсантов, раздели, заставили принять душ — чтобы бактерий не занесли, и переодели в форму работников комплекса — комбинезоны, обувь, головные уборы, к виду которой животные привыкли, чтобы у них не было стрессов. На выходе — душ уже по желанию…
Несмотря на то, что количество персонала, обслуживающего сельхозпредприятия, сведено к минимуму, государство реально заботится о занятости немцев: на производстве с определенным оборотом нужно задействовать конкретное количество наемных работников. Даже если реально можно обойтись гораздо меньшим.
Например, предприятие, имеющее 2 тыс. гектаров земли и 5 тракторов, может обойтись десятком работников. Но по закону их должно быть 30. И если это количество не будет набрано в штат, предприятие просто не зарегистрируют. «Лишние» работники числятся на предприятии, получая достойную зарплату и социальный пакет, причем определенную долю этих затрат компенсирует государство. Как правило, хозяева сдают их в аренду другим хозяйствам, где действительно нужны люди.
— Средняя заработная плата в земле Тюрингия, где я был, — 1300-1500 евро в месяц. Скажем, простой тракторист получает во время уборки урожая в среднем 2 тысячи. Зимой, когда работы нет, — 500. Но по контракту он не может получить больше 1300 (и меньше тоже). «Лишние» деньги во время уборочной откладывают и выплачивают зимой, чтобы круглый год у него была одинаковая зарплата…
В то же время цены на продукты питания, одежду практически такие же, как у нас, выше процентов на 10 — отмечает Александр. Техника, мобильные телефоны — даже дешевле. Дороже бензин: если перевести на наши деньги, — около 6 гривен за литр. Но, опять же, учитывая размеры средней зарплаты…
Наиболее ярко материальное положение сельхозрабочих в Германии характеризует география их отдыха. Так, скажем, тракторист Томас в последние годы побывал на Канарах и в Тунисе. На курортах Северного и Балтийского морей они не отдыхают — «неинтересно»…
— У нас, если человеку, проучившемуся 5 лет в университете сказать: «Ты пойдешь работать в свинарник», — он возмутится: «Что я даром учился столько времени?» В Германии работник свинофермы получает прекрасные деньги, ни в чем не нуждается, у него есть дом и машина. Сейчас многие уезжают жить из города в сельскую местность, строят красивые домики в новом европейском стиле с маленькими садиками… У них нет огородов, они не держат скотину. Сельские жители работают на крупных предприятиях, с утра — на работу, вечером — домой, получают хорошие деньги и просто не нуждаются в собственном хозяйстве…
Некоторые работники крупных сельскохозяйственных предприятий имеют свои небольшие фермы. Деньги, заработанные у «дяди», люди вкладывают в свой собственный бизнес. Причем с вилами и граблями дела не имеют и там — хозяева оборудуют свои мелкие предприятия такими же автоматизированными линиями.
Приходилось Александру в Германии сталкиваться и с «нашими». Судя по его рассказу, им там вовсе не плохо:
— Много русских немцев — тех, кто въехал легально и давно. Они получают аусвайс и живут прекрасно, наравне с немцами. Встречал и таких, которые приезжают на заработки. Я был на мясокомбинате, где работало десять человек с Западной Украины, — отделяли мясо от костей. Немцы на такие работы идти не хотят, поэтому производственники нанимают группы из Украины, России, Беларуси, Польши, которые прекрасно трудятся, но платить им можно меньше, поскольку зарплата зависит от выработки и у них нет стажа…
В то же время иностранцы, работающие легально, пользуются равными правами с местными, им обязательно оформляют медицинскую страховку. Что же до «нелегалов», то они, по словам Александра, заняты в основном на «черном» рынке и не имеют никаких прав — на солидных предприятиях для них нет места.
Правда, перспективы для «наших», учитывая наличие у них (не от хорошей жизни) легендарной постсоветской смекалки и умения выполнять практически любую работу, открываются просто замечательные. Такие выводы можно сделать из нескольких задорновских примеров, приведенных Александром — все-таки наш человек нигде и никогда не пропадет…
— Раз на предприятии ходил без дела — не было работы. И случайно нашел косу. А на территории как раз недавно посадили маленькие деревья — думаю, обкошу их, чтоб все красиво было.
Приехали шеф и его зам, оба с «вот такими» глазами: «Ты умеешь косить! Как? Где ты научился?» Ну я рассказал, что у нас дома три коровы было, сено вручную косили, сушили. Они этого не понимают — почему, мол, не купить бензиновую косилку, электросушилку? Точно так же они просто не верят, что дома мы вручную выбираем 40 соток картошки — почему не купить маленький картофельный комбайн? Не понимают, как можно нарвать где-то «на шару» яблок, подобрать кусок меди и сдать на металлолом. Им это просто не нужно…
Там даже бомжей нет. Если у тебя нет работы, государство платит тебе 300 евро в месяц — прожиточный минимум. На них действительно можно прожить — питаться, одеваться… Кроме того, социальные службы (помимо этих 300 евро) выплачивают за тебя все необходимые страховки, платят за квартиру. Если у тебя нет дома, жилье можно получить, подав заявление в местный центр занятости. Многие русские там так и живут, получая на семью из 4 человек 1200 евро и нигде не работая. Вообще безработным в Германии можно стать, только если не хочешь работать. Если хочешь, но не умеешь, тебя научат и устроят. За счет государства.
Профессиональное обучение — строго узкопрофильное. Если у тракториста поломался трактор, то он звонит, приезжают ремонтники и исправляют поломку. Когда к нам на предприятие привезли новые рапс-прессы, их после одного из первых пусков неправильно выключили — запускают снова, а они не работают. Приехало начальство, инженеры, стоят: все, капут, поломалось, надо новые покупать… Говорю: «Шеф, я сейчас сделаю, через полчаса будет работать». Разобрал все, почистил — там просто стоки для масла забились. Заработало. Все в шоке были. Я потом оставшийся месяц работал только на этих прессах — меня никто не дергал: пойди туда, принеси то…
У них инженер должен организовывать работу, каждое утро говорить, кому что делать, знать адреса и телефоны технических служб, обеспечивать рабочих средствами производства. Если он специалист по тракторам «Джон Дир», то его не поставят обслуживать трактор «Беларусь»…
Картины утопического быта немецких селян, обрисованные Александром, вполне логично побуждают задать риторический вопрос: как и почему «им» удается достигать успехов, о которых нам пока можно только мечтать? Ответ на этот вопрос из уст человека, наблюдавшего немецкое «сельскохозяйственное чудо» и даже трогавшего его руками, по большому счету, вполне предсказуем, но от этого не менее показателен:
— Главная составляющая успешного ведения бизнеса в Германии, в том числе и в АПК, — стабильная экономика, стабильные цены на продукцию. Так, наш шеф уже 13 лет продает зерно одной компании по одной и той же цене. Он может планировать: «Вот построили новый животноводческий комплекс и телятник, купили рапс-пресс, в следующем году будем три коровника ремонтировать…», может рассчитать, когда что окупится и как хозяйство будет развиваться. У нас фермер не может ничего загадывать наперед — он не знает, сколько заработает и сколько потратит…
К тому же государство делает для немецких фермеров большие дотации: например, если фермер в результате погодных условий понес убытки, — скажем, продал пшеницу элит-класса, подпорченную дождем, по цене фуражной, то государство компенсирует ему эти убытки, — существуют специальные комиссии, которые все это оценивают. Кроме того, существует целый ряд специальных, целевых дотаций, например, для предприятий, на землях которых есть леса. Их работники очищают лес, получая за это деньги, — оплата любого труда — почасовая, и само предприятие получает на эти цели средства от немецких «зеленых».
Государство не только поощряет фермеров, но и достаточно жестко контролирует использование ими природных ресурсов. Так, рассказывает Александр, если хозяйство владеет, к примеру, 2 тыс. га земли, то, как минимум, 150 из них не должны использоваться под посев каких-либо промышленных культур. Определенное количество земли должно обрабатываться без использования химических удобрений — европейцы заботятся о своем здоровье.
В случае нарушения этих или других норм фермеров серьезно штрафуют. Но… отбирается только прибыль — предприниматель имеет возможность продолжать работу и платить зарплату наемным рабочим, предприятие не «загибается», как это обычно случается с проштрафившимися украинскими хозяйствами.
— Вообще вся система организации агропромышленного комплекса там очень умно построена. Но для того, чтобы воплотить все это в жизнь здесь, в Украине, нужны очень большие деньги…
Уезжая из Германии, я получил два предложения о работе от украинских предприятий, которыми владеют немцы. Это крупные, серьезные хозяйства — в Днепропетровской, Винницкой, Житомирской областях. Они могут конкурировать даже с теми, которые есть в Германии — все сделано по немецкому образцу, и даже работники-селяне набираются только из тех, кто хотя бы раз побывал «там», кто видел и знает, как должно быть.
Я хочу закончить учебу, но если будет возможность работать на одном из этих предприятий, то переведусь на заочное. Это очень перспективно — там можно раз-два в год ездить в Германию, на выставки, чтобы быть в курсе всех новшеств, которые появляются в области технологий… Если бы у меня были деньги, я бы, конечно, предпочел учиться там, но немецкое государство не платит стипендии иностранцам…
Очевидно, что немцы, привлекая наших студентов для проведения курсов, преследуют в том числе и достаточно прагматичные цели — они готовят работников для своих предприятий здесь, в Украине. Хотя со временем это может дать свои плоды, и люди, имеющие представление о том, как можно и нужно работать в сельском хозяйстве, будут развивать АПК Украины, начиная, по примеру западных коллег, свой собственный бизнес. Если, конечно, государство не будет им мешать — не говоря о том, что можно было бы и помочь немного. Тоже по примеру западных коллег. Неплохо бы наших чиновников от сельского хозяйства также отправлять «на практику» время от времени. Во главе с профильным министром. Вот только, боюсь, четырех месяцев для них может оказаться недостаточно…
Ну маська, ты даешь!!!!!!!!!!:):):):):):):):):):):):)