В свете последних событий на энергетическом фронте Украины, по всей вероятности, пришло время государству повернуться лицом к отечественной угольной промышленности. «Только таким способом, — уверен герой нынешней публикации директор разреза “Константиновский” Владимир Малиновский, — мы сможем добиться уменьшения импорта нефти и газа, а значит, энергетической независимости страны». Трудно не согласиться с человеком, который всю свою трудовую жизнь посвятил такому нелегкому делу — добыче угля. И, несмотря на нынешний кризис отрасли, еще ни разу об этом не пожалел…
Досье «УЦ»: Малиновский Владимир Филиппович родился 1 апреля 1949 г. в Александрии Кировоградской области. Свою трудовую биографию начал столяром Байдаковского угольного разреза. 1968-70 гг. — служба в армии. По возвращении поступил в Днепропетровский горный институт. В 1975 г. — мастер ПО «Запорожнерудпром». 1977-89 — горный диспетчер, главный инженер, а затем директор разреза «Бандуровский» ПО «Александрияуголь». В 1989 занял должность директора по капстроительству ПО «Александрияуголь». С 1993 г. — главный инженер, затем директор разреза «Константиновский» Александрийского филиала ЗАО «Энергоуголь». Член Всеукраинского объединения «Батькiвщина». Женат. Отец взрослой дочери.
— Владимир Филиппович, сегодня самая насущная проблема в Александрии — это отопление. Одна из предыдущих статей в «УЦ» так и называлась «Можно ли замерзнуть на куче угля?». Как, по-вашему, почему, имея колоссальные запасы своего топлива, мы до сих пор не можем справиться с этой проблемой?
— Причина здесь одна — государство отвернулось от буроугольной промышленности, бросило ее на произвол судьбы. Еще в 2003 году в Министерстве угольной промышленности было принято решение, что бурый уголь нам практически не нужен. И с 2004 года наша отрасль полностью лишилась господдержки. Нам же оставалось либо закрыть предприятие, либо идти «под крыло» арендаторов. Тем более что в Минуглепроме по Александрии была целевая программа, суть которой — сворачивание в регионе угольной промышленности. На сегодняшний день так и есть: все шахты закрыты, осталось только два разреза — Морозовский и Константиновский.
И если смотреть правде в глаза, благодаря этой, во многом вынужденной мере — передаче предприятия в аренду — мы до сих пор живы. Да, нам сегодня непросто, люди не вовремя получают зарплату — сейчас более 5 месяцев задолженности… Но разрез сохранил свой трудовой коллектив и всю техническую базу, работает. Конечно, для более ритмичной и стабильной работы нам очень не хватает оборотных средств. Плюс ко всему, как результат госполитики, — наши энергетические угли перестали попадать на электростанции. Периодически мы их туда поставляли сами, но сейчас там стоят такие барьеры, через которые невозможно прорваться… Вот первый ответ на вопрос о причинах замерзания города — государство отошло от угольных проблем.
Во-вторых, по всей видимости, были допущены ошибки при передаче предприятий бывшей ГХК «Александрияуголь» в аренду. Если раньше это был целостный комплекс, то сейчас он разделён на две совершенно разные компании. Мы подготовили 300 тыс. тонн угля на зиму, но у города возникла проблема его доставки на ТЭЦ. Весь железнодорожный транспорт достался не нам, а другому арендатору, но он сейчас не в состоянии перевозить уголь. Вот и получилось, что мы сидели на куче угля, но не было углевозов…
— Еще в Советском Союзе бурые угли, в отличие от донецких, играли роль пасынка. Аналогичная ситуация сохранилась и в энергетике Украины. В то время как, например, в Германии, в Рурском бассейне, переработка этого полезного ископаемого получила большое развитие…
— Дело в том, что в советское время на рентабельность производства мало кто обращал внимание. Тогда были вал, проценты… И на этом все останавливалось. О чем говорить, если даже у нас в Александрии себестоимость добычи углей открытым способом — в разрезах — была, как минимум, в три раза ниже, чем на одной и той же глубине закрытым способом — в шахтах. Тем не менее, строили шахты. Так было престижнее. В Союзе вообще все было по-другому. Помню, говорили: «Газа у нас выше головы, а нефти — по горло. Зачем нам тот уголь?» А теперь Украина должна сама думать, на каких энергоносителях ей выживать. И если быть откровенным, то все мы — угольщики — рано или поздно ожидали «газовых» проблем…
Если возвратиться к Германии, то там переработка бурого угля достигла того, что себестоимость 1 кВт/час тепловой энергии такая же, как на атомных электростанциях. Она считается самой дешевой. У нас же этот коэффициент — два к одному. И не надо забывать, что уже завтра Россия может нам поднять цену и на атомные энергоносители. Хоть сырье здесь и наше, но переработка российская — в результате мы станем еще более зависимыми от своих соседей. Поэтому самый оптимальный вариант — это бурый уголь.
— Тогда, как вы считаете, каковы перспективы буроугольных залежей в первой половине XXI века?
— Ей Богу, не потому, что каждый кулик свое болото хвалит, а потому что уверен — будущее за бурым углем! Повторюсь, при этом самый дешевый — именно открытый способ добычи этого полезного ископаемого. Мы попутно можем извлекать строительные пески, глину для изготовления кирпича, керамзитовые глины и др. Если мы все это раньше выбрасывали в отвал, то сейчас за их счет уменьшаем себестоимость угля.
На сегодняшний день пусть мелкие предприятия, но уже обращаются к нам, просят — дайте характеристики вашего угля. Вот буквально вчера позвонили из Винницы, с керамзитного завода, они уже хотят уходить от газа. Взамен собираются использовать водоугольную смесь, которая вполне может заменить газ.
Даже при нынешней политической нестабильности уже сейчас приезжают люди и смотрят, как можно «на борту» разреза построить, например, кирпичный завод. Ведь сегодня самый дешевый продукт — тот, который несет минимум транспортных расходов. Рядом с разрезом уже работает завод по изготовлению угольнощелочных реагентов. Они используются при бурении скважин для нефти и газа, производятся из бурого угля. Продукт дешевый, и фактически заменителя ему нет. Сегодня есть наработки по изготовлению из бурого угля мазута для электростанций.
Все зависит от того, как будет работать государственная программа по энергоносителям. Арендатор, может быть, и мог вложить инвестиции в развитие наших предприятий, но не вкладывает, потому что не знает позиции государства по бурому углю. Если же этому полезному ископаемому будет дано право на жизнь, то инвесторы придут и построят у нас свои заводы буквально за год-полтора.
— Добытчики угля всегда были передовым отрядом во всех политических коллизиях в Украине. Какова их позиция сейчас? Какой власти ждут шахтеры?
— В законе сказано, что, независимо от формы собственности угольных предприятий, государство обязано оказывать им поддержку. С этим мы не один раз были в Кабмине, у президентских апартаментов… В общем, где мы только ни побывали, а воз и ныне там. И наша позиция будет зависеть от того, какую политику государство будет вести по отношению к угольной отрасли. Это не только наш хлеб, самое главное — это энергетическая независимость Украины.
— Во время недавнего визита Тимошенко на Кировоградщину внимание многих, в том числе и прессы, привлек ваш спонтанный диалог с Юлией Владимировной…
— Со стороны за Юлией Владимировной я наблюдал давно. Тем не менее, увидел, какой она человек, понял ее стремления еще в 2002 году, когда она стала вице-премьером. В это время они вместе с Ющенко начали уходить от бартерных схем. У угольщиков появились живые деньги. Я хорошо помню, как она мгновенно начала отлучать от государственного корыта всяких посредников. Но ей не дали закончить начатое…
Тимошенко хорошо осведомлена о проблемах александрийских угольщиков. Знает, как вывести нас на нормальный, стабильный рыночный уровень. На конференции мы с ней говорили о том, что нам необходима господдержка. Согласились, что ГХК «Александрияуголь» должна вновь стать целостным комплексом. И тогда все у нас будет нормально — не только сохранятся, но и приумножатся рабочие места, зарплата будет выплачиваться вовремя, получит должное развитие социальная сфера города, всё встанет на свои места…
