В редакцию «УЦ» приходит много писем — с просьбами помочь, иногда с советами, бывают хвалебные, встречаются и «ругательные». Но случаются и исключения — письма, которые нельзя читать без содрогания, которые невозможно просто отложить и забыть.
Недавно к нам попал именно такой отклик на материал о наркотиках в молодежной среде — «Что выбирает новое поколение?», — опубликованный в одном из октябрьских номеров «УЦ». Точнее, даже не отклик — скорее исповедь, предупреждение, если хотите.
Это обычная история — так утверждает ее автор. Обычная история парня, который, раз попробовав «запретный плод», спохватился слишком поздно. «Плод» этот, правда, если верить его словам, запретным является только на бумаге. Речь идет о медикаментозном препарате, созданном для того, чтобы облегчать боль, но по ряду обстоятельств, сложившихся в нашем далеко не самом здоровом социуме, каждый день приносящем муку тысячам семей, ломающем судьбы тех, кто поддался искушению и не смог остановиться.
Трамадол — это название у наших сограждан ассоциируется не с больницей и аптекой, а с бессмысленными глазами подростков, с идиотской улыбкой слоняющихся по улицам с бутылкой минералки в руках, которых мы стараемся просто не замечать, обходя, тем не менее, десятой дорогой — ведь поведение человека в состоянии «прихода» часто бывает неадекватным, и ожидать от него можно чего угодно.
Мы не будем публиковать письмо полностью, остановимся только на основных вехах жизненного пути нашего респондента, описанного им достаточно подробно. И может быть, хоть один из тех молодых людей, которым этот материал попадется на глаза, уже не станет пробовать наркотик «ради интереса», а может, кто-то из тех, кто уже «закидывался», раз и навсегда решит, что продолжать не стоит.
История эта началась несколько лет назад, когда наш герой, назовем его Александром, достаточно молодой, судя по всему, человек, учился на втором курсе техникума. Уже имея на тот момент некоторый «опыт» курения марихуаны, он начинает принимать трамадол в компании однокашников. «Учеба начала становиться интересней: на большой перемене “закинулся”, к третьей паре уже “нормально”, на четвертую уже решаешь не идти», — так описывает Александр свое тогдашнее времяпровождение.
Как-то раз, находясь в состоянии «измененной реальности», поругался с преподавателем и был отчислен из учебного заведения. Потом, правда, его пожалели и просто перевели на заочное отделение. Уже в качестве «заочника» Саша начинает работать на заводе, продолжая принимать наркотик — так и день у конвейера коротать веселей, и сессии в техникуме сдавать, — это по его собственным словам.
Зависимость брала свое постепенно — на том этапе парень умудрялся помимо всего работать и учиться, даже диплом получить. Сдавал все, конечно, на слабые тройки — не до оценок было, но ведь сдавал. После того, как завод остановился, нашел другую работу — пусть неквалифицированную, но зато достаточно хорошо оплачиваемую. И через некоторое время Александр с ужасом понял: он стал наркоманом! Вот как он сам описывает тот период:
«Где-то через месяц-полтора кинулся — а уже поздно. “Давать заднюю” было тяжело, тем более когда деньги в кармане есть… На Новый год купил дозу амфетамина, трамадол не покупал. Благодаря “фену” чувствовал себя нормально, на следующий день “накурился”, тоже сутки прошли «гладко», мог бы и не пить трамадол. Но… опять работа, опять деньги… И все началось снова…»
Дальше — дни «в системе», опять потеря работы, ссоры с родителями, поиски денег… И снова Саше повезло — он опять трудоустроился, и опять удачно. Снова с деньгами, снова «под кайфом», с каждым днем зависимость становилась все злее, требуя и требуя новой дозы.
Тем временем жизнь шла своим чередом, у Александра завязались относительно постоянные отношения с девушкой, почти семейная жизнь. Тогда ему еще удавалось скрывать от любимой свое пагубное пристрастие, а после того, как она забеременела в первый раз и потеряла ребенка, он «завязал» сразу, одним махом…
Хорошо бы в этом месте поставить точку, дописав только: «И жили они долго и счастливо…» Но, к сожалению, это только первая часть истории, завязка, так сказать. К кульминации мы только приближаемся.
Все, о чем шла речь выше, это, как говорится, цветочки. «Ягодки» начались после очередной потери стабильного заработка, которая совпала с рождением сына. «Работы нет, деньги нужны, и “система кусает не по-детски”, — вспоминает Александр.
Когда денег на трамадол не хватало, он не мог спать ночью, в кровати его буквально подбрасывало, а ведь он в ней был уже не один. Когда от передозировки у Саши случился приступ эпилепсии, жена, испугавшись, оставляет его и переезжает жить к родителям, забрав с собой сына. А вместе с ними исчез последний сдерживающий барьер: опустившийся молодой человек начинает красть, в том числе и из родительского дома.
Позже, ограбив квартиру, в первый раз попал на скамью подсудимых, отделавшись для начала «условняком». Но остановить его падение уже не могло ничто. После второго эпизода Александр оказался в тюрьме — именно оттуда он прислал письмо, легшее в основу этой публикации, и именно там он проведет еще полтора года своей жизни. Не оставили его только родители — носят ему передачи, поддерживают. Больше в этом мире Александр не нужен никому.
Как ни странно, определенный позитив есть и в этой ситуации — от наркотической зависимости Сашу излечили, принудительно, конечно, уже в «местах, не столь отдаленных». Да и времени, чтобы произвести переоценку своих жизненных ценностей, у него теперь предостаточно. Поломанная жизнь, испорченное здоровье, разрушенная семья — неужели только теперь он понял, что жил неправильно? Конечно, нет. Просто в один далеко не прекрасный момент увлечение становится болезнью, отнимающей волю, диктующей свои правила поведения, формирующей образ мыслей… Настоящее прозрение может наступить слишком поздно, очень часто случается, что пути назад к тому моменту уже отрезаны. А потому — задумайтесь, молодые читатели «УЦ», соразмерно ли сомнительное удовольствие от наркотического «кайфа» с той ценой, которую за него приходится платить? И пусть история Александра станет хотя бы для некоторых из вас предостережением — во всяком случае, он так хотел.
