«Вчера вечером пили чай у Недзельских. У них был художник Ганский, первый русский импрессионист. (…) Ганский — ярый юдофоб, почти маниак», - записала жена Ивана Бунина Вера Муромцева в своем дневнике 22 июня 1918 года.
Речь идет о еще одном выпускнике Вечерних рисовальных курсов при Елисаветградском реальном училище Петре Павловиче Ганском. По большому счету, мы не можем назвать Ганского своим земляком. Он родился в селе Николаевка (Ганское) Ананьевского уезда Херсонской губернии, откуда его родители позже переехали в Одессу, большую часть жизни прожил во Франции. Но начальное художественное образование получил именно здесь, в Елисаветграде, на тех самых курсах, где вместе с ним учился один из архитекторов нашего города Яков Паученко, а после него — Амшей Нюренберг, Петр Покаржевский, Александр Осмеркин. Позже Ганский был членом Товарищества южно-русских художников и принимал участие во всех его выставках, в том числе и в елисаветградской выставке 1910 года, и тогда местная пресса называла Петра Ганского нашим, елисаветградским, художником.
Первый русский импрессионист…
Петр Ганский принадлежал к старинному дворянскому роду. В средние века его предки перебрались из Франции в Польшу, где получили в наследственное владение крепость Ганск (отсюда и фамилия Ганский). В середине XVII века Стефан Ганский, который жил в Париже и служил секретарем у кардинала Ришелье, поменял свои земли в Галиции на земли в Новороссии. (Кстати, к этому же роду, но к другой, западной, ветви принадлежала жена Бальзака Эвелина Ганская.)
Потомок Стефана Павел Петрович Ганский получил образование во Франции (как это было принято в семье), служил управляющим Херсонского дворянского банка, жил в собственном имении под Ананьевом и вместе с женой Елизаветой Земницкой воспитывал трех дочерей и трех сыновей. Самый младший сын — Алексей — стал всемирно известным астрономом. Интересующий нас Ганский — старший брат. Он менее известен, но, безусловно, тоже очень талантлив. Сестры, точнее их потомки, еще будут встречаться в нашем рассказе об этом человеке, который, подобно Артюру Рембо, успел прожить две совершенно разные, не связанные между собой жизни.
Владимир Босько в статье «Елисаветградские художники — парижане» пишет, что, поступив в 1880 году в Елисаветградское реальное училище, Петр Ганский поселился в доме своей тетки Варвары Ганской и ее мужа, одного из самых богатых помещиков Елисаветградского уезда, конезаводчика Кирилла Соколова-Бородкина.
После окончания училища Петр Ганский с 1885-го по 1889 год был вольнослушателем Петербургской академии художеств, закончил художественное образование в Париже, в Академии де Бо-Ар. Параллельно учился в Сорбонне и получил степень магистра философии. А каждое лето приезжал в Одессу, куда к тому времени переехали его родители, и вступил в Товарищество южно-русских художников (ТЮРХ).
По прессе тех лет можно проследить эволюцию таланта художника.
«Одесский листок» в 1895 году (Ганский только окончил училище!) писал: «Ганский выставил множество этюдов, говорящих о том, что такое импрессионизм. Этюды ясно отличаются от произведений старой школы — «Вечер», «Восход луны» в высшей степени поэтичны и привлекают своими нежными фиолетовыми тонами».
«Южное обозрение», 1899: «Ганский — яркий выразитель импрессионистического направления. От его цветов — желтых, красных и фиолетовых тонов — рябит в глазах. Тем не менее, получается впечатление свежести и талантливости. Ганский несомненно талантлив, но только увлекается не в меру «последним криком» искусства заграницы…»
«Одесский листок», 1903: «Ганский Петр Павлович среднего роста, блондин, худощавый, нервный. Он очень талантлив. Ганский не разбрасывается. Строгость рисунка он вынес из мастерской Жерома (был его учеником некоторое время)».
А вот еще одна цитата — из «Южного обозрения» 1904 года: «Ганский — один из убежденнейших и верных адептов нового движения. Прежде крайний импрессионист — теперь ровный и сильный художник, уверенный и не манерничающий. П. Ганский нашел, наконец, самого себя. Прежде, по преимуществу, пейзажист, он стал теперь художником большого города с его нервной, пульсирующей жизнью».
И опять «Одесский листок», уже 1915-го: «П.П.Ганский — дисциплинированный мастер, осведомленный о всех тайнах живописной техники. Присущий названному художнику скептицизм отразился в живописи, которая кажется сдержанной и лаконической. Этим можно объяснить, почему не всякий зритель легко и просто войдет в мир искусства г. Ганского. Кто уделит более внимания и освоится с живописью г. Ганского, тот найдет ее очень приятной, исполненной благородства, хотя, быть может, несколько изнеженной».
Все эти цитаты свидетельствуют еще и о том, что в начале прошлого века Петр Ганский был очень популярным художником. О нем много писали, хотя, поверьте, тогда в Одессе было о ком писать: Кириак Костанди, Петр Нилус и т. п., им не уступали и елисаветградцы — члены ТЮРХ Иван Похитонов, Амшей Нюренберг. Но даже на таком выдающемся фоне импрессионист Ганский был очень заметной фигурой.
Революция 1917 года застала Ганского в Одессе, родительский дом на 6-й станции Большого Фонтана сгорел, а сам художник был приговорен к расстрелу. В большинстве статей о Ганском написано, что спастись ему удалось благодаря тому, что город заняли деникинцы. Но в дневнике Веры Муромцевой (Буниной) читаем: «Но чаще всего удается освобождать из ЧК за деньги. Освобождение художника Ганского стоило семьдесят тысяч рублей. Торговались долго. Арестован он был, как крупный землевладелец и яростный юдофоб. Сидел он на Маразлиевской и писал портреты своих тюремщиков». То есть Ганского у большевиков выкупили, и выкупили, скорее всего, сами Бунины.
Иван Бунин о Ганском в дневниках не пишет, зато заимствует его фамилию. Ни наивный одесский художник Ганский из рассказа «Галя Ганская» («Темные аллеи»), ни страстный музыкант Ганский из «Жизни Арсеньева» совсем не похожи на художника Петра Ганского, с которым Бунин был знаком в Одессе, а потом в Париже. И все-таки, кажется, что это не просто совпадение…
Паспорт Петра Павловича так и остался у большевиков, а сам он со справкой, выданной ему организацией землевладельцев юга России, в 1919 году через Болгарию эмигрировал во Францию, где жила его сестра София с мужем и дочкой.
… и французский кардинал
В первые годы во Франции Петр Ганский много пишет и принимает участие в выставках не реже, чем в свое время в Одессе. Он начинает активно помогать русским беженцам и продает для этого на аукционах свои картины. В 1922 году Ганский принимает католичество, начинает изучать теологию в Лионе и спустя шесть лет становится священником Ордена иезуитов византийского обряда. А позже стрижется в монахи и селится в монастыре Ле Дорат под Парижем.
Ганский продолжает рисовать, но уже исключительно для себя, небольшие акварельные этюды: монастырские дворы, узкие улочки маленького французского городка и т. п. К 70-летию Петра Ганского (1937) парижская газета «Русская мысль» поместила статью «Юбилей П. П. Ганского», где, в частности, сказано: «Одновременно с полувековым юбилеем творчества П. П. Ганскому исполняется 70 лет и ряд католических и художественных организаций предлагают отметить этот день скромным чествованием юбиляра, до сего времени не бросающего кисти…»
Приходилось читать, что Петр Ганский как священник способствовал распространению в католической среде и подписанию Папой Пием XI Пакта Рериха — первого в мировой истории договора об охране культурных ценностей во время войн. Однако подтверждения этому мы не нашли.
Так называемый Русский Апостолат, к которому принадлежал иезуит Ганский, строился на основе идей философа Владимира Соловьева о поиске церковного единства и ставил перед собой иные задачи — распространять католичество среди русских эмигрантов. Сегодня Русский Апостолат считается практически бесперспективной миссией, член Папского совета по делам мирян Алексей Юдин пишет: «Несмотря на многолетние усилия миссионеров в русском зарубежье не образовалось никаких устойчивых русских католических общин. А новая волна русских, покинувших Россию с начала 1990-х годов, практически равнодушна к католическому предложению, а идея «христианского вселенства» постсоветских людей нимало не интересует». Но тогда, в 20-е годы, эта миссия казалась очень нужной и перспективной.
Петр Павлович Ганский умер в 1942 году в монастыре Ле Дорат и похоронен на монастырском кладбище. Замечательный украинский журналист, историк Анна Черкасская пишет, что к тому времени он имел чин кардинала. Архив иезуита Ганского, написанный им фантастический роман «Красная звезда», заметки и т. п. хранятся в государственном архиве Франции.
Возвращение на Родину
А вот архив художника Ганского долгое время хранился в семье его сестры Софьи в Париже, а после смерти её дочери Киры Быстрицкой был вывезен родственниками в Таллинн, куда ещё до революции уехала вторая сестра Петра Ганского.
Часть этих работ хранится сегодня в Одесском художественном музее. Главный хранитель музея Людмила Ерофеева в статье «Судьба Петра Ганского» пишет: «В один из воскресных дней сентября 1994 г. в художественный музей пришли две милые пожилые дамы и очень робко пытались выяснить, знаем ли мы художника Ганского и есть ли в музее его картины. Увидев в экспозиции картину художника «У пруда», они разволновались и обрадовались. Выяснилось, что дамы являются племянницами П. П. Ганского — Елена Борисовна Позднякова и Татьяна Борисовна Золотова. Приехали они в Одессу из Таллинна, чтобы посетить родные места, узнать, помнит ли Одесса своего художника. В музее интерес к Ганскому был давним. И тогда на стол легли фотографии художника, акварельные этюды, выполненные в последние годы, и воспоминания, воспоминания…»
Тогда племянницы подарили музею фотографии Петра Ганского и тридцать девять этюдов художника, выполненных в разное время маслом и акварелью. В 2004-м они же передали одесскому музею еще сорок работ художника.
Но и это еще не все! На чердаке старого таллиннского дома до недавнего времени хранилось еще немало туб и папок. От Елены Поздняковой дом, а вместе с ним и чердачный архив перешли к Елене Каллонен-Поздняковой и ее мужу Сергею Гаврикову. Именно врач Сергей Гавриков решил разобрать и систематизировать архив, который сначала не показался ему таким уж весомым. И только когда он показал несколько найденных работ эстонским искусствоведам, то понял, что получил в наследство настоящий клад! В прошлом году в Доме русского зарубежья в Москве прошла выставка «Петр Ганский: возвращение». Корреспондент «Смоленской газеты» Ольга Суркова в статье о выставке приводит небольшое интервью с Сергеем Гавриковым:
— В семье вообще было запрещено упоминать имя Петра Павловича, - рассказывает Сергей Николаевич, врач по образованию и коллекционер волею судьбы. — Страх был просто на уровне подсознания. Дворянин, эмигрант, да ещё и католический священник — не самый удачный набор характеристик, с точки зрения советской власти, которая в 1940 году уже высылала семью из Эстонии и позволила вернуться назад только после смерти Сталина. Впервые услышав отрывочные упоминания о «художнике дяде Пете», я решил поинтересоваться, кто же это такой. А когда уже изучил его историю, то просто поразился глубине и трагичности его судьбы.
За последний год выставки Петра Ганского прошли в Таллинне, Москве, Смоленске, Петербурге. Несколько выставок было в Одессе, причем три картины художника находятся в постоянной экспозиции Одесского художественного музея. Владимир Босько пишет, что одна картина Ганского есть в коллекции Александра Табалова. В нашем художественном музее его картин нет, и с 1910 года Ганский у нас не выставлялся.
Подготовила Ольга Степанова, «УЦ».