Снизить градус

У каждого из нас свои воскресные галеры. Кто-то до ночи копается на даче или в огороде, кто-то готовит-стирает на всю предстоящую неделю, а я пишу колонку. И так неделя за неделей, месяц за месяцем. Самое трудное – определиться с темой.

Очень не хочется писать о показательном уничтожении «санкционных» продуктов в России. Никогда не воспринимал сюжеты о вылитых в знак протеста фермерами Евросоюза тоннах молока, об уничтоженных во время дурацких фестивалей десятках тонн помидоров и апельсинов, о стоящих в невероятных очередях на разных границах сотнях фур со скоропортящимися продуктами. Противно смотреть, как люди в погонах демонстративно выливают в канавы контрафактную водку и вино. Теперь вот «блуждающий танк» появился, борется на границах ДНР-ЛНР с продуктовой контрабандой огневой мощью… Не понимаю и не пойму никогда, как в странах, переживших Голодомор, блокаду Ленинграда и хлеб по карточкам, может происходить такое варварство. А потому участвовать в хоре иронизирующих и морализирующих не буду.

Не хочется писать и о «списках Минкульта». Большей глупости, чем составлять официальные списки друзей и врагов Украины, трудно представить. Во-первых, формирование подобных документов имеет свойство плохо заканчиваться – проверено историей, и не раз. Во-вторых, «черные списки» размножаются, и очень быстро. Уже есть список СБУ, переданный министерству культуры, из 14 лиц, которые «создают угрозу нацбезопасности». Есть список самого минкульта из 117 поющих и пишущих противников нынешней Украины. И есть «черный список» из 600 (во как!) «вредителей», переданный минкульту активистами информационного фронта. Что касается «белого списка деятелей культуры, выразивших поддержку Украине», созданного для оказания «максимального содействия в их творческой деятельности на территории нашей страны», то понять, зачем Андрею Макаревичу или Михаилу Жванецкому «содействие» чиновников, просто невозможно.

В «белом списке» присутствует киноактриса Хайден Панеттьери. Для тех, кто не знает, – это жена гордости Украины Владимира Кличко, которой сам Бог, а не минкульт, велел поддерживать супруга и его родину. Есть аналогичный персонаж и в «черном списке» – некто Иосиф Пригожин, муж певицы Валерии. Хоть убей, не могу понять, какой вред он может нанести национальной безопасности нашей страны, да и что ж это за безопасность такая, если ей угрожают Пригожин, Лепс и Депардье?

А вот о ком хочется говорить, так это о губернаторе Луганской области (заметьте, не Одесской!) Георгии Туке. Опять же, для тех, кто не знает: умный, принципиальный, настоящий патриот, и при этом никогда чиновником не был. Руководил компьютерной фирмой, потом стал одним из лидеров волонтерского движения, теперь вот губернатор.

По словам Туки, разобравшись в реальной обстановке в зоне АТО, он пришел к выводу, что разорвать полностью отношения с оккупированными территориями невозможно: «Одна из основ радикализма – незнание. Достаточно часто я слышу возгласы типа “нельзя торговать с оккупантами” и т. п. Еще совсем недавно я и сам так считал… Сейчас, проработав лишь две недели, я “снизил градус”». А в качестве аргументов Георгий Тука приводит наличие единых электро- и водоснабжающих систем, стабильная работа которых дает возможность выжить сотням тысяч мирных людей.

Вот бы и многим другим нашим действующим политикам и «диванным» радикалам «снизить градус». А кое-кого просто вынуть из розетки…

Ефим Мармер, «УЦ».

Александру Ильину — от неблагодарных наследников

Этой могиле 22 года. Здесь, на Дальневосточном кладбище, в конце октября 1993-го очень скромно, без оркестра и отпевания похоронили хозяина одной из самых крупных (если не самой крупной) частной коллекции на территории бывшего СССР — электрика Александра Борисовича Ильина. Сегодня на  его могиле — трава по колено и некрашеный железный крест без имени.

О самом Ильине и его коллекции сказано уже очень много, написаны книги, сняты фильмы, документальные и художественные. Повторяться не будем. Напомним только, что через пару месяцев после смерти коллекционера его имущество было конфисковано государством. Тогда, в 1993-м, действовал еще советский Гражданский кодекс: раз Ильин не оставил завещания и не имел прямых наследников (жены и детей), то по закону все было правильно. Однако было в этом много странного. Через несколько недель после смерти Ильина в магазине «Букинист» появились книги из его библиотеки. Тогдашний директор краеведческого музея Павел Босый и директор библиотеки им. Чижевского Лидия Демещенко обратились с письмом к народному депутату Владимиру Панченко и тогдашнему губернатору Николаю Сухомлину и выразили опасение, что если не принять мер, то коллекция уйдет в частные руки. После этого был суд, и судебные исполнители арестовали коллекцию, а музейные и библиотечные работники помогали в ее описи.

Повторимся: не сразу, а через несколько месяцев после смерти. Местные коллекционеры, краеведы, музейные работники знали, что Ильин умер, знали, что его коллекция представляет ценность, но даже не могли представить себе ее масштабов. Почему племянники Ильина, которые жили вместе с ним, прекрасно знали о масштабах и, наверное, догадывались о ценности, за это время не постарались спрятать хоть часть коллекции?  Может быть, думали, что она теперь по праву принадлежит им, а может, имели какие-то другие причины. После описанных событий они, по понятным причинам, разговаривать с журналистами отказываются. Тогда, в 1994-м, также было возбуждено уголовное дело по факту смерти Ильина, его тело эксгумировали, не нашли признаков насильственной смерти (в конце концов Александру Борисовичу было 73 года, и он серьезно болел) и вернули в могилу.
Как бы то ни было, коллекция была изъята. Предметная ее часть (около 4,5 тысяч предметов) поступила в краеведческий музей, книжная (больше семи тысяч ценных книг) — в библиотеку. О цене коллекции говорили тогда много, называли цифру в 40 миллиардов долларов, позже все, так или иначе причастные  к коллекции, говорили, что эта цифра раз в десять завышена, однако признавали: речь все-таки идет о миллиардах. В целом  коллекция оценена не была, однако о стоимости отдельных экземпляров судить можно. Например, одна только Острожская Библия XVI века на «Сотбисе» была продана за полмиллиона,  «Византийские эмали из собрания Звенигородского» (в обложке из шагреневой кожи, тисненой червонным золотом) оценивается приблизительно в сто тысяч долларов, а четырёхтомник «Царская и императорская охота на Руси» — в двести тысяч долларов. А в коллекции еще  книги Ивана Федорова, комплект Евангелий начиная с XVI века, рукопись комедии Грибоедова «Горе от ума», рукопись поэмы Лермонтова «Демон» и т.п. Сегодня почти все эти книги (кроме 43-х, загадочным образом исчезнувших в начале 2000-х) хранятся в библиотеке Чижевского. Хранят книги очень бережно — в специальных коробках при определенной температуре и уровне влажности, иногда  выставляют в отделе редкой книги — не все сразу,  конечно, по одной-две.

Немногим менее ценной считается предметная часть коллекции. Тогдашний директор музея Павел Босый в 2006 году в интервью «УЦ» рассказывал, что серебро известных мастеров, иконы, картины, золотые украшения и монеты Ильин собирал только для того, чтобы менять на книги. Тем не менее, есть в коллекции кубок Равича (легендарный ювелир в XVII веке сделал таких только два, один подарил гетману Мазепе, другой — Петру I), икона XVI века «Богоматерь-Одигитрия» в оправе с жемчужинами, портрет Екатерины II в гетманском одеянии, уникальные иконы, посуда работы Фаберже и т.п. Впрочем, часть коллекции всегда можно увидеть в главном зале краеведческого музея. Там же кировоградцам и гостям города обязательно расскажут об удивительном коллекционере и реставраторе, который рылся в мусорниках, ходил всегда в одной и той же засаленной робе, спал в конце жизни, сидя на стуле, потому что в доме не было места для кровати — все занимала коллекция, ездил на мотоцикле по отдаленным селам, искал заброшенные церкви, скупал, обменивал, даже воровал. Впрочем, воровал предметы культа и церковные книги, которые подлежали уничтожению, то есть, воруя, спасал. Возможно, расскажут и о сериале «Синдром Дракона», который снимался в Кировограде и основой для сценария которого послужила загадочная история Ильина. Да многое расскажут: мы все Ильиным очень гордимся. Только о том, где похоронен великий человек, скорее всего, не расскажут.

Тайны в этом нет, но найти могилу Александра Борисовича на Дальневосточном кладбище непросто. Начальник службы  кладбища Василий  Павленко спросил дату смерти и нашел номер в журнале. Дальше искали по соседям, сверяясь с тем же журналом: «Вот где-то между Ивановым и Петровым должен быть…» На самой могиле, это Василий Сергеевич помнит, таблички с именем нет. А помнит  он это потому, что в конце 90-х, когда на могилу Ильина  приезжали люди из Киева, Москвы, Питера, он лично поставил этот крест. К тому времени могила потеряла очертания, заросла травой, чтобы иметь хоть какой-то ориентир, он и поставил этот крест без имени.

— Все приезжали, качали головами, возмущались: «Как же можно? Такой человек!», говорили, что сами поставят  памятник, но, как видите…

В последние годы, по словам Василия Сергеевича, могилой Ильина никто не интересовался. Хотя кто-то из тех, кто приходит ухаживать за соседними могилками, пожалел, видимо, безымянного покойника — под железным крестом воткнуты в землю два новеньких искусственных цветка.

— В 90-е у музея, наверное, не было денег на памятник, — рассуждает, провожая нас, Василий Павленко. — Но почему сейчас в зале с его коллекцией не поставят коробочку «На памятник Ильину»? Наверное, люди бы клали деньги.

Наверное, клали бы… Но ни крае­ведческий музей,  ни библиотека Чижевского за 22 года так и не подумали о том, чтобы хоть таким образом отблагодарить человека, оставившего им миллиардное наследство. Оградка и памятник стоят не так много — собирать деньги в коробочку не обязательно, достаточно просто потратить небольшую часть средств, которые тот же музей зарабатывает на коллекции Ильина. Поверьте: многие люди ходят туда именно ради этой коллекции, а не ради черепа буйвола и мебели Винниченко. Неужели не заслужил Александр Борисович  никакой благодарности?

Думаю, никакого злого умысла со стороны руководства музея и библиотеки здесь нет. Просто никто никогда не интересовался могилой «бездетного американского дядюшки», неожиданно оставившего огромное наследство.

Ольга Степанова, «УЦ».

Андрею Гуричеву. «Спасибо, что ты был…»

Настоящие мужчины должны держать слово. Обязаны. И чем сильнее мужик, тем больше спроса.

А если мужчина — чемпион мира, да еще по пауэрлифтингу?

Тогда сомнений никаких и быть не может. Его слово — нерушимо.

Тогда как же так вышло, Андрюша, неужели наш договор уже недействителен? Я ведь, когда волонтеры организовали тебе прибор ночного видения, просила не так много — совсем маленькое послевоенное интервью… Мы верили, что у нас — куча времени, ведь тебе в этом июне стукнуло всего 24…

Не состоялось.

Не состоится.

Вот, пишу из головы. Вспоминаю. Интервью не получится, получится эссе…

Помнишь свое детство?

А тебя в Новомиргороде помнят. Начиная с воспитателей детского садика и заканчивая директором гимназии, которую ты окончил, — все считали тебя любимчиком и не особо это скрывали. Может, потому, что любили тебя не за то, какие у тебя родители, а за то, кем являешься ты сам. Тебя звали в гимназию, которую ты окончил с золотой медалью, в члены жюри на интеллектуальных конкурсах. Там мы и познакомились. Симпатичный, умный, ироничный, артистичный студент Севастопольского национального университета ядерной энергетики  и промышленности, который еще не был чемпионом мира. Все у тебя было впереди — килограммы медалей и кубков, поездки со своими воспитанниками на международные состязания, диплом СНУЯиП и попытка получить второе высшее, для чего тебе не хватило только времени, нахальные местные журналисты, которые допрашивали тебя на предмет чудодейственных рецептов успеха. А ты ворчал, дескать, пахать нужно!

Никогда не забуду, как ты заскочил в редакцию с целлофановым пакетом, а в нем — награды звенят. Свежачок. Как ты смеялся, мол, какие мои килограммы, а я офигевала, какой вес «берет» этот сияющий непосредственный ребенок на состязаниях…

Тебя помнят преподаватели музыкальной школы. Ты там учился на вокальном отделении, был участником ансамбля. Потом говорил, благодарен «музыкалке», что не оставляла лишнего свободного времени и ты получил возможность распоряжаться временем уже в сознательном возрасте. Ты вообще умел быть благодарным, это в наше время редкий дар… О тебе вспоминают преподаватели, говорят, талантливый парень, удивляются, что не посвятил себя сцене…

А потом ты как-то очень резко вырос. Кто-то думает, что мужчиной можно стать с возрастом. Кто-то уверен, что мужчиной можно стать с женщиной. Но настоящим мужчиной становятся с появлением настоящей ответственности. Именно потому ты стал добровольцем.

Мы знали, ты не будешь отсиживаться за чужими спинами. Чего стоил один Донецкий аэропорт! Мы боялись тебе звонить. Боялись, когда был вне зоны или не брал трубку. Пару недель назад ты вскарабкался на тополь, чтобы поговорить с нами. Ты звонил изредка, потому что не хотел быть навязчивым. Обращался к волонтерам или отцу. Но не к матери — боялся, что предательский звуковой фон откроет ей «секрет» — а сын-то не в штабе! Мать общалась с тобой «по праздникам». О том, что ее сын на протяжении года выполнял сложные боевые задачи, она узнала только теперь…

Ты работал на износ. За год сбросил 30 килограммов веса. И все равно шутил: «Никак не могу определиться, у меня задница примерзла к БТР или пустила туда корни?» Ты просил о помощи зачастую не для себя, а для тех, кто был с тобой рядом, чем значительно упрощал нашу деятельность, если уж быть честными.

Помнишь тот далеко не лучший прибор ночного видения, который мы тебе приобрели? А как ты перезвонил с извинениями, что его осколком разбило? И утешал нас: «Но вы не беспокойтесь, я себе у сепаров уже новый отжал!» Но мы и так не беспокоились, мы радовались, что ТОТ осколок выбрал своей целью ПНВ, а  не того, кто этот прибор в руках держал.

Помнишь, как вы перегоняли технику и проездом побывали в Новомиргороде? Мы увидели армейские машины, поймали (сами не верили своей удаче!) тебя и затарили в спешном порядке всякими вкусностями со склада. Никогда не забуду, как ты в военной форме подходишь походкой уверенного в себе мачо к складу, а оттуда выскакивают две смешные тетки-волонтерши с воплями, что «ура, наши птенчики приехали!». Вот ни за что бы не подумала, что ты, геройский парень, так мило смутишься.

Дня через три ты звонил нам и сурово отчитал: «И кто же у нас там такой добрый волонтер?» Оказалось, что в закатанной трехлитровой банке было спиртное. А мы думали — сок… Или компот… Да мы в срочной погрузке вообще ничего не думали! Ну, такая банка была только одна, поэтому нам сие раздолбайство сошло с рук.

Помнишь, как просил не сигарет, а семечек, чтоб ночью на посту не курили, — так тебе было бы спокойнее за товарищей по службе?

Господи, сколько всего было, нелепого и незначительного, такого, о чем и говорить не стоит…

Помнишь нашу последнюю или предпоследнюю встречу, когда ты подарил нам флаг Украины ОТТУДА?

Ты приехал сдавать сессию. И немножко отдохнуть. И повидать родных, близких и не очень. Встретились, обрадовались, кофе-мороженко-мой день рождения… Помнишь, как ты бросил в трубку: «Буду через 20 секунд!»? Мы начали со смехом вслух отсчитывать секунды — и на цифре «ноль» дверь распахнулась… Это ты приучил нас, что за каждое, самое незначительное слово,  ты несешь полную ответственность.

Мы все время общения чувствовали себя виноватыми — потому что отсиживаемся за твоими плечами. Бестолковые «мирняки». Хоть нас этим и не попрекали те, кто на передовой, мы-то знаем, кто держит небо над нашими головами…

Ты тогда сказал, что тебя удивляют мужики в тылу, заявляющие, что будут воевать, если придут СЮДА. И вообще — придут сюда, тогда будут думать, что делать.

— Они не понимают, что, если придут сюда, — это значит, что мы, то есть те, кто за последний год чему-то научился на вой­не,  уже сложили свои головы, — сказал тогда ты. — Мы не будем отступать до родных городов. Каждый найдет СВОЮ высоту. И, если придут сюда, значит — в мирные города, где никто не знает, что можно противопоставить агрессорам, придут те, кто умеет убивать.

Не ручаюсь за точность цитаты, я же тогда рассчитывала на послевоенное интервью и ничего не фиксировала. Но смысл был именно такой.

Мы говорили по телефону за один день до твоей смерти! Ты удивлялся, что я смогла дозвониться, потому что связи у вас нет. А на предложение передать что-то родителям ответил: «Не нужно. Я говорю, что, если от меня нет вестей, — все в порядке. Если что-то случится, им сообщат»…

Когда мне сказали, что тебя уже нет, я не поверила… Мы все надея­лись, что это ошибка. Потом мы плакали, пилили себя, что не все сделали, чтобы тебя уберечь. И опять плакали. И пришли ночью встречать тебя. И на следующий день провели в последний путь — со всего района люди приехали! И, попрощавшись, опять плакали… И улыбались, вспоминая твои шутки и приколы, — ты в этом был мастер… И опять плакали, потому что новых шуток уже не будет…

А потом исчезла твоя страничка в соцсетях, куда сбежался весь генетический мусор с просторов Интернета, чтобы рассказать, что «хороший хохол — мертвый хохол». Люди, которые недостойны таковыми называться, пришли, чтобы отравить жизнь тем, кто скорбит по тебе…

Мне будет не хватать этого твоего несостоявшегося интервью…

И еще…

Спасибо, что ты был…

Елена Белинская, Новомиргород.

На пушки с фигой в кармане?

Сегодня, пока одни ведут бесконечные и безрезультатные переговоры о прекращении огня, другие дают армейским частям на востоке команды наступать на укрепившихся за год «перемирий» боевиков. Без прикрытия артиллерии, со стрелковым и легким вооружением. Гибнут люди, и кто-то должен за это ответить, уверен боец формировавшегося в нашем Канатово 34 батальона теробороны с позывным «Челси».

По его информации, за последние три недели в батальоне – до десятка «200» и больше десятка «300».

– Пытаемся наступать, делать то, что положено делать армии на территориях, которые захватил враг, – освобождать эти территории, – говорит боец. – Неоднократно освещалось, что наш батальон и наша бригада продвинулась больше чем на 10 километров. Это все под Горловкой, в районе села Зайцево. В ответ на нашу активность активизируются и террористы, но противостояние абсолютно неадекватное, прежде всего ввиду колоссальной нехватки тяжелого вооружения. Все это может привести к тому, что «выбьют» обстрелянные кадры, которые могут и хотят воевать и побеждать, и мы останемся опять с «зеленой» массой вновь мобилизованных, которые не могут, а зачастую и не хотят. Все придется начинать с начала.

Это происходит потому, что те артиллерийские части, которые прикрывали наши позиции, отведены, либо им не разрешают стрелять. И позиции ВСУ обстреливаются сепаратистами абсолютно безнаказанно крупнокалиберной, бронебойной артиллерией, минометами, даже ГРАДами в некоторых местах. В конце июля 10 дней подряд регулярно лупили из всех мыслимых и немыслимых, якобы запрещенных диаметров артиллерии. Сепаратисты постоянно играют с нами в «подкидного дурака» – как только начинаются проблемы, оказывается, что вся их артиллерия на местах, боеготова и стреляет по позициям ВСУ, продолжая убивать украинских солдат, – несмотря на то, что уже год наша власть ведет с ними абсолютно бесполезные и унизительные переговоры. Как можно вести переговоры с террористами и убийцами? По-моему, все, кто ведет переговоры в Минске – оторваны от реальности и преследуют какие угодно, но только не украинские интересы. И у меня сложилось впечатление, что у них нет какой-то идеи, понимания, ради чего эти переговоры, в конце концов, вообще ведутся. Возможно, это какой-то реверанс в сторону Европы, но тогда за это должен кто-то ответить, ответить за то количество смертей, которое понесла Украина за время этих переговоров и «перемирий».

Как солдат украинских Вооруженных сил, могу сказать, что, когда нам разрешают вести какие-то активные действия, сепаратисты бегут. Давайте эту войну выигрывать и заканчивать. А у нас вместо этого ведутся разговоры о том, что чуть ли не подствольные гранатометы у солдат отобрать, я не знаю, может, патроны скоро начнут под счет выдавать. Это доходит до абсурда. Примерно месяц назад «наверху» заговорили об ограничении вооружений диаметром меньше 100 мм. Я допускаю, что насчет подствольников – это может быть только слух, но пока все слухи у нас рано или поздно оказываются правдой…

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

«Больной» НДС: коррупция пропорциональна задолженности?

Крупнейшие работодатели области готовы идти к Президенту, чтобы заставить Государственную фискальную службу вовремя возвращать предприятиям-экспортерам подлежащие возмещению суммы уплаченного ими НДС, – другие методы, похоже, не работают.

Тем временем объемы вымывания оборотных средств в результате несвоевременного возврата этих сумм уже приводят к перебоям с выплатой заработной платы и фактическому срыву работы ряда крупных производств и грозят в перспективе полностью ее прекратить – со всеми вытекающими последствиями, в первую очередь в виде безработицы и падения сборов в бюджеты. Об этом шла речь на заседании круглого стола при участии представителей Кировоградского областного объединения организаций работодателей (КОООР), Главного управления Государственной фискальной службы Украины в области и областной государственной администрации.

Согласно статистике ГФС, озвученной заместителем главы Кировоградской ОГА Сергеем Коваленко, с начала года предприятиями области заявлено к возмещению 583,7 миллиона гривен, из них возмещено 487,6 – «зависло», таким образом, около 100 миллионов. Но это, повторимся, лишь официальная цифра. В свою очередь, принявший активное участие в работе круглого стола нардеп Станислав Березкин озвучил более чем в два раза превышающую указанный «люфт» сумму невозврата заявленных 231 млн налога на добавленную стоимость только по созданной им промышленной группе «Креатив».

– Кто позволил не возвращать НДС компаниям? Что происходит? Это катастрофа, люди не получают зарплату, письма присылаете, мол, верните 10%, а мы возместим… Фискальная служба – это как бог у нас? – прямо обратился парламентарий к исполняющему обязанности начальника Главного управления ГФС в области Олегу Личману.

Неудобные вопросы к «фискалам» нашлись и у главы правления КОООР Павла Штутмана, председателя наблюдательных советов группы «Гидросила» и завода «Червона зирка». Он подчеркнул также, что из списка предприятий, возврат НДС которым должен проходить в автоматическом режиме, без объяснения причин выбрасывают прозрачные компании, которые платят зарплату, налоги и так далее. Так, по информации КОООР, по декларациям за апрель и май текущего года заводы «Червона зирка», «Гидросила», «Гидросила АПМ» и «Торговый дом “Гидросила”» были безосновательно лишены права на автоматическое возмещение НДС на сумму около 22 млн грн. По его словам, по состоянию на сегодня сумма, невозмещенная машиностроительным предприятиям, составляет около 50 миллионов гривен.

– Продукция «Червоной зирки» востребована, за ней стоит очередь, но сегодня я не могу ни заплатить за материалы, ни выдать людям зарплату, – констатирует генеральный директор предприятия Сергей Калапа.

Тем временем представители завода «Гидросила АПМ», 100% продукции которого идет на экспорт, как сообщил его руководитель Александр Шамшур, уже выиграли у налоговиков один судебный процесс, но это никак не повлияло на ситуацию, и сегодня зарплата работникам не платится. По словам Шамшура, потеря персонала предприятия, в первую очередь инженерного, к которой все это может привести, грозит серьезными проблемами в целом экономике как минимум области.

– У меня работают штучные специалисты – мы их растим, обучаем. Если завтра этого не будет, налогов не будет! – уверен он.

По оценкам работодателей, сегодня будущее около 20 тысяч кировоградцев, чье благосостояние связано с производственными предприятиями области, находится в руках нескольких чиновников. Правда, не совсем понятно, каких, – так, по словам того же Личмана, решение о возмещении НДС тем или иным субъектам принимается непосредственно на киевском уровне, он, дословно, «не имеет никакого отношения и влияния», и, опять же, цитируем, «каждый день общается с должностными лицами и все понимает, вопрос на постоянном контроле». И.о. руководителя и его сотрудники ссылались на постановления Кабмина, наличие «расхождений» и «недочетов» по «отдельным суммам» и так далее. Впрочем, внятный ответ на прямой вопрос Сергея Коваленко о том, как получилось, что официальные цифры, судя по всему сказанному, сильно расходятся с реальными, так и не прозвучал, как и на вопрос Сергея Калапы о том, в какие колокола звонить производственникам, чтобы быть услышанными…

Потому и прозвучало мнение о необходимости похода непосредственно к главе государства «всем миром». Авось, да поможет. Возможные причины возникновения критической ситуации, в которой существует прямая угроза разрушения компаний, представителями самих этих компаний назывались разные – от умышленности разорительной деятельности сотрудников фискальной службы до их же преступной бездеятельности. Некоторые нюансы возмещения НДС по-кировоградски могут свидетельствовать и о присутствии иного, по-прежнему вездесущего фактора – коррупционного.

Так, ссылаясь на данные из открытых источников, в КОООР отмечают, что общая сумма НДС, возмещенного предприятиям Кировоградщины в период, когда ведущие производства буквально оказались на пороге закрытия, не только не уменьшилась, но и увеличилась, по сравнению с минувшими. Но перераспределились в пользу никому не известных ранее фирм, в том числе с пропиской в других регионах…

– Утверждение, которое я готов отстаивать как угодно: пока есть задолженность по НДС, будет коррупция, – отметил Павел Штутман. – И размер коррупции пропорционален размерам задолженности. Поэтому возник вопрос автоматического возмещения. Я так думаю, что, зная об этом, планировали и рекомендовали международные специалисты, как выйти из этой ситуации, как сделать так, чтобы экономика работала. Потому что они кредитуют, дают нам деньги. Но деньги мы вернуть не можем, потому что экономика не работает. А не работает в том числе потому, что не возвращается НДС… Если механизм возмещения НДС непрозрачен, мягко говоря, то инвестиций не будет.

Андрей Трубачев, «УЦ».

Евгений Ихельзон: «Камуфляж стал одним из наших костюмов»

Украинцам стоит импортировать из Азии улыбки, доверие, открытость и доброжелательность, в том числе – к своим мирным соотечественникам на оккупированной части Донбасса, считает коренной дончанин, известный украинский путешественник и журналист Евгений Ихельзон.

В свое время он изучал русский язык в Донецком национальном университете, позже выпускал книги, работал в печатных медиа, в 2009 году уволился с последнего официального места работы в Киеве, собрал свою первую группу и отправился с ней в путешествие по Индии. Сегодня, в свои 42, Ихельзон успел побывать в шести десятках стран Европы, Африки и Азии, пожить в Калькутте, перебраться на малазийский остров Пенанг и продолжает открывать Азию активным туристам из самых разных стран. Один из координаторов движения «Ми – європейці», блогер «Украинской правды». Во время недавнего землетрясения в Катманду находился там и стал для украинских СМИ одним из главных источников правдивой информации с места событий. Уверен, что местные никогда не покажут страну так, как покажут ее иностранцы, которые долгое время путешествуют по этой стране.

Впрочем, «спорить о вкусе устриц с теми, кто их ел» мы не стали и говорили преимущественно об Украине. Ведь соотечественников с активной позицией, которые хорошо знакомы с нашим «бэкграундом» и при этом могут взглянуть на происходящее со стороны, через призму реалий совершенно иного мира, на самом деле не так уж много.

Тот же Берлин?

Для всех, кто постоянно находится в Кировограде, а потому не замечает происходящих с городом перемен, первая цитата «человека мира» Евгения Ихельзона – неожиданно вдохновляющая:

– В Кировограде я не был лет 15, для меня тот Кировоград был какой-то странной дырой, мне вообще хотелось убежать сразу. А этот Кировоград, который я увидел сейчас, мне понравился. Вы живете в таком прекрасном, спокойном, сонном городе, почти как Берлин по уровню спокойствия, так мало людей на улицах. В то же время есть куда сходить в кафе, где посидеть… Остров Пенанг, где мы живем, – это фактически город с миллионным населением, где огромный трафик, много людей, машин, хотя он очень благоустроенный. Но, тем не менее, у нас это спокойствие постепенно исчезает, то, которое здесь есть, – оно прекрасно…

Очевидно, прекрасное, как и большое, видится на расстоянии. И особенно четко – когда живешь в стране, входящей в первую двадцатку мировых рейтингов простоты ведения бизнеса. В Пенанге Ихельзон с партнерами и зарегистрировал компанию «Я люблю Азию», в планах которой в том числе – развитие внутриазиатского рынка туризма. К сожалению, четко видится из высокотехнологической, инвестиционно привлекательной Малайзии не только лучшее:

– Нам еще лет 70 примерно до Гонконга. Каждый должен понимать, что, как бы Украина ни развивалась, мы не достигнем уровня ни Гонконга, ни Китая, ни с одним из сидящих здесь – мы не доживем, скорее всего. Мы были достаточно отсталой страной во время СССР, и мы ею остались. Даже если мы будем добавлять по 6–9% ВВП в год, как это происходит в Индии или на Филиппинах, может быть, мы окажемся на уровне Таиланда или Малайзии через 10–15 лет, – уверен журналист и путешественник.

По его мнению, технологический прогресс и прогрессивные подходы к разрешительному законодательству – не единственное и, наверное, не самое ценное из того, что могли бы с пользой для себя почерпнуть у азиатов украинцы.

– В Украину я бы импортировал улыбки, конечно, – говорит Ихельзон. – Миллиард, из Индии. Улыбка сама по себе ничего не значит – можно улыбаться потому, что так положено, есть этикет. А за улыбками многих людей в Азии стоят на самом деле простота и доброжелательность. У нас есть какое-то убеждение, что украинцы доброжелательны. Поедьте в село, где вас не знают, и вы сразу убедитесь, что доброжелательность эта – миф. За вами не будут бегать радостные дети, как на Филиппинах, например, вас не будут ничем угощать, если вы не попросите. И если попросите – тоже не факт. Вы обнаружите, что в некоторых селах туалеты на замке могут быть, чтобы с улицы никто не ходил, или колодец на замке. Это характеристики нашей жизни. Когда вы покупаете что-то в киоске на улице, вы замечали, что шкафы с напитками – на замках? Вы платите деньги, подходите к холодильнику, девушка нажимает кнопку, и вы получаете свою «Кока-колу». Даже в самых бедных странах Азии такого нет. Я это встречал только в Мьянме, подозреваю, что это как-то связано с тем, что они пережили коммунистическую диктатуру. Очевидно, что люди живут в кризисе безопасности. У нас нет такого кризиса безопасности, но есть внутреннее ощущение недоверия к собственным гражданам. Вот это важно импортировать в первую очередь – доверие. Даже если у вас украдут эту бутылку «Кока-колы» или пачку сигарет, у вас не украдут репутацию, доверие, если вы будете доброжелательны к людям. Я уверен, что у нас нет такого уровня опасности, чтобы жить в таком уровне недоверия. Мы сильно преувеличиваем злые намерения наших граждан. Мы не такие плохие, чтобы отгораживаться от всех заборами, замками и так далее. Вы знаете, на Филиппинах нет заборов. Какой бы ни был дом – богатый, бедный, забор максимум по колено. Притом, что, по сводкам, преступность там очень высокая. Наверное, вот это, в первую очередь – доброжелательность, открытость…

На себя со стороны


О том, какими видят нас рядовые граждане разных государств Азии, открытые и доброжелательные, и видят ли вообще, дают ли оценки происходящим в нашей стране событиям и какие именно, разговор тоже был. Почему-то сомнений в том, что жители, к примеру, тех же Филиппин или Сингапура, не слишком переживают по поводу украинского кризиса, у нас практически не было…

– Вы сильно интересуетесь, что происходит в Буркина-Фасо? И они тоже не очень интересуются, если не видят это в новостях по телевизору. То есть для Малайзии Украина существует, потому что случилась вот эта история с самолетом. Для остальных она меньше значима. Как только она исчезает с первых полос, она перестает существовать, – констатирует наш собеседник.

А вот то, чего мы сами в себе не замечаем, они там как раз видят – и это, наверное, для многих здесь станет неожиданностью. Для кого приятной, а для кого, возможно, не очень. По словам Ихельзона, наших туристов больше не принимают не то что за русских, но даже за русскоговорящих. Причем даже бывшие «свои» в азиатской части бывшего СССР. И для достижения этого эффекта не обязательно размахивать желто-голубым флагом.

– Украинцы по-другому одеваются, мы выглядим как поляки сейчас. Россияне все-таки более консервативны в одежде, даже на курорте, – говорит теперешний малазийский бизнесмен. – Это наше место в мире. Как Мьянма находится между Китаем и Индией, мы – где-то между ЕС и Россией, в нас есть и то, и то. И это нормально, что мы такие. Чтобы стать узнаваемыми, должно пройти какое-то время. Но, может быть, нам и не надо быть узнаваемыми, а надо, чтобы люди просто понимали, что мы не русские. Мы сейчас были в Узбекистане, и ко мне ни разу никто не обратился на русском языке – ни таксисты, ни обменщики валют на улице. Они видят в нас иностранцев, людей из другого мира, они говорят с нами на английском, они по внешнему виду не понимают, что мы говорим по-русски. В Азии – и это большое наше преимущество, потому что мы выходцы из Европы, – они нас воспринимают как европейцев, всегда. И меня, и всех. Не как украинца, не как еврея, не как журналиста, а в первую очередь как европейца, который в Азии что-то делает, что-то ищет, занимается каким-то бизнесом. Это плюс для нас, потому что это вызывает у них уважение. О евреях они вообще не слышали никогда. Это европейский дискурс чисто, они не понимают, о чем это. Об украинцах – то же самое, это им ничего не говорит. Если сказать, что ты из России, могут возникнуть как позитивные, так и негативные коннотации. В Индии, например, позитивные, потому что они там все часто ностальгируют за СССР, а в Малайзии, скорее, негативные – потому что самолет сбили, и вообще они не любят (русских.  – Авт.), в Сингапуре тоже не очень. А если ты говоришь, что ты украинец, ты пользуешься доверием, потому что для них это то же самое, что чех, например, они об этом ничего не знают. Понимают, что в Европе, – и отлично…

Привычка к войне?

Конечно, говорили о конфликте на востоке Украины – и как с дончанином, и как с журналистом, и как с носителем, опять же, свежего взгляда «со стороны» при отличном знании вопроса изнутри. В том, чтобы война на Донбассе закончилась, Евгений Ихельзон заинтересован кровно – у него донецкая прописка, ему пришлось вывезти оттуда маму, он более чем причастен к этому всему. Есть у него и собственное мнение о том, как следует поступать украинцам, в первую очередь – решающим государственные вопросы, – если мы хотим в итоге воссоединиться с мирными жителями «временно оккупированных территорий».

– Поскольку мы все пропустили начало этого «кино», не среагировали вовремя правильно, допустили кучу ошибок, мы не знаем теперь, как оно закончится, – констатирует бывший житель Донецка. – Я думаю, мы должны делать все для тех наших граждан, которые с нами не воюют, – там. Мы должны помогать им, разрешать им торговать, платить пенсии, вот эту дискуссию о контрабанде максимально сократить, разрешить торговлю с этими территориями, то есть пытаться экономически все это реинтегрировать, закрыть глаза на то, что идеология у этих людей другая.

Мы их не исправим – с теми, кто не воюет и не стреляет в нас, мы можем жить. С остальными нужно как-то разбираться, но мирных граждан мы не можем обрекать на голод и страдания. Может, они нас ненавидят, ненавидят действующую власть и Украину. Но я уверен, что в Одессе, например, тоже есть люди, которые ненавидят Украину и власть, и с другой стороны – националисты, которые тоже не любят сегодняшнюю власть, хотят ее сбросить, вещают про третий Майдан и прочую пургу. Но мы-то им платим пенсии, мы блокаду им не объявляем. Точно так же и с теми гражданами, которые оказались в оккупации, им приходится принимать гораздо более сложные решения в своей жизни. Решение, уехать или остаться, что делать с детьми, бросить свое жилье и выехать в Россию или Украину.

Оставаясь сторонником независимой Украины и либеральной идеологии, я хорошо понимаю, что с людьми там сейчас происходит, что у них в голове. И те беженцы, которые сейчас живут так, как моя мама, – я спорю с ними, мне их позиция ненавистна глубоко по поводу Украины, но я готов их защищать, как людей. Вот, говорят, вы возите еду на Донбасс, вы кормите боевиков. Они и так накормлены, их Россия кормит. А бабушка в подвале может умереть с голоду. И при этом мы понимаем, что любая война приносит жертвы среди мирного населения, что наша армия может стрелять и убивать случайно мирных жителей, все это нужно признать.

Поскольку в этой ситуации мы правы, мы должны продолжать давление на эти территории, чтобы, в конце концов, вернуть их. Но это давление не обязательно должно быть таким, не обязательно заставлять этих людей голодать, мучиться. Они не должны нас ненавидеть. Даже самые классные украинские патриоты, живущие в Донецке, мои друзья, когда едут через эти блокпосты, начинают ненавидеть Украину из-за того, как ведут себя пограничники, СБУшники или еще кто-то. Хамство, поборы, взятки – все это недопустимо. Мы должны быть светлой стороной. Когда они приезжают из Донецка в Мариуполь, они должны видеть, что они приезжают в Европу, где их встречают радостными улыбками пограничники, им рады. Это крайне сложная задача, но она выполнима. Воля для этого есть – я уверен, что воля есть, со стороны облгосадминистрации донецкой она есть, но она упирается в общую нашу проблему – неорганизованность.

Напоследок мы не могли не спросить, учитывая, что этот вопрос наверняка возникнет у части читателей, не считает ли наш собеседник зазорным заниматься организацией недешевой развлекательной, по большому счету, активности для украинцев в столь нелегкое для страны время. В моральном аспекте, в первую очередь. Его ответ приведем без комментариев – как пищу для размышлений, причем не только для упомянутой части читателей. Это, по большому счету, нас всех ведь касается…

– Мои друзья служат в армии, мой близкий друг был в плену, например. Я хорошо понимаю их чувства, эмоции. И я признаю их право иметь эти эмоции и их высказывать. Но действовать так, как они говорят, мы не должны. Объясняю почему. Если мы будем постоянно в панике, истерике, мы не то что не выиграем никакую войну, мы еще и разрушим собственную страну. У нас есть 40 миллионов людей, все они думают по-разному. Если мы начнем казнить тех, кто думает «не так», презирать тех, кто курит кальян, когда кто-то в это время стреляет… Надо четко понимать, что у каждого есть своя жизнь, свое понимание, и то, за что нет уголовной ответственности, мы имеем право делать. Израиль воюет всю жизнь. Они точно так же путешествуют, делают то же, что все обычные люди. Если мы перестанем ходить в рестораны, перестанем покупать вещи, будем все время готовиться к войне, мы потеряем экономику вообще. Она провалится, у нас исчезнет производство и так далее. Из-за войны камуфляж стал одним из наших костюмов. Но он не должен стать нашей постоянной одеждой, надо не забывать переодеваться.

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

Выборы-2015: идет — не идет

В преддверии местных выборов, пока еще официально не началась избирательная кампания, очень интересно узнать, кто и куда будет выдвигать свою кандидатуру. По правде говоря, интересны не все, а некоторые.

Каждая каденция то ли местных советов, то ли Верховной Рады запоминается благодаря отдельным  депутатам. Это какая-то закономерность: всегда находятся яркие личности, которые проявляются как в позитивном, так и в негативном свете. Как бы там ни было, именно они остаются в памяти и в истории. И это куда лучше, чем серые депутатишки, не оставившие после себя ничего, даже воспоминаний.

Мы решили связаться с теми, кто был или есть именно тем ярким депутатом. По крайней мере, об их депутатской деятельности всегда было что писать журналистам. Вопрос ко всем один: будете ли вы участвовать в местных выборах?

Конечно, номер один в этом списке — Олег Лунгул, возглавлявший счетную комиссию в Кировоградском горсовете и умевший из любого количества проголосовавших  «сделать» вожделенное необходимое большинство — 39.

— Надеюсь, что да. По крайней мере, желание такое есть. Это снова будет городской совет. Я всегда баллотировался от округа, на котором живу. И в течение пяти прошлых лет люди по привычке ко мне обращались со своими проблемами. Когда я им говорил, что у них есть депутат, они недоумевали. Этого человека никто ни разу не видел, и работа никакая не велась. Я же помогал в силу своих возможностей.

Правда, ситуация осложняется новой системой выборов. Пока еще не все понятно. Могу с уверенностью сказать, что я изменился, с годами стал больше понимать. Помню, на самой первой моей сессии Волканов внес несколько депутатских запросов о ремонте крыш. Пока все остальные поняли, что к чему, крыши по его запросам были отремонтированы, а денег на другие уже не осталось. Опыт приходит с годами и с каденциями.

Вадим Волканов, действующий депутат областного совета. Начинал с района, затем «освоил» город, шагнул на следующую ступеньку — область. Всегда активный и даже несколько агрессивный в процессе отстаивания своей точки зрения.

— Скорее нет, чем да. Я не вижу коллектива, с которым мне было бы интересно поработать в следующем созыве. Наша городская команда единомышленников по­дробилась по интересам. Даже под новый закон можно было бы подобрать коллектив, но реалии таковы, что это практически невозможно. Рыба, как известно, ищет, где глубже, а предполагаемые кандидаты ищут политическую силу, которая возьмет больше процентов. Это уже не идеология, а меркантильные желания поиметь то, что они для себя считают необходимым.

Наша коллега Елена Шворак, будучи уже во втором своем созыве в горсовете, неожиданно сложила с себя полномочия. Принципиальная и бескомпромиссная, она была в оппозиции не только к власти, но и к своим однопартийцам, если замечала проявления, мягко говоря, нечестного поведения.

— Нет, конечно. Я оттуда уходила не для того, чтобы вернуться. Я не вижу ни малейшей возможности что-то там изменить, эту систему не сломать. Когда люди продаются за гречку, за четыреста гривен, когда в горсовете будут депутаты, избранные таким образом, которые будут отбивать деньги, потраченные на подкуп. Мне хватило неполных двух созывов, чтобы это понять. Одни приходят голые и босые и такими же уходят, а другие приезжают на «Запорожце», а уезжают на «Мерседесе». Все зависит от внутренних качеств человека.

Нет, я не буду баллотироваться. Не хочу утверждать, что вообще никогда. Может, что-то случится в этой стране, та «повінь», о которой говорил Чмиленко, способная смыть всю грязь, тогда — возможно. Хотя лучше быть журналистом и помогать людям, так больше получается. Я же в горсовете всегда была в оппозиции. Обращались люди с просьбой помочь, например, отремонтировать крышу. А мои депутатские запросы просто игнорировались. Доходило до абсурда: я просила депутата от Партии регионов подписать обращение.

Радует одно: депутатов теперь будет меньше. Да и в Кировограде воровать уже нечего. Разве что будут грабить награбленное…

Казалось, что для Сергея Хильченко сессионный зал был местом снятия стресса. При этом его поведение приводило в стрессовое состояние многих. В своем ответе он был краток.

— Если предложат, буду баллотироваться. Это будет областной совет. От какой политической силы, пока не знаю, предлагают многие. Со временем определюсь.

Виктория Демьянчук, экс-народный депутат Украины (фракция Компартии), показалась нам интересной не только с точки зрения своей партийной принадлежности, но еще и потому, что была и остается внутри происходящих событий.

— Вы же знаете, что нас на выборы не пускают. Нам не дают возможности баллотироваться на местных выборах. Идти от другой политической силы? Возможно, но со временем. На 14 августа запланировано судебное заседание, где будет оспариваться запрет Компартии. А в законе о местных выборах содержатся ссылки на закон о декоммунизации, следовательно, коммунистов не пускают на выборы. Обложили со всех сторон. Надежда на суд очень слабая, ведь закон о декоммунизации развязывает руки судьям в принятии решения о запрете Компартии. Такая у нас в Украине демократия.

Энергичный Виктор Шмидт, будучи депутатом горсовета, был радостью и горем для журналистов. Брать у него интервью было удовольствием — говорил все и про всех, не стесняясь в оценках и характеристиках. При этом настаивал, чтобы его слова были переданы буквально, что для представителей СМИ было чревато.

— Нет. Не хочу. Вы же меня знаете. Смотреть на то, что сейчас происходит… Усиливать это или ослаблять не хочу. Добивались демократии… Бороться? Я и так борюсь в рамках международной организации по защите прав человека при ООН. Этого мне пока достаточно.

Подготовила Елена Никитина, «УЦ».

Список неблагонадежных

Институт национальной памяти Украины издал брошюру «Як перейменувати вулицю». В общем-то, очень нужная сегодня книжечка, объясняющая, какими законами, постановлениями и решениями местных властей регламентируется порядок переименования, с пошаговой инструкцией. Примерно половину брошюры занимает список тех, чьи имена, по мнению составителей, должны навсегда исчезнуть с карт.

«Український інститут національної пам’яті підготував список окремих осіб, причетних до боротьби проти незалежності України, організації голодоморів та політичних репресій. До списку включено короткі біографічні дані та інформацію про антиукраїнську діяльність 57 партійних та військових діячів СРСР», — объясняют авторы.

Попали в этот список как фигуры очевидные (Киров, Петровский, Котовский, Артем, Урицкий и т.п.), так и маршал Конев, генерал Ватутин, писатели Ванда Василевская и Николай Островский. Хотите знать, в чем виноваты все эти люди?

Иван Степанович Конев: «Під час Другої світової війни командував 19-ю армією, Західним, Калінінським, Північно-Західним, Степовим, 2-м Українським і 1-м Українським фронтами. У жовтні 1941 р. зазнав нищівної поразки під Орлом і Вязьмою, за що був розжалуваний до заступника командувача фронтом. Брав участь у боях під Смоленськом, Московській і Курській битвах, битві за Дніпро, Вісло-Одерській, Берлінській і Празькій операціях». Вроде пока не подкопаешься…

Но вот оно: «Учасник придушення Кронштадтського повстання (1921). Керував придушенням народного повстання в Угорщині (1956). Протягом 1990-1992 рр. всі пам’ятники Конєву, встановлені в Східній Європі, було демонтовано». Налицо, антиукраинская деятельность!

Николай Федорович Ватутин — командующий войсками 1-го Украинского фронта и погибший во время освободительной операции в феврале 1944-го под Ровно, виноват в том, что «використовував солдат як гарматне м’ясо»: «На думку історика В. Сергійчука, Ватутін «кидав сотні людей беззбройними під німецькі танки, особливо на території України. І тільки завдяки гарматному м’ясу такі генерали, як Ватутін, вигравали битви»».

Полячка Ванда Василевская, жена Александра Корнейчука, принявшая советское гражданство, виновата в том, что «написала донос на Євгена Степановича Березняка («Майор Вихор»), який у той час керував Львівським міським відділом освіти і переводив школи на українську мову навчання. За його спогадами: «В українському місті на той час було 90 польських, 14 єврейських і лише 3 українські школи. Я почав переводити школи на українську мову навчання, і вже через рік їх було 70. Серед населення це не викликало опору. Однак письменниця Ванда Василевська написала особисто Сталіну скаргу, що Березняк “перекручує розуміння національної політики”». Не то, чтобы мы были большими поклонниками творчества Василевской, но при чем тут «донос», который, строго говоря, и доносом-то не был?

Партизан Дмитрий Медведев, с точки зрения закона о декоммунизации,  далеко не безгрешен, до 1936 года он служил в НКВД,  в 1938-м успел поработать в системе ГУЛАГ. И часть обвинений института национальной памяти можно считать основанием для анафемы: «У першій половині 1930-х рр. брав участь у фабрикації розстрільних справ на десятки і сотні «змовників» в Україні». Но этого мало: «У 1942-1944 рр. командир партизанського загону спеціального призначення «Переможці», що діяв у Центральній і Західній Україні. Загін знищив 11 генералів та вищих державних чиновників окупаційного режиму, 81 військовий ешелон. В роки війни партизанський загін Медведєва знищив багатьох українських націоналістів».

Несчастный, прикованный к постели с 23 лет  Николай Островский, автор романа «Как закалялась сталь», оказывается, в 17 лет, после тяжелого ранения, «брав участь у нічних обшуках і прямому пограбуванні, організованому владою — ходив по квартирах і відбирав продовольство, книги та інше майно у людей, оголошених буржуями. (…) А вже будучи прикутим до ліжка, майже осліплий інвалід закидав різні інстанції листами, в яких викривав своїх сусідів по будинку — «недорізаних буржуїв»».

По большому счету, все эти люди, кроме маршала Конева, который руководил освободительной операцией в 1943-44 гг., не имеют никакого отношения к нашему городу, и ратовать за сохранение их имен на карте мы не будем.

Но чем занимается институт национальной памяти, который сегодня приравнен к министерству? Ищет «зацепки» в биографиях? Генерал, не считающий солдат (остальные-то генералы, и прошлые, и сегодняшние, плачут о каждом), письма о «недорезанных буржуях», донос на Березняка против перевода польских школ на украинский язык… Вам не кажется, что это все мелковато? Потому что, какое бы восстание ни подав­лял Конев в 1956 году, рассказать историю освобождения Украины от фашистских оккупантов, не назвав его имени, невозможно!

Предавая анафеме Конева и Ватутина, нужно думать о том, что наши потомки могут точно так же отнестись к героям, именами которых мы называем улицы сегодня. И не дай Бог, они будут точно так же внимательно изучать, выворачивать наизнанку биографии погибших в АТО в поисках чего-нибудь неблаговидного…

Ольга Степанова, «УЦ».

Чистилище судейских: сколько «наших» в очереди?

Среди почти сотни судей, к которым, похоже, есть неудобные вопросы у центральных органов юстиции — как минимум 12 работников судов Кировоградской области. Еще по двум есть выводы Временной специальной комиссии по проверке судей судов общей юрисдикции о нарушении присяги. Их дальнейшую судьбу — во всяком случае, в качестве слуг украинской Фемиды — решит Высший совет юстиции.

Он, напомним, заработал только в июне — обновив свой состав после вынужденного перерыва в целых полтора года. Сегодня орган рассматривает в основном заявления об отставке или освобождении от занимаемой должности по собственному желанию, поданные украинскими судьями. Согласно данным официального сайта ВСЮ, на сегодняшний день рассмотрено около 400 таких заявлений, из которых удовлетворены как минимум 319.

Лавину отставок и заявлений «по собственному» часть комментаторов поясняют страхом ответственности подателей за прошлые дела на фоне высокого запроса на очищение власти, в том числе — судебной. Люди, близкие к судейским кругам, высказывают также иное мнение: работники судов, мол, теряют интерес к этой деятельности из-за постоянно меняющихся правил игры и неверия в способность государства обеспечить гарантии по-настоящему независимой и безопасной работы.

Нас, впрочем, больше интересуют те, чью отставку или увольнение не приняли. По данным председателя органа Игоря Бенедисюка, на 21 июля таковых было 67, позже к ним прибавилось еще 29, и это в основном те, против кого в совет поступили жалобы. В том числе без рассмотрения оставлены прошения об увольнении судей Апелляционного суда Кировоградской области Светланы Егоровой, Сергея Фомичова, Анатолия Голованя, Сергея Деревинского, Романа Лещенко, Ирины Петровой, Натальи Поступайло и Виктории Франко, хозяйственного суда области Натальи Болгар, Кировоградского районного суда Николая Сарапа, Голованевского районного суда Ольги Бутенко и Светловодского межрайонного суда Виктора Регеши.

— Сейчас у нас есть возможность проверить эти жалобы и выяснить, не связана ли подача заявлений с попытками судей избежать привлечения к ответственности, — в частности, подчеркнул Бенедисюк в интервью одному из профильных украинских изданий.

Отозвать свое заявление об увольнении с должности, согласно данным сайта ВСЮ, пока успела только одна кировоградская судья — Ирина Белинская из апелляционного суда области. В упомянутом интервью глава Высшего совета пояснил, что сегодня многие судьи передумывают увольняться в связи с принятыми недавно пенсионными нововведениями. В марте парламент принял закон, ограничивший размер ежемесячного денежного содержания судей в отставке — внимание! — 10 прожиточными минимумами для лиц, утративших работоспособность. Это около 9,5 тыс. грн., и этого многим украинским судьям кажется мало — раньше сохранялось 80% зарплаты.

Закон, к слову, сейчас обжалуется в Конституционном суде. А значит, в момент, когда большая часть населения страны пытается выжить на 50-200 долларов в месяц при втрое возросших ценах и при этом умудряется еще и помогать фронту и переселенцам из тех же сумм, судейское лобби не на жизнь, а на смерть борется за спецпенсию в размере свыше «сиротских» 400 долларов. С небольшим.

Самая ожидаемая глава новой истории Высшего совета юстиции на этом этапе должна начаться уже вот-вот, пообещал председатель органа, сославшись на временные технические сложности. Как только заработает система автоматизированного распределения материалов, начнется рассмотрение результатов проверок упоминавшейся выше Временной спецкомиссии, с прошлого года изучавшей судебные решения, в основном периода активной фазы событий в Киеве и Украине в целом на рубеже 2013 и 2014 годов. На сегодня комиссия нашла признаки нарушения присяги в действиях 47 судей, среди них — Олега Бевза из Бобринецкого районного суда Кировоградщины и Светланы Лен из Ленинского районного суда областного центра.

Первый, напомним, запретил управлять транспортным средством одному из лидеров кировоградского Автомайдана Алексею Цоколову. Вторая отправила на 15 суток одного из участников протестов в Кировограде, задержанного на улице, якобы за хулиганство и неповиновение сотруднику милиции. Судебное заседание прошло без свидетелей и потерпевших, с нарушениями в ведении протокола, а максимальная санкция, предусмотренная админкодексом за вменяемое нарушение, была применена безосновательно, посчитали в комиссии. Раньше в прокуратуре Кировоградщины сообщали, что на проверку переданы материалы в отношении 10 судей из области, то есть в этой очереди стоят еще 8 «наших»…

Андрей Трубачев, «УЦ».

Роддом № 1: три повода для встречи

Непривычно спокойно, без прессы и пиара проходят ремонтные работы в Кировоградском родильном доме № 1. Судя по решениям горсовета, учреждению выделили солидную сумму. Захотелось посмотреть, как она осваивается. И это был первый повод.

Но оказалось, что сотрудники родильного дома готовятся отмечать солидную дату – 95-летие учреждения. Первый корпус был построен как учебный для военного учреждения. Второй строили на средства от коммунистических субботников. Известно, что в 1921 году приказом Совнаркома в тогда еще единственном корпусе был открыт родильный дом имени Розы Люксембург. А во время войны здесь был госпиталь. К празднованию без пяти столетия роддом подойдет в существенно обновленном виде.

В учреждении ведутся ремонтные работы потрясающего масштаба. Это стало возможным благодаря выделению из городского бюджета почти двух миллионов гривен на ремонт отделения патологии беременности, в том числе 946 тысяч гривен – на ремонт фасада. «Это фантастическая цифра для нашего роддома. Таких денег на ремонт не было в истории учреждения. Мы сейчас ремонтируем отделение в корпусе, где я родился, и с тех пор тут не было ремонта», – говорит главный врач родильного дома Алексей Сорокин.

Корпус хоть и старинный, но не является историческим памятником. И это к счастью, так как не пришлось проходить все круги ада в получении разрешений на какие-либо работы. В то же время были подняты архивные документы с описанием внешнего вида старого корпуса. И совсем скоро фасад приобретет исконные серо-бежевые тона.

То, как выглядел корпус до ремонта, знают персонал и роженицы. Обвисшие балки, щели в стенах, оголившаяся дранка, старые оконные рамы и так далее. Само учреждение, естественно, не могло ничего сделать, а городу было не до него. В конце прошлого года был выделен первый транш, и тут же начались работы. Настоящий капитальный ремонт с заменой полов, окон, электропроводки и канализации. Дата торжественного перерезания ленточки будет объявлена позже.

В связи с обновлением родильного дома № 1 возникла идея, реализация которой способна реформировать систему здравоохранения на городском уровне. Вообще-то эта идея родилась раньше, когда в областной больнице был открыт современнейший перинатальный центр и часть пациентов с тяжелой патологией перешла туда из первого и второго роддомов. Получилось, что два медучреждения работают «вполсилы».

«Мы в течение последних двух лет принимаем по 1700 родов. Раньше было до двух тысяч, но с открытием перинатального центра существенная часть рожениц перешла туда. И это логично и правильно, – рассказывает Алексей Владимирович. – К тому же у нас есть родильное отделение в райбольнице на Балашовке. В связи с этим еще острее встал вопрос о том, зачем такому маленькому городу два роддома. Нам не по карману, мы живем не по средствам. Во втором роддоме около восьмисот родов в год. Если объединить два учреждения, будет две с половиной тысячи. Наш рассчитан на четыре тысячи. То есть, объединившись, мы покрываем то, что делаем, и еще оставляем резерв».

Такое решение может быть принято только городским советом. Соответствующие письма Алексей Сорокин направил в горздрав. Его идею поддержала начальник управления Оксана Макарук, но необходимы воля городского головы, которого у нас сейчас нет, и решение депутатского корпуса. Чтобы исключить личностный фактор, разумно было бы провести конкурс на должность главного врача вновь созданной структуры. «Хотим мы того или нет, рано или поздно, но придем к объединению. Население уменьшается, рождаемость падает, и это факт», – заметил Сорокин.

Просчитано, что модель объединенного роддома предусматривает полное сохранение персонала. И все они будут работать на базе первого родильного дома на Новониколаевке. Пациенты тоже выигрывают: им будут предоставляться качественные услуги в отремонтированном помещении и со стопроцентным финансированием. Более двух тысяч квадратных метров площадей, восемь родильных залов на сегодня, и есть резервные палаты.

К реформированию вынуждает ситуация с финансированием. Уже два года не выделяются деньги на бензин. Около десяти лет – на моющие средства – дезинфектанты. Один литр дезраствора стоит 300–350 гривен. Новое поколение моющих – без запаха, но они хорошо работают. Родзал можно обработать и через семь минут запускать другую роженицу. А раньше после обработки и кварцевания в течение суток нельзя было принимать следующую роженицу. Это уже четвертое поколение дезинфицирующих средств. И с их приобретением помогают пациенты, понимая ситуацию.

Всего пять тысяч в месяц выделяется на питание, а это две гривни в день. Решить и эти проблемы поможет объединение. Из городского бюджета выделяется примерно 20 миллионов гривен в год на два роддома. Если эта сумма пойдет на одно учреждение, получится увеличение финансирования в два раза. Плюс экономия на энергоносителях при освобождении помещений роддома имени Святой Анны. То, что идет на освещение и отопление пустых палат, пошло бы на питание и медикаменты. Вот вам и реформа. Достаточно простой способ решения вопросов на местном уровне.

Опасения, что с объединением родильных домов уменьшится финансирование, развеяла Оксана Макарук: «Никто не посмеет снять деньги с материнства и детства. Это же святое».

Если воплощение идеи в жизнь несвоевременно, то самое время ее обсудить. Приглашаем к разговору.

Елена Никитина, фото Павла Волошина, «УЦ».