Сам себе педсовет

В наших школах не учат самому главному – искусству читать газеты.

Бертран Рассел.

Разные мысли приходят в голову в пока еще пустом дворе родной 4-й кировоградской школы. По большей части это вопросы, но задать их некому – тех, кого хотел бы спросить, тут уже давно нет. Я редко бываю здесь, неловко чувствовать себя выпускником, когда ты уже старше большинства учителей и даже директора.

Не могу себе представить, что будут говорить нынешние МарьИванны сегодняшним пятиклашкам о ситуации, в которой оказалась наша страна. Почему за просто так отдали наш Крым? Кто с кем воюет в Донбассе и почему война называется гибридной? Почему папа – без работы, а во дворе бетонной многоэтажки полно дорогих машин? Почему на улицах можно спокойно играть до темноты, но похороны и траур у нас чуть не через день? Почему нужно учиться шесть дней в неделю, а зимой сидеть дома в холоде? И, наконец, почему ругаться матом на переменках стыдно, а Путина – можно?..

На эти и многие другие вопросы не найти внятных ответов ни в газетах, ни на телеэкранах. Нет их и дома – родители ведут себя, как профессиональные политики: сами ни черта не знают, но разглагольствуют с умным видом. Не лучше дела у педагогов. Представьте, если свои инструкции для политинформаций разошлет по всей стране министерство образования в лице чиновника, пересидевшего десять министров, или полуграмотного, но верного партийца, которому позарез нужно было найти работу в столице.

Ворчать на школу в Украине уже давно считается нормой. Хотя, конечно, глядя на некоторых выпускников, хочется спросить: откуда иx выпустили? Впрочем, тут-то как раз все объяснимо: какое общество – такая школа. И как государство относится к школе – такой результат и получает. Это – в целом, а в частности? Почему из одного класса, от одних и тех же учителей, вышли герои Майдана и «титушки»? Почему сегодня стреляют друг в друга и в своих учителей вчерашние школьники? Как такое может быть? Голова идет кругом, нужно останавливать этот поток вопросительных знаков. Есть такая восточная мудрость: «Один дурак может задать столько вопросов, что и сто мудрецов не ответят». Тем более что с мудрецами у нас явный дефицит…

Поучать учителей – не журналистское дело. Для этого есть целые институты. Тем более что педагоги сами знают: не все благополучно в нашей школе. Знают, что именно неблагополучно и почему. Вот только ведут себя в такой ситуации учителя, как бы помягче сказать, очень сдержанно. Бюджетники, одним словом. Их так уже и школьники называют.

Сейчас в Украине мощный всплеск патриотических настроений. Иногда кажется даже, что мы отмечаем первый год независимости, а не двадцать третий. Особенно сильно этот порыв накрыл нашу молодежь, в том числе и школьную. Проявляется это по большей части в тотальной моде на вышиванки и окраске мостов в цвета национального флага. Это красиво и хорошо, но катастрофически мало. Нельзя списывать на войну и «папередников» то, что качество школьного образования в Украине изрядно подсело (ВНО подтверждает). Об этом не раз доводилось слышать и от преподавателей иностранных вузов. Наши студенты там уже давно не лидеры, а ведь едут лучшие.

И, как обычно, в конце о том, что волнует больше всего. Очень боюсь, как бы за всеми этими беспрерывными мероприятиями к праздникам и датам не отошло на второй план главное для наших учителей. То самое, нынче немодное: сеять разумное, доброе, вечное. Причем брать не количеством, а качеством. И еще. Сейчас, когда страна ужимает все расходы, может, стоит хоть на время снять повинность школьной формы и т. п., максимально сократить родительские расходы. Хватит соревноваться и в оформлении классов, давно пора полностью переключиться на мозги и души своих учеников.

… А школа за прошедшие сорок лет стала такой маленькой. Как мы все там помещались?

Ефим Мармер, «УЦ».

Падение, девальвация, передел: что спишет война?

С момента прихода в Кабмин Арсения Яценюка и компании прошло полгода, и всевозможные эксперты уже не просто выражают сдержанный пессимизм, а прямо заявляют: вместо реформ имеем косметические мероприятия, а то, что делается, делается не так. Все это привело к последствиям весьма плачевным, а дальше, скорее всего, будет только хуже.


Мы попытались собрать мнения аналитиков и представителей кировоградского бизнеса разных масштабов — чтобы на конкретных, близких «к телу» примерах разобраться, что происходит с экономикой, чего ожидать в дальнейшем, сложить из элементов этой мозаики объективную картину результатов работы тех, на кого еще совсем недавно многие возлагали очень большие надежды.

Курс — на дно?

Уже сегодня имеем беспрецедентную за все время существования украинской валюты девальвацию гривни — на 58% по отношению к евро и почти на 64% — к доллару на середину августа по сравнению с началом года.

Для нас с вами падение гривни означает сокращение реальных доходов и покупательской способности — ведь цены на все у нас привязаны к доллару, а зарплаты — как раз нет. Для граждан и бизнеса, у которых были валютные кредиты, все стало еще сложнее.

О том, что проседание курса нацвалюты могло иметь под собой и вполне корыстную подоплеку, говорит кировоградский промышленник Павел Штутман («Гидросила», «Червона зирка»).

— Несколько украинских банков получили от государства определенные деньги на повышение своей ликвидности. Это могло дать возможность, предположим, когда курс был 8, на полученные от государства деньги, которые ничего не стоят, выйти на биржу, скупить, к примеру, миллиард долларов, а когда курс стал 12, этот миллиард продать. И отдать государству 8 миллиардов гривен. А еще 4 миллиарда — грубо 330 миллионов долларов, оставить себе, — обрисовывает бизнесмен возможную схему заработка отдельных финансовых учреждений на курсовых играх.

Названия «нескольких банков», которые могли ею воспользоваться, можно найти в Сети без особых проблем — сегодня об этом уже говорят и пишут. Те, кому повезло меньше, сегодня угасают, теряя возможность подпитывать украинскую экономику финансовыми ресурсами, а глава НБУ Валерия Гонтарева с парламентской трибуны говорит о спекулятивном характере девальвации и называет экономически обоснованным курс в 11,5 грн. за доллар.

Декорации вместо либерализации

В упадке и промышленность. По оценке экспертного центра «Новая социальная и экономическая политика» (НоСЭП), за первые шесть месяцев этого года валовой внутренний продукт Украины сократился на 3% по сравнению с далеко не рекордным аналогичным периодом 2013 года, промышленное производство сократилось в среднем на 4,7%. В Федерации работодателей Украины (ФРУ) называют еще более пугающую цифру падения промпроизводства — 12%. За каждым процентом — ликвидирующиеся рабочие места и падение сборов в бюджет, который традиционно трещит по швам. И не от того, что переполнен.

И вот тут к Арсению Петровичу со товарищи как раз больше всего вопросов. Потому что одним из главных требований Майдана, помимо евроинтеграции с люстрацией, как раз и была системная реформа налоговой сферы, которая позволила бы всем, кто хочет, спокойно работать и с удовольствием платить налоги — нормальные. Вместо этого правительство пока предложило лишь меры исключительно декоративные. Например, сделать из 22 налогов 9, при этом те налоги, которые ликвидируют… просто включаются в состав тех, которые остаются. Так, экологический налог, сбор за первую регистрацию авто, сбор в виде целевой надбавки к действующему тарифу на тепловую энергию предлагают попросту включить в акцизы и так далее — ни один побор на деле не упраздняется. А от перестановки мест слагаемых…

То же касается сборов и взносов, которые платит каждый работающий гражданин Украины: единый социальный взнос хотят на несколько процентов снизить, а налог на доходы физических лиц на пару процентов поднять — те же 52%, а то и 60% зарплаты, которые нужно отдать государству. Плюс еще 20% НДС при любой покупке. Вот и все по либерализации для всех и каждого. За полгода.

При этом 350 категорий населения Украины имеют право на льготы, одних удостоверений всевозможным льготникам выдано 20 миллионов при 43 млн населения без Крыма. К слову, большая часть пенсионных выплат в Украине приходится на молодых и, как правило, вполне здоровых пенсионеров МВД, налоговой и т.д., а половина всех пенсионеров страны младше 60 лет. Многие, не работая, получают пенсию, которая выше средней зарплаты. Менять все это пока, очевидно, никто не собирается. Потому дыры в бюджете будут расти и дальше, а конопатить их будут… правильно, за счет работающего за зарплату населения и предпринимателей.

Старые схемы

Ладно бы только легальные налоги и сборы. Бизнес, в свою очередь, подчеркивает: так называемый коррупционный налог пока никто не отменил, судами заниматься даже не начали.

— Самая главная системная реформа не была проведена: как была коррупция, так и осталась. Практически те же люди, те же подходы, те же схемы. Только исполнители, может быть, слегка меняются. В любой сфере деятельности. Надежды есть, какие-то робкие ростки, но системной работы, того, что было обещано на Майдане, пока мы не видим — то ли руки не доходят из-за войны, то ли желания не хватает. Системная работа — сокращение численности аппарата фискальных органов, проверяющих организаций, жесткое ограничение их функций. По судам — ничего не сделано, а это ключевой вопрос. На коррумпированного чиновника можно было бы подать в суд и получить справедливое решение. А там пока конь не валялся, — говорит кировоградский промышленник Евгений Бахмач («Радий», «Кировоградгранит»).

Об отсутствии или крайне медленном прохождении изменений, которые дали бы возможность нормально работать, говорят и представители малого бизнеса, который страдает от фискального давления и всевозможных контролеров куда больше, чем крупный — потому что не имеет ресурсов для защиты. Более того, уже сейчас мелкие и средние предприниматели говорят о необходимости серьезной встряски для уже новых власть имущих.

— Никаких изменений, которые способствовали бы развитию бизнеса — малого, среднего, не было и нет. По крайней мере, то, что было обещано на Майдане — либерализация условий ведения бизнеса, — ничего этого не произошло. Если говорить конкретно о том бизнесе, которым я занимаюсь, — оценка недвижимости, консалтинг, то коррупционная схема депутата Верховной Рады Яценко и бывшего главы Фонда госимущества Рябченко, который сейчас арестован, при коррупционной власти Януковича просуществовала 20 дней. А при нынешней, «супердемократической», — целых полгода. Речь идет о введении так называемой налоговой оценки, не существующей в международной практике. В результате цены повысились в 10-15 раз, вместо 5 тысяч сертифицированных предприятий оценку получила право проводить единственная госконтора. Люди переплачивали в бюджет с каждого объекта недвижимости 1,5-2 тыс. грн. Заносились конкретные деньги, ежедневно, это я могу смело утверждать — в Кабинет Министров, в Фонд госимущества, очень крупные суммы. Фактически убивалась профессия оценщика недвижимости, тысячи людей остались без работы — только сейчас отменили постановление Кабмина, которым все это было внедрено… Это правительство делает много полезного, но чтобы оно выполнило то, что обещало, я думаю, нужен еще один Майдан, который хорошо встряхнет мозги, — считает Александр Поляновский из кировоградской консалтинговой фирмы «Пектораль».

Региональное, отраслевое

Экс-губенатор Кировоградщины, глава исполкома Партии развития Украины Сергей Ларин в комментарии «УЦ» констатировал падение объемов производства в базовых для региона отраслях — переработке и машиностроении, соответственно, на 7% и 18%, дал скептическую оценку отдельным правительственным инициативам и призвал Кабмин вспомнить об экономике:

— Непродуманная политика экономии, в том числе — доведение драконовских лимитов использования электроэнергии предприятиями, может привести к фактической остановке работы ряда машиностроительных заводов. Мне кажется, сейчас правительству стоит сместить фокус внимания к вопросам экономики мирных регионов, поддержки работающих предприятий реального сектора, в том числе — в Кировоградской области. Иначе мы можем просто потерять целые отрасли промышленности, в том числе бюджетообразующие для региона.

Причины отраслевых сложностей лежат в общей плоскости. Развитое на Кировоградщине сельхозмашиностроение, на предприятиях которого задействовано несколько тысяч наших земляков, столкнулось со следствиями целого ряда общеукраинских проблем.

— Мы сейчас подписали Ассоциацию (с Евросоюзом. — Авт.), и произошло то, что должно было произойти, — осложнение ситуации с Россией, по всей отрасли — сокращение объемов производства. Это связано с несколькими моментами. Первое — проблема с платежеспособностью нашего покупателя на украинском рынке. То есть западную сельхозтехнику вообще не покупают, а нашу покупают меньше. Второе — ожидания. Наша продукция для аграриев является предметом инвестиций, они покупают новую сеялку, борону, культиватор, как мы новый станок. А политически и экономически нестабильное время — это не время инвестиций. Фермер продаст зерно и не уверен, что он за эти деньги потом купит ГСМ, чтобы провести следующую посевную. Третье — 2014 год вдруг оказался у нас годом выплаты дивидендов, и это, естественно, связано с оттоком капитала — процентов 90 полученных дивидендов уйдет из страны, — прогнозирует Павел Штутман.

По его словам, тезис о том, что «Запад нам поможет», в плоскости бизнеса пока себя не оправдывает. Сотрудничать с предприятиями из страны, где идет война и все по сути «подвешено», европейские компании, всегда скрупулезно взвешивающие возможные риски, не слишком стремятся.

У кировоградского «Радия», который производит системы безопасности для атомных электростанций, дела обстоят несколько лучше. Как раз благодаря энергетической специ­фике.

— С приходом нового правительства атомная энергетика заняла то место, которое она должна занимать как отрасль, которая вырабатывает 50% электроэнергии. В предыдущие годы ее явно ущемляли, использовали как донора для финансирования угольной промышленности и тепловой генерации, у которых понятно какие хозяева — нахально не давали денег «Энергоатому» на модернизацию. Сейчас по этому направлению есть заметные улучшения, и «Радий» в этом году работает на украинском рынке. Да, не рекордный, не лучший год, но можно говорить об удовлетворительных результатах. Работа началась, — говорит Евгений Бахмач.

Агросектор — «поза увагою»

Перспективы стать житницей Европы и всего мира для Украины, которые нам живописали с момента обретения ею независимости, по-прежнему остаются недостижимым «светлым будущим». В первом полугодии объемы производства сельхозпродукции в Украине показали падение (-3,9%), притом, что в аналогичный период предыдущего года в отрасли был отмечен значительный рост — 15,4%. Самый перспективный сектор национальной экономики, по оценкам работающих в нем людей, сегодня предоставлен самому себе.

— В ситуации, в которой находилось правительство, сегодня сложно судить о том, что ему удалось. Удалось остановить тот процесс, который происходил в государстве, — я имею в виду прежде всего земельные вопросы. Но они и не решены.     Оформление земельных участков сегодня один из ключевых вопросов для развития и планирования сельскохозяйственного бизнеса. В Кировоградской области гуляет огромное количество земли, которая не приносит урожая, а значит — и налогов, которые сегодня нужны государству. Если в целом, то сельское хозяйство осталось на сегодняшний день вне зоны внимания, — считает один из крупнейших аграрных бизнесменов Кировоградщины Анатолий Кузьменко («УкрАгроКом»).

Евгений Бахмач, у которого есть интересы и в аграрной сфере области, высказывается жестче:

— С одной стороны, мы имеем достаточно квалифицированного и подготовленного премьер-министра. С другой — очевидно, что правительство было сформировано по квотному принципу. Отдельные министры — на своем месте, а ряд — прос­то квотники, которые отсиживают «за партию». Особенно по сельскому хозяйству, где нет никаких сдвигов, потому что руководит явный непрофессионал.

Отдельные представители мелкого сельскохозяйственного бизнеса области готовы правительству помогать и подсказывать, а в своих проблемах винят скорее народных депутатов — причем не только за то, как они голосуют в Раде.

— Мы не должны зависеть от правительства, мы должны зависеть от горизонтальных отношений, а не наверх смотреть, что нам «сбросят». Кстати, интересная информация: подсолнечник в цене упал, и причин никто не может назвать. Масло поднялось в цене, доллар поднялся, а цена подсолнечника упала. У меня такие мысли, что наши депутаты-мажоритарщики-масложиркомбинатчики хотят себе на будущие выборы сбить деньги, а потом округ купить. Правительство здесь ни при чем, это наши отношения жлобские.

Правительства приходят и уходят. Помню я и масолов, и присяжнюков, и так далее, и где они? И это правительство уйдет — мы его отправим, если оно будет не реформами заниматься, а дальше деньги себе собирать. Не надо на него смотреть, как на «священную корову», это технические люди, которые должны не пиариться, а должны делать все, чтобы нам, производителям, было удобно, комфортно и мы работали в удовольствие, не выходя ни на какие акции. Они нам не враги, мы им будем помогать, подсказывать, чтобы они не забывали, что они — нанятые нами на работу менеджеры. Каждый должен выполнять свою работу — профессионально, без «скиглиння», как сказал Николай Янович, классик украинского языка, — считает бобринецкий фермер, активист Евромайдана Алексей Цокалов.

Приватизация или передел?

И, наконец, о том, каким может стать чуть не главный итог работы правительства Яценюка, которому осталось работать два-три месяца — если парламентские выборы пройдут в октябре, как запланировано. Ведь новая Рада сформирует новый Кабмин. Таким итогом может стать масштабный передел госсобственности между теми, кто позволит себе ее купить. Вы фамилии этих людей наверняка знаете, их совсем немного…

Речь вот о чем: недавно премьер-министр Украины объявил, что вся оставшаяся собственность державы должна быть приватизирована. Список около 150 государственных предприятий, которые хотят продать уже в этом году, пока не опубликован, хотя люди из правительства говорят, что таковой уже есть. И даже называют суммы, которые можно будет на этой «последней великой приватизации» заработать: 15-17, а то и 30 млрд грн.

О том, что из этой затеи может получиться, отлично написал эксцентричный украинский медиамагнат, недавний кандидат в президенты Вадим Рабинович. Позволим себе обширную цитату:

«В 2009 году тот же Арсений Яценюк, позвольте процитировать: «…Тільки країна, яка хоче дойти до банкрутства, може продавати майно в кризу…»

Тогда очевидно, что Арсений Яценюк считает: кризис уже позади!

Возникает простой человеческий вопрос. Кто же в период, когда страна разрушена и разворована, а у людей практически нет средств к существованию, сможет купить все это госимущество? Кто — учителя, рабочие, студенты? Нет, это будут те люди, которые последние 10 лет аккумулировали капиталы во время грабежа страны! Давайте объясним Яценюку: за редчайшим-редчайшим исключением, в Украине сегодня нет честного человека, который за честно заработанные деньги сможет купить железную дорогу, фабрику, комбинат или что-то еще такое…

Что же получается, какие теперь главные задачи Кабмина? Правительство хочет, прежде всего, легализировать незаконно нажитые доходы — вот потрясающая новость для всех, сбежавших за границу! Зачем прятать капиталы по миру всем «вчерашним»? Зачем? Лучше через подставные фирмы выкупить гос­имущество в Украине и легализовать капиталы!..

Да и у сегодняшних есть прекрасный шанс прикупить имущества.

Получается, Украину поставили на кон?»

Отвечать на этот вполне риторический вопрос придется лично Яценюку и прочим авторам сомнительного начинания. Очевидно, что выгодно продать госпредприятия, как это получилось с той же «Криворожсталью», не выйдет в условиях войны, экономической и политической нестабильности. Деньги, особенно легальные западные капиталы, любят тишину и порядок. Поэтому заявленная Кабмином большая приватизация, скорее всего, обернется очередной раздачей оставшегося казенного имущества нужным людям за бесценок. Среди этого имущества, к слову, скорее всего, окажутся Гайворонский тепловозо­ремонтный завод, Светловодский казенный завод твердых металлов и сплавов, и что там еще у нас в области осталось…

Андрей Трубачев, «УЦ».

«Здесь очень добрые люди»

У моей собеседницы Наташи в жизни нет никого, кроме десятилетнего сына Сережи. Ее родители и сестра погибли при взрыве газового баллона, когда Наташе было тринадцать, бабушка забрала ее в Донецк, где она с тех пор и жила. Десять дней назад Наташа с сыном приехали в Кировоград.

– Много людей уехало еще несколько месяцев назад, – говорит Наташа. – Сначала, конечно, обеспеченные люди. Потом те, кому было куда ехать, те, кто жил в съемном жилье или мог оставить на кого-то свой дом (например, мама с детьми уехали, а папа остался). Я приняла решение ехать около месяца назад – бросать свой дом, все нажитое было очень жалко, но я должна была вывезти оттуда ребенка. Три недели до отъезда мы ночевали в погребе у знакомых – город обстреливали каждую ночь. Я слышала по телевизору, что в Донецке уже почти нет населения. Это неправда, там очень много людей осталось: старики, которые физически не могут уехать, люди, у которых нет ни копейки, которые держатся за свою работу или боятся бросить жилье. Детей тоже много, просто их не видно, уже несколько месяцев никто не выпускает детей на улицу. И не только из-за бомбежек. Мы живем, например, в частном секторе, и соседи, которые уезжали, отпустили собак. Сегодня эти голодные псы сбились в стаи и нападают на людей. Кормить их некому и нечем…

Сначала мы пытались выехать через так называемые зеленые коридоры. Все время кто-то говорит, что вот оттуда-то будет идти бесплатный автобус. Но это чаще всего неправда. Мне дали, например, телефон волонтеров, которые вывозят в Крым, оказалось, вывозят на десять дней с проживанием и питанием за 3300 с человека… Ходили слухи, что вывозит фонд Рината Ахметова, но там мне сказали, что у них автобусы только из Снежного и Тореза, и посоветовали добираться до Красноармейска, там, мол, есть лагеря и, может быть, будет транспорт. Но что значит добираться до Красноармейска? Транспорта нет, денег нет – я несколько месяцев сидела без работы, мы жили на пособие матери-одиночки… Подруга зарегистрировала меня на сайте фонда «Восток SOS», и мне оттуда позвонили буквально на следующий день и связали меня с семьей из Кировограда, которая готова была нас принять. Оставался вопрос с выездом, но все получилось: люди из Кировограда купили нам электронные билеты Донецк-Знаменка и переслали по электронной почте (поезда через Донецк тогда еще ходили, но кассы были закрыты, и даже будь у меня деньги, купить билеты я бы не смогла). На момент отъезда у меня было 13 грн., и я понимала, что если мы не уедем сегодня, то не уедем уже никогда. На вокзале выяснилось, что до Донецка поезда уже не ходят, только до Ясиноватой (райцентр в 20 км от Донецка), к счастью, мы успели добраться до Ясиноватой. А буквально через день пути до Ясиноватой разбомбили, и поезда стали ходить только до Константиновки, а это уже больше 80 км от Донецка…

В Донецке Наталья работала в клининговой компании и была уверена, что в любом крупном городе найдет работу в первый же день. Но оказалось, что в Кировограде с клининговым бизнесом не так хорошо – по всем телефонам, которые она нашла в Интернете и в местных газетах, отвечали, что фирма уже не работает или не нуждается в сотрудниках, только в одной конторе записали на всякий случай ее телефон.

На следующий день после приезда Наташа с сыном пошла в облгосадминистрацию, где работает штаб по вопросам размещения и разрешения социально-бытовых проблем граждан, прибывающих из зоны АТО. В кабинете, куда направили женщину, с ней общался сотрудник в форме МЧС. Ее данных никто не записывал, ей вежливо сообщили, что жилья в Кировограде, даже временного, нет и не будет, вопросы с трудоустройством и школой для ребенка она должна решать самостоятельно, они, мол, только координаторы, дали рекламный флаер «Армии спасения» и написали адреса городского и областного центров занятости. Вечером Наталья созвонилась с подругой, которая уехала к родственникам в Харьковскую область, и та заверила, что регистрировать переселенцев должны обязательно. Поэтому на следующий день женщина опять пошла в ОГА, теперь ее данные все-таки записали (уже в другом кабинете), но в остальном повторили то же: спасение утопающих – дело рук самих утопающих, правда, дали небольшой буклетик с телефонами благотворительных организаций, которые оказывают помощь переселенцам. А теперь: внимание! Значительная часть телефонов в буклетике тоже принадлежит координаторам, которые вежливо интересуются, какая помощь нужна Наташе, и диктуют ей телефоны других организаций, в которых диктуют телефоны других, и т. д.

Зато в центре занятости Наталью зарегистрировали сразу же, работы, правда, никакой не предложили, но записали в резерв на «Тристар», перебирать арахис.

– Оттуда пока не звонили, – говорит она. – Но меня, если честно, смущает, что рабочий день там начинается в 6.00. Мне ведь нужно будет как-то отводить ребенка в школу – все-таки это чужой город, чужая школа.

Кстати, место, где не возникло никаких проблем, – школа. Сережу записали сразу же, хотя никаких документов из донецкой школы забрать не удалось. Медосмотр в поликлинике тоже прошел без эксцессов – ребенку завели карточку и т. п. Правда, возникла другая проблема: ранец, одежда для школы и канцтовары. Все это стоит немалых денег, и даже если Наташа устроится на работу, то заработать на все это до первого сентября никак не успеет. Обзвон общественных организаций по этому поводу пока не дал результатов: в некоторых местах говорят, что раньше канцтовары были, но теперь их нет, в других обещают поискать… Впрочем, женщина признается: пока обошла не все организации, больше была занята поиском работы и устройством ребенка в школу, да и просить кого-то о помощи она не привыкла – ей стыдно.

– В Красном Кресте мне сразу пообещали дать стиральный порошок, мыло, продукты, а вещи для ребенка предложили поискать в кучах, – говорит она. – Вещей на сына я не нашла, там в основном женские вещи и обувь – то, что принесли люди. Но, пока я рылась там, мыло и порошок уже раздали, а из продуктов мне дали две пачки овсянки. Поймите правильно: я не хочу показаться неблагодарной. Эту овсянку, конечно, тоже кто-то купил, и спасибо ему большое… Но мне кажется, это как-то не совсем правильно. Я думала, что там будет какой-то график, чтобы люди могли приходить в определенный день и получать какие-то наборы: продукты, моющие средства какие-то… А то туда многие люди, и переселенцы, и местные, наверное, малообеспеченные, ходят каждый день, как на работу, набирают все подряд – просто так, от нечего делать.

Кстати, Наташа пожаловалась, что не успела обойти все организации еще и потому, что в буклетике написаны адреса и номера маршруток, съездить куда-то на маршрутке с сыном – уже 10 грн. Только когда она нашла книжный магазин и купила атлас Кировограда, то поняла, что почти все организации находятся недалеко от центра, и их вполне можно обойти пешком. Почему бы переселенцам сразу не выдавать карту-схему, чтобы они понимали, где находятся?

– Я понимаю, как это выглядит со стороны, – говорит женщина. – Тут каждый день кого-то хоронят, а я хожу прошу карандаши и пеналы… Но что мне делать? Сереже и так будет тяжело: новая школа, к тому же украинская. Я боюсь, что его обижать будут. А если он придет первого сентября с пакетом и без формы, то сразу станет изгоем.

Наташа призналась, что боялась уезжать из Донецка еще по одной причине: там люди уверены, что и в Украине, и в России переселенцев из зоны АТО, мягко говоря, не слишком любят.

– Вернулись недавно люди, которые поехали к родственникам во Львовскую область, а там все село собралось и их буквально выгнали, – говорит она. – Украинских телеканалов у нас нет, но есть российские, где журналисты прямым текстом говорят: в лагеря приехали «украинские бомжи» и требуют дать им все готовое. Я очень боялась, что здесь к нам отнесутся так же, но в Кировограде очень добрые люди, может, не все могут помочь, но все, с кем я общалась, относятся доброжелательно.

А еще Наташа познакомилась с земляками, которые живут здесь уже несколько месяцев, и сделала довольно неожиданный для нас вывод:

– Эти женщины смотрят украинское телевидение, – объясняет она. – И думают, что война вот-вот закончится, они смогут вернуться домой и жить, как раньше. Они живут в общежитиях, едят то, что им приносят, не ищут работу, не устраивают детей в садики, а просто ждут. Надо сказать им правду: мы не скоро сможем вернуться домой, а когда сможем, нам будет очень тяжело, шахты и предприятия разрушены, хлеб в полях сгорел… Поэтому нужно крутиться: искать работу, жилье, устраивать как-то свою жизнь.

Каждый вечер Наташа звонит знакомым в Донецк: спрашивает, цел ли ее дом, и уговаривает навестить соседку бабу Шуру.

– Она с двумя палочками еле передвигается, – объясняет женщина. – В погреб спуститься не может, сходить за продуктами не может. Еще дней десять назад прибегала социальная работница: принесла хлеб и крупу, но с тех пор – никого. Бросили мы стариков…

Ольга Степанова, «УЦ».

На подходах к Горловке

К началу недели обстрелы блокпостов украинских военных в окрестностях Горловки практически прекратились (сплюнем и постучим по дереву). Об этом сообщает один из наших источников в 34 батальоне территориальной обороны, часть подразделений которого сегодня контролирует подходы к городу.

По его мнению, это свидетельствует о том, что у террористов, окопавшихся в населенном пункте, проблемы с боеприпасами – хотя полностью отрезать Горловку от Донецка силовикам пока так и не удалось, снабжение горловской группировки сил самопровозглашенной ДНР пресечено практически полностью. Сообщения о росте концентрации сил боевиков в городе, в том числе – растущем количестве так называемых кадыровцев в их рядах, боец поясняет бегством террористов из окрестных сел в городскую черту вследствие активных действий украинских военных уже на окраинах Горловки.

– Например, Пантелеймоновка (поселок городского типа в двадцати километрах от райцентра. – Авт.) – вроде небольшое село, но было достаточно мощным оплотом сепаров, теперь они бегут в Горловку, – говорит военнослужащий.

По его словам, в ближайшие дни батальон ожидает определенных изменений – ходят разговоры о передислокации ряда подразделений. Мы обязательно продолжим информировать наших читателей о буднях земляков в 34-м батальоне и других военных частях, принимающих участие в АТО.

Соб. инф.

Наш собственный военный корреспондент

Неделю назад наш друг и коллега, журналист «УЦ» Алексей Гора, уйдя добровольцем в армию и прибыв в учебную часть в Запорожье, поделился с читателями первыми впечатлениями. На этот раз в нашем разговоре были не эмоции, не первые впечатления, а свойственный Лёше анализ происходящего в учебной части и за ее пределами.

– Я, наблюдая за собой и за людьми, пришел к выводу, что мы здесь стали более категоричными. Если раньше, на гражданке, можно было мимо чего-то равнодушно пройти или сделать вид, что не заметил, то здесь более четко проявляется потребность в справедливости. Чтобы не обижали слабого, помогали друг другу. Приведу элементарный пример: человек пашет, а два сидят и курят. Если раньше я бы промолчал, то сейчас могу и морду набить…

Люди сегодня разделились на две категории: военные и гражданские. При этом военные одинаковые, а гражданские бывают разные.

Мне несколько раз доводилось бывать на территории города. Слышал проклятия в свой адрес. Но в подавляющем большинстве случаев люди, видя человека в форме, особенно рядовой состав, поддерживают и пытаются накормить. Меня раз шесть приглашали в элитные рестораны. Учитывая то, что в части нас кормят хорошо, а пить не хочется, дело заканчивалось покупкой кваса.

На гражданке очень многие спрашивают: зачем? Почему? Куда? Относясь к нам доброжелательно, люди все-таки сомневаются в том, что все это необходимо. Запорожье — достаточно тихий город, он живет гражданскими понятиями, и появление большого количества военных для горожан — событие неординарное.

Помогают нам очень много. Вчера из Добровеличковского района пришла машина с продуктами. Почти две тонны! Нас здесь хорошо кормят, продуктов хватает. Но мы так обрадовались этой помощи! Во-первых, потому, что на территорию части заехал автомобиль с кировоградскими номерами. Во-вторых, было видно, что продукты не централизованно куплены, а люди приносили: в пакете картошка, морковка, лук, чеснок, мед. Привезли муку, сахар — много и от души.

Мы находимся на полигоне, где много чего нужно обустроить: душ, кухню и так далее. Что смогли, сделали. А потом жители Запорожья привезли нам полную машину леса. Теперь мы можем сбить столы, поставить навесы. Звонят и спрашивают, нужны ли нам молотки, гвозди и другой инструмент. Приво­зят нам горожане и лекарства. Сейчас ночью стало прохладно, и некоторые ребята кашляют. Ребята, которые из Запорожья, позвонили своим знакомым, и нам привезли несколько упаковок «Фармацитрона». По-доброму, по-дружески все относятся.

Да, у нас появилась боевая подруга. Мы подобрали щенка, девочку. Судя по всему, она жила на свалке, поэтому ест все подряд и бесконечно. Мы назвали ее Хавкой. Маленький черно-белый кутенок. Бережем как зеницу ока. Заберем с собой на восток.

Что касается военных, то у каждого своя история. У меня в подразделении есть хлопец, которого в январе-феврале называли «титушкой» — он в Запорожье стоял на охране памятника Ленину и категорически был против того, чтоб его сносили. Говорит, что стоял исключительно из убеждений, а не за деньги. А сейчас добровольцем пошел в армию. Четыре года назад он отслужил срочную, а теперь решил, что ему нужно вернуться.

Пообщался я с майором из части, которому сказал, что я был на Майдане. Он мне сказал: «Боже, как я вас тогда ненавидел!» После протянул мне руку и сказал, что рад, что мы сейчас вместе Родину защищаем. Здесь не играют роли ни политическая принадлежность, ни убеждения. Ребята собрались ради того, чтобы сказать свое слово, потому что Родина в опасности. Полутонов здесь нет.

На вопрос, чего больше всего ему не хватает, Лёша ответил: «Кировограда»…

Записала Елена Никитина, «УЦ».

Володимир Панченко про ціну свободи, майбутню Раду та відповідальність суспільства

Минулого тижня в бібліотеці Чижевського відбулася зустріч з професором Києво-Могилянської академії, народним депутатом України першого скликання Володимиром Панченком. Приводом для зустрічі став подарунок науковця — Володимир Євгенович передав до бібліотеки близько двох тисяч книг з власної колекції, серед яких є раритетні видання, екземпляри з автографами авторів і т.п. На зустрічі говорили переважно про книги та письменників, проте в Кіровограді Володимира Панченка пам’ятають не тільки як літературознавця та письменника, але й як політика, першого представника нашого міста у Верховній Раді України. Тож ми, скориставшись нагодою, поставили йому кілька питань про ситуацію в Україні та майбутні вибори.


— Коли я приїжджаю до Кіровограда, то постійно потрапляю на дні жалоби, — каже Володимир Панченко. — Сьогодні хоронили хлопця, вчора хоронили трьох. Цей момент — він, звичайно, трагічний. Але в історичному сенсі — це великий момент, це ціна за нашу свободу. Те, що зараз відбувається, — болісно, але цей біль пробуджує дуже здорові, дуже важливі процеси. Ми проходимо те, що проходили багато націй. Нікому воля не давалася легко, завжди національне становлення коштувало крові, жертв. І тоді з’являлися національні герої, консолідувалася нація.

Життя зараз контрастне. Я живу біля «Копілки», і кожної ночі чую, як народ гуляє до четвертої ранку в ресторані. Життя, звичайно, триває, але кожна людина, яка живе в Україні, повинна знати для себе, що йде війна, що щодня гинуть люди…

Мій син Ярослав вже п’ять місяців мобілізований, знаходиться під Луганськом, нещодавно він приїздив у відпустку, і я спілкувався з ним, з його товаришами. Я був вражений. Я рідко буваю вражений і рідко таке кажу. Але ці хлопці — вони інші. Їм за тридцять, вони спокійні, вони впевнені, вони патріотичні, вони критично налаштовані до того, що в нас є в політичному бутті. Маю сподівання, що, коли на сході все закінчиться, ці батальйони нам ще тут допоможуть. Я не маю на увазі, що тут мають бути якісь потрясіння, але їхня впевненість, їхня позиція допоможуть нам у тому, що стосується реформ і очищення України.

Тому що зараз в Україні насправді дві небезпеки. Перша — очевидна. Вона називається війна, Путін, Росія. Деякий час я вживав словосполучення «путінська Росія», а потім зрозумів, що це тавтологія. Я нещодавно читав, що Євген Маланюк у 1922 році у Польщі видавав журнал «Веселка». І одним із основних меседжів цього журналу був «Ми боремося з московською нацією». Тобто ще у 1922 році він зрозумів, що справа не тільки в більшовиках, що більшовизм і Росія — це вже синоніми. А сьогодні Путін і Росія — це синоніми. Якщо 83% росіян підтримують політику Путіна, то немає необхідності говорити «путінська Росія», бо непутінської Росії немає. Ті 17 %, які не підтримують, вони ж і не проти, більшості з них все одно. Є тільки окремі люди — один, може, два відсотки, на яких можна покладати сподівання.

І те, що зараз відбувається на сході, — це невипадково. Це повний дубль 1917 року. Ленін і Троцький робили те саме: дестабілізація обстановки в «неправильній» країні, створення маріонеткового уряду й нарешті військове вторгнення, начебто на допомогу цьому уряду. Змінилися тільки прізвища та географія.

Але є ще друга небезпека — внутрішня. Це нереформована Україна. За ці кілька місяців після Майдану змінилося надзвичайно мало, десь там персони помінялися, але говорити про реформи не можна.

— Депутати Верховної Ради першого скликання, яких обирали на хвилі патріотичного підйому, були іншими — і за «якістю», і за своїми цілями. Чи маємо ми шанс зараз, коли ми знову спостерігаємо величезний патріотичний підйом, згуртованість суспільства, створити таку Верховну Раду?

— Дуже хотілося б сподіватися. Але говорити про іншу якість сьогодні складно. Перша умова якісного парламенту — це інше виборче законодавство. Але, бачите, новий закон поки що не набирає голосів. І якщо не набере, то є велика небезпека, що в жовтні ми законсервуємо той парламент, який маємо зараз. Ну, може, не на 100 відсотків, а на 90… Ви пам’ятаєте, як приймався діючий закон про вибори у 2012 році? Тодішня влада була зацікавлена в тому, щоб залишити мажоритарний компонент, бо тоді вони могли правдами й неправдами забрати все. Це був правильний розрахунок: 80% мажоритарників пішли до Януковича (може, я помиляюся на якісь проценти, але суть та сама). Я не розумію, чому сьогодні УДАР, «Батьківщина» — партії, які начебто виступають за пропорційну систему, за відкриті списки, — не звертаються по допомогу до суспільства? Вони ж повинні апелювати до виборців, до нас. А чи звертається до нас депутат від УДАРу Ревенко? Я особисто не чув.

Друга умова — це активне громадянське суспільство. Надавили на Верховну Раду — з’явився проект закону, з нього можуть там ріжки й ніжки залишитися після другого читання, але його могло й взагалі не бути. Як казали у нас у селі: «Що вб’єш, то в’їдеш». Ми повинні контролювати ці процеси, а з контролем є проблема: Майдан не може існувати вічно в тій формі, в якій він існував в кінці 2013 — на початку 2014 року. Ці функції має взяти на себе активне громадянське суспільство, яке зараз почало формуватися, але значного впливу поки що не має.

— Ви кажете про відкриті списки. А чи є в Україні політики, обличчя яких варто відкривати, адже побачимо тих самих?

— Події останніх місяців показали, що в нас є люди, у яких є колосальний потенціал, але вони ще не затребувані в політиці. Скажімо, цей комбат Семен Семенченко (ясно, що це не справжнє прізвище), він часто з’являється з коментарями на телебаченні й висловлюється далеко не завжди як військовий, дуже часто він дає по суті політичні коментарі. Чи, наприклад, Єгор Соболєв — колишній журналіст, а тепер він громадський і політичний діяч, людина з державною посадою. Події останніх трьох місяців проявили багатьох. В суспільстві сьогодні є запит навіть не на нові обличчя, а на нове покоління політиків. Покоління молодих — двадцяти п’яти — тридцяти п’ятирічних. А в нашому політикумі багато старої гвардії, причому я це кажу з негативною конотацією. Молоде покоління не має змоги говорити. Якби з’явився новий закон про вибори, він дав би механізми для того, щоб ці люди залучилися до політики. Які шанси у молодої небагатої людини пройти на мажоритарному окрузі? Нуль! На мажоритарних округах будуть знов-таки проходити тільки люди з великими грішми. А люди з великими грішми, як правило, політично аморфні — їх головний інтерес не національний, а бізнесовий.

— Але зараз, коли ми голосуємо за партії, то знов-таки обираємо серед людей з великими грішми, адже програми партій фактично не мають ідеології та мало чим відрізняються…

— На жаль, є така реальність, мабуть, навіть традиція в українській політиці. У нас дійсно партії ідеологічно безликі й персоніфіковані. І зараз це особливо небезпечно, тому що маленькі та слабо організовані партії можуть набрати велику кількість місць у парламенті. Ляшко, наприклад. Хто знає хоч одну людину з партії Ляшка, крім самого Ляшка? Я не знаю, при тому, що я цим цікавлюся. Або «Солідарність». Це ж партія однієї людини, вона була фактично номінальна. Але, коли Порошенко став Президентом, вона стала лідером соц­опитувань. І це проблема. Тому що партія потенційно прохідна, вільних місць повно, а часу замало. І туди можуть повалити усі підряд — за владою, за посадами. Це, звичайно, буде неякісний матеріал.

Але й тут дуже багато залежить від суспільства. Давайте казати правду: всі ці януковичи — вони ж не з неба до нас падають, а приходять в результаті демократичних виборів. Хай там якийсь процент фальсифікацій, але ж все одно: відбувається голосування, і хтось їх туди обирає. Проблема якості політикуму — це проблема якості суспільства. Зараз суспільство показало здорові начала, здорові тенденції, і цим необхідно скористатися. Ми не можемо втратити ще один шанс. У нас не так багато часу, треба швидко розвиватися, швидко реформуватися. Будемо сподіватися, що люди ще пам’ятають 2005 рік, коли ми все профукали. Можемо, звичайно, говорити, що профукали не ми, а Ющенко й команда, але ж ми дали їм профукати! І це не повинно повторитися, небезпека реваншу на майбутніх парламентських виборах дуже велика.

Записала Ольга Степанова, «УЦ».

Солдатские жены: «Государство нам не помощник»

Наше внимание приковано к новостным сводкам из зоны АТО, где несут нелегкую службу кировоградцы. Многие отправились защищать Родину, оставив здесь свою семью — жену, детей. Как и чем сегодня живут члены семей бойцов АТО?


Когда возникла идея написать статью о том, как живут жены солдат, оказавшихся в зоне боевых действий на Донбассе, поначалу показалось, что найти собеседниц будет легко, — Кировоград как-никак довольно милитаризированный город. Однако очень быстро выяснилось, что искать солдатских жен в нашем городе — все равно, что иголку в стоге сена. А все потому, что эти женщины фактически предоставлены сами себе, их проблемы практически никого не интересуют. С одной стороны — отсутствие общественной поддержки, а с другой — особенности работы мужей накладывают на них свою, особую ответственность. Поэтому их тяжело найти, поэтому не все соглашаются на беседу с корреспондентом — даже когда узнают, что героями публикации будут не их мужья, а они сами.

Муж Натальи прибыл на побывку в Кировоград всего на неделю и уже вернулся обратно. Сама Наталья сохраняет оптимизм, но в ее голосе слышится беспокойство.

— Мой муж поехал на Донбасс в середине мая. На прошлой неделе только приехал навестить семью, а теперь он снова там, в зоне АТО. Остается только ждать. Он ведь у меня контрактник, так что, когда ему сказали, что он едет на Донбасс, выбора особого не было. Слава Богу, пока все обходилось хорошо, и надеюсь, что он вернется домой целым и невредимым. В принципе это единственное, чего я сейчас хочу. Проблем много, но в целом терпимо. Мы — молодая семья, своего жилья нет, живу на съемной квартире. Я слышала, что семьям солдат, воюющих на Донбассе, полагается некая помощь от государства, но пока лично на себе этого не ощутила. Говорили, что выделяют земельные участки, но все эти участки либо за городом, либо выделяются под застройку — а откуда нам взять деньги на постройку дома? Слышала, что предоставляют еще какие-то льготы, выплачивают помощь, но что и как, не знаю. Пока моя семья от государства не получила ничего. От общественных организаций я тоже поддержки не видела, но муж говорит, что там, в АТО, волонтеры очень активно им помогают — подвозят продукты, снаряжение. В принципе это самое главное. Пока в нашей семье детей нет, я вполне справляюсь сама. К счастью, я могу регулярно связываться с мужем — мы созваниваемся, узнаем, как дела друг у друга. Самый долгий период его «молчания» длился где-то три дня. В общем, мне не пришлось переживать того ужаса, который накрыл родственников ребят из 79-й бригады, например, и надеюсь, что не придется никогда. Я знаю еще нескольких женщин, у которых мужья служат на Донбассе, но как-то тесного общения с ними нет, каждый варится в своем соку…

Эти слова Наташи заставили меня задуматься вот о чем: на недавней встрече с бойцами АТО губернатор Кировоградской области Александр Петик озвучил весьма показательные цифры. Оказывается, Кировоградщина, имея общее количество населения немногим менее миллиона, отправила в зону боевых действий в Донецкую и Луганскую области около трех тысяч человек. Это, по словам А.Петика, вдвое больше других областей. Практически каждый из этих трех тысяч, уходя навстречу смертельной опасности, оставил в тылу свою семью. 45 семей уже лишились своих любимых сыновей, мужей, братьев, отцов. Эти семьи нуждаются в помощи ничуть не меньше, чем ребята, которые сейчас борются с террористами на востоке Украины. Но характер этой помощи должен быть несколько иным.

У Лены (девушка пожелала остаться инкогнито, поэтому имя изменено) на руках маленький ребенок, и муж — кормилец семьи. Но теперь он служит на Донбассе, и Лена очень переживает за него.

— Очень страшно смотреть телевизор и читать новости в Интернете, — говорит она. — Когда я услышала о том, что наших, кировоградских ребят взяли в плен, испугалась, начала названивать. Слава Богу, муж вышел на связь, успокоил, сказал, что у него все в порядке. А так… Обычная жизнь. Дочке недавно исполнилось семь месяцев, она слишком маленькая еще, не понимает, где папа, куда он делся. Объяснять пока ей ничего не надо, вот это хорошо. Но все равно я очень боюсь. Недавно была на похоронах — террористы убили мужа подруги… Насчет помощи от кого-то — никакой помощи и ни от кого пока я не видела. Да, я слышала о том, что вроде бы выделяют землю бойцам АТО, но мне пока не до этого. Трудно то, что все это переживаю я одна… хотя нет, не совсем одна — мама поддерживает, свекровь. Но это естественно, они — мои родственники. А кроме них — никто больше…

К сожалению, переживания Лены и Наташи не лишены оснований. И дело не только в том, что их мужья рискуют жизнью, но и в том, что в случае трагедии обе они, скорее всего, останутся один на один со своими проблемами и горем. На каком основании был сделан такой пессимистический вывод?

Анастасия, жена Александра Дудки — капитана 3-го полка, пробывшего в плену у сепаратистов более 50 дней, любезно согласилась пообщаться с корреспондентом «УЦ». Рассказанная ею история просто невероятна:

— Из части нам позвонили 4 мая, а 5-го Саша уже уехал на Донбасс. Правда, нам никто не сказал, что пункт прибытия будет именно там. Наверное, это правильно — военная тайна, все такое. Саша регулярно звонил и говорил, что находится в Днепропетровске. И вдруг как гром среди ясного неба эта новость: он в плену у ополченцев. Что меня поразило больше всего — узнала я об этом не в части, где Саша служит, не в военкомате, а от его родителей. Если бы его отец не выяснил какими-то своими путями, могло бы быть еще хуже — узнала бы из Интернета или новостей по телевизору. Можете представить себе мое состояние… Я до сих пор задаюсь вопросом, почему никто не позвонил из части и не сообщил нам, что произошло? А ведь я такая не одна, ополченцы взяли в плен около 30 военных из Кировограда, у каждого семья есть! Да, женатых среди них очень мало, но у всех же есть мамы и папы, братья и сестры — неужели они не имеют права знать, что происходит? Сашу и его соратников удалось вызволить из плена только благодаря родственникам. Помните, родители ребят, которые были в плену, обращались к губернатору? В облгосадминистрации нам позволили провести митинг, а еще отправили какой-то запрос на Киев. Я не знаю всех подробностей, возможно, из Киева был вызван специалист по переговорам. Сашин отец ездил в Луганск несколько раз, он рассказывал, что больше всего помогли, как ни странно, тамошние ветераны Афганистана. Один из них ездил вместе со свекром и вел с террористами переговоры. Насколько я поняла, эти переговоры были очень трудными, в части нам говорили, что, если Сашу отпустят, это будет чудо. И знаете — это действительно было чудо!

В результате длительных и сложных переговоров с луганскими боевиками Александра Дудку и его однополчан удалось освободить из плена, и сегодня все они уже находятся дома.

— Помню, мы встречали их в Ковалевском парке, — говорит Настя. — Я не знаю, какие можно подобрать слова, чтобы выразить нашу радость. После плена Саша немного изменился — до службы на Донбассе, например, он не верил в Бога и иногда посмеивался надо мной, потому что я довольно религиозная, на все праздники хожу в церковь. А теперь он и сам поверил, что в нашей жизни есть нечто божественное. Он рассказывал, что в плену молился за нас с дочкой. После того как приехал домой, мы вместе пошли в церковь. Поначалу Саша говорил, что никогда не вернется на этот проклятый Донбасс, да и нельзя ему — когда его отпускали, то предупредили, что если поймают во второй раз, живым он не уйдет. Но сейчас я вижу, что ему уже не сидится на месте. Саша после возвращения все время просматривает новости о смерти украинских солдат, он присутствовал на всех похоронах. Очень обижает его то, что в Ковалевском парке вокруг самодельного памятника кировоградским десантникам наставили пивных палаток. Это самое настоящее кощунство!

О том, как война отражается на душевном состоянии бойцов, Настя знает не понаслышке:

— Я вообще работаю знаете где? В психиатрической больнице на поселке Новом, медсестрой в отделении пограничных состояний (раньше это было отделение неврозов). Так вот, сегодня там проходят реабилитацию девять человек, побывавших в зоне АТО. Их будет еще больше, и им всем нужна помощь. А представляете, каково их родным и близким? Мы ведь по сути предоставлены сами себе. Когда мужа отправляли на Донбасс, его поездку оформили как командировку! Потом, правда, стали к зарплате начислять доплату за то, что он находился в зоне, где идут боевые действия. В целом это и вся помощь. Из волонтеров или благотворительных организаций к нам не обратился вообще никто, даже когда стало известно, что Саша в плену. Я не хочу сказать о них ничего плохого — они для наших солдат делают просто колоссальную работу: снабжают амуницией, продуктами. Но мы здесь, получается, остаемся одни со своими проблемами. Дело не в денежной, а скорее в моральной помощи. Вот я узнала, что муж находится в плену. Как мне быть? Куда обращаться? Никто этого не скажет, понимаете? Как объяснить дочке, почему папы так долго нет дома? Я ей говорила, что он в командировке — не будешь же объяснять пятилетнему ребенку, что папа ушел на войну и попал в плен, и неизвестно, вернется живым или нет… В этих сугубо психологических вопросах государство нам не помощник — что говорить, если даже в части никто не удосужился уведомить меня и Сашиных родителей о том, что с ним произошло.

Думаю, нашему городу, да и вообще стране, нужна организация, которая помогала бы семьям солдат, находящихся в горячих точках. Ну что делать, если твой муж попал в плен? Что делать, если он ранен где-то на вражеской территории, как его искать? Где узнать, полагается ли тебе какая-то материальная помощь и что нужно сделать, чтобы получать ее? Как добиться того, чтобы при необходимости человек после войны прошел реабилитацию? Да банально — если тебя в трудную минуту поддержит такая же солдатская жена, которая прошла через этот ад и может найти подходящие слова утешения, насколько легче было бы переносить эти 50 ужасных дней! В общем, вопросов очень много, а ответы приходится искать самим, практически на ощупь. Если бы такая организация была, я бы непременно обратилась туда. Может, найдется активный и грамотный в этих вопросах человек, который создаст такое?..

Вопрос Насти вполне резонен, поэтому мы сочли за необходимое переадресовать его всей кировоградской общественности: не пришло ли время организовать союз солдатских жен?

Беседовала Виктория Барбанова, «УЦ».

Сергей Ларин: за мир, единство и развитие

Именно эти ценности считают наивысшими в Партии развития Украины, исполком которой сегодня возглавляет экс-губернатор Кировоградщины Сергей Ларин, и предлагают ряд конкретных шагов, которые должны быть сделаны на государственном уровне для их установления в Украине в качестве основополагающих.

— Страна уже полгода болеет вой­ной. Мы все вместе неотложно должны найти путь к миру ради Украины, ради наших детей. Мы должны снова научиться слушать друг друга, дискутировать, находить компромисс, — считает политик.

По его мнению, сегодня внутренние противоречия превратили Украину в геополитическую шахматную доску, а играют на ней циники, которых не интересуют наше будущее и наши национальные интересы.

— Нужно немедленно добиться двустороннего прекращения огня, создать гуманитарные коридоры для поставки продовольствия, воды и медикаментов в зону АТО, активизировать переговоры с Россией при посредничестве ЕС, США и других с единственной целью — создать устойчивые условия для прекращения кровопролития на востоке Украины, — считает Ларин.

В Партии развития убеждены в том, что единство в разно­образии должно стать базовым принципом государственной политики во всех сферах, основой устойчивого развития Украины, и выступают за идею республиканской Конституции, которая гарантированно защищает права и свободы каждого гражданина и базируется на основах самоуправления и парламентаризма.

— Одно из наших первоочередных требований — разработка и реализация Национального плана примирения, расследование массовой гибели мирных граждан во время событий на Майдане, в Одессе и на востоке Украины, амнистия для тех, кто не совершал тяжких преступлений. Кроме того, критически необходимо начать процесс децентрализации власти, первый шаг — назначение Президентом глав государственных администраций исключительно по согласованию с местными советами. В дальнейшем функции, полномочия и финансы должны быть переданы территориальным общинам, а государственные администрации — ликвидированы.

Мы глубоко убеждены: ответственность за разжигание межнациональной и межрегиональной вражды должна быть уголовной, жители всех регионов должны чувствовать себя «своими» в единой стране — вне зависимости от политических, культурных или религиозных взглядов, а вопрос использования языков национальных меньшинств как региональных должны решать представители местных общин.

Государство в лице правительства фактически самоустранилось от выполнения социальных обязательств, даже обеспечение обороноспособности страны осуществляется в основном за средства неравнодушных граждан, волонтеров, вся тяжесть экономического кризиса легла на плечи работающих украинцев. Мы просто обязаны уже сегодня начать реальные реформы в экономической, разрешительной, налоговой сферах, провести индексацию зарплат и пенсий к уровню инфляции — это прямое требование действующего законодательства! Кроме того, должен быть введен мораторий на увеличение налоговой нагрузки на бизнес и проверки предприятий хотя бы до марта следующего года, запрещено взыскание налогов наперед. Мы готовы представить полноценную, детализированную программу выхода страны из сегодняшнего кризиса — экономического и гуманитарного — и совместно с другими конструктивными силами реализовывать его положения, — подчеркивает Сергей Ларин.

Владимир Ханин.

«Самая любимая тема»

Это тема земли. Самой любимой ее назвал секретарь Кировоградского горсовета Иван Марковский на пресс-конференции. «Это любимая тема не только для средств массовой информации, но и для всех», — дословно выразился Иван Иванович.

А речь на пресс-конференции шла о борьбе с «блатными» арендаторами земельных участков, находящихся на территории областного центра. По словам Марковского, из-за недобросовестных плательщиков городской бюджет недополучил 7 миллионов гривен.

Есть просто должники, которые по каким-то причинам вовремя не платили за землю, и со временем долг накопился. Так, самая большая сумма долга, согласно данным областной налоговой инспекции, у ЧП «Агрооптсервис» — более 600 тысяч гривен. На втором месте кировоградский завод стройматериалов №2 «Синтез», долг которого составляет 344 тысячи. Замыкает тройку «лидеров» ОАО «Кировоградское АТП-13555» — более 177 тыс. грн. В списке злостных должников — ТЭЦ, фирма «Ось», завод Таратуты и другие, по характеристике Марковского, «небедные» предприятия и организации.

Секретарь горсовета заявил, что ведется индивидуальная разъяснительная работа с каждым из должников. Им предлагают два варианта выхода из ситуации: либо они гасят долг, либо власть разрывает с ними договор аренды. Второй вариант рассчитан исключительно на доверчивых избирателей — процедура сама по себе долгая, сложная и фактически невыполнимая. Да к тому же и нерезультативная, так как арендатор, даже согласившись разорвать договор, деньги в бюджет, скорее всего, не положит…

Есть ряд «блатных» арендаторов. Это те, кто вместо положенных от трех до двенадцати процентов от суммы оценочной стоимости земли платит меньше трех. В некоторых случаях это всего один процент. Иван Марковский намерен привести подобные договора аренды в соответствие с законом. Третья категория неплательщиков — предприятия, вообще освобожденные от арендной платы за землю. Это, к примеру, ОКПП «Днепр-Кировоград» и ГП «Кировоградтепло».

Борьба с неплательщиками для пополнения бюджета — дело благородное, но неблагодарное и…бесполезное. И низкие ставки земельного налога, и «блатные», и должники появились не сегодня и даже не вчера. Прошлые каденции горсовета безрезультатно несколько раз пытались повысить процент суммы оценочной стоимости, но голосование всегда проваливалось, так как преимущественное большинство депутатов — арендаторы той самой земли. А против себя, то есть своего кошелька, голосовать наши избранники не готовы.

Тема земли не только «самая любимая», но и самая популистская. Остро она поднимается только в двух случаях: либо когда она затрагивает чьи-то личные интересы и является предметом давления и шантажа, либо приближаются выборы. У нас грядут выборы, поэтому все чаще мы будем слышать призывы, намерения и готовность «бороться за землю». Вот как, например, можно заставить платить арендную плату за землю тот самый «Днепр-Кировоград» или «Кировоградтепло»? Освобождал их горсовет, на тот момент имея на это основания. Если сейчас вернуть им арендную плату, сразу же поднимется вопрос о повышении тарифов со всеми вытекающими последствиями. Поэтому до выборов радетели за наши с вами интересы пошумят, а после выборов все вернется на круги своя.

На грядущую сессию горсовета выносится около двухсот земельных вопросов. Иван Марковский заверил, что среди них нет ни одного проекта решения о выделении новых участков земли. Все они — о разрешении на изготовление документации, о приватизации участков под застройками и о садовых товариществах. Будут и гаражи, но, по словам Марковского, только отвечающие требованиям положения о гаражном строительстве. Посмотрим…

Отдельная земельная тема — выделение участков участникам АТО. В районе Арнаутово был «обнаружен» земельный массив, который можно разделить на 115 участков. Но участников событий на Донбассе этот район не устраивает. Они сами присмотрели себе массив: бывший автодром за Рощей Десантников. Но эти 42 гектара, по словам Ивана Ивановича, почему-то в аренде у днепропетровской фирмы.

Всего для участников АТО, чтобы обеспечить их землей под индивидуальное строительство, необходимо найти 100 гектаров земли. Но сегодня местная власть… не владеет базой данных городской земли. Обещают в октябре функции контроля земли вернуть органам местного самоуправления.

Елена Никитина, «УЦ».

Рок против войны

Он не уехал из родного Кировограда. Нет, это фактически он уже давно живет в другом городе, в другой стране, но его душа здесь. Более того – он намерен настолько сблизить два своих любимых города – Кировоград и Берлин, – что рождает, казалось бы, безумные, по нынешним временам, идеи. Но идеи его вдруг оказываются вполне реалистичными. Сегодня – об одной из них. Ах, да! Многие, наверное, догадались, что он – это певец Михаил Пахманов.

Самая свежая идея Пахманова – организовать выступление кировоградской рок-группы Stargazer в Германии, в Геттингене, в легендарном рок-клубе EXIL. Идея породила новые идеи. Все подробности – в интервью.

– Михаил, как родилась идея концерта?

– Есть у нас в городе Геттинген рок-клуб EXIL, в котором я выступал со своими сыновьями. И мне захотелось показать европейцам, что Украина – это не только война. Что в Украине есть культура, и музыкальная в том числе. О России в Германии знают много, а об Украине – не очень. И сейчас во всех средствах массовой информации три темы: Ирак, Израиль и Украина, и все они связаны с военными действиями. Мне показалось, что если пригласить кировоградских ребят в этот студенческий рок-клуб (а студенты – публика прогрессивная и думающая), то от этого выиграют все.

Я решил пригласить Виктора Стрижевского с его новым бендом Stargazer, потому что Стриж – мой старинный друг, мы вместе начинали заниматься музыкой. И если уж кого-то приглашать, то своих старых добрых друзей. Я поделился своими мыслями с Ефимом Мармером, и он предложил сначала организовать выступление в Кировограде, сделать программу «Рок против войны». Мы начали развивать эту тему, обсуждать ее вдвоем. Сейчас подготовка началась – я уже выслал ребятам плейлист для концерта, в котором пятнадцать моих песен, три песни моего сына, и не только это.

Если говорить о группе Stargazer, то они работали в клубе «Виктория», я посмотрел их выступление в Youtube. Кроме того, что я еще раньше высказывал свое позитивное мнение о музыкантах – Стриже, Руслане Федосееве и Дмитрии Еремине, – мне очень понравился солист Сергей Мазанько. Он очень талантливый, и я хочу, чтобы он пел со мной, и это будет двуголосье. Начать планируем двумя мощными и эмоционально равнозначными композициями: Сергей исполнит Child in the time, а я – July morning.

– Расскажите о клубе EXIL.

– Клуб маленький, мест на двести-триста. Карл, его владелец, бывший барабанщик, знаком со многими музыкантами, и все группы, которые выступают на больших стадионах, выступали в его маленьком клубе. Это типичный рок-клуб, там нет попсы, там своя публика. Мой сын там выступал с сольной программой, исполнял свои песни. Потом нас пригласили с группой – я и мои сыновья. Я предложил Карлу привезти ребят из Украины, и он сказал: «Вау! Из Украины – это класс!»

Деньги за выступление музыкантам не платят, но обеспечивают проезд, гостиницу и промоушн на сайте клуба.

– Какой кировоградский зал вы рассматриваете для концерта?

– Мечтаю, что это будет театр. Там можно сделать концерт театрализованным, задействовать световые эффекты, что-то еще. Если эта идея понравится директору и режиссеру театра, можно сделать совместный проект.

Дата концерта зависит от готовности ребят. Ориентировочно – вторая половина октября. Очень надеюсь, что мы изменим название программы, и она будет называться не «Рок против войны», а, например, «Рок за мир» или будет другой жизнеутверждающий посыл.

Все это должно прекратиться, потому что события в Украине происходят невероятные. Меня многие спрашивают, как я к этому отношусь и как я вообще это понимаю. А общаюсь я только с немцами, у меня здесь нет русскоязычного круга общения.

– Нам тоже интересно, что вы об этом думаете.

– Я родился в Украине, в Кировограде, вырос там, учился в музыкальном училище, работал в филармонии. Я работал в Крыму, в Ялте. Это была одна страна, не было никаких территориальных проблем. Путин сейчас ведет политику «я ничего не знаю», это показывают немецкие СМИ. Он утверждает, что в Украине гражданская война, свои против своих, что Россия там ни при чем. И Евросоюз в некоторой рассеянности: если бы была интервенция, если бы российские войска вошли на территорию Украины, это была бы другая история. А так они расценивают ситуацию как внутренний конфликт, на который может воздействовать только ООН, миротворческие силы.

К тому же начинается возня с газом. Дело в том, что в Германии самое большое газовое хранилище, и оно принадлежит российскому миллиардеру. Ведутся какие-то непонятные переговоры, вводятся смешные санкции. В принципе Европа не хочет даже думать о каком-то военном вмешательстве, потому что сразу же будет война в Европе. Но стараются что-то предпринять, чтобы прекратить происходящее в Украине, пытаются доказать, что российская армия присутствует на востоке, но Путину удается доказать обратное.

– В этот конфликт замешаны артисты, в том числе ваш преподаватель Кобзон. Должны ли музыканты и актеры высказывать свое отношение к происходящему?

– У меня есть друг Яша, который живет в Ялте. Он участвовал в проекте «Голос країни» и был одним из победителей. Сейчас он плачет горючими слезами, говорит, что он три года раскручивался через всевозможные каналы, работал на концертах всей страны, а сейчас в Украину его с выступлениями не пускают, и он вынужден в России начинать фактически с нуля.

Я перессорился практически со всеми знакомыми-москвичами. До сих пор для меня было абстракцией то, что средства массовой информации могут влиять на мнение, мировоззрение, мировосприятие людей, имеющих высшее образование, способных мыслить, анализировать. Я в это не верил, пока не увидел агрессию со стороны российских знакомых и даже близких людей. У меня была группа «Пахманов», мы с ребятами записывали музыку, выступали, но сейчас ничем не занимаемся, мы рассорились. Мне говорят: «Украина, фашисты, бандеровцы». Я говорю: «Получается, что я тоже фашист? Потому что я родился и вырос в Украине? Вы, ребята, с ума сошли».

А что Кобзон? Он взрослый человек, говорит так, как думает, но так думает Иосиф Давыдович. А как думают Игорь Крутой, другие артисты, которые из Николаева, Одессы и из других украинских городов? Отрицается все подряд, и я уже практически ни с кем не общаюсь в социальных сетях – заходишь туда, чтобы грязи накушаться.

Я сначала вообще не принимал ничью сторону. Но Родина есть Родина, и мои родители лежат на кладбище в Кировограде. В принципе я знаю, о чем говорю. Да, были времена, когда в Кировограде на каждом перекрестке можно было по морде получить. Но одно дело, когда пьяный говорит «иди сюда» просто потому, что «иди сюда». А стрелять, убивать, называть всех фашистами и бандеровцами, не зная, что это такое… Обычные штампы, которыми люди пользуются, ничего не видя и не желая видеть. Грязно это все. Я только думаю, когда это закончится и чем.

Я читаю сайт вашей газеты и вижу, что практически каждый день в Кировограде хоронят ребят. А кировоградцы, с которыми я общаюсь, говорят, что в городе все спокойно. Как спокойно, если гибнут парни? Я, кстати, прочитал, что вы собираете деньги в поддержку журналиста Алексея Горы. Хочу приобщиться и переслать ему тысячу гривен на каску. Но пусть этот кошмар закончится и она ему не пригодится…

Записала Елена Никитина, «УЦ».