Земля — из единого окна

С начала этого года оформить право собственности (приватизировать) на личный земельный участок стало намного проще. Как раз тот случай, когда власть пошла навстречу народу; ну и реально — шаг в борьбе с коррупцией.

— До сих пор оформление права собственности на землю было сложным и излишне зарегулированным процессом, — признает Игорь Збаржевецкий, начальник отдела государственного земельного кадастра Главного управления Государственного агентства земельных ресурсов в Кировоградской области. — После обмера участка, сбора всех необходимых подписей и согласований разных служб и ведомств (а также соседей по участку) ему присваивался кадастровый номер, в кадастровый центр сдавались так называемый обменный файл и все сведения о земле. Посетить надо было с десяток кабинетов! Только после этого документы попадали в главное управление Госкомзема (так привычно называют все Госагентство по земресурсам), где после ряда процедур, кстати, недешевых, таких, как распечатка регистрационных карточек, печатался и регистрировался акт. В целом этот процесс мог занимать не то что месяцы, годы!

А за существенное ускорение дела, поговаривают, нужно было сунуть кому надо…

С 1 января в этот запутанный процесс внедрен принцип единого окна. Ездить по разным конторам в райцентр и областной центр уже не надо. И более того, теперь официально ограничен срок, за который вам должны оформить документы на право собственности, — 15 дней. Хотя Игорь Витальевич говорит, что в первом квартале могут быть чуть дольше сроки — пока обкатают всю машину.

Теперь механизм приватизации вашей приусадебной земли или любимых загородных 6 соток выглядит так. В местном управлении по земельным ресурсам получаете перечень необходимых документов. Если, к примеру, речь идет о даче под Кировоградом, то надо обращаться в отдел земельных ресурсов Кировоградского района на Балашовке, по улице Дарвина, 25.

Дальше надо обратиться в любую лицензированную организацию для оформления землеотвода. Список фирм, которые предоставляют такие услуги, есть в отделе земельных ресурсов, идите в любую. Этот этап самый дорогой — услуги фирм стоят денег, в зависимости от формы и размеров участка, его удаленности цена может колебаться на сотни гривен. В среднем около пятисот гривен приготовьте.

С графическими и прочими материалами в Кировоградской РГА пишете заявление на приватизацию. Его рассматривают обычно день-два, в случае отказа вам должны дать письменное обоснование отказа. В земельном отделе пишете заявление на присвоение кадастрового номера, даете им подготовленные фирмой документы, так называемый обменный файл. В десятидневный максимум срок вам должны присвоить кадастровый номер.

Далее ваши документы в течение не более трех недель должна рассмотреть комиссия по земельным вопросам районного совета. На этом этапе единое окно уже работает. Документы передвигаются уже без вашего участия. Райсовет разрешает приватизацию, и отдел земельных ресурсов за 15 дней все оформляет. И вас информируют по электронной почте или SMS на мобильный — «пожалуйста, придите, заберите ваш акт на землю». Это услуга платная, за 6 соток придется заплатить 100-200 гривен. Процедура все-таки кажется вам сложной? Да, есть такое. Но раньше она была намного сложнее, и главное — не ограниченной по срокам, люди ждали своих актов и по три года.


Для справки: в Кировоградской области около 450 тысяч земельных участков в собственности людей, в основном это приусадебные участки, по закону такой может быть до двух гектаров. Около 150 тысяч участков уже приватизированы.

От звонка до звонка

Наверное, вы подумали, что речь пойдет о зоне. Отчасти вы правы. Но в этот раз мы поговорим о школе, которая находится в кировоградской ИК №6. Есть формальный повод: в этом году колонии исполнится полвека, а школе — 5 лет. Но нам, независимо от дат, было интересно пообщаться с преподавателями школы №38, посетившими редакцию. Анатолий Васильевич Саламаха и Сергей Александрович Колесник поделились с нами своими наблюдениями и впечатлениями. Признаемся, многое нас впечатлило. Надеемся, что и вы не останетесь равнодушными.

Нельзя сказать, что школе всего пять лет. Она была здесь и раньше. Известен факт, что одно из последних публичных выступлений Сухомлинского было именно в школе колонии №6. А нынешняя пятилетка учебного заведения отсчитывается со дня возобновления его работы.

Ученики здесь — мужчины, отсидевшие не один срок. Есть такие, кто и четырех классов образования не имеет. Есть не доучившиеся пару лет на свободе. Учатся здесь с 6-го класса и до одиннадцатого. Десятых и одиннадцатых — по два. Самому старшему ученику 46 лет. На начало учебного года было 156 учеников. Но, учитывая то, что некоторые освобождаются, количество школьников к концу года меняется: человек 30-40 уходит.

В школу идут по желанию, никто никого не принуждает. «Мы им объясняем, что после освобождения придется идти в службу занятости, становиться на учет. И наличие образования может пойти на пользу», — говорит Анатолий Васильевич. Вообще убеждать в чем-то видавших виды мужиков бесполезно — у них свои резоны. У каждого своя трагическая судьба, так как в колонии отбывают срок те, кто уже не в первый раз попадает за «колючку».

Что касается программы обучения, то есть в 38-й школе класс, который занимается по специальной программе, как во вспомогательных школах. А остальные — по принятой в общеобразовательных школах Украины программе. Правда, из предметов здесь нет трудового обучения и физкультуры в том виде, в каком она в других школах. И то потому, что нет спортивного зала. Но ученики играют в шашки и шахматы. Есть в школе даже компьютерный класс. Материальную базу создавали и наполняли постепенно. Теперь здесь есть все для полноценного обучения.

Занятия здесь ежедневные, с 15.00 до 19.10 (школа является вечерней). Уроки длятся 45 минут, с переменами. Планы, совещания у директора, контрольные работы, творческие, оценки за ведение тетрадей, классные журналы, проверка тетрадей — все, как в обычной школе. Но есть два отличия от «свободных» учебных заведений. Во-первых, в этой школе нет домашних заданий. Во-вторых, здесь нет проблемы дисциплины. То есть абсолютно нет. Если кто-то, как правило, из молодых и новеньких, пытается «дурковать», его тут же одноклассники ставят на место. Учеников даже можно считать прилежными. Правда, «тревожная кнопка» для учителей все-таки установлена — так положено.

Есть в колонии особо опасные заключенные, которые изъявили желание учиться. Поскольку они содержатся в отдельных камерах, то ходить на занятия вместе со всеми не имеют права. Но право на учебу у них есть. Каждый понедельник их переводят в отдельное помещение, и туда к ним приходят учителя: объясняют темы уроков, проверяют задания, дают новые.

Преподают в 38-й школе только мужчины. Кроме наших собеседников, сеют разумное, доброе, вечное в головах, душах и сердцах заключенных Сергей Мищенко, Анатолий Дмитренко, Петр Мизерный, Роман Литвин, Юрий Танасийчук, Сергей Полулях, Сергей Самойлов, Владимир Брайко, Александр Дорошенко, Василий Нудный, Игорь Саенко. Для кого-то это основная работа, кто-то совмещает преподавание в обычной школе с ведением уроков в школе колонии.

Правда, названные учителя не только преподают, но и стараются разнообразить пребывание заключенных в ИК. Внеклассная работа здесь на должном уровне. Учителя организовывают проведение всевозможных мероприятий, конкурсов, встреч. Например, к Олимпиаде в Пекине был приурочен проект «Олимпийское свидание», в рамках которого колонию посещали кировоградские журналисты, спортсмены и тренеры, вели беседы о спорте. В этом году планируются встречи с кировоградскими писателями и поэтами. Между прочим, подобные мероприятия выходят за пределы школы. В актовый зал идут все желающие, и свободных мест никогда нет — аншлаг.

Учебный процесс имеет свою специфику. «Мы можем поговорить о жизни. Особенно на уроках литературы, — рассказывает Сергей Колесник. — Но лучше их не провоцировать на примерах литературных героев. Вот мы анализировали “Хіба ревуть воли, як ясла повні?”. По сюжету героя, Чипку, мать сдала в полицию. Реакция класса: что это за мать? И тут же неприкрытая ненависть. Слово “мама” перечеркивается, ведь, по их понятиям, она не должна сдавать своего сына. Подождите, говорю, ребята, Чипка ведь вырезал семью простого мужика, работяги. Ну, соглашаются, в таком случае ему надо сверлом локоть просверлить или наждачкой по зубам провести. Вот так наши ученики воспринимают художественные произведения».

Правда, реалистическую литературу они воспринимают нормально. «Но, как только заходит речь о модернизме, например, о Кафке… Или вот “Мастера и Маргариту” изучали. Реакция класса однозначная: под каким кайфом надо быть, чтобы такое выдумать?» — вспоминает Анатолий Саламаха.

Нередкое явление, когда ученики пишут стихи. Дают учителю почитать в ожидании похвалы или критики. Но в основном любят переписывать лирические, трогательные поэтические произведения в специальные тетради. К кому обратиться, когда хочется или есть необходимость поговорить? К учителю. Душу они, конечно, не вывернут, так как доверия все же нет. Но отношения между учителями и учениками хорошие.

На наш вопрос о том, не было ли страшно впервые заходить в столь специфическую школу, наши собеседники ответили, что больше было интересно, любопытно, нежели страшно. Хотя, когда за тобой защелкиваются шесть дверей, сверху колючая проволока и вышки с автоматчиками — все-таки испытываешь некий дискомфорт. Но человек ко всему привыкает. «Теперь идешь, как на работу, причем на любимую работу. Мы видим их сегодняшними и не зацикливаемся на том, что они совершили. Воспринимаем их, как обычных учеников, только старше. Выходя вечером за пределы колонии, шутим: “На свободу с чистой совестью”. Так и есть. Долг исполнен», — говорит Анатолий Васильевич.

Несмотря на специфику школы, ученики на уроках не матерятся. Редко у кого-то вырвется крепкое словцо, и в таких случаях одноклассники одергивают нарушившего дисциплину. А еще взрослые школьники позволяют себе банальные детские шалости. Например, замочную скважину класса замазали пластилином…

Труд учителей имеет результаты. На последнем внешнем независимом оценивании из четырех учеников, сдававших тесты, трое набрали достаточное для поступления в вуз количество баллов. Занимаются здесь и настоящей научной работой. К 50-летию колонии ученики готовят словарь местного сленга. Есть активисты, которые опрашивают заключенных и записывают слова и их значения на пачках от сигарет, чтобы потом отдать ценные записи учителям.

«В нашем обществе почему-то романтизируется зона, тюрьма. — рассуждает Сергей Колесник. — Вот Диккенс разрушил романтику английской тюрьмы в “Приключениях Оливера Твиста”, показал, насколько мерзок преступный мир. А у нас новый виток пошел. Непонятно, почему уже не считается зона чем-то ужасным в свободном обществе. Мы же там, в колонии, видим, что на самом деле нет никакой романтики. Нет даже классического аргумента: меня посадили ни за что. Здесь по второму разу сидят. Освобождаются по УДО и через год возвращаются»…

Есть предложение!

Ежемесячно в редакцию приходит масса писем, в которых наши читатели не только делятся с нами своими бедами и радостями, просят помощи в решении тех или иных вопросов, но и сами предлагают вполне разумные действия, которые могли бы решить определенную проблему. Мы пишем об этом в обзоре писем. Параллельно немалое количество читателей принимают участие в обсуждении интернет-версии газеты, и в комментах также часто появляются вполне разумные предложения. Правда, из-за ограниченности газетной площади они редко попадают в обзор писем.

Мы решили открыть рубрику «Есть предложение!», в которой будем публиковать здравые идеи, от выполнения которых может зависеть решение ряда проблем для города, области, конкретного района. Надеемся, нас читают большинство кировоградских чиновников и руководителей предприятий, от которых кое-что в нашей жизни зависит. Хотелось бы, чтобы эти публикации они воспринимали как руководство к действию или хотя бы к размышлению над проблемами наших читателей.

А сейчас — первые предложения.

Андрей: «Когда отрегулируют работу светофора на перекрестке Яновского — Героев Сталинграда (речь идет об областном центре. — Авт.), а точнее — приведут его работу в соответствие с ПДД и режимом работы самого перекрестка? Двигаясь по Героев Сталинграда в сторону рынка, часто попадаешь в очень большую пробку, т.к. движение прямо запрещено, и весь транспорт в основном сворачивает влево, а перед тем надо ещё и “встречку” пропустить, вот многим и приходится нарушать ПДД. Сотрудники ГАИ признают, что светофор работает неправильно и нужно перевести его примерно на такой режим работы, как на соседнем перекрестке возле старого автовокзала, чтобы машины могли беспрепятственно поворачивать со стороны Героев Сталинграда на Яновского влево. Уверен, за это будут благодарны сотни водителей авто и пассажиров, т.к. решение этой проблемы избавит от пробок в районе Крытого рынка».

Еще несколько предложений также касаются необходимости решения транспортной проблемы в Кировограде.

Пассажир: «Крайне плохо обслуживаются маршруты № 5 и 5а (101 микрорайон — СТО № 1). Элементарно не хватает машин на маршруте. Уехать на работу вовремя не представляется никакой возможности, а если попадаешь в маршрутку, то выходишь без пуговиц…»

Пассажирка: «А 112 маршрут? С Ак. Королева на Пацаева в 17 часов еще есть шанс хоть стоя уехать, обратно после 19 часов приходится идти пешком. А уж какие машины убитые, но все равно забиваются, потому как ехать надо людям».

Позволю добавить от себя: в район Беляева днем еще можно доехать, а вот вечером, часов с 6 — нереально, так как маршрутки №№108, 21 уже не ходят, остается только десятка, но и та ходит редко. Ну а маршрут №22 — отдельная тема. Машины — тихий ужас, ждать приходится людям по часу, а в выходные и праздники вообще одна машина на линии, и интервал движения — больше часу. Кстати, неплохо было бы привести в порядок дорожное покрытие по ул.Ак.Королева, напротив службы субсидий. Просто жалко водителей, вынужденных проявлять чудеса мастерства, преодолевая эту «дорогу».

После публикации о камерах наблюдения, установленных в районе Попова — Жадова, наш читатель Serg предлагает: «Обязательно нужно установить камеры на всех рынках, автовокзалах и на центральных улицах Кировограда. Можно даже в некоторых местах установить муляжи камер. Само наличие камер уже заставит некоторых граждан пересмотреть свое поведение. И еще желательно создать сайт, на который можно скидывать видеозаписи с места кражи или преступления. Это поможет опознать преступника, вора, дебошира».

Небезразличны наши интернет-читатели и к теме благоустройства Кировограда.

Александр: «Вот был пустырь по ул. Гоголя за зданием Почтамта. Как бы хорошо оборудовать сквер в центре города. Нет, сначала отдали под постройку админздания, потом ресторана, а пока …пустырь. Ни уму, ни сердцу».

Андрей: «А кроме угла Шевченко-Черновола, есть еще территория, обнесенная забором уже сколько лет, между новым зданием облэнерго и ДОСААФ, а также через дорогу от Кировского райотдела по Габдрахманова».

На сегодня — пока все. Ждем от вас креативных идей и обещаем следить, отреагирует ли кто-то на них.

Вячеслав Брюховецкий: «Все изменится в 2015-м году!»

Вячеслав Брюховецкий, почетный президент Киево-Могилянской академии, начал воссоздавать свой вуз в начале девяностых. И всего за несколько лет вывел его в число самых популярных у абитуриентов, авторитетных, рейтинговых, востребованных. Выйдя на пенсию, от дел академии далеко он не отошел. Просто сейчас появилось немного больше времени и для другого — например, написания книг. Но на встрече с общественностью в Кировограде он по-прежнему говорил о Могилянке, и немало о том, сколько для ее возрождения и подъема сделали кировоградцы. А также о том, что он не стесняется сотрудничать с Ринатом Ахметовым. О Майдане. И, конечно же, много было сказано о современном высшем образовании. И даже о том, кто будет президентом Украины в 2015-м году! Брюховецкий знает его фамилию!

— Как начиналась новая страница в истории Киево-Могилянской академии?

— Меня уже спрашивали: когда именно, в какой момент вам пришла идея возродить Киево-Могилянку? Может быть, еще в школе? Да нас в школе никто не учил, что была такая академия. И в школе я мечтал стать футболистом, а не президентом Киево-Могилянской академии! Журналистку, которая первая меня об этом спросила, страшно разочаровал ответ. Честно говоря, я никогда не думал, что мне придется заниматься таким делом. Я вообще не педагог по образованию, первое образование у меня техническое, а второе — журналистское. Кандидатская диссертация у меня по библиотековедению, хотя я ни одного дня не проработал в библиотеке. Просто меня не брали в аспирантуру с той темой, которую я хотел. Докторская диссертация — по теории литературы. В принципе я обычный кабинетный ученый.

Год своей жизни я отдал на создание Руха, был в числе первых. Потом я получил приглашение поехать в Америку, и я поехал преподавать в тамошнем университете украинскую литературу. Через полгода меня пригласили преподавать в Канаду, куда я уже поехал с женой и ребенком. Провожая меня в Америку, все думали и говорили — не вернется. А когда я еще и забрал семью и поехал в Канаду — все, поставили точку: точно не вернется. Но я, ко всеобщему удивлению, вернулся. Когда я еще был в Канаде, случилась первая революция — студенческая революция на граните, как ее назвали. Моя дочь, которая оставалась здесь, училась во Львове, провела все дни на Майдане и даже ни разу не зашла к нам домой, хотя у нее были ключи. Она нам описывала все это в письмах…

Когда я приехал, меня сразу пригласили в прямой эфир на ТВ, тогда это было диковиной — прямой эфир! И там были два парня, участвовавшие в революции. Уже после эфира я их расспрашивал, как это все было. И я их спросил: ребята, вы же студенты, вам политическая деятельность не мешает учиться? Ведь призвание студента — учиться, а все остальное только прилагается. Они мне ответили: «Сначала нужно построить независимую Украину, а потом уже будем учиться». И тогда я все понял. Понял, что нужен университет, который готовил бы не кухарок, которые могли бы управлять государством, а настоящих будущих лидеров нации.

Потом началось… Много раз меня спрашивали: как вы возродили Киево-Могилянскую академию? И я честно отвечаю — сдуру! Если бы мне сегодня с моим опытом и знаниями администрирования, приобретенными в процессе возрождения, сказали: возвращайся в 1991-й год и начинай создавать, я бы сказал: вы что? Это же невозможно! Но, слава Богу, незнание иногда бывает большим благом. Мы шли, действительно не зная, что это такое и чем все закончится, но получилось. История скажет как. 24 августа, в первую годовщину Независимости, первые студенты начали учебу в Могилянке. Я скажу одно — ради этого стоило жить.

— Чем образование в Киево-Могилянской академии отличается от других?

— Я терпеть не могу слово «элита». Мы готовим будущих лидеров. И нам на самом деле еще далеко до лучших институтов мира. Мы ничего нового не придумали, просто строили вуз, используя лучшие традиции советского образования и лучшие — мирового. Я до сих пор считаю, что среднее образование в СССР было сильнее нынешнего западного, и даже сегодня остается таким. Системность была намного выше. От западного образования мы взяли идею свободы. Студент должен сам формировать свой учебный план, что и как он хочет. Это формирует ответственность за свои действия, умение понимать свои ошибки. У нас любой студент может перейти на другой факультет — ну бывает, понимаешь, не то выбрал…

Вкратце американская система обучения такова. Университет — это большой зал, в котором десятки дверей, ты в любые заходишь и выходишь, когда хочешь и сколько хочешь. Двери — это отрасли наук, факультативы и т.д. Советская система — это коридор без дверей. Тебя в него завели и толкают вперед, хочешь или не хочешь, только в одну сторону. Не можешь — назад. Мы же объединили обе системы. Дали студенту больше свободы в выборе дверей.

Многое, что мы первые ввели, сегодня стало уже нормой для всей системы! Например, мы первые ввели программу бакалавра. Тогда мало кто понимал, что это, законодательно это не было оформлено, я добился экспериментального статуса, но студенты рискнули. Потом ввели магистерскую программу, которой тоже не существовало нигде. Многие «мэтры» кричали — что это такое, это профанация, тлетворное влияние, разрушение системы! А сегодня во всех вузах уже делят на бакалавров и магистров. А затем мы открыли реальные докторские программы, не совковый перевод бумаги, а настоящее образование, сложное, с грандиозным объемом работы, по-настоящему научной работы. Все докторанты знают, что диплом доктора КМА не признан в Украине (спасибо Табачнику). Но очередь, чтобы получить звание доктора в Могилянке, неимоверная, громадный отбор ведем. Потому что на Западе наш диплом уже признают.

— Ходят по Интернету слухи, что вы возглавляете какой-то фонд у Рината Ахметова. Как это соотносится с вашей известной политической и патриотической позицией?

— Никакой фонд Ахметова я не возглавляю. Не забывайте, что Интернет, при всей его пользе, — это канализация, где можно говорить все, и это распространяется моментально. Но я действительно являюсь членом совета фонда «Розвиток України». Было даже необычно и интересно, что практически сразу после оранжевой революции ко мне пришли люди от Рината Ахметова и сказали, что Ринат Леонидович хотел бы видеть вас в составе совета фонда «Розвиток України». Ну я не против развития Украины. Давайте посмотрим, что это и кто там. Я посмотрел — в составе совета фонда очень порядочные, авторитетные люди, ни одного бандита. Цели фонда самые благие. Я только сказал: а Ринат Леонидович в курсе, что я имею отличную от него политическую позицию? Говорят — конечно. И я согласился быть в совете фонда. И считаю, что работа этого фонда — хорошее дело. Большинство его проектов ориентировано на Донбасс, проекты самые разные. Например, фонд очень много сделал, чтобы погасить вспышку туберкулеза на Донбассе, там было уже на грани эпидемии. Фонд дал деньги на реставрацию одного из зданий Софии Киевской, власть десятилетия не могла найти на это средств. Много других нормальных дел делается. На деньги фонда существуют две магистерские программы Киево-Могилянской академии. Я очень надеюсь на участие фонда в программе реставрации здания Могилянки, которое построил Иван Мазепа, государство на это денег не дает. Не важно, какого окраса президент, премьер и т.д., деньги они все обещают, но не дают.

Поэтому я не вижу какой-то крамолы в том, что работаю в этом фонде. Другие видят. Интересно, что когда я вошел в совет фонда, то на меня сразу стали нападать с обеих сторон. С одной стороны писали что «негодяй Брюховецкий, который обещал весь Донбасс к стенке поставить, змеей пролез» и т.д. С оранжевой стороны писали — «как он мог, предательство Майдана» и т.д.

— Как себя чувствует в академии наша кировоградская «диаспора»?

— Знаете, скоро мы, киевляне и выходцы из других городов, будем чувствовать себя диаспорой в кировоградской Киево-Могилянской академии! Семья Кобзарей, Владимир Панченко, Василий и Алла Лучики, даже в отделе кадров работает женщина тоже из Кировограда. Все чувствуют себя хорошо, и мы ими довольны. И даже вот что я скажу. Единственное мое разочарование в кировоградцах — это Владимир Панченко. Я всегда мечтал, что именно он станет моим преемником на посту президента Могилянки. Посылал его учить английский язык в Чикаго, еще как-то готовил. Но он не захотел, не стал участвовать в выборах президента. Он захотел быть свободным художником. И это тоже хорошо. В любом случае я благодарен Кировограду за такого человека.

— Вы и политической деятельностью занимались (был депутатом Киевсовета от «Нашей Украины»). Как вы думаете, смогут ли демократические силы сегодня объединиться?

— Ну все знают, что демократы объединяются только перед расстрелом. И не только в Украине, кстати. На сегодня я не вижу возможности и условий для объединения. Необходимость объединения есть, но нет другого. Во-первых, нет личности, фигуры, вокруг которой бы объединились. Хотя на самом деле она уже есть, живет, просто мы о ней еще не знаем. Есть несколько людей (и я знаю их имена), из которых, по моему мнению, выйдет будущий лидер. Знаю, но называть ни за что не стану, чтобы не спалить, на них же сейчас все навалится!

По моим прогнозам, перемены (и объединение) будут в 2015-м году. Это я, многие не дадут соврать, спрогнозировал еще двадцать лет назад. Все говорили — ой, это ж так долго ждать! Спрашивают, откуда такая привязка? Я и говорю — в 2015-м будет 400 лет Киево-Могилянской академии. И в этом году станет президентом выпускник Киево-Могилянской академии. Все, что я могу сказать.

— А что же все же было в 2004-м? Все зря? Ваша оценка Майдана, его значение. Будет ли новый Майдан?

— Повторов вообще не бывает. Если повторение — то это фарс. А что это было? Если помните, за три года до Майдана была акция «Украина без Кучмы». Я очень скептически тогда к ней отнесся, хотя выходил, молча стоял. Но честно говорил, что не верю, что ничего из этого не будет. Почему? Потому что не было критической массы молодежи. Чтобы изменить что-то, необходима именно она. Но прошло совсем немного, три года, и критическая масса молодежи появилась. Меня очень обидели вожди Майдана, уже после, когда они спорили, кто был первый, кто вывел народ на улицы. Я им сказал: не вы вывели народ на Майдан, а народ вывел вас! Это правда. Я сам был членом Комитета народного спасения и видел все изнутри. Это молодые люди в основном стояли на Майдане и вышли на него. Даже по таким простым причинам, что человек в возрасте не сможет долго мерзнуть, тем более ночевать в палатках. А молодые могут. Если хотят.

Майдан не был революцией. Он был эволюцией, но не больше. Революция была всего одна, в 91-м, когда мы выбрали независимость. А после 2004-го ничего не изменилось! При власти остались те же люди. Чем отличаются Кучма, Ющенко, Тимошенко и Янукович? Фразами. Но не действиями. Эти все люди Майдана были при власти и до того! А в ходе революции приходят новые люди.

Я уже говорил про студенческую революцию на граните, голодовку. Тогда к студентам подходили уважаемые, убеленные сединами политики и спрашивали: чего вы хотите? Молодежь отвечала — измените это общество. А сейчас уже люди старшие идут к молодым и просят: измените этот мир! В этом колоссальное отличие этих форм акций.

Пока молодых просят, в обществе есть запрос на молодых политиков. Но в 2015 молодежь уже сама, не слушая старших, скажет: хватит! Уходите! И начнется новый этап в жизни Украины.

— Как вы оцениваете деятельность Дмитрия Табачника на посту министра образования? Он известен своей нелюбовью к вам и к академии.

— Про эту г… и говорить много не хочется. Я все сказал о нем в журнале «Український тиждень» в таком памфлете, что ли, под названием «Як табака на розі». Есть такой фразеологизм в украинском языке. Означает приблизительно «темный, недалекий» в мягком значении.

На самом деле суть не в Табачнике. А в том, что в Украине реально есть миллионов 12-13 человек, которые думают так же, как он. Кстати, эту мысль я прочитал в интервью Ющенко, она не моя. Этим людям надо объяснять суть вещей. Этими людьми Табачник все время и оправдывается — это ж столько людей так считают, я их интересы защищаю.

Конфликт с Табачником у нас очень давний. Раньше я часто бывал на телевидении, если обсуждались темы образования, меня все время приглашали. А сейчас я знаю, что там будет Табачник и свита. Если приглашаете меня одного — я приду. Один на один с Табачником — с удовольствием. А вот с этими идиотами, депутатами и прочими я не хочу. В последний раз мы встречались у Шустера 31 августа 2007-го. Это был мой последний день работы в качестве президента Могилянки. Уже выбрали нового президента, и заканчивались два переходных месяца нашей совместной работы. Передача затянулась. Табачник, он был гуманитарным вице-премьером, в очередной раз что-то наврал, я оппонировал, передача затянулась. И вот Табачник говорит: «А вы уже пять минут как не являетесь президентом академии», со мной уже как бы не стоит говорить…

На самом деле не сам Табачник страшен. Мне говорил один человек, высокопоставленный, из осведомленных, что договоренность с Москвой у Януковича такая: «делай что хочешь, даже Голодомор отмечай и прочее, но не трогай двух людей — Хорошковского и Табачника». А то будет Украине газ! Мне понятна их логика. Хорошковский понятно почему Москве ценен. А Табачник, по их понятиям, имеет влияние на всю молодежь, на молодежную политику. Они осознают то, что я говорил, — самая большая угроза им исходит от молодого поколения. И не зря в ходе реформы Табачнику отдали еще и спорт и семью.

Но они все не понимают, что это действие вызывает еще большее противодействие. И неправедное дело никогда не будет вызывать любви и даже хотя бы уважения.

Но мне кажется, что Табачнику не так долго и осталось, я это чувствую. Два факта. Первый — только вышел этот мой текст «Як табака на розі», на следующее утро звонит моему преемнику Сергею Квиту (а я как раз рядом), один клерк из министерства образования. И он говорит: «Вы же понимаете, что я всегда на самом деле был за вас, просто мне приходилось…» Перескажите это Вячеславу Степановичу. Вот так, ни с того ни с сего. А это сигнал. Когда крысы начинают беспокоиться, то это значит, что-то на корабле будет меняться. А второе — генпрокуратура выдвинула обвинение Табачнику как министру за рост задолженности по зарплате учителям и задолженность в пенсионный фонд, за что он несет персональную ответственность. Мы знаем все, что это неспроста, когда начинается такое со всех сторон. Так что я желаю нам всем дождаться момента его снятия…

Уникальная Гармановка

Пожалуй, нет в нашей стране ни одного населенного пункта, который не был бы уникальным. Собственная неповторимая история, особенные люди, которых объединяют свои традиции и устои. Как оказалось, и будущее сел, поселков и городов тоже не общее, а у каждого свое. У села Гармановка Компанеевского района оно, будущее, перспективное.

Название села точно уникальное. Второй Гармановки в Украине нет. Есть два варианта происхождения имени населенного пункта. Первый — от слова «гарман». Это такой способ молотьбы: гоньба или вытаптывание зерна животными и выдавливание его из колосьев колесами движущихся телег, известные под общим названием обмолота на гарманах.

Второй вариант более верный. Некий пан Герман, живший в селе Крупское, когда-то переехал в эти места и построил усадьбу. Вероятно, местность сначала называли Германовкой, а после она стала Гармановкой.

Само село сравнительно молодое, оно стало заселяться сразу после революции 1917 года. Сначала здесь была создана коммуна, члены которой строили жилье и обживались. Названия улиц соответствующие: Ленина, Советская, Первомайская, Молодежная. В состав гармановского сельского совета входят еще и Трудолюбовка (еще моложе, в 1924 году ее основали выходцы из Александровского района, пожелавшие развивать хозяйство на новых землях), а также Семеновка и Обертасово (умирающее, о нем «УЦ» писала). Площадь территории составляет 6510 гектаров. В селах проживает 774 человека.

Первое, чем поражает Гармановка, — это открытые калитки или ворота практически во всех дворах. Сельский голова Иван Горобец объяснил, что здесь так принято. Даже если никого нет дома, запирать ворота на засов никто не будет. Разве что на ночь. Люди здесь сами открытые и соседям доверяют. Судя по открытым калиткам, доверяют и чужакам. Замечу, уже несколько лет в селе не было зафиксировано ни одного правонарушения.

В Гармановке есть школа I-II ступеней, в которой обучаются 66 детей. Есть группа дошкольников. Но существует проблема с детским садом, вернее, с его отсутствием. А в нем на сегодняшний день нуждаются более 50-ти ребятишек. Остроты этой проблеме добавляет то, что нет даже помещения, которое можно переоборудовать. Когда-то садик был, но здание «разошлось» на имущественные паи и было разобрано на стройматериалы. Хотя есть вариант. В самом центре села стоит здание бывшего универмага. Какой был бы замечательный детский сад! Но помещение находится на балансе райпотребсоюза. Не отдают. Иван Горобец говорит, что была идея принять участие в проекте Европейского банка реконструкции и развития. Пустующую двухэтажку можно было отремонтировать и использовать в качестве детского дома, реабилитационного центра и того же детсада. Но не смогли — чужое. В будущем это строение просто завалится или хозяин продаст его на материалы.

Кстати, сельский Дом культуры тоже страдает, и по схожей причине: сельсовету досталась только половина помещения. Левая сторона — собственность колхоза, контора была, и она сейчас валится. А правую, где, собственно, работает клуб, местная власть поддерживает. В этом году планируют отремонтировать, обновить материальную базу. Ребятишки любят сюда ходить, в кружках художественной самодеятельности занимаются. И молодежь на дискотеки собирается. Все же досуг. А учитывая, что криминалу здесь не место, то досуг культурный.

Есть в Гармановке свои праздники. Ну общепринятые — это понятно, они везде примерно одинаково проходят. А вот 9 Мая здесь особенно трогательное. Всем участникам войны подарки, это святое. У памятника погибшим воинам традиционно собирается все село на митинг. В прошлом году думали обойтись без митинга, просто возложением цветов — ветеранам уже сложно идти в центр села. Но пришли все, несмотря на слабость и болезни, и митинг состоялся.

А еще здесь не то чтобы праздничной, но многолюдной и веселой бывает каждая пятница. Утром в центр Гармановки приезжают торговцы из Кировограда. Торгуют с машин всем необходимым: продуктами, одеждой, хозяйственными товарами. Народу много приходит. Что-то купить, что-то продать, зайти в ФАП, в сельсовет, побалагурить, обсудить последние новости, узнать что-то новое, полезное. Да просто пообщаться.

Территория имеет свой БАМ. Строительство водохранилища началось одновременно со строительством Байкало-Амурской магистрали. Вот и стали местные жители говорить, что у них строится свой БАМ. Так название и прижилось. Водохранилище в аренде, как и другие водоемы, находящиеся за пределами населенных пунктов. В договорах аренды указано, что желающие ловят в них рыбу на условиях арендатора. Сельсовет не может диктовать свои условия, так как водоемы, находящиеся за границами сел, в аренду передавала районная власть. Есть ставок в Трудолюбовке, и он в аренду не передается — сельсовет принял такое решение, и там можно рыбачить беспрепятственно.

В сельском совете 16 депутатов. Молодые, энергичные, готовы работать на благо территории. «Проблемы в средствах, — говорит сельский голова. — Если они будут поступать — никто на них сидеть не будет, мы готовы их использовать». Бюджет сельсовета — около 300 тысяч. В этом году он как никогда благоприятен для активных действий. Всего 50 тысяч дотации из госбюджета, все остальное перекрывают своими доходами. Передают свои средства на подвозку детей школьным автобусом. Планируется окончание замены окон в школе на металлопластиковые. Кроме того, будет возобновлено освещение улиц…

Понятно, что проблем в селе не меньше, чем у соседей, и все же Гармановку можно считать перспективной. 30 километров от областного центра по нормальной дороге. И на территории сельсовета все дороги с твердым покрытием. Газ — обещают, но пока прекрасно обходятся электричеством — население переходит на электроотопление. Вода — в каждом дворе. Правда, не водопровод, а колодцы. Они здесь неглубокие — до восьми метров. Насос поставил — вот уже дом с удобствами.

Люди не уезжают из села. Купить жилье тут не так просто. Многие ездят на работу в Кировоград — не проблема добраться, автобусы ходят регулярно и в удобное время. А если есть личный транспорт, вообще чудесно. Утром на работу в Кировоград, вечером — домой, в тихое красивое село.

Сельсовету нужны инвесторы. Идеальный вариант — поставить здесь пункт приема молока с холодильной установкой. Скот люди держат, но цена упала до двух гривен за литр. Сельсовет будет способствовать выделению земли, передаст в аренду помещение. Продукция есть, надо ее перерабатывать. Нельзя развивать территорию, когда земля используется, а все, что с нее собрано, вывозится.

В Гармановке можно и дом построить. Сессия сельсовета беспрепятственно выделит участок. Здесь будут рады новым людям. А места под застройку прекрасные. Мечтаете о домике в деревне, с огородом, выходящим к реке, берега которой поросли вербами? Тогда вам в Гармановку.


P.S.: Когда верстался номер, стало известно, что депутатом Кировоградского совета вместо выбывшего стал Петр Петрушевский, председатель облпотребсоюза. Наверняка у новоиспеченного депутата была своя предвыборная программа. Но хотелось бы обратить внимание избранника на пустующее помещение в центре Гармановки, которое принадлежит возглавляемой им структуре. Господин Петрушевский, почему бы вам не начать свою депутатскую деятельность с решения очень важного вопроса?

Окопная правда о войне

Бои под Кировоградом

Из воспоминаний Лисицына Леонида Николаевича (1925-1986 гг.), ушедшего на фронт в 1943 году, рядового солдата-минометчика 63-й механизированной бригады 5-й гвардейской танковой армии 2 Украинского фронта, из минометного батальона. На всю жизнь запомнил он названия сёл Верблюжка, Грузское, Марьевка, Северинка и других, раскинувшихся на много километров по балкам среди безбрежных степей Кировоградщины.

Вниманию читателей предлагаются фрагменты, касающиеся периода боев за Кировоград в начале января 1944 года и до завершения освобождения области в конце марта 1944 года. Мной внесены лишь небольшие правки, по большей части касающиеся названий современных населенных пунктов.

Василий Даценко, краевед, историк.


10 января 1944 г. Встал рано утром. Было туманно и сыро. Солнце ещё не взошло. Вышел из хаты и не поверил своим глазам — всё пространство передо мной, метров 400 на 100, было сплошь уставлено «Андрюшами». Тупорылые снаряды, весом по 96 кг каждый, устанавливались по два вместе с ящиком под нужным к горизонту углом, и к вышибному патрону снаряда присоединялся провод. Достаточно включить ток, и снаряды-ракеты полетят в цель, за бугор, в Лелековку. Трудно представить результат одновременного взрыва порядка тысячи спаренных снарядов.

Только расчеты успели закончить установку последних снарядов и машины отошли от огневой позиции, как раздалась команда: «Отбой!» — снова все снаряды стали грузить на машины. Немецкие танки, которые ещё вечером стояли в пригороде Кировограда Лелековке, ночью ушли из неё.

Я решил идти в г. Кировоград. Солнце уже взошло. Быстро прошел через деревню Мамаевка (Мамайка. — Ред.) и рядом стоящую деревню Зеленый Рог (Зеленый Гай. — Ред.), вышел в поле и вдали увидел большие дома. Через пустынное поле аэродрома я вошел в предместье города — Большаковку (Балашовку. — Ред.) и пересек станцию железной дороги. Кругом было пустынно, населения почти не видно. Я шел через мертвый, разбитый город. Большие разрушенные остовы домов мрачно глядели пустыми окнами. Центр города был небольшой, но предместья очень разбросаны. Одноэтажные домики и мазанки растянулись на многие километры. Заночевал на станции Большаковка (Балашовка. — Ред.), в семье железнодорожника.

Утром 11 января я снова отправился в путь на Лелековку. По первоначальному замыслу мы должны были в районе Лелековки соединиться с нашими частями, которые наступали навстречу нам с целью окружения немецкой группировки в районе города Кировоград. Я надеялся найти в Лелековке свою бригаду.

Пригород Лелековка был расположен на высоком обрывистом бугре. Два, местами три порядка хат растянулись на несколько километров. Кругом много машин, танков, орудий, но наших нигде нет. Я прошел всё предместье и так как наступала ночь, то зашел в хату и устроился на полу спать. Поздно вечером меня разбудил старик-хозяин.

— Вставай, вставай! Немцы бомбят!

Проснулся, спросил: — Ну и что?

Старик опешил: — Как что? Иди ховайся!

— Буду дальше спать здесь! — ответил я.

Старик ушел. Только я заснул, взрыв бомбы подбросил меня с пола. Другие бомбы взорвались дальше. Я повернулся на другой бок и опять заснул.

12 января 1944 года. Утром было ещё темно, когда я вышел из хаты и увидел, что сарай, примыкавший к стене хаты, разрушен прямым попаданием бомбы. Рядом с сараем стояла машина. Она была искорежена, несколько человек было ранено. Я быстро спустился из Лелековки в деревню Обозновка. Здесь я узнал от солдат, что наша бригада находится в совхозе Лаврентьево, километрах в восьми, и отправился туда. Ярко светило солнце, мороз щипал уши и щеки, но идти было жарко. Совхоз Лаврентьево весь был разбит. Ни войск, ни жителей не было. Солнце уже садилось за горизонт. Очень хотелось есть. В одной из разбитых хат нашел половину черной буханки, съел её, запил водой и снова отправился в обратную дорогу, в деревню Обозновка, где и заночевал.

Рано утром 13 января я вышел на окраину деревни. Дорога поднимается в гору. Справа насыпь, слева одноэтажное здание, на стенах и крыше дома намалеваны красные кресты. Навстречу мне идет группа раненых солдат, тяжелораненых везут на подводах. Подводы поворачивают к госпиталю. Подхожу и вижу — на крыльцо выходит упитанный, в белом халате, мужчина. Спрашивает:

— Кто такие?

— Не видишь, что ли?

Снова настойчиво:

— Какой части?

В ответ:

— Такой-то дивизии.

— Не наша, не принимаем!

Подходят ещё солдаты.

— Ты, гад, сейчас же примешь, а то душу из тебя вынем!

Щелкают затворы: — К праотцам отправим! Ну, гад, шевелись!

Из домика, как горох, посыпались санитары с носилками. Раненых стали переносить с подвод в здание.

Я только опять пошел, как меня догоняет «газик». Из машины выскакивает мордатый, сытый, весь перетянутый ремнями, с кобурой на боку, в шапке-ушанке и яловых сапогах — прямо картину писать — офицер. Всё обмундирование с иголочки. Глаза блестят. Тут подошла группа солдат, человек пять, и сразу — с хода в карьер, он засыпал первого же солдата градом вопросов:

— Кто такие? Откуда будете? Как фамилия?

Перед ним стоял высокий, худощавый молодой паренек с перевязанной рукой.

— Пулеметчик? Очень рад! Я корреспондент фронтовой газеты. Где был ранен? — всё записывается в книжку. — Сколько немцев убил? Что? Не считал? Ну, десять, двадцать, пятьдесят? — и опять, не глядя на солдата, записывает в книжку. — Ну а ты? Как фамилия? — и снова, как из пулемета, весь трафарет вопросов. Главное, побольше героизма — это модно. Всё остальное неважно.

Сначала солдаты подходили, слушали, затем по-одному, матерясь, отходили. Их интересовало совсем другое — где госпиталь? Где кухня? Где переспать, помыться и освободиться от вшей? Где можно хоть немного отдохнуть, подлечиться, пожить простой, негероической жизнью простого смертного человека? Я расспросил солдат и вернулся в деревню Обозновка. На другой стороне деревни я увидел минометы.

— Лисицын идёт! Вот это да! Лёнька! Откуда?

Расспросы, что, как и почему. Здесь я узнал, что наш минометный батальон потерял в деревне Осиковата (Осыковатая. — Ред.) свыше 70 человек. Из них 64 человека попало в плен к немцам. Весной вернулся в батальон наш повар, сержант Черняк. Он один смог убежать с дороги, вечером в снегопад, и прятался в одной из деревень. Ещё позже узнали, что немцы сожгли пленных вместе с сараем, куда их загнали на ночь. Раненого комбата, капитана Розума, вывезли из деревни Осиковата на нашей последней машине. Старший лейтенант Каратаев, раненный в ноги, был расстрелян немцами. Наша машина с кухней, на которой находился продсклад и вещсклад батальона, перед Обозновкой была сожжена. Снаряд из танка прямым попаданием поджег её, и вместе с ней сгорели запасы продовольствия и одежды. Солдаты плевались и кляли замкомбата по продовольственно-вещевому обеспечению, старшего лейтенанта Петрова, выдавшего всему личному составу старое — бывшее в употреблении — зимнее обмундирование. Всё новое обмундирование сгорело вместе с машиной в 150 метрах от деревни Обозновка.

Ворчали на Рютина, который с утра до конца дня 8 января доставлял приказ из штаба бригады:

— Хорошь гусь! Семь часов искал батальон!

На меня едва не отправили извещение — «без вести пропал».

Опять я был со своими, опять в строю — это меня радовало.

Товарищи мне рассказали, как и что произошло в моё отсутствие.

Немецкие части в 16 часов дня 8 января с ходу повели атаку на Обозновку. Артиллерийский дивизион и остатки танкового полка залпом отбили атаку и сожгли 3 немецких танка. Бригада получила приказ двигаться ночью в направлении разъезда железной дороги с целью перерезать её и лишить немцев возможности снабжать группировку своих войск всем необходимым. Колонна машин и пушек с солдатами в сопровождении танков медленно двигалась по дороге, когда случилась неполадка в танке, механиком-водителем которого был Ким Шатило. Танк остановился, и экипаж стал устранять неисправность. Колонна далеко ушла вперед. Устранив неисправность, танкисты завели двигатель и тронулись догонять своих.

Скоро они догнали колонну и пристроились к ней в хвост. Начинало сереть, настало утро. Совсем неожиданно для экипажа оказалось, что это колонна немцев в сопровождении танков движется вслед за вперед ушедшей нашей бригадой. Думать не было времени. Отстать? Немцы обязательно спросят по радио, что случилось? Единственное решение — на полной скорости бросить танк вперед — на колонну автомашин. Так танкисты и сделали. Огнем из пушки расстреляв ближайшие три танка, тридцатьчетверка протаранила всю колонну и уничтожила 51 автомашину вместе с солдатами, офицерами и шофёрами. Непрерывно стреляя из пушки, почти в упор подбили ещё четыре танка, но и в их танк попал снаряд, и машина вспыхнула.

Примерно в километре впереди шел хвост нашей бригады. Горящий танк на полной скорости вошел в расположение бригады. Кима Шатило, тяжело раненого и обгоревшего, удалось спасти. Все остальные члены экипажа погибли. За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР Киму Шатило было присвоено звание Героя Советского Союза — первому в нашей бригаде (одна из улиц Кировограда названа именем Героя. — Ред.)…

Командир расчета 82 мм минометов старший лейтенант Лобанов рассказал про злоключения, выпавшие на его долю. Остатки минометной роты получили приказ поддержать огнем 3-й мотострелковый батальон. В ночном наступлении бригада совместно с 64, 48, 68, 41 бригадами перерезали железную дорогу и заняли деревню Марьяновка (Маловисковский район. — Ред.), в районе которой располагался немецкий аэродром (речь идет о знаменитом танковом рейде, увенчавшемся крупным успехом. — Ред.). Все немецкие самолеты моментально были раздавлены танками и разбиты пушечным огнём.

Днём оказалось, что немцы окружили наши потрепанные бригады. Отбиваясь, целый день простояли на огневых позициях. Ночью отдельным подразделениям удалось выйти из окружения, в том числе и нашей бригаде. Часть солдат, в том числе и минометный расчет Лобанова, выполняя приказ, вели огонь в другом направлении, создавая у немцев впечатление, что всё в порядке — в окружении находятся все части.

Утром, когда немцы обнаружили, что окружили воздух, они перешли в яростное наступление на прикрывавшие отход части, оставшиеся в кольце. Всё смешалось — налетевшие немецкие самолеты бомбили деревню. Лобанов укрылся в старой траншее, но к ней направились немецкие танки и автоматчики. Он перебежал к речке и думал спрятаться среди кукурузы, оставшейся неубранной в тот год. Когда он бежал к кукурузному полю, разрывом снаряда его сбило с ног, засыпало голову.

Дальше он так рассказывал: «Лежу и не знаю, жив или нет? Пошевелил ногой, рукой, услышал — кто-то стонет. Сколько лежал — не знаю. Никого нет из своих. У речки немцы, трупы, кровь. И тут спикировала третья партия бомбардировщиков. Одна бомба разорвалась близко, вторая упала рядом и не взорвалась. Только вскочил и не успел отбежать и одного метра от воронки, как взрыв бомбы опять бросил меня на землю… Всё же удалось перебежать на другую сторону поля, где попал в овраг с крутыми, отвесными стенами. Очень уютно мне показалось лежать среди природных стенок, не видеть самолетов и рвущихся бомб. Самолеты улетели…»

Была безлунная темная ночь. Колонна сразу растянулась на полкилометра. Слева, на белом снегу, выделяются черные остовы сгоревших машин и танков. Прямо на дороге стоит и наш «Студебеккер» с полевой кухней, от него пахнет гарью. На снегу отчетливо видны следы танков. Три немецких танка сгорели посередине балки. Медленно извивается колонна солдат. Тихо, ни разговоров, ни огонька. Только прошли мимо сгоревших немецких танков, как впереди меня, метрах в двадцати, раздался взрыв. Сразу мысль — мины! Всех сдуло с дороги. Стонет раненый солдат. Отбежав метров 10-20, все остановились. Непонятно, что случилось. Подходим к раненому. Товарищи рассказывают: «Он ударил ногой по противотанковой гранате». Взрывом гранаты солдату оторвало ноги. Снова построились. Опять тишина. Только шелест множества ног слышен вокруг. Шли полями, обходили деревни и только на рассвете пришли в деревню Полетаевка, где в хатах и сараях устроились спать. Ночью снова в путь, снова полями, через деревни Новомихайловка, Новоникольское…

Продолжение следует.

Алексей Иванович: «Норма жизни — делиться музыкой». Часть 2

МАЛАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ КИРОВОГРАДСКОЙ РОК-МУЗЫКИ

«Украина-Центр» предлагает вашему вниманию вторую часть рассказа об Алексее Ивановиче, с чьим именем связана одна из ярких страниц истории кировоградской рок-музыки. Сегодня речь пойдет о телепередаче «Рок-полигон», магазине Rock You и музыкальном центре «Красный клин».

Здравствуй, Кировоград

Алексей Иванович: — Мой отец родом из этих краев. Пока он был военнослужащим, наша семья сменила много мест жительства. Я родился в Казахстане, жил под Смоленском, в Челябинской области, потом в Перми. Когда отец демобилизовался, они с мамой переехали на его родину, в Кировоград. Обосновались здесь и как-то пригласили меня переехать с семьей к ним. В июле 1988 года я приехал в Кировоград. И очень скоро узнал, что в июне на центральном стадионе города проходил концерт «Арии», который закончился разгоном зрителей с привлечением военнослужащих соседней десантной части. То есть в худших традициях СССР сталинского периода. Моя первая мысль: «Как так можно? Вы здесь что, совсем офигели?». У нас в Перми 22 июня на стадионе «Звезда» был концерт «Рок за мир», в котором принимали участие не только советские, но и немецкие (!!!) рок-группы, и все прошло спокойно. Вы в своем уме, натравливать десантников на пацанов, бить публику на рок-концерте? Мне говорят: «Ну вот такой у нас город». «Да, — думаю. — Куда я попал?..»

Родители предложили пойти работать в школу (я окончил университет с дипломом историка, еще в Перми преподавал в школе и училище), но я не захотел. Потом они с кем-то договорились устроить меня в «контору» на Дзержинского, 37. Я пришел на собеседование, мне предложили какую-то должность, дали заполнить анкету. Когда дошел до пункта «Были ли во время войны родственники на оккупированной территории?», то я понял, что с этой «конторой» мне не по пути, поскольку их порядки откровенно попахивали 1937-м годом. Да какое это имеет значение, были или не были?.. А если и были, то что тогда?!!

Потом просто бродил по улицам города, читал надписи на табличках и нашел «ТОМ» — «Творческое объединение молодежи». (Параллельно при комсомоле существовало молодежное объединение самодеятельности и творчества «МОСТ», поддерживавшее местный рок-клуб.) Меня приняли на работу в «ТОМ» заместителем директора по воспитательной работе с подростками. Затем я создал клуб-лекторий по примеру пермского «Драйва», где проводил информационно-музыкальные лекции на тему «вредного влияния» рока на неокрепшие умы молодого поколения. Сначала мы собирались в жэковском клубе «Чайка» около завода «Пишмаш», потом — в библиотеке Бойченко. А затем я отделился от «ТОМ» и создал свою фирму, которую назвал «Красный клин». Мы занимались организацией в Кировограде концертов рок-групп, которые я считал достойными того, чтобы любители музыки вживую увидели их выступление (помните принцип — делиться музыкой?).

«Красным клином» по…

Алексей Иванович: — Мне рассказывали, что еще до «Арии» в Кировоград приезжала группа «Август». Но, по большому счету, местные меломаны не были избалованы вниманием действительно стоящих команд. (Тем более, что после инцидента лета 1988 года слово «Ария» еще долго было под запретом. Владимир Гришко, который также занимался организацией музыкальных концертов, мне так и сказал: навсегда забудь о повторном визите «арийцев» в город.)

«Красный клин» дебютировал концертами «Мастера»: шесть выступлений за три дня в актовом зале КИСМа. Фирма «попала» на деньги, но такой вот народ (показывает пальцами жест «коза». — Авт.) был неимоверно счастлив. Всего «Мастер» в Кировограде давал концерты дважды или трижды, уже не помню точно, а однажды у них не получилось приехать, и Андрей Большаков (гитарист, один из основателей группы, наряду с Аликом Грановским) нашел замену. Когда Андрей извинялся, что на этот раз «Мастера» не будет, он сказал: «Леша, приедет группа, о которой ты не пожалеешь!» И он оказался прав. «Черный обелиск» всех «порвал» на концерте, бешеная была группа!

Потом «Красный клин» организовывал несколько рок-фестивалей, в которых принимали участие «Коррозия металла», «Хеллрейзер», «Эдем», «Лепрозорий», «Маркиза» и другие. В 1991 году я «реабилитировал» для Кировограда группу «Ария». В этом деле мне помогли путч и ГКЧП. На волне настроений «Fuck the ГКЧП» мы провели концерт «Арии» «Рок за свободу» в зале «Пишмаша», на этот раз обошедшийся без каких-либо неприятностей. Выступление «Арии» стало сродни взрыву настоящей бомбы!.. Вообще за все время работы «Красного клина» у нас на концертах не было ни одного инцидента (кроме одного разбитого унитаза в туалете филармонии), благодаря тому, что за порядком следили ребята из нашей собственной службы безопасности, относившиеся к рокерской публике гораздо терпимее, чем милиция.

Во времена «Красного клина» я старался поддерживать молодые начинающие группы, в том числе местные, поскольку в Кировограде было достаточное количество своих рок-музыкантов. Более того, на рубеже 1980-90-х Кировоград являлся столицей хеви-метал в Украине! На фестиваль под девизом «Молодая шпана», по строкам из песни Бориса Гребенщикова «Герои рок-н-ролла», в качестве хедлайнера мы пригласили популярную на то время питерскую команду «АВИА», а «разогревали» публику кировоградские группы.

Все они пытались играть рок и очень популярный на то время треш-метал. Группа «Реаниматор» цитировала Slayer и дальше дописывала что-то свое. В этой группе играл на барабанах и пел Юра Лобус, сейчас, не поверите, — менеджер поп-группы «Никита». Потом на основе «Реаниматора» возникла группа Smile of death (название им придумал я), где какое-то время на гитаре играл Дима Дорош. Я очень тепло относился к ребятам из этой группы, поэтому приглашал их выступать на «разогреве» во время концертов «Мастера», «Черного обелиска». Вы же сами понимаете, что значит для начинающих музыкантов играть на одной сцене с уже состоявшимися, признанными группами…

Помимо тяжелого рока, в Кировограде существовали команды, игравшие в жанре советского альтернативного рока, например «Засада», ЛЭП, группа Андрея Мишуры (сына секретаря райкома партии). У последних был свой хит: песня «Мы дети птиц», написанная в лучших традиция «Машины времени» и «Аквариума». «Засада» — это группа офигенных КНВщиков Юры Смирнова и Вадика Мурованого. Вадик играл на аккордеоне, Юра на гитаре, они пели песню «Трупоеды-могильщики», и весь зал областной филармонии поднимался со своих мест и визжал так, как будто это «Битлз». Может быть, я несколько преувеличиваю, но то, что я сам визжал, — это точно…

Были в Кировограде еще пара-тройка групп, названий которых не помню. Суть в другом. Молодые музыканты не сидели, сложа руки, пытались что-то делать. Ренессанс этого движения мы наблюдаем сейчас, в 2000-х годах. Ведь в 1990-е годы в рок-музыкальной жизни города образовалась не дыра, дырища. А сегодня, после огромной паузы, в Кировограде появилось несколько групп, современных и интересных людям, которые стабильно дают концерты: «Гучні думки», «Внутри Zвука» — их гитарист Максим Величко известен уже не только в пределах Украины, но за рубежом…

«Рок-полигон»

Алексей Иванович: — Название передачи выбрали дурацкое, по тем перестроечным временам — вызывающее, поскольку «полигон» — это опасное место, где испытывают что-то новое. В качестве чего-то нового выступала рок-музыка. Мне стоило большого труда убедить моих будущих коллег по «Рок-полигону» в областном телерадиокомитете в том, что такая передача нужна провинциальному городу. Спасибо Леониду Анатольевичу Крупскому, который поддержал мою инициативу и посодействовал появлению телевизионной, а потом и радиопрограммы.

«Рок-полигон» благополучно выходил на кировоградском телевидении с 1989 по 1991 год. Изначально передача существовала в простом формате: новости мира музыки, лучшее из старого, даты, приезжие музыканты, репортажи из местной жизни. Я был одновременно сценаристом, режиссером, музыкальным редактором и ведущим передачи. Но совсем скоро мы стали настолько популярны, что областной телерадиокомитет присылал передвижную телевизионную станцию на съемку концертов в рамках фестиваля «Вернем року родной язык» (все песни исполнялись на английском языке).

В 1991-м году в Кировоград приезжала группа «ТОК», менеджером которой был Дмитрий Костюк (сейчас — сопродюсер «ВИА Гры»). Он увидел готовую телепередачу, его впечатлило, после чего Костюк приобрел права на проект, перевел программу в еженедельный режим и дальше «продвигал» «Рок-полигон» на различные украинские телеканалы (в том числе днепропетровские, харьковские, киевские), благодаря чему нашу передачу могли смотреть на территории едва ли не всей Украины.

Еще из «смешных» заслуг «Рок-полигона» можно выделить и то, что эта программа появилась в эфире годом раньше, чем всесоюзно признанная потом передача «Музобоз»…

Rock You

Алексей Иванович: — Идея магазина Rock You возникла спонтанно, по ходу выступлений в Кировограде гостей-музыкантов. Когда я бывал на московских концертах, то наблюдал, что там активно продается сопутствующая музыке продукция. Так почему бы не попробовать наладить похожий бизнес в Кировограде (хотя я по-прежнему считаю, что магазин делался, в первую очередь, из-за увлечения, а не только ради бизнеса)? Оказалось, что людям это нужно! Сначала мы продавали на концертах журналы, плакаты рок-групп, которыми люди у себя дома обклеивали стены, значки, другую атрибутику. А потом мы сделали магазин-клуб Rock You. Там в одном помещении располагались и магазин, и рок-кафе, в котором можно было поболтать, послушать музыку. Кто-то из посетителей играл за столиком в покер, кто-то в шахматы, кто-то просто пил пиво. Одно время мой друг начал «колбасить» пиццу, и люди приходили в Rock You, заказывали пиццу себе домой.

Самая продаваемая на то время атрибутика — групп Metallica (из зарубежных) и «Коррозия металла» (из советских). Поразительно! «Коррозия металла» называла немыслимые цены на свои ордена, значки и нашивки (мы в магазине прибавляли три копейки к их трем рублям цены), но они все равно расходились. Было время, когда любая атрибутика с логотипом «Коррозии» пользовалась бешеной популярностью, в том числе и в Кировограде, не знаю почему…

— Примерно в то же время в Кировограде появилось немало ваших, скажем так, подражателей, которые отращивали длинные волосы, как у Ивановича, носили кожаные куртки, как у рокеров…

— Когда я приехал в Кировоград и «попрощался» с комсомолом, то начал отпускать волосы. Постепенно, года за три, они отросли и стали вот такой длины, как у вокалиста Skid Row. Потом Андрей Большаков одел меня в «косуху» (она до сих пор сувениром висит в моем шкафу). Совершенно точно, исторический факт: первая косая куртка на территории Украины появилась в Кировограде. Ее привез мне из Бельгии Андрей Большаков. В свою очередь, Андрей и его группа были первыми в Москве рок-музыкантами, кто оделся в косые кожаные куртки. Благодаря регулярным поездкам «Мастера» в Западную Европу музыканты этой группы обеспечили «косухами» своих коллег из «Черного обелиска», «Коррозии металла» и т.д.

Примечание «УЦ»: «Косуха» — короткая кожаная куртка с зауженной талией и молнией наискосок. Именно от этой косой застежки-молнии куртка и получила свое название.

Поскольку я стал, как сейчас принято говорить, публичным человеком, регулярно появлялся в своей кожаной куртке и с длинными волосами в «ящике», вел лекторий, выходил на сцену во время концертов, то ребята поняли, что уже можно — и это ненаказуемо — носить прическу, какую хочешь, одеваться, как хочешь, и волей-неволей стали копировать мой имидж. Испорченная (в хорошем смысле этого слова) часть нашей советской молодежи тоже отращивала волосы, шила и надевала «косухи». Раньше в Кировограде в кожаных «косых» куртках не ходил никто. Было бы преувеличением сказать, что я ввел такую моду, но я послужил примером: выглядеть, как рокер — это нормально!

Послесловие року

Вместе с распадом Союза, в начале экономического кризиса практика организации музыкальных концертов сошла на «нет».

— Мы же в те годы занимались бизнесом не по науке, — рассказывает Алексей Иванович. — Концерты делались на хозрасчете: продали столько-то билетов, раздали столько-то всем участникам, минус расходы на рекламу и т.д. В итоге иногда организаторы «выходили» в маленький плюс, иногда в ноль. Когда, году в 1993-м, я провел целый тур «Черного обелиска» по маршруту Кировоград-Александрия-Черкассы-Днепропетровск и все равно «попал» на деньги, то подумал: все, хватит. Увлечение — увлечением, но если ты потратил на организацию концертов много сил и времени, то хочется приехать домой с пачкой денег. Сказать семье: вот, меня неделю не было, но я заработал такую-то сумму, можем спокойно месяц жить, пока я готовлю следующий концерт. Я завершил с концертным бизнесом, поскольку у меня не получалось вести его успешно. Наверное, потому, что не знал азы шоу-бизнеса.

Начало 1990-х было тяжелым временем, особенно 1994 год. Нищета, купоны на товары, отключение электроэнергии. У людей не хватало денег на еду, какие в этом случае могут быть значки, компакт-диски? Поэтому пришла полная ж..па и магазину Rock You. В ужасе, что домой нечего принести, я позвонил другу в Москву и попросил помочь с работой. Меня пригласили в качестве журналиста в специализированный журнал для меломанов и музыкантов Music Box (он существует и сейчас, его издает Андрей Большаков). Кроме публикаций для печатной версии журнала, раз в неделю мы делали одноименную ТВ-программу, где я был ведущим. Телевизионный Music Box выходил на московском канале, и затем ретранслировался на очень многие регионы, в том числе программу показывали в Украине.

Со временем я устал от постоянных поездок из Кировограда в Москву и обратно, поэтому, когда мне сделали лестное предложение возглавить «АБ-радио», вернулся в Кировоград. Часть моей жизни, связанная с «АБ-радио», — это уже отдельная история…


P.S. Автор выражает признательность директору бюро металлического джаза «Берн» Эдуарду Геве за содействие в организации интервью.

Первая часть