«Этих людей можно было спасти – всех!»

На прошлой неделе в Кировоградском областном художественном музее открылась выставка «Туберкулез без купюр» молодого украинского фотографа Максима Дондюка. В экспозиции – фотографии больных и врачей. Казалось бы: чего проще? Но, тем не менее, «Туберкулез без купюр» производит огромное впечатление — на открытии выставки многие даже плакали.


Фотограф намеренно ничего не рассказывает о людях, с которыми познакомился во время работы, о тубдиспансерах и тюремных больницах, в которых жил вместе с больными. Только фото с лаконичными подписями: «Виктор, 36 лет. Диагноз: мультирезисцентная форма туберкулеза. Херсонский противотуберкулезный диспансер. 19 июля 2011 года. Работал оператором полиуретановой машины, делал холодильные установки. Заболел пневмонией. О том, что болен туберкулезом, узнал год назад, за это время похудел на 15 кг. После семи месяцев лечения был выписан. Умер 7 сентября 2011 года. Остались жена и сын 14 лет».

— Я не верю в слова, — говорит Максим. – Вы можете написать (да я уверен: уже писали), что в Украине – эпидемия туберкулеза,  что им болеют не только маргиналы, а все люди и т.п. И что? Но посмотрите на лица этих людей: они умирают и знают об этом. Вот эта женщина, – Максим указывает на фотографию, – продавала наркотики, сама кололась, у нее были туберкулез и ВИЧ. Я снимал ее в СИЗО, на следующий день после съемки она умерла. Фото, которое висит на лестнице, — это человек во время агонии, просто в момент смерти. Посмотрите на него! Посмотрите на мать, которая хоронит единственного сына, – замечательного веселого парня, с которым я очень подружился (еще одно фото. – Авт.). Написать можно все что угодно, но подделать такие фотографии нельзя. Если все это увидят, не отведут взгляда, не отвернутся, то отношение к туберкулезу в нашей стране изменится.  Этих людей можно было спасти –  всех! Но для этого нужно изменить систему, изменить отношение общества к проблеме.


Надо сказать, «Туберкулез без купюр» — первый серьезный самостоятельный проект Максима Дондюка. Еще пять лет назад Максим был шеф-поваром в харьковском ресторане и просто для себя занимался артфотографией. Но стартовал фотограф очень мощно: «Туберкулез» сразу же завоевал несколько престижных международных премий в области фотожурналистики.

— Я работал в ресторане и ничего, кроме белого кафеля и сияющих кастрюль, не видел – рабочий день повара длится двенадцать часов, и времени на личную жизнь почти не остается. А фотограф, наоборот, всегда в гуще событий, это всегда новые люди, новые впечатления. Сначала я занялся художественной фотографией  (в Харькове очень хорошая школа артфото), снимал портреты, пейзажи, постановочное фото – чепуху всякую на самом деле, — смеется Максим. – Фотография занимала все больше времени, я попросился работать в ночь, чтобы днем снимать, и иногда вообще не спал по несколько суток, даже как-то сознание потерял в метро. Я уже знал, что хочу быть фотографом, но фотография не приносила денег, и мне было страшно бросать работу. Я продержался так три месяца. Потом мне в ресторане  сделали очень корректное и вполне справедливое замечание – я заснул на кухне. Я тут же  «обиделся» и уволился. Уехал в Киев и через несколько месяцев устроился на работу  в национальное агент­ство PHL. Как работает фотограф в агентстве? Снимает там, куда пошлют: сегодня это футбол, завтра – митинг, послезавтра – социальный проект. Еще работая в агентстве, я столкнулся с темой туберкулеза и понял, что ничего о нем не знаю. И еще понял: то, что нам обычно показывают, — это, мягко говоря, не вся правда. Я решил для себя разобраться в проблеме ну и, конечно, увидел, что это может быть очень интересный социальный проект, что-то новое, чего в Украине еще не делали. Честно говоря, я думал, что проект займет месяца два, но он занял ровно два года. Первые полгода ушли на то, чтобы добиться разрешений снимать в тубдиспансерах, в тюрьмах. То есть никто не против, чтобы фотограф просто зашел и поснимал то, что ему покажут. Но я хотел лежать в тубдиспансере вместе с больными, хотел проводить в СИЗО целые дни – с утра до вечера. С работы, конечно, пришлось уволиться. Не то, чтобы мое начальство не одобряло проект, просто в Украине вообще нет редакций, которые могут несколько месяцев оплачивать работу фотографа или журналиста, не видя конкретных результатов.

— На что же ты жил?

— К  тому моменту я уже выиграл несколько международных конкурсов, имел не очень громкое, но все-таки имя в фотожурналистике.  Время от времени мне заказывали фотографии европейские журналы. Платят за такие заказы обычно очень хорошо. Грубо говоря, за  два-три дня работы я получал сумму, на которую скромно можно жить целый месяц. Кроме того, у меня есть друзья, которые верили в мой проект и одалживали мне деньги в счет будущих успехов. Сейчас я получил несколько наград (денег я, правда,  пока не видел), и, думаю, мне хватит на то, чтобы рассчитаться с долгами.

Сразу скажу: если бы у меня была семья, дети, этого проекта бы не существовало.  Я езжу из города в город, живу в каких-то хибарах (на то, чтобы снимать нормальное жилье, мне просто не хватает), все стены у меня обклеены вот этими самыми фотографиями, чтобы не забывать о проекте ни на секунду.  К тому же я серьезно рисковал: в какой-то момент я понял, что, пока буду ходить в маске, доверия мне не будет, обдумал все плюсы и минусы и снял маску. Конечно, я не стал бы так рисковать, если бы от меня зависели другие люди.   Да и психологически работа очень тяжелая.

— Как справляешься со стрессом?

— Хожу к психологу. Есть такой термин «профессиональное выгорание» и специальные техники, чтобы с ним бороться.  Честно скажу: без помощи психолога мне бы не удалось закончить этот проект.  Потому что, с одной стороны, этим нужно жить, людей, которых снимаешь, нужно любить. А с другой – очень тяжело постоянно находиться в атмосфере страха, боли, смерти. Среди этих фотографий нет ни одной, снятой мимоходом. Я записал истории жизни каждого из этих людей, у каждого из них получил письменное разрешение фотографировать его и публиковать фотографии. Иногда на то, чтобы убедить кого-то дать мне такое разрешение, уходило несколько недель: выглядят больные туберкулезом не очень хорошо, слава им не нужна, каждого из этих людей мне нужно было убедить в важности и нужности того, что я делаю. Убедить в том, что, только показав миру реальные фотографии, мы сможем привлечь внимание к проблеме.

Кстати, изначально Максим даже не надеялся, что его фотографии увидят в Украине. Рассчитывал  опубликовать их в европейских СМИ и таким образом привлечь внимание мировой общественности к эпидемии туберкулеза в Украине.

— Кому я только не рассылал эти фото, — жалуется фотограф. – Некоторые европейские журналы их опубликовали, правда, в основном бесплатно – гонорары мне заплатили только несколько изданий. В Украине я даже не просил денег – рассылал фотографии во все журналы с припиской, что гонорар мне не нужен, только публикация и только с моими подписями – очень не хотелось, чтобы под этими фото писали что-то типа «Партия и правительство борется» и т.п.  Даже медицинские журналы отказывались! А те издания, которые называют себя общественно-политическими, вообще почему-то уверены, что их читатели – полные идиоты и показывать им можно только полуголых девушек на фоне заката и политиков на митингах. То, что сегодня моя выставка открылась в художественном музее, – это просто чудо, на которое я и надеяться не мог. Сотрудники вашего музея связались с фондом Рината Ахметова, который организовывал мою выставку в Донецке, и пригласили меня сюда —  я очень благодарен. Надеюсь, что теперь проектом заинтересуются и в других областях.

— Какой будет следующий проект?

— Не знаю. На самом деле я еще этот не закончил. На этой выставке вы видите очень небольшую часть собранного материала. У меня есть больше пяти тысяч фотографий, двести аудиозаписей, видеозаписи и т.п. Материала достаточно, чтобы смонтировать документальный фильм, издать фотокнигу.  Я буду заниматься этим проектом, пока меня не услышат, пока не изменится политика государства в отношении туберкулеза. Правда, у меня есть параллельный проект, которым я тоже занимаюсь несколько лет. Я снимаю представителей разных религиозных течений, которые есть в Украине: мусульман, кришнаитов, хасидов, которые приезжают в Умань. Я хочу  снять серии обо всех религиях, которые у нас есть, но с православными священниками, например, вообще невозможно работать: они требуют, чтобы их фотографировали только  так, как им хочется, и желательно, чтобы на фотографии отчетливо виден был нимб над головой.

— Бытует мнение, что для того, чтобы стать фотографом, достаточно купить зеркальную камеру и уметь пользоваться фотошопом…

— Это немного провокационный вопрос… Потому что да, этого достаточно. Все остальное —  это только степень заинтересованности в предмете. Фотожурналистика бывает разная.  Есть пресс-фото – это когда фотографу нужно только оказаться в нужное время в нужном месте и выбрать удачный ракурс, здесь можно даже без фотошопа. Есть непосредственно фотожурналистика – это когда по заказу издания ты несколько дней или недель занимаешься какой-то проблемой, снимаешь, обрабатываешь фотографии, придумываешь подписи и т.п. То, что делаю я, называется документалистика – это принципиально другой жанр, который, как я уже говорил, в Украине пока не востребован.

Выставка «Туберкулез без купюр» будет экспонироваться в художественном музее до 30 июня. Некоторые работы проекта можно посмотреть на сайте Максима Дондюка: http://maximdondyuk.com/story/projects/TBepidemicinUkraine.

Беседовала Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Опубликовано Рубрики 26

«Этих людей можно было спасти – всех!»: 40 комментариев

  1. -Хожу к психологу. Есть такой термин «профессиональное выгорание» и специальные техники, чтобы с ним бороться. Честно скажу: без помощи психолога мне бы не удалось закончить этот проект. Потому что, с одной стороны, этим нужно жить, людей, которых снимаешь, нужно любить. – Водки выпей и все! Или книжку почитай, меня спасает «Золотой теленок» или «Маленькие трагедии» А.Пушкина. – Пир во время чумы. В самый раз.
    А по притонам . Кущевки, походите, пусть вам зек с тубиком открытой формы, в лицо плюнет. Чисто плюй Вы. Тему Вы открыли, проблему, боритесь. Интерестно. Для меня не больше. А сколько милиционеров заболело и просто было уволено с милиции по «тубику» много, не единицы. Может я и грубо выразился., но я это видел с другой стороны. И жалости к, уркам у меня нет. А вот их родителям детям, да. Сердце болело за них. За простых смертных говорить не буду, но эта болячка награда за грехи.

  2. Ту-126 Мосс говорит:
    27.06.2012 в 13:44
    =====================
    Який жах, чесно кажучи :wacko:
    Скільки злості, агресивності… Людина робить те, що може зробити. Особисто я відчуваю велику повагу до вчинку цієї людини (Максима Дондюка). А в нього вже плюнули. Слава Богу, не зек на Кущовці, а просто блогер на сайті газети «Україна-Центр». Але все одно, гидко якось…

    До речі, ще один лакмусовий папірець тут було винайдено. Виявляється, хто хворіє на туберкульоз — той грішний, а хто — ні, відповідно — праведник. Новий закон природи винайдено, закон «Ту-126 Мосс» — людини та літака…

  3. Плевать в этого человек я не намеривался. Если грубо выразился, прошу лично у него извинения.
    Просто его отношения, к пережитому как то, слизняково выглядит- к психологу хожу… Мне смешно. Не привык к этому. Сам справлюсь- это о себе. А самому разобраться. Думаю этого ему писать не надо было. Мягкотелость, как я то, в такой серьезной теме. Которая мне была не чужда. Вот и все. А тубиком, любой из нас заболеть может, с этим я согласен.
    Ну а лично для Вас — Єлисаветградський лікар, я человек конченный. Я в этом уверен.

  4. Мне даже страшно себе представить, какой жизнью живет Иван -Ту-126 Мосс. Борец за справедливость? Сомневаюсь, нельзя быть настолько озлобленным и ненавистным по отношению к людям, больше сходства с маньяком. :unsure:
    Извините, Ваня

  5. Єлисаветградський лікар говорит:-До речі, ще один лакмусовий папірець тут було винайдено. Виявляється, хто хворіє на туберкульоз – той грішний, а хто – ні, відповідно – праведник. Новий закон природи винайдено, закон «Ту-126 Мосс» – людини та літака…
    В большинстве случаев, ранее судимый контингент высоко эгоистичный, и на родных не обращает внимания, на их усилие и потуги, во всем винит всех и вся. (Их мне всегда жалко- матерей, детей, жен). Не соблюдают требования, проживания больного с незараженными людьми. Продолжают нарушать режим лечения, как в туб. диспансерах так и дома. Водка, чаще самогонка,. наркотики, сношения со всем что двигается. Вот, что в общем я хотел рассказать. Я сам, все это видел и прочувствовал на себе.
    А вот самолетом быть проще-Это Вы точно заметели.

  6. И о людях. Не надо, лебезить перед, уркой, они понимают только силу. А, не сюсюканье. Да у них, одно понятие- Мы все вместе им должны.

  7. «В большинстве случаев, ранее судимый контингент высоко эгоистичный, и на родных не обращает внимания, на их усилие и потуги, во всем винит всех и вся. »

    Соглашусь с этим, Ваня. Но нельзя в борьбе с ними становится по сути такими же как они, только с другими проявлениями. :negative: :unsure:

  8. Вот и славненько. Значит, это К-А-Р-О-Ш-О.
    А тема, туберкулеза живая. К автору была только одна, нестыковка. То что мне не понравилось, я описал рание. Он человек сильный. Я знал, многих работников милиции, ппсники, участковые, оперативники следователи, конвойные. Которые, боялись общения с больными туберкулезом. Пытались, увильнуть от задержания, допроса, сопровождения и конвоирования. А вот Максима Дондюка, сильный человек. А психолог как то, не к сюжету. Страху для меня не напустил, а вот что то не то, не по теме. Был бы он барышней, я бы пропустил, это счел за должное. Без обид.

  9. А с ними, другим быть нельзя. Они(урки) по другому не понимают. К блогерам я таких чувств непитаю. Выражаю свое отношение чисто к этому слою общества.

  10. Максиму Дондюку. Просмотрел Ваши снимки. Все это до боли знакомо. Но было бы лучше, разнообразить фото подборку. Бытом ранние осужденных, когда они устроили дебош с матерью, в большинстве случаев жены таких бросают. Не из за болезни, а из за поведения и характера. Еще раз спасибо.

  11. Ну а лично для Вас – Єлисаветградський лікар, я человек конченный. Я в этом уверен.
    ===========================
    Не розписуйтеся за мене, Іване. Якщо мені є з чим посперечатися — я буду сперечатися. Не мало тем, де я з Вами не згоден. Якщо вважатиму необхідним покритикувати — критикуватиму. Але такої характеристики (як Ви навели) у Ваш бік в мене не було. І взагалі, я не пам’ятаю людей, до яких в мене таке ставлення, як Ви навели.

    Просто его отношения, к пережитому как то, слизняково выглядит- к психологу хожу…
    =============================
    А в мене інше ставлення до цього. Психологія — це фах, який з’явився не на порожньому місці, а тому, що це було необхідним. Похід до психолога не несе в собі жодного негативу. І інколи саме через те, що ми справляємось самі — ми робимо купу дурниць. Мені так здається…

  12. А вот самолетом быть проще-Это Вы точно заметели.
    ========================
    Ні, це я насправді мультик згадав — «Трое из Простоквашино». Там було «Человек и пароход». 🙂

    А тубиком, любой из нас заболеть может, с этим я согласен.
    ==============================
    :good:
    Ось це я й хотів побачити.

  13. Я сам, решаю кто я и что. Это первое.
    Возможно. К псигологу не пойбу. В петлю влезу но не пойду. Не к попу не к психологу. Сам все решу. Это второе.

  14. Бываю, говорю, пишу но от души. И не со зла, а от души, и что на сердце.
    Минометы-Это душевно!

  15. хочу зазначити про професійне вигорання.
    проблема не в тому, що коли йдеш до хворих урок, тобі страшно й стресово.
    проблема в тому, що втрачається відчуття чужого болю. і все те, що ти маєш відчути й показати читачу, глядачу — ти того просто не відчуваєш.
    і в цьому початок трагедії для творчої людини.
    або, навпаки — наскільки переймаєшся чимось одним, що інші об»єкти роботи перестають для тебе існувати…
    у професійному вигоранні багато аспектів…
    от ви, Іване, мені так здається, це вигорання відчули на собі. чому ж засуджуєте людину, яка пробує з цим боротися?

  16. Он сказал о психологе, пот ому что я спросила. А я спросила потому, что мне с одной социальной темой (типа хосписов или деток-даунов) бывает очень тяжело разобраться — психологически тяжело,прокручиваешь постоянно в голове, плачешь и т.п. А тут: два года в такой атмосфере, в теснейших отношениях с этими людьми.
    Ту-126, один день можно спастись водкой и друзьями, но каждый день ведь не будешь — нужно искать выход. И, кстати, сходите на выставку — не поленитесь. Там подписи есть к фоткам — ранее осужденных там, может, процентов тридцать.

  17. Ту-126, и еще не поленитесь почитать блог Максима Дондюка — думаю, ваше мнение изменится (его сейчас несколько колбасит от успехов, но это объяснимо и более чем простительно). Меня очень удивило, что талантливый молодой фотограф ТАК втыкнул в, по большому счету, не касающуюся его проблему, честно говоря, сначала думала, что болен кто-то из его близких.
    Подумайте: стали бы вы заниматься этим два года совершенно бесплатно, чтоб показать миру, что у нас эпидемия? Это ведь не общественная работа — это постоянная занятость и переезды с места на место. Я бы не стала…

  18. Считается, что тюрьмы — рассадник туберкулёза. Так оно и есть. Но одно НО ! Это не касается ментовских тюрьм, где нету туберкулёза, изнасилований, наколок, понятий и других атрибутов обычных тюрьм. Пример ментовских тюрьм показывает, что со всем этим можно успешно бороться. Но государству похоже, выгодно, чтобы в тюрьмах всё это было. Значит и уважение к государству соответственное.
    А это видеоролик о ментовской тюрьме, которая больше похожа на санаторий, а не тюрьму.
    http://www.youtube.com/watch?v=XJXPevcfFcI

  19. Максим Дондюк

    Про психолога это просто в голову не умещается всем тем кто меня знает, я говорил что у меня есть подруга психолог и мы часто общаемся, это может быть мне как то помогает. А с стрессом я справляюсь по разному, в том числе и алкоголь! Он хорошо спасает когда едет крыша. Ну и вообще куча мелких неточностей, который немного искажают все что я говорил. Ни один человек который знает меня лично, не поверит в то что я хожу к психологу ну и много других нюансов, которые искажают мой протерт для людей которые меня не знают.

  20. Про психолога, это перебор. Никогда не был у него, но есть подруга близкая она психолог. Мы много говорили с ней и до сих пор дружим. Я поддерживаю что лучше напиться, так всегда и делаю. Водку не пью, но другие крепкие напитки мне помогают.

    По поводу «болячка награда за грехи» это полный абсурд, Вы несете чушь не осознавая даже что это за болезнь.

  21. Я думаю, что о человеке всегда нужно говорить то, что есть на самом деле, не приукрашивая, и наоборот — не сгущая красок. Все должно быть максимально приближено к настоящему портрету героя. В жизни и так много искажений…
    А вот если говорить о том, кто чем занимается в жизни, то я бы, скорее всего, лучше поехала снимать туберкулезных больных, чем сидеть в каком-то душном кабинете с 8 до 5 вечера, и портить бумагу.

  22. Все же практика когда журналист высылает интервью предварительно для исправления недопонимания очень хорошая и популярна на западе и в серьезных изданиях. Я не осуждаю журналиста, я понимаю что сложно описать человека которого видишь первый раз и его слова можно так же воспринимать по разному.

  23. К сожалению, в теме туберкулеза в нашей стране, и в медицине в общем, есть так много всего, что можно и нужно раскрывать!..
    Моя ВИЧ-положительная подруга сейчас беременна, и я уже столько наслушалась и об отношении, и об уровне профессионализма, что всегда к концу ее историй я сижу с удрученным видом, не видя никакого просвета впереди. Я не знаю, какие реформы могут нам помочь. Все реформы должны происходить в сознании людей. Но мы к этому не приучены.

  24. Ну и вообще куча мелких неточностей, который немного искажают все что я говорил.
    ===========================
    Ну ось і уточнилося питання щодо психолога. Хоча, для мене, якщо людина й скористалася допомогою психолога — я не бачу тут нічого ганебного. Ну, чесне слово!

    Максиме, за Вашу роботу — РЕСПЕКТ!!! :good: :good: :good:

  25. Андрію, на висвітлення цих тем треба буде окрему газету випускати 🙂
    Одного-двох випусків УЦ замало.
    Нажаль.

    Он про СНІД-центр пишуть вже який раз. І що?
    Цей, так би мовити…акт… між НУО та управлінням охорони здоров’я щось затягнувся…

  26. НУО — неурядові організації.

    Щодо медичної етики — візьму диктофон та мабуть піду до подруги, щоб нічого потім не дофантазувати )
    Бо я можу.
    З одного боку — медицину люблю і вона мені близька, як покликання. Але я знаю і інший її бік…

  27. Максим, Вы не переживайте. Возможно, это , действительно, не так просто, не зная близко человека, с первого интервью передать все четко. Практически все, о ком пишут журналисты, сталкиваются с проблемой «испорченного телефона».
    У меня лично, эта статья вызвала только позитивные эмоции и чувство уважения к Вам. 🙂

  28. Вот, так. Значит не понял, я Вас. А материал на вычетку, брать надо. И требовать, а то такого могут по написать.

  29. Постараюсь, сходить, да за мои годки в ментовке, я и без выставки этого навидался. Не хочу. Живу другой жизнью, тогда это было просто, работа, обязанность. Хоть и пропускал через себя.
    Сейчас не хочу. Нет,не боюсь. Просто не хочу. Бессилие свое чувствуешь.

  30. Да, здались ваМ. милиция, о себе раскажи. Что вЫ собой представляете.

  31. Да что ж вы так психологов боитесь, что аж готовы в петлю лезть, лишь бы к ним не ходить? Странный выбор, право же.

  32. Вы мало того, что перекрутили слова Максима, так еще и от себя в статье неправды написали, например о том, что событие было проигнорировано местными противотуберкулезными меучреждениями

Добавить комментарий