Ох и тяжелый же выдался год в нашей истории! Рванул четвертый блок Чернобыльской атомной станции, над Америкой взорвался «Челленджер» с семью астронавтами, на Кировоградщине произошла страшная железнодорожная катастрофа (мы недавно на страницах «УЦ» вспоминали ее). В Швеции убили премьера Улофа Пальме. Затонул теплоход «Адмирал Нахимов», 19 его пассажиров были из Кировограда и области. А еще этот год мы вспоминаем как пик антиалкогольной кампании Михаила Горбачева. Она наложила свой отпечаток и на то, как мы встречали Новый 1987 год.
Не можем не процитировать строки из проекта «Намедни», который наша газета осуществила в 2010-м году. Вот как вспоминал один из наших респондентов поиски алкоголя в 1986-м году:
«Чтобы купить «чернила» («Молдаван в шляпе», «Приморский», «Славянское»), встречаясь после работы, мы за час умудрялись обежать полгорода — Озёрная Балка, Выставка (Садовая), Добруджа (14-этажка). Спецотделы закрывались в семь. Когда перед самым закрытием везло «затариться» (по бутылке на нос), это было счастье не так от пития, как от процесса приобретения. Выпивали под конфетку или на Валах, или в строящемся Дворце пионеров. Потом, чтобы «догнаться» пивком, надо было пройти настоящие врата ада. В «гадюшнике» — пивном баре на Декабристов — на дверях стоял мужик с замком, пускал по пять человек. Один на моих глазах хотел шестым проскочить и получил увесистым замком по голове до крови, а другу моему оторвали рукав от кожуха, такие толпы были. И брали, если попадали вовнутрь, не меньше 5-ти бокалов, и сидели до упора. А мы в то время зимой в шубах с воротниками ходили, практичная вещь на случай нередкого мордобоя».
Водку в тот год продавали по талонам. На взрослого человека полагалось две бутылки в месяц, что было совсем не смешно многим, которые такую дозу опрокидывали за один вечер. Именно в 1986-м в первый и единственный раз в истории в декабре работающим людям выдали талоны на шампанское — на одну бутылку. Но то, что у тебя был талон на спиртное, вовсе не гарантировало, что в магазине оно есть! Для покупки того же шампанского в Кировограде нужны были или везучесть, или блат. Или лишние деньги. В ту пору всяк выпивающий знал — если водки нет в магазине, спрашивай у таксиста.
В рамках антиалкогольной кампании в августе 1986-го (это, видимо, был первый «черный август» в истории страны) водка резко подорожала. Самый дешевый ее сорт стоил 9 рублей 10 копеек. При тогдашних обычных зарплатах в 150 рэ это был жестокий удар по бюджету каждого выпивохи.
Но разгулявшийся народ покупал у таксистов водку по 15 рублей за бутылку, а если ночью — то и по 20. 31 декабря 1986 года по сути только у таксистов Кировограда было шампанское. 25 рублей бутылка. При официальной цене в 5,50. Кстати, в Кировограде в магазинах если и появлялось шампанское, то в основном не популярное «Советское», а болгарское «Искра», ниже качеством. Если помните, тогда проблему с недостатком продуктов СССР помогала решать братская Болгария (еще Венгрия с ее знаменитыми консервами «Глобус»). Болгария, площадь которой всего в четыре раза больше Кировоградской области, почему-то умудрялась хорошо вести сельское хозяйство. Фирма «Булгарконсерв» поставляла нам икру баклажанную, консервированную фасоль, фаршированный перец и голубцы, джемы. Советский человек впервые попробовал кетчуп именно болгарского производства, и оказалось, что он по вкусу таки отличается от «Краснодарского» соуса!
Также Болгария частично решила табачную проблему Страны Советов. «Опал», «Родопи», «Стюардесса», «Вега», «Ту-134», «Шипка», «Интер», «Феникс», «БТ» быстро стали популярными у курящих дам и интеллигенции. Трудовой класс их не особо любил, и даже не потому, что стоили они дороговато — 50 копеек. Крепости в них не хватало пролетариату, и он покупал «Ватру» и «Приму» без фильтра.
До конца 1986-го в Советский Союз болгары поставляли также и так называемое бренди «Слънчев бряг», стоило оно 8 рублей 10 копеек. 300 миллионов бутылок в год выпивал СССР. Популярны были и вина «Монастырская изба», «Медвежья кровь», «Тамянка». Эти названия можно сегодня встретить почти в любом профильном магазине, делают такие вина сотни производителей, а началось все с болгар. Но Горбачев своей борьбой с пьянством приостановил импорт болгарских и венгерских алкогольных напитков как раз с 1987 года.
Специалисты считают, что именно 1986-й стал годом появления фальсифицированного алкоголя. Буйным цветом расцвело самогоноварение, даже несмотря на то, что за варение и сбыт напитка можно было получить до 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества! Так вот, кроме самогона, тогда в наших краях и начали подделывать тот же упомянутый «Слънчев бряг». До того времени бутылки из-под этого 36-градусного напитка не принимали в пунктах приема стеклотары, но пронырливые люди стали их скупать и разливать в них разбавленный самогон, подкрашенный чаем.
Так или иначе, пить народ в 1986 году меньше не стал. А советская торговля недополучила в 1986 году 12 миллиардов рублей! Чудовищная цифра по тем временам. Некоторые считают, что именно вся эта кампания в итоге и привела к краху Советского Союза.
Именно в том году что-то в системе надломилось. Как-то неуловимо что-то изменилось в атмосфере, в головах людей. 30 мая 1986 года на четвертом фестивале Ленинградского рок-клуба Виктор Цой со своей группой «Кино» впервые спел песню «Перемен»: «перемен требуют наши сердца, перемен требуют наши глаза…». Всем хотелось что-то изменить в нашей жизни. Смутно все чувствовали — что-то не так, надо меняться, но как, куда, в какую сторону — почти никто не знал…
Мне кажется, что отчасти передал ту атмосферу популярный в то время писатель Андрей Битов в изданной в 86-м книге «Аптекарский остров». Позвольте привести довольно большую цитату о Новом годе из этой книги:
«И вот, наконец, Новый год! Я еду в автобусе. Еду встречать. Это же самый прекрасный, самый искренний и естественный праздник в году! Старое забыто — начинается новое… Как мне всегда хочется, чтобы праздник этот был чист, светел и красив! И я еду начищенный с ног до головы. А в кармане у меня соседкины пудреница и карандаш, а то даже бальные туфли, по одному в боковых карманах.
Автобус набит. Все красивые. Все шумят, смеются. Все радуются. Будет праздник. А праздник, быть может, - только ожидание его. И все напьются, будут пьяны, и мильон девушек потеряет свою невинность, будут разбиты тонны посуды… И недоедены, расплеваны, разблеваны тонны еды. Пищи… И все равно едут и едут на дни рождения и Новые года. И Новые года идут один за другим. Новые года — детские: елка и подарки под елкой и рано спать. Новые года — подростковые: посидеть немного за столом со взрослыми, молчать, краснеть — «жених растет» — и позволенная рюмка со всеми. И Новые года — не дома, а в компании: жмет рубашка, а рядом твоя соседка, и пить, пить, словно только это и делал всю жизнь, и потом ничего не помнить…
И ты едешь, едешь в автобусе встречать и встречать Новый год, Новый год…
И вот я не еду встречать Новый год в автобусе… Это самый мрачный и, пожалуй, самый чистый Новый год в моей жизни. Я новичок, салага. Всего две недели в армии. И — ни копейки. Не открыть ни бутылки, ни даже пачки папирос. И приказ по отряду: в новогоднюю ночь — всем дома. Дома… То есть в казарме. Но старички кто ушел в самоволку, кто так нагулькался. А нам, новичкам, - и нечего. Кто-то пил одеколон. Но вот и одеколона нет. Кто-то разводит зубную пасту. А я… Я получил сразу три письма из Ленинграда, первые письма сюда из дому: от мамы, друга и от нее. И я не вскрываю письма, жду, чтобы открыть их в двенадцать. И мне погано. В основном погано потому, что завидую, завидую… И мне кажется, бог как весело! встречают там, в Ленинграде. И память подсказывает только соблазнительное, прекрасное, радостное. И растравляю, растравляю себя и не могу остановиться. Потому что я верю, верю, что они любят меня там… Но все они сейчас встречают, и пьют, и не помнят обо мне. Конечно, вспомнят — но забудут… Потому что я — не к празднику. И мать — она любит меня больше всех, — и она сидит сейчас дома, и богатый стол, и все вокруг любимые люди — и хорошо. И друг, он, конечно, предложит за меня тост, там, среди друзей, и все вспомнят и погрустят секунду и чокнутся от дури. И она… Она верна, верна!
И какой-то азиат жалеет меня и угощает меня планом. Я выкуриваю папироску. И вот мне смешно-смешно. Боже, как мне смешно! Какие все остроумные люди, какие лица! О боже…
А потом я опираюсь о нары и плыву, плыву… Корабль, ночь. Звезды, ветер. А потом я мушкетер. Атос или д’Артаньян.
И потом иду по залам, залам, и все прекрасные картины по стенам. Никогда не видал такого прекрасного…
А потом я просыпаюсь. В поту, голова разламывается. Где я? Почему? А по радио кончаются двенадцать ударов. И я вспоминаю… Самая большая радость — я ведь ее ждал весь день — вскрыть письма! Но во мне нет радости. И я прочитываю их кое-как. А потом всю ночь не могу уснуть от головной боли и кашля.
И вот я снова еду в автобусе встречать Новый год. И все едут. И наверное, думают, что все, все едут встречать Новый год в автобусе. Или они и не думают об этом. Конечно, не думают. Ведь праздник.
А с кем-то несправедливо поступили, кто-то потерял все деньги, у кого-то вообще все пошло прахом, кто-то умер только что и у кого-то умерли, кто-то встречает Новый год в поле, кто-то в тюрьме. Их тьмы, этих людей. Они не едут в автобусе. А мы себе едем и едем. Всё встречаем и встречаем Новый год за Новым годом».
У многих тогда внутри было это непонятное томление, ожидание чего-то лучшего, круглый год предновогоднее настроение… Немудрено, что через пять лет та страна накрылась медным тазом.
А какие книги увидели свет в 1986-м! Немыслимые еще пару лет назад. «Плаха» Чингиза Айтматова, «Москва 2042» Владимира Войновича — пока только за границей. Там же выходит знаменитый роман Тома Клэнси «Красный шторм поднимается», о войне между СССР и НАТО. Война идет в 1986-м году… Заканчивается перемирием. А в начале 1987-го издают роман «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, ну вообще немыслимую книгу…
Хорошего было в тот год немало. За кировоградскую «Зирку» стал выступать Андрей Канчельскис, 29 августа 1986 года он забивает в Кировограде свой первый гол в ворота черновицкой «Буковины». Сборная Кировоградской области стала чемпионом Советского Союза по шахматам по переписке! Интересно, сегодня кто-то играет в шахматы по переписке?..
В Александрии, на пожарной каланче, запустили куранты — один из символов года.
В Кировоградской области в 1986 году впервые в истории объем розничной торговли на душу населения превысил тысячу рублей в год. Делали покупки хорошо тогда к Новому году, и не только. И это при условии сурового дефицита всего и всея! Ну и что, что на столах у многих стоял самогон, а не коньяк? Все пили за то, чтобы в 1987-м все изменилось к лучшему.
Подготовил Геннадий Рыбченков, «УЦ».