На пути исправления

Когда-то здесь был ЛТП № 8 (лечебно-трудовой профилакторий), а в 1992 году, согласно приказу МВД Украины, он был реорганизован в «учреждение-поселение для лиц, которые твердо встали на путь исправления». О том, что они делают на этом пути, мы узнали, побывав в Александровке, в исправительном центре № 104.

Начальник исправительного центра – подполковник Вадим Скубилин, до назначения на эту должность (менее года назад) семь с половиной лет отработавший заместителем начальника Кировоградской ИК № 6. Там он был директором производства. В Александровку его «перекинули», поставив задачу: поднять работу мастерских, активизировать производство, с чего он и начал.

За сравнительно короткий срок начальник добился того, что трудоустроены практически все осужденные, за исключением тех, кому работа противопоказана по состоянию здоровья. В центре запустили брикетную линию по производству альтернативных видов топлива. Подписан контракт на изготовление деревянных поддонов и ящиков для овощехранилища, строящегося в селе Подлесном. На этих работах задействованы двадцать осужденных, а их зарплата составляет от 800 до 1200 гривен в месяц. Объем производимой в мастерской продукции – 45-50 тысяч гривен в месяц.

Шестьдесят человек по договору работают на черкасской фирме «Наша Ряба», которая обеспечивает наемных рабочих транспортом и практически бесплатными (по нынешним меркам) обедами. Кроме того, фирмы, организации или даже частные лица могут заключать договор и приглашать на работу осужденных. Оплачивают почасово, за основу берется минимальная заработная плата. А еще здесь есть своя кузница, цех, в котором из дерева делают мебель, беседки и другие необходимые и красивые предметы.

Но и это еще не все. При колонии есть сельскохозяйственное предприятие. А это полторы тысячи гектаров земли, которая обрабатывается. Выращивают зерновые и технические культуры, таким образом обеспечивая кормом собственное хозяйство, в котором содержатся свиньи, овцы, крупный рогатый скот, перепела, утки, гуси, куры. Это все создано для того, чтобы центр мог мясо покупать не по рыночным ценам, а по себестоимости у своего же предприятия. При наличии излишков и необходимости ИЦ № 104 может поставлять продукцию в колонии области. Ну и реализовывать, чтобы у предприятия были деньги, ведь обработка земли требует серьезных финансовых вложений.

Колония зарабатывает немалые деньги, пополняются своя казна и спецфонд. С этих денег платятся все необходимые налоги, осуществляются перечисления в Пенсионный фонд. И осужденные получают деньги, реальные. На сегодняшний день в казначействе на счету находится 39 тысяч гривен. Это зарплата осужденных. На эти деньги они могут что-то купить: продукты питания, которые не подвергаются термообработке, одежду, предметы гигиены. Могут отослать деньги семье. Правда, казначейство деньги задерживает. На это жалуются практически все государственные структуры, и это какая-то непонятная реалия нынешнего времени.

Итак, осужденные работают. Как, в каких условиях они живут? Условия жизни зависят от них самих. Не от статьи, не от срока, а от собственного желания жить практически в домашних условиях. Колония рассчитана на 300 человек, сейчас содержится половина. Следовательно, есть свободные жилые помещения. На территории центра есть трехэтажное общежитие и одноэтажное строение – с комнатами на двух-трех человек, со столовой, со всеми удобствами. В связи с тем, что продолжительное время помещение было нежилым, оно пришло в упадок. Администрация колонии предлагает осужденным, пожелавшим жить не скопом, а в отдельных комнатах, самостоятельно сделать в них ремонт. И они делают. Получаются чистые, аккуратные, уютные номера – с деревянными кроватями, удобными тумбочками, фотообоями и телевизором. Иногда в ходе нашей экскурсии возникало ощущение, что мы находимся, извините, в пионерском лагере советских времен. Это впечатление усилилось после ознакомления с распорядком дня осужденных: подъем, зарядка, туалет, заправка постелей, завтрак, проверка и так далее, до свободного времени и подготовки ко сну. Дискотеки только не хватает. Но развлечения все-таки есть.

О телевизорах уже упоминалось. Можно слушать радио, раз в неделю на DVD всем вместе можно посмотреть фильм. Практически каждые выходные сюда приезжают артисты: поют, играют, танцуют. Осужденные с удовольствием ходят на такие концерты, будь то бардовская песня или симфоническая музыка. Не так охотно, но все-таки слушают проповеди и лекции представителей религиозных общин. А вот книг не читают. В центре есть прекрасная библиотека. Начальник еженедельно интересуется читающими. Из 154-х человек читающих не наберется и десяти…

Здешним осужденным разрешен выход в Александровку. В сопровождении, конечно, но они имеют право ходить в магазины, на рынок, снять деньги в банкомате. Вадим Алексеевич говорит, что всякий раз, подписывая просьбу о выходе в город, смотрит на причину в надежде увидеть, что кому-то надо сходить в церковь на службу. Но до сих пор ни одному не захотелось. Правда, при колонии есть часовня, в которую по воскресеньям и праздникам приезжает священник, но прихожан из числа осужденных здесь крайне мало. И Библию они не читают.

Администрация пытается разнообразить будни вставших на путь исправления. Регулярно организовывают для них соревнования по мини-футболу, волейболу, шахматам. Играют между собой и с командами – представителями организаций Александровки. А еще уже два года подряд на День рыбака проводятся соревнования по рыбной ловле на близлежащей реке.

Кто же здесь содержится? Контингент разный: от убийц и насильников, получивших по пятнадцать лет, до алиментщиков. География не очень широкая: Кировоградская, Черкасская и Херсонская области. Как сюда, в такие условия, попадают, например, осужденные за убийство? Алгоритм следующий. Дали человеку срок. Он несколько лет находится в закрытой зоне, ведет себя позитивно, получает поощрения. Потом «срабатывает» 82-я статья, которая предусматривает возможность перевода с закрытой зоны на зону с ограничением свободы. Разница, как видите, большая.

Есть приехавшие прямо из зала суда. Это, как правило, «первоходки». Дали, например, два года условно с испытательным сроком год, а человек вовремя не пришел отметиться. Дальше – суд, и осужденный приезжает в центр на те же два года.

Есть люди, совершившие дорожно-транспортные происшествия, причем без пострадавших. Например, водитель врезался в очень дорогой автомобиль, а оплатить ремонт денег не имеет. Не выплатил – угодил в исправительный центр.

Вадим Алексеевич знает истории абсолютно всех осужденных. Есть случаи, когда, по его мнению, человека можно было не наказывать, – он и так наказан. Например, один мужчина вез семью, не справился с управлением, в результате чего погибли родители и брат. После четырех месяцев нахождения в больнице получил срок два года.

Есть здесь своя телезвезда. Парень, участвовавший в проекте СТБ «Вагітна у шістнадцять», отбывает наказание за совращение малолетней. Говорят, что телеканал подписал с ним контракт на участие в очередных выпусках на ту же тему.

Безусловно, на территории центра есть здесь дисциплинарный изолятор, куда помещают за нарушение порядка на срок от суток до десяти. «Какие могут быть нарушения при такой “вольготной” жизни?» – спросите вы. Бывают. Дело в том, что нуждающиеся в лечении находятся в стационаре районной больницы. Хоть численность персонала колонии и составляет 64 человека на 154 осужденных, круглосуточно рядом с больным конвоир быть не может. Но регулярно его проверяют. Приходят, а больного нет в палате. Потом появляется нетрезвый. А пьяный – часто агрессивный. Приходится усмирять, надевать наручники и отправлять в камеру. «Немногие знают, что каждое надевание наручников обязательно фиксируется в журнале: в какое время, по какой причине. Есть определенные правила: не более двух часов в наручниках, потом расстегнуть, руки назад и так далее», – пояснил подполковник.

Соблазн нарушить режим, даже такой лояльный, велик. Осужденных могут отпускать домой на три дня, но только в чрезвычайных ситуациях. Это или похороны близких, или вступление в наследство, когда необходимо личное присутствие у нотариуса. Вернуться необходимо вовремя, иначе это будет считаться побегом. В этом случае срок увеличивается и отбывается уже не в колонии-поселении.

Что больше всего поразило, так это возможность находиться вне колонии. Через полгода после поступления в исправительный центр, если осужденный предоставляет справку о наличии семьи, комиссия рассматривает заявление и может разрешить жить в Александровке, в обычной квартире, в домашней обстановке. Бывают такие случаи, когда семья снимает здесь жилье. Осужденный может приходить на работу – по желанию, может работать в другом месте, но обязан приходить отмечаться не реже четырех раз в неделю. Многие остаются жить в Александровке после освобождения. Работали здесь на каком-то объекте, привыкли и, чтобы не возвращаться к старому, пускают корни на новом месте.

Средний возраст осужденных исправительного центра № 104 – от тридцати до сорока лет. Это молодые люди, у которых в принципе большая жизнь впереди и которые имеют свое драматичное, а иногда трагичное прошлое. По идее, пора все переосмыслить и измениться. Им разрешено даже учиться. Правда, заочно. И если приходит вызов на сессию – администрация обязана отпустить студента. Но начальник центра говорит, что у них нет стремления.

Да, зона рассчитана на 300 человек. В прошлом году столько и было. Но, когда ввели залоги, браслеты, штрафы, исправительные работы, ситуация изменилась. Их вроде бы и немного, и они исправляются, и условия у них достойные для жизни, но, представьте себе, некоторые из них жалуются. На что? «Да на всё! – говорит Вадим Скубилин. – И пишут, и звонят на “Горячую линию” губернатора. В законе четко написано, что каждый осужденный обязан работать там, куда его направит администрация колонии. А некоторые не хотят работать вообще. Начинаешь требовать – он сразу к телефонному аппарату, карточку вставил и – “добрый день, я из исправительного центра. Кормежка никакая, рабовладельческий строй, администрация требует деньги” и тому подобное. Обидно, что им верят больше, чем нам. Приезжают, проверяют, всех опрашивают. Другие осужденные не подтверждают жалобы, и, что интересно, сам жалобщик тоже все отрицает».

Такие люди есть в любом коллективе, в любой среде, тем более в такой. А в основном здесь спокойный контингент, единственным желанием которого является освобождение и возвращение домой. Исправляет ли их колония? Скорее реабилитирует, адаптирует к будущей жизни.

«Здесь содержатся люди, которые осознали свою вину, встали на путь исправления. Да, между зоной и свободой это своеобразный центр реабилитации, – соглашается начальник центра. – Все-таки у нас предусмотрено ограничение, а не лишение свободы. Я видел людей, которые, освободившись из “шестерки”, теряли сознание. Отсидел он пятнадцать лет, освободился, я показывал ему дорогу, как выйти и сориентироваться на выходе… Я видел эти глаза. По телевизору они видели перемены, но вживую – нет. Мир меняется стремительно, и они попадают в этот мир и теряются.

Но бывают такие, что прощаешься, говоришь, чтобы больше не попадал сюда, а он говорит: “Я все равно через полгода сяду. Мне некуда идти. Поеду по месту прописки отмечаться, работу не найду, встречу старую компанию – и всё”. И это нельзя рассматривать как недоработку исправительного центра. Скорее, это “проплешины” нашей системы».

Как бы красиво ни было на территории колонии (газоны, цветы, беседки), как бы ни был приветлив персонал, какого бы цвета ни были обои и шторы в комнатах, как бы ни называлось это учреждение – поселение или центр, – это все-таки зона. А зона, по Андрею Тарковскому, это «не территория, это та проверка, в результате которой человек может либо выстоять, либо сломаться. Выстоит ли человек – зависит от его чувства собственного достоинства, его способности различать главное и преходящее».

Елена Никитина, «УЦ».