Имя города: «ингульщане» против елисаветградцев

День, когда жителей Кировограда официально спросят, в конце концов, об имени города, в котором им и их потомкам жить, неумолимо приближается: городской совет назначил проведение общественного опроса одновременно с местными выборами, которые пройдут 25 октября сего года. Утверждена и форма опроса – выбирать будем одно из семи: Эксампей, Елисаветград, Златополь, Ингульск, Казацкий, Кропивницкий.

Этим «выборам» в областном центре предшествовала самая настоящая избирательная кампания. Не менее жарко, чем партии и кандидаты, сторонники разных вариантов переименования отстаивали верность каждый своей позиции. Позиций этих, по большому счету, две – за возвращение городу исторического названия Елисаветград или против него. Много всего уже сказано и сделано. Очевидно, настало время подвести промежуточный итог этой кампании, «взвесить» аргументы всех ее участников, да и к самим этим участникам приглядеться. Ведь всякую идею лучше всего характеризуют личности и действия ее сторонников…

Персонально

При «переходе на личности» сразу становится заметно, что выбор стороны часто зависит от места рождения выбирающего. Очевидно, что для людей, у которых отцы, деды и прадеды родились и жили в Елисаветграде, это имя связано не с историей вообще, а с конкретными историями их собственных родов и семей. Поэтому то, что ближайшие корни многих активных участников кампании против возвращения городу исторического названия находятся за его пределами, – вряд ли случайность.

Так, в поддержку возвращения исторического названия Елисаветград выступил целый ряд почетных граждан Кировограда – промышленники Евгений Бахмач (завод «Радий») и Андрей Райкович (мясокомбинат «Ятрань»), глава летной академии Сергей Неделько, призер Олимпийских игр Александр Симоненко, многолетний руководитель основанного еще в елисаветградские времена завода «Червона зирка» Александр Саинсус, настоятель Спасо-Преображенского собора отец Петр Сидора, главврач областного онкодиспансера Владимир Ярынич, руководитель Муниципального хора Юрий Любович, архитектор Виталий Кривенко, бывший директор фабрики «Зорянка» Владимир Курбатов, руководитель завода «Ось» Виктор Желтобрюх. Публично свою проелисаветградскую позицию озвучили другие заметные жители Кировограда – народная артистка Украины Антонина Червинская («Зоряне»), машиностроитель Павел Штутман («Гидросила», «Червона зирка»), известные врачи и общественные деятели Григорий Урсол и Андрей Гардашников, представители местных научных кругов – кандидат исторических наук Николай Тупчиенко (КНТУ), доцент кафедры истории Украины КГПУ Александр Черный и другие.

В свою очередь, местные политики, активисты и журналисты, выступавшие за присвоение городу разных вариантов новых названий, съехались сюда из самых разных уголков области и страны. Мы не станем называть поименно всех, в том числе – из этических соображений, но отметим, что среди мест рождения представителей лобби Златополя, Ингульска и прочих – как минимум – город Долинская, село Жаданы Винницкой области, город Самбор Львовской области, село Братолюбовка Долинского района Кировоградщины, Ивано-Франковск, село Телижинцы Киевской и Цибулево Кировоградской областей. Среди тех, кто публично и наиболее эмоционально выступал против исторического названия, – Игорь Козуб, глава так называемого Комитета возобновления исторической справедливости, тоже уроженец области, а не города, который, как говорят, сейчас не живет в Кировограде. Некоторые участники общественных слушаний по переименованию, проходивших в августе, и вовсе ехали на них из не такой близкой Полтавы. То же касается участвовавших в дискуссии на стороне названия Ингульск представителей научных кругов – Виктора Брехуненко из Института украинской археографии, Владимира Вьятровича из Института национальной памяти, который, приехав на научно-практическую конференцию, признался, что в Кировограде впервые. Люди из Запорожья, Днепропетровска, Одессы брались пояснять, почему и как наш город называть можно, а почему и как – нельзя.

Время и место

Теперь собственно об аргументах. С точки зрения исторических фактов, связанных с появлением города на карте, у сторонников названия Елисаветград позиция простая и конкретная. Масса документов свидетельствует о том, что началом формирования города как города стало именно появление здесь в XVIII веке Крепости Святой Елисаветы. От ее названия и произошло имя, закрепившееся на две сотни лет. Разрастаясь, он со временем поглотил казацкие поселения Кущевка и Лелековка, названия которых с тех пор закреплены за соответствующими микрорайонами.

Остальные варианты с этой точки зрения критику выдерживают с трудом. Так, Златополем называлось небольшое местечко Чигиринского уезда, сегодня это название сохраняет за собой район на окраине города Новомиргород. Что касается Ингульска, то действительно, согласно нескольким картам XVIII века, укрепление Ингулгород существовало в одно время с Крепостью Святой Елисаветы, но находилось на реке Ингулец, а не Ингул. А территория Ингульской паланки войска Запорожского – и вовсе между Ингульцом и Тясьмином, гораздо южней и восточней Крепости Св. Елисаветы, на территории современных Херсонской и Днепропетровской областей. А вот на Ингуле тогда же, в конце XVIII века, город Усть-Ингульск ненадолго появился, но был вскоре переименован в Николаев. Что касается Эксампея, то историческая местность с таким названием находилась на границе современных Кировоградской и Николаевской областей, ближе к Новоукраинке. Остальные варианты из окончательного списка на выбор – чистый «новодел», и говорить об историческом аспекте в их отношении вообще нет смысла.

Об украинском

Вообще чуть не основным аргументом противников исторического названия является существующая, по их мнению, необходимость дать городу украинское название, каковым Елисаветград якобы не является. Правда, те же историки, ссылаясь, опять-таки, на документы,  отмечают, что императорского указа о присвоении городу этого имени не существует. А значит, оно сложилось само собой, в народе, став производным от названия крепости, давшей начало городу. Кроме того, уже упоминавшийся ученый Николай Тупчиенко, выступая на общественных слушаниях, отметил, что в строительстве самой крепости принимали участие 8 украинских казацких полков, а все значимые явления в его жизни – в том числе первый профессиональный украинский театр – связаны как раз с елисаветградским периодом. В этом контексте определенную логику можно найти в переименовании в Кропивницкий, которое отстаивает в том числе кировоградский художник Игорь Смычек. Правда, непонятно, почему тогда не «Винниченків», не «Маланюківськ», или, скажем, не «Тарковськ»?

К «украинскости» нескольких других вариантов есть серьезные вопросы. «Эксампей» (или «Экзампей»), например, – вообще греческое слово. Что же до Ингульска, аргументация за который начинается и заканчивается тем, что город стоит на реке Ингул, никогда не служившей предметом гордости или самоидентификации горожан, все еще сложнее. В Украинском топонимическом словаре 2009 года приводится несколько вариантов перевода ее названия: от «тихий», «ленивый» до «новое озеро» или «широкое озеро». Есть также версия о том, что слово представляет собой видоизмененное древнерусское «угол». Однако все исследователи сходятся в одном: слово это – тюркское, пришедшее к нам из языка, на котором говорили в Золотой Орде, Крымском Ханстве и говорят, например, в сегодняшней Якутии, и к чему-либо украинскому имеет отношение лишь географическое.

Денежный вопрос

Достаточно много кировоградцев – в принципе против переименования, по оценкам социологов, таковых может быть от 10 до почти 50 процентов. Среди них есть и те, кто просто привык к названию, и те, кто считает, что сейчас не время тратить городские, государственные и частные деньги еще и на это, – такое мнение часто высказывается в частных обсуждениях на разных публичных площадках. Впрочем, сам предмет этих разговоров на деле отсутствует: есть конкретные требования действующего законодательства Украины о декоммунизации, согласно которым вопрос нужно решить в установленный срок до 21 ноября текущего года.

Другой взгляд на денежный аспект переименования озвучивал упоминавшийся Виктор Брехуненко, сторонник названия Ингульск. Он почему-то уверен, что товары с маркировкой «Елисаветград» никто не будет покупать, как не покупают якобы сделанное в Донецке. «Сейчас в Киеве все проверяют эти маркировки», – авторитетно заявил ученый.

Правда, мнение представителей успешного местного бизнеса иное. В частности, промышленник Павел Штутман недавно высказался по поводу, отметив, что привлекательность бренда, как и туристическая привлекательность, связана с именем, с историей, а придумывая что-то новое, мы перечеркиваем ближайшее будущее города. «Никому в здравом уме ведь не придет в голову переименовать Лондон в «Темзовск» или Нью-Йорк – в «Гудзонск». Потому что у Лондона история, она же – репутация, в несколько тысяч лет, и у Нью-Йорка – в несколько сотен. Что касается, например, Елисаветграда – это имя имеет историю, с ним связаны все городские достопримечательности», – в частности, отметил Штутман.

Тут же можно отметить еще два момента, небезынтересных с точки зрения брендинга, маркетинга, да и простого здравого смысла. Во-первых, в английской транслитерации украинское название Ингульск будет читаться как «инхульск». А во-вторых, жители города с таким названием по-украински будут именоваться гордым именем «ингульщане». Комментарии излишни, думается.

О святом

Часть участников дискуссии, апеллирующих к религиозным ценностям, считают, что возвращение городу исторического имени позволит вернуть ему заступничество Святой Елисаветы – библейского персонажа, матери Иоанна Крестителя. В свою очередь, его противники связывают название с именем российской императрицы Елизаветы Петровны и напирают на то, что «имперское» название украинскому городу возвращать никак нельзя. Ученые, в свою очередь, отвечают, что существует единственный императорский указ о названии крепости именно в честь Святой Елисаветы, без вариантов. Других документов нет.

В этом контексте не можем не вспомнить о том, как город условное заступничество святой потерял. В 1924 году большевики, руководствуясь так называемым сусловским подходом – «до 1917 года истории не было», переименовали его в Зиновьевск. После того как уроженец Елисаветграда Григорий Зиновьев был репрессирован за участие в антисталинской оппозиции, город назвали Кирово, позже – Кировоград, в честь человека, который никакого отношения к нему не имеет. Для сторонников правящей компартии подчистка имен святых в названиях была лишь частью общей программы по сносу храмов и борьбе с религией. Христианская идеология была конкурирующей, она противоречила идеологии компартии и системе ценностей, которая ею «прививалась», в том числе с помощью расстрелов, ссылок и принудительной психиатрии. Примерно то же происходило в гитлеровской Германии, где режим официально тяготел к дикой смеси магии, оккультизма и язычества, древнему нордическому пантеону богов и героев, а не христианской религии, которая не пользовалась поддержкой режима именно потому, что была конкурирующей идеологией.

Приемы и стратегии

Все это с четким ощущением дежавю вспоминается сейчас. Почему-то именно сусловские подходы коммунистов по обнулению истории взяли на вооружение сторонники нового «украинского названия» для Кировограда. И это, похоже, неспроста. В находящейся в открытых источниках биографии уже упоминавшегося активиста Игоря Козуба, агитировавшего за Златополь, находим интереснейший момент: «В 1987 году перешел на работу в Ленинский райком Коммунистической партии на должность инструктора отдела пропаганды и агитации, был слушателем высшей партийной школы в Киеве». В августе 2015 года, выступая на общественных слушаниях, Козуб пообещал организовать сторонникам Елисаветграда войну, а заодно записал часть из них в «агенты ФСБ». Навешивание ярлыков всегда было инструментом пропаганды – когда-то неугодных так же запросто объявляли «врагами народа» и «антисоветскими элементами».

Тактика запугивания, очевидно, была принята противниками возвращения Кировограду исторического названия после того, как августовский опрос Центрально-украинской социологической лаборатории показал, что за Елисаветград на потенциальном референдуме проголосовали бы более 40% горожан, а за Ингульск и Златополь вместе не наберется и 10%. Попытки добиться исключения имени Елисаветград из окончательного списка для опроса горожан тоже провалились. Недавно на улицах появились билборды, на которых название Елисаветград на фоне горящей многоэтажки противопоставляется неопределенному «украинскому названию» на фоне здания Кировоградского горсовета – бывшего обкома Компартии СССР, к слову, построенного на месте разрушенного храма.

Придется платить?

И, наконец, еще один аспект из числа денежных, который мы посчитали нужным вынести в отдельный заголовок ввиду его скандальности и тяжести возможных последствий. Елисаветград – название историческое и общеизвестное, его нельзя заявить в качестве объекта интеллектуальной собственности, как торговую марку чипсов, штанов или, скажем, водки. А любой «новодел», будь то Ингульск или Благомир, к примеру, – можно. Нет никакой гарантии, что в один прекрасный день нам не придется платить – в самом прямом смысле, деньгами – некоей фирме или частному лицу за то, чтобы написать это название на бланке или повесить на улице табличку. Так что вполне вероятным представляется наличие у части антиелисаветградских агитаторов конкретной финансовой заинтересованности…

Андрей Трубачев, «УЦ».