Настроение или есть, или его нет. Если есть, оно может быть хорошим, а может прекрасным. Своим прекрасным настроением с кировоградцами поделился одесский художник Петр Нагуляк. Выставка его работ открылась в галерее «Елисаветград».
На открытие пришло много художников, и это порадовало. Они рассматривали полотна и благодарили одессита за мастерство. Скромный и немного застенчивый Петр Нагуляк – неутомимый трудяга. Те, кто бывал в его мастерской, были поражены количеством работ. Кажется, что он пишет беспрестанно. Он к тому же еще и преподает, и проводит мастер-классы.
В зале галереи было тепло и уютно, как всегда, настроение благодаря картинам было прекрасное, а на улице шел дождь, который подсказал первый вопрос к художнику.
– Петр, у художников бывают депрессии?
– Конечно. Они же живые люди. Депрессия может быть вызвана какой-то незначительной причиной, например, погодой: дождливо, темно, работать невозможно, начинаешь хандрить.
– Как вы выходите из этого состояния?
– Самый лучший метод – переключиться на другую работу. Если не будешь ничего делать, депрессия усугубится. Что такое депрессия? Это мысли. Мысли надо изменить, настроиться на позитив. В этом помогает только работа. И та, которая тебе интересна, которая способна отвлечь от мыслей. Можно натянуть подрамник, можно прочитать книгу, пропылесосить в конце концов.
– Мастер-класс живописи – это что?
– Мастер-класс дается уже немного подготовленному человеку. С нуля мало чему можно научить. Если есть какая-то подготовка, человек легче воспринимает то, что ты показываешь на своей работе и на работе ученика. Ведь ты показываешь не только приемы, но и как сделать форму, как правильно взять свет. Может быть мастер-класс натюрморта, пейзажа – кому что нравится.
– Живопись консервативна или она все-таки модернизируется?
– В живописи много стилей. Каждый стиль – своя, оригинальная подача. Однозначно, живопись модернизируется. Надо показать форму и цвет, от этого никуда не денешься. Каким образом ты это подашь – более декоративным или менее, но ты должен подать, чтобы зритель поверил, что это чашка, а это арбуз. Они могут быть ломаные, вытянутые и так далее. Взять того же Модильяни – зритель верит, что это обнаженная женщина, несмотря на то, что у нее вытянутая шея и глаза небесно-голубого цвета без зрачков.
– Как художники выбирают стиль? Как узнают, что для них лучше – масло или акварель?
– Каждый по-своему. Я начинал писать акварелью на первом курсе. Так как у меня не было за спиной художественной школы, мне это не так легко давалось. Потом писал маслом. И случилось так, что мне надо было сделать много работ за короткий промежуток времени. Акварель – очень мобильная техника, она это позволяет. Лет десять я работал акварелью, мне нравилось, хотя были определенные минусы: у акварели нет корпусности краски, силы цвета, она не звучит так, как масло. И я перешел на масло. Здесь у меня больше возможности себя выразить. Я могу переписывать, убирать какие-то куски, что не сделаешь с акварелью.
– У вас есть незаконченные работы?
– Есть. По какой-то причине не пошла работа. Она ведь требует концентрации внимания, и на каком-то этапе ты чувствуешь, что устал. Продолжать в таком состоянии нельзя, и ты откладываешь ее в сторону. Пишешь что-то другое, но к той картине со временем возвращаешься.
– А есть такие, которые никогда не будут закончены?
– У меня таких нет. Я могу записать, если что-то не пошло, если мне не понравилось. В основном заканчиваю работу, потому что нет смысла незавершенную работу держать в мастерской. Если что-то задумал, пишешь и доводишь до логического завершения.
– На заказ пишете?
– Довольно редко. Если мне нравится то, что заказали, я с удовольствием это сделаю. Вот были на светловодском пленэре, я писал сельский двор, ко мне подъехал человек и попросил написать его двор. Я сказал, что, если мне понравится, – не вопрос. Я посмотрел, выбрал точку, мне понравилось. Написал быстро и с удовольствием. И заказчик остался доволен.
– Когда лучше пишется? В какое время года, суток?
– Бывает, втягиваешься и пишешь весь день аж до сумерек. Но лучше всего с утра и в зависимости от времени года. Летом очень рано встаю. Если это пленэр, пишу целый день. На выезде некогда расслабляться. Когда период цветения, нельзя терять время. Если это горы, которых нет в Одессе, работаешь в полную силу. Получается достаточно продуктивно. Бывает, что после одного выезда привозишь работ тридцать, и уже можно делать выставку.
– О вашей мастерской ходят легенды. Что за Межигорье там у вас?
– Все просто. Нашу землю, союза художников, начали тырить, строить там гаражи. Я организовал художников, мы сделали забор на уцелевшем участке, посадили цветы. Каждый год мы сажаем новые растения: розы, пальмы, бамбук. Я пишу там работы, в этом садике проходит мой пленэр. Любой желающий может посадить там что-нибудь. Этот уголок мы называем Межигорьем.
– Мальчики на вопрос о будущей профессии отвечают «космонавт» или «милиционер». Неужели вы говорили «художник»?
– Именно так я и говорил. Дети же знают свое будущее. Если их вовремя спросить, задать этот вопрос осознанно, ответ будет точным. Мне этот вопрос задала бабушка, и я точно помню, что ответил. Бабушка переспросила: «Будешь маляром?», а «маляр» в переводе с украинского – живописец. Я подумал, что она имеет в виду строительную профессию, и сказал: «Не маляром, а художником». Я тогда еще в школу не ходил, но уже осознавал, кем буду.
Позже, когда я учился в школе, такой уверенности и настойчивости у меня не было, я просто учился и рисовал. А окончив школу, я точно знал, куда поступать, надо ведь было становиться художником.
– Как семья? Помогает, вдохновляет, мешает?
– По-разному. И помогает, и забирает время, и вместе с тем она – тыл. Семья нужна, но бывает, что не нужна. Надо сочетать, чтобы было идеально, но это не всегда получается.
– В одной из статей о вас написано, что Петр Нагуляк создает на полотнах гармонию. А в жизни удалось создать гармонию?
– Я работаю над этим.
Елена Никитина, «УЦ».