Вот и прошел еще один День Победы. Отзвучали военные песни, от которых на глаза наворачиваются слезы, сказаны прекрасные, теплые и искренние слова в адрес фронтовиков. Но уже так редко можно услышать самих ветеранов…
Мой собеседник — Владимир Евгеньевич Караванский — об этой войне может рассказать многое. 22 июня 1941 года ему было почти семнадцать, с отцом и матерью он жил в селе Емиловка Голованевского района. После оккупации он попал на фронт — прошел Молдавию, Румынию, Венгрию, Словакию и встретил Победу в Австрии.
О том, что началась война, Владимир Караванский узнал по радио — у его отца, директора школы, дома был приемник. Семья собралась в эвакуацию, но дошли только до Синюхи, дальше были немцы, и Караванские вернулись в родной совхоз.
— Немцев у нас почти не было, — рассказывает Владимир Евгеньевич о годах оккупации. — На весь район — два или три жандарма. По селам жили в основном тыловые — те, кто заготавливал лес и т.п. Наш дом стоял рядом с конюшней, поэтому у нас почти всегда были «квартиранты». Если честно, о немцах ничего плохого сказать не могу. Люди были, конечно, разные, но зверей не было. Стрельбу я первый раз услышал в 1944-м, когда наши вступили. И стреляли они просто так — с перепою.
Как-то довольно долго жил у нас один немец, как сейчас говорят, бизнесмен, на родине у него был магазин по продаже автомобилей. Знал пять языков, по-русски говорил совершенно свободно, хоть и с акцентом, а оказавшись здесь, сразу же начал учить украинский. Умнейший человек, но, как говорят, «с левой резьбой». Оружия у него не было, зато была печатная машинка, на которой он целыми днями строчил жалобы командованию. Как-то вышел утром во двор, забегает бледный, кричит: «Партизаны!», просит спрятать — ничего непонятно, от страха русский язык забыл. Оказалось, что испугался он красного одеяла, которое мама вывесила проветриваться.
Рассказывать такое о Голованевском районе, где расстреляли тысячи евреев, может, неправильно… Но я говорю, что видел: зверствовали в основном наши — полицаи. Начальником полиции был старший лейтенант Красной Армии, который в 1941-м попал в окружение. Его заместителем — тоже «окруженец» осетин Кацаев. Вот его люди страшно боялись, детей прятали. После освобождения оба они успели сбежать. И зверь этот, Кацаев, как-то добрался до Венгрии и там примкнул к нашей армии. После войны его судили и, как дезертиру, дали десять лет. Но он попал в лагерь, где были голованевские полицаи, которым дали лет по 25-30. Они-то потом его и сдали. В 1972 году его повторно судил трибунал, уже в Голованевске, и приговорил к расстрелу… А лейтенант тот так и не нашелся.
— А были такие полицаи, которые, отсидев, возвращались потом в Голованевский район?
— Те, кому не было стыдно смотреть людям в глаза, возвращались. Почему нет? Полицаи-то разные были, не все шли туда по своей воле.
— А как вам самому удалось избежать фашистской мобилизации и угона в Германию, возраст-то самый призывной?
— Мне, можно сказать, повезло. Я долго болел желтухой, и меня забраковали, к таким вопросам немцы очень серьезно подходили.
В армию Владимира Евгеньевича призвали сразу после освобождения Голованевского района — в марте 1944-го.
— Пятьдесят третья армия шла полосой, — рассказывает фронтовик. — И сразу же по дороге собирала парней призывного возраста. Сначала нас согнали в Голованевск — во временный полк — и, кажется, совершенно не знали, что с нами делать. Потом решили: послали нас за снарядами. Грязь была жуткая — техника проехать не могла. Вот мы и носили снаряды на плечах из Тального Черкасской области в Голованевский район, на узкоколейку.
Уже в апреле 1944-го Владимир Караванский, пару недель отучившись, стал сержантом 375-й стрелковой дивизии и попал на передовую. Из Котовска его дивизия отправилась в Молдавию, а потом в Румынию.
— К нам, побывавшим в оккупации, относились презрительно и настороженно, — говорит ветеран, — называли нас «чернорубашечниками», долго не выдавали ни обмундирования, ни оружия. Позже, читая Книгу памяти, я обратил внимание, что очень многие кировоградцы, призванные в 1944-м, погибли через пару месяцев, а то и недель. 375-я дивизия была в 1944-м полностью обескровлена и фактически заново укомплектована именно «чернорубашечниками». В минометном полку, кажется, только командир воевал раньше. Мы попали на относительно спокойный участок фронта — на реку Реут, серьезных боев здесь не было, и мы имели возможность хоть чему-то научиться. Потом начались походы… Мы шли и шли — по 40-50 км в день, с минометами на плечах. Многие засыпали на ходу, это было заметно, только когда спящий на каком-то повороте выходил из строя и дальше шел по прямой. Уже после войны, читая военные мемуары, я понял, что это была идея командования: наши готовили наступление на Белоруссию, а хотели создать видимость, что наступление будет на юге. Но тогда нам ведь ничего не объясняли, и это казалось совершенно бесцельным: сегодня идем 50 км на запад, завтра — 50 км на восток.
— А спали вы где? Что ели?
— Как это где? — удивляется моему вопросу Владимир Караванский. — На земле. Времени рыть землянки не было. Иногда вообще не успевали спать: только выкопаем огневую позицию, а тут приказ идти дальше. Я, когда в госпиталь попал, первое время никак уснуть не мог: постель, тепло, сухо — непривычно было. А ели… У нас же полевая кухня была. Пока шли по Молдавии, ели кашу из сгоревшей пшеницы — немцы, отступая, жгли поля. Потом кормили супом и вареным салом. Ну если кухня за нами не поспевала, то ели, что найдем. Один раз, помню, сырую кукурузу ели.
Вообще наш минометный расчет — четыре человека (точнее три, один у нас как-то особняком держался) — жили одной семьей. Командир расчета Гнат Дорош был из Одесской области, на год старше меня — он, кстати, потом попал в тот же госпиталь, где я лежал. А еще был Федор Нестеренко из села Каменечье Новоархангельского района, мы его называли «дядько», хотя сейчас понимаю, что ему было немного за тридцать. Он все боялся погибнуть, боялся, что его дочь сиротой останется, когда она письма присылала, он нам всегда ее рисунки показывал… И погиб-таки, наступил на мину, не вернулся к дочке… Я после войны писал в сельсовет Каменечьего, хотел дочку его найти, рассказать, как он ее любил, помочь чем-то, если нужно, но ответа не получил.
В первый настоящий бой мы попали 20 августа 1944-го — на реке Яссы. На небольшой площади там было собрано очень много артиллерии: пушек, минометов, «Катюш». Наступление фактически смело все немецкие укрепления, за нами двинулись танки и пехота, и уже на следующий день Румыния капитулировала. Солдаты румынские массово сдавались в плен и переходили на нашу сторону, их, кажется, даже не конвоировали. За десять дней мы прошли 400 км — в учебниках это называется Ясско-Кишиневская операция. Уже перед Бухарестом нас посадили на поезд — пройти нельзя было. Немцы, отступая, просто бросали свою технику: и разбитую, и рабочую.
На марше в Румынии Владимир Караванский случайно встретил своего отца, Евгения Васильевича, которого призвали в июне 1944-го в противотанковые войска. Отец с сыном, которые не виделись со дня освобождения Голованевска, смогли на ходу поговорить пять минут. И это был их последний разговор. 26 апреля 1945 года Евгений Караванский погиб в Словакии. Внук Владимира Евгеньевича Александр недавно нашел на спутниковой карте село Казмаловцы, где, судя по всему, похоронен его прадед. На карте Казмаловцев рядом с административным зданием отчетливо виден обелиск воинам-освободителям. Распечатку карты села Владимир Евгеньвич заботливо хранит как последнюю фотографию своего отца, которого запомнил таким, каким видел всего пять минут, — усталым немолодым солдатом в сдвинутой на затылок пилотке и с тяжелым ПТРом на плечах.
— Румыны, я вам скажу, просто бедный, забитый народ, — продолжает рассказ Владимир Караванский. — Меня послали охранять румынскую автоколонну от наших солдат. Наши многие вели себя грубо, у них-то оружие, и правда вроде как на их стороне, вот и отбирали все подчистую. Вот там, в автоколонне, был механик, которого ранило под Сталинградом, — так он этого и не скрывал. Я к тому, что румыны, которых немцы считали вообще не людьми, а скотом, никакой своей вины не знали и ждали нас как спасителей.
— А вот венгры — народ нехороший, — продолжает мой собеседник. — Там наши войска совсем по-другому встречали. Не то чтоб они фашистам были рады, но и освобождению никак не радовались. За все время в Венгрии нас только один раз хозяин сам позвал в дом. И как встретил! Барана зарезал, развел костер во дворе, чтоб мы могли шинели и сапоги высушить, жена его супа наварила, приготовила нам постели из соломы под навесом. Мы только удивлялись, а за завтраком выяснилось, что это была семья сербов.
А еще Венгрия запомнилась тем, что там я первый раз увидел каменный погреб и консервацию — не с такими крышками, как сейчас, а с бумажными, промасленными, но я до этого вообще не знал, что можно так еду хранить. Нашли такой погреб, а там компоты! Напились! Там-то все вино пьют, а мы его пить не могли.
— Почему?
— Боялись. Был случай такой в нашем батальоне: разведка донесла, что в селе немцев нет, наши тут же село заняли. К вечеру напились местного вина и решили, что если это село так легко взяли, то пойдут брать соседнее. Пошли с песнями, как на парад. Немцы их издалека услышали — из восьмидесяти человек в живых остались только двадцать восемь. После этого случая к местному вину, вроде бы как легкому, но для человека непривычного очень коварному, никто из нас не прикасался.
Еще в Венгрии был случай смешной. Учительница привела детей к нашему эшелону — мы даже не поняли сначала зачем. Наша дивизия комплектовалась в 1941 году в Саратове, и там в транспортном полку были верблюды. И один, представляете, дожил до 1944-го — не знаю, дошел ли он до Берлина, я в госпиталь раньше попал. И вот учительница как-то этого верблюда заметила и привела своих учеников посмотреть — не обращая на нас внимания, стала объяснять им что-то, показывать…
В октябре 1944-го Владимир Караванский заболел туберкулезом. День Победы он встретил в Австрии, в военном госпитале.
— Восьмого мая вечером мы услышали, что в стороне Братиславы что-то происходит. Ракеты, стрельба, трассирующие пули. Думали: немцы в Братиславе. А это была Победа (немцы-то фактически капитулировали восьмого). Ну а девятого Жуков выступил, нам раздали оружие, и мы прямо в госпитале тоже палили, кто как мог.
В ноябре 1945 года Владимир Евгеньевич выписался из госпиталя, его комиссовали, и он поехал домой, в Голованевский район, правда, уже не в Емиловку, а в Роскошное, куда перевели его маму. Там он почти сразу стал секретарем сельсовета и проработал на этой должности всю жизнь, регистрируя рождение послевоенных детей, а потом их детей и внуков. Из Роскошного он переехал в Екатериновку Кировоградского района пять лет назад, когда умерла его мама, прожившая 104 года…
Алексу без философии — тот вуйко, который пошел в УПА, чтобы отомстить за свою дочь, о котором, я написал, и большинство из упистов (кроме их идеологов и, возможно, прошедших специальные вышколы СБ-истов) абсолютно не знали и не хотели знать конституции, написанной одним из лидеров ОУН-Мельника Сциборским Николаем (убитым, кстати, бандеровцем из СБ Кузием в Житомире в августе 1941 года). Вызубрив "Декалог українського націоналіста", они мечтали о нормальной жизни в нормальной стране, как мечтают и нынешние граждане Украины, не всегда хорошо зная Конституцию Украины. Я лично видел лицо в лицо разысканного в 1984 году и арестованного в Кировограде ивано-франковскими чекистами референта СБ ОУН «N» (пощажу его детей и внуков, поэтому не называю фамилии), на совести которого несколько человек, задушенных его руками в 1949-53 гг. за сотрудничество с советской властью в ущерб его тогдашнему пониманию «незалежної суверенної соборної самостійної України”. В СБ ОУН он пришел после 1945 года, чтобы «чистить» боевки УПА. Чей он коллаборант? Я этой темы не боюсь, еще в 1990 году я добился публикации в тогда еще ортодоксальной "Кировоградской правде" своей статьи "Якщо правда, то повна…(до проблеми героїзації ОУН-УПА і її висвітлення у пресі)"
К сведению и на заметку о проблеме не только украинской: В принятом (в том числе по инициативе РФ) документе нашла отражение и проблема попыток объявления бывших нацистов, членов организации «Ваффен-СС» и «тех, кто боролся против антигитлеровской коалиции и сотрудничал с нацистским движением» участниками национально-освободительных движений.
Но …По адресу г. Москва, Ленинградский проспект, д. 75 на территории храма Всех Святых находился (до 2007 г.) «памятник Вождям Белого движения и Казачьим атаманам», многие из которых осуждены и казнены как военные преступники, в частности, группенфюрер СС Гельмут Вильгельм фон Паннвиц, атаман Султан-Клыч-Гирей, атаман Краснов.
После многих попыток убрать памятник нацистам с московской земли легальными методами, антифашисты в 2007 году разнесли его ударом кувалды.
Но… Авторитетный донской бизнесмен Владимир Мелихов установил на личном подворье в станице Еланской в 2007 году памятник Петру Краснову, руководителю Главного управления казачьих войск вермахта, и мемориал «Донские казаки в борьбе с большевизмом» На открытии мемориала присутствовали сотни казаков Донского и Кубанского войск, священнослужители Ростовской епархии и епископ Женевский и Западно-Европейский РПЦЗ Михаил Донсков.
Спустя год депутат Госдумы от КПРФ Николай Коломейцев послал запрос на имя генерального прокурора Юрия Чайки: на каких основаниях установлен памятник, позорящий донскую землю? Увековеченный в бронзе пособник фашистов оскверняет память всех павших в Великой Отечественной войне. Генпрокурор отписал: «Разобраться».
Цитата: Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и Император Александр I в 1813 г.
Петр КРАСНОВ, 22 июня 1941 года
< <пишу в третий раз.Больше не буду>> … и сразу начал неписАть…-упрямство непреодолимо!!!:)))
Шестьдесят пятая сессия
Третий комитет
Пункт 66(а) повестки дня
Ликвидация расизма, расовой дискриминации,
ксенофобии и связанной с ними нетерпимости
Беларусь, Венесуэла (Боливарианская Республика), Казахстан, Мьянма,
Российская Федерация, Судан, Таджикистан и Туркменистан: проект
резолюции
Недопустимость определенных видов практики, которые
способствуют эскалации современных форм расизма, расовой
дискриминации, ксенофобии и связанной с ними
нетерпимости
Генеральная Ассамблея,
руководствуясь Уставом Организации Объединенных Наций, Всеобщей
декларацией прав человека1, Международным пактом о гражданских и полити-
ческих правах2, Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой
дискриминации3 и другими соответствующими д
. подчеркивает, что описанные выше виды практики оскорбляют па-
мять бесчисленных жертв преступлений против человечности, совершенных во
время Второй мировой войны, в частности преступлений, совершенных орга-
низацией СС и теми, кто боролся против антигитлеровской коалиции и сотруд-
ничал с нацистским движением, и отравляют сознание молодежи и что отсут-
ствие эффективного противодействия со стороны государств этим видам прак-
тики несовместимо с обязательствами государств — членов Организации Объ-
единенных Наций по ее Уставу и несовместимо с целями и принципами Орга-
В.Д. Вы ответили быстро,не вдумываясь в мои аргументы.Опять все свелось к набору примеров.Ну представьте,что на каждый Ваш пример,я привел бы свой.Это стало бы пиршеством эклектики-пишу в третий раз.Больше не буду-упрямство непреодолимо.Система функционально -связанных фактов , всей,без исключения,совокупности фактов- вот объективная основа для исторического построения.А отдельные факты можно найти под разные трактовки,что Вы делаете.Студент истфака это знает.
книгу-воспоминания -я не читал,но отмечу-она не научная монография,а мемуары,дневники,воспоминания оцениваются только как исторический источник,нуждающийся в критическом анализе.
Это наивная мысль полагать,что участник исторических событий является их лучшим интерпретатором.
"не согласились в односторонней оценку ОУН "-стереотипная реакция незалежных лет.Я вообще оценки не давал.Я только отметил,что в тех исторических условиях угроза цивилизации исходила от нацизма,и весь мир объединился не против соц.государства,как раньше было,а против нацистского,потому объективно,те силы,которые наносили удар по союзникам,советам, выступали против человечества.Можно назвать отдельные факты,когда укр.наци воевали против немцев,но это не исключает их борьбы против советов,борьба против СССР-тенденция,а не частный случай из идеологии и практики.Отдельные события сливаются в закономерности,тенденции и не замечать этого-не видеть леса из-за деревьев.Слона -то Вы и не приметили,разглядывая жучков.Напомню,союз советских офицеров обратился к германским архивистам с просьбой установить численность потерь вермахта от ударов укр.наци.Данных не удалось найти!
Изучите политические документы наци,поймите за что они воевали,поймите национализм-в принципе тоталитарная идеология,а отдельные судьбы людей не меняют практику национализма.Не нужно искать биографии отдельных честных наци,отдавших жизнь в борьбе против нацистов.Подумайте о доминанте-теории и практике национализма.Это и будет всесторонний анализ.Прочитаете Конституцию Сцибоского-напишите статью в УЦ.Пока Вы ее ведь не читали,хотя уже быстро мне ответили.Прочитайте,местная Свобода буде вдячна,коли прочитае статтю про неи за Вашим пидписом.Чекаю!
Алексу — На тему предвоеннной системы коллективной безопасности спорить не желаю, точно такое я читал у историка советской предвоенной дипломатии Сиполса. Но …когда-то, лет 20 с лишним назад, один ветеран-чекист-ортодокс не подумав, рассказывал, как он во главе опергруппы в 1939-1940 гг. действовал в Литве, еще до ее "вступления" в СССР. Получил он за это орден Боевого Красного Знамени. Помните из ноты Сов. правительства:"имеют место многочисленные факты похищения советских военнослужащих из размещенных в соответствии с советско-литовским договором воинских частей…, их убийства и т.д." Страшное было время, когда действовал принцип — цель оправдывает средства, независимо, кто его исповедовал — наши, не наши. А страдали не политики, как всегда страдали, погибали миллионами рядовые граждане. Выжившие имеют полное право на объективные воспоминания.Украинский народ имеет полное право на собственную историю, как и российский, и белорусский, и польский, и другие.Вы знаете, что в России установлен памятный знак в память донских казаков-П.Краснова, М.Доманова, Г.фон Паннвица, воевавших вместе с вермахтом против "большевизма". Кстати, домановцы прошлись и по кировоградской земле — в Александровском районе окружили партизан и лихо расправлялись с попавшими в плен.
Чтобы объективно понять украинскую историю середины 20-го века, почитайте, пожалуйста, книгу-воспоминания Г.Санникова "Большая охота".М., "Олма-Пресс", 2002. С некоторыми героями книги я был знаком. Они бы с вами не согласились в односторонней оценку ОУН (и это не оуновцы, нет, чекисты)
Алекс,интересное решение-отвечать на пост из одного обсуждения,на странице другого…очевидно,чтоб не заметили!:)
И еще,мне очень льстит Ваша манера спорить со мной моими же формами и образами,изредка заменяя имена и факты…пусть даже,и совершенно на другой странице.:)
Отдельное спасибо за регулярные пожелания-ЧТО ещё в жизни мне следует изучить!
В.Д. вот образец дилетантизма,о котором я писали в своем в последнем комментарии-Степаныч"Часто сталкивался с раздражением людей,радостно клеймящих ОУНовцев за их союз с гитлеровцами (пусть и временный,их эти детали уже не парили),и упорно не принимающие параллели-аналогичного союза СССР с фашистской Германией ,буквально перед этим… "-
Смотрите,конкретный факт,вырванный из контекста,,эмпиричный,можно использовать КАК УГОДНО,для доказательства САМЫХ РАЗНЫХ тезисов.Поэтому надеяться,что отдельные,первичные факты-кирпичики-основа объективности-наивно.Например,Степанычу следует изучить историю дипломатии.Он узнает,что на протяжении многих лет СССР боролся за создание системы коллективной безопасности вместе с Англией,Францией.В результате-Мюнхенский сговор.Про Польшу отдельный разговор-ее политика-принять участие в разделе Европы вместе с Германией.Демократические Франция,Англия бросили на произвол судьбы своих союзников-Чехию,Польшу,только бы Германия вышла к границам СССР.Что оставалось делать Союзу ПОСЛЕ всех этих событий?Действовать как Запад,ибо на кону государственный суверенитет и методы использованные им НЕ ОТЛИЧАЮТСЯ от тех,что использовал якобы демократический Запад,то есть имперские Англия и Франция.НАчалась борьба за ВРЕМЯ для ПОДГОТОВКИ к войне.Таким образом, мы наблюдаем внешнее сходство событий,имевших РАЗНУЮ природу,корни.Это к вопросу и о сходстве советской системы и нацистской. Потому не увлекайтесь параллелями в оценках действий наци и советских войск против нацистов.В ВОВ ГЛАВНЫМ врагом человечества был НЕ коммунизм,а НАЦИЗМ,именно в борьбе с ним объединились государства,принадлежавшие РАЗНЫМ социально-политическим система ,поэтому борьба против них ТОГДА была борьбой против ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.Нужно интересы человека ставить ВЫШЕ интересов государства.Когда укр.наци наносили удары по советским войскам,они противопоставляли себя целям человечества.
У меня проблема в другом. В ОБД он значится как пропавший без вести. В Книге памяти как похороненый в Берлине.
С помощью камрадов на сайте Reibert по номеру полевой почты установили воинскую часть но часть эта в Германии не воевала. 53 армия войну закончила в Чехословакии. По сему возникли сомнения где всё таки похоронен прадед в Берлине или как думали раньше в Венгрии.
Поэтому мне и интересно узнать на основании каких документов готовилась Книга памяти Украины в частности по Новомиргородскому району.
Jesuitу — Если Вы читаете мои материалы (У-Ц, Кір. правда, Народне слово, Ведомости-плюс), возможно, обратили внимание, что относительно того или иного человека-героя войны я подчеркиваю — "в областной Книге памяти не значится", "В КП ошибочно значится как пропавший без вести". Моему материалу по поводу погибших и похороненных на высоте 159,9 под Новгородкой "Кір. правда" даже дала подзаголовок "Про що мовчить Книга пам"яті".
Знаю, что в редакцию КП включали компетентных и не очень людей, оттого там есть пробелы — и по фамилиям, и по датам рождения и гибели, не говороя уже об обстоятельствах гибели в бою или в плену.Я веду свою Книгу памяти, куда включаю добытые из рассекреченных архивов материалы. Думаю к 22 июня — Дню скорби и памяти выдам на суд читателей.Считаю свом долгом довести до читателей хоть минимум информации о человеке, павшем в бою за Родину. Например, о значащемся в Книге памяти пропавшим без вести в марте 1944 году в Николаевской области красноармейце Босько из Новомиргородского района, в архиве СБУ я нашел информацию о том, что в условиях тяжелых боев под Ленинградом в ноябре 1941 года он в военном трибунале в ответ на приговор о расстреле, доказал, что его оклеветал особист, обвинив в пораженческих настроениях. Трибунал его оправдал полностью,а особиста привлекли к уголовной ответственности за фальсификацию материалов уголовного дела. Босько же погиб смертью героя в феврале 1942 года на Ораниенбаумском плацдарме под Ленинградом — этого Книга памяти не знала.
Мой прадед тоже был мобилизован зимой 1944 года и воевал в 375 стрелковой дивизии. 1241 стрелковый полк.
У меня кстати вопрос к Василию Даценко как к очень компетентному человеку в истории ВОВ. На основании каких данных готовились материалы для Книги Памяти Украины по Кировоградской области? Есть один вопрос относительно прадеда.
Уважаемый Владимир Евгеньевич!Как жаль, что Ваши воспоминания о войне опубликованы через год после выхода моей книги. Как бы они дополнили мою сюжетную линию — и о "чернорубашечниках" (это явление еще кто-то пытается оспаривать), и о жизни под оккупацией. Вы- живой свидетель, живущий рядом, все Вами запомнившееся подтверждается архивами. Вы сказали, что рассказывать о Голованевском районе, где расстреляли тысячи евреев, может, неправильно. Нет, очень правильно. Пусть знают люди о палаче Коцоеве Сафарбеке, на совести которого сотни невинно убиенных, в том числе 36 детей-сирот из Липовеньковского детского дома. Даже двух собак-дворняжек, с которыми игрались несчастные дети, убил и бросил в навозную яму, где уже лежали тела детей. Я добавлю, что этого изверга, предавшего своих однополчан из т.н."группы Понеделина", плененных в Зеленой Браме и умиравших от ран, болезней и голода в Голованевском и Уманском лагерях, по приговору суда расстреляли в 1975 году. Он продал свою совесть за полкотелка баланды-супа и записался добровольно в убийцы. В память убитых им детей горят свечи в музее Яд-Вашем.