«Жди меня, и я вернусь, только очень жди…»

Эта история похожа на современную киносказку, когда невозможное становится возможным, а самые заветные мечты сбываются. Благодаря, конечно же, не доброй фее, а программе «Жди меня».

Наша героиня искала не прекрасного принца, а родителей. И, похоже, в то время, когда статья выйдет в печать, с родными, которых женщина не видела более 50 лет, она уже встретится.

Лили Бин за счет популярной телепередачи отправилась вначале в Москву, а затем — в Китай. Мы говорили с ней в день отъезда, и украинская китаянка не могла сдержать слез, рассказывая непростую историю своей семьи.

Все началось очень давно. Родная бабушка Лили, Таня, родилась в селе Васильевка Новомиргородского района. В голодные тридцатые годы прошлого века 18-летняя девушка вместе с земляками уехала на Дальний Восток — спасаться от голода. Там, говорили, более сытно, да и работа была хорошая. Тогда на китайской границе оседало немало украинцев, целые поселения образовывались. Многие женились на «своих», а вот Татьяна полюбила китайца Николая Жуня. Почему китайского подданного звали так, по-нашему, Лили не знает, наверное, тогда мода была на все советское.

Однако, когда началась война, лидер КНР заявил, что его народ не должен быть причастным к этим трагическим событиям, и приказал всем гражданам Китая в обязательном порядке срочно выезжать из СССР на историческую Родину.

— Тогда много семей разрушилось. Русские оставались на Дальнем Востоке, а китайцев принудительно вывозили, — рассказывает Лили.

Так и дед Николай Жунь, оставив жену и маленькую дочку — маму нашей героини, — уехал в Китай. Татьяна тоже не захотела оставаться на краю света и вернулась с малышкой в родную Васильевку.

4 года Жуни жили в разлуке, однако Николай свою советскую семью не забывал, высылал деньги, писал письма. По его приглашению в 1945 году Татьяна переехала в китайский городок Лан-Жун, где они вместе прожили около 15 лет.

Мама Лили выросла в Китае, вышла замуж за китайца Хо Бина, у них в 1958 году родилась наша собеседница. Все было хорошо…

— Когда мне был годик, бабушка взяла меня с собой и приехала в Украину, в Васильевку, к своим родственникам, которых долгое время не видела. Мы недолго погостили, стали уже собираться домой в Китай, но по какой-то причине нас не выпустили… — сейчас уже Лили понимает, что в начале 60-х годов отношения между СССР и КНР снова испортились, и китайцы, оказавшиеся по разным причинам на территории Советского Союза, стали невыездными…

— Бабушка тогда сильно переживала, тяжело заболела. Да и жить нам в Украине было негде. Мы-то гостили у ее родной сестры, у которой семья была большая, они сами еле-еле в родительской хате помещались… Куда там еще двоих человек селить, к тому же маленького ребенка…

И Татьяна Жунь приняла, видимо, единственно возможное на то время решение — сама переехала в Кировоград, пошла в Дом престарелых, а внучку отдала в Детский дом.

Все свое детство Лили кочевала по казенным учреждениям, ее переводили из одного детдома в другой: «Помню, в Кировограде была, в Оситняжке, потом еще где-то…»

Вначале легче было — девочка все время жила с круглыми сиротами и даже не представляла, что может быть по-другому. Что есть другая жизнь, что могут быть дом, родители.

— Но когда в 1 класс меня отправили учиться в интернат в Новую Прагу, я увидела, что других деток навещают мамы и папы, забирают их на каникулы. Мне было немного дико — что это значит? Если у них есть родители, то где же тогда мои? Мне в голову стали приходить разные мысли: откуда я взялась? Почему я здесь?..

Через 5 лет в интернат пришло письмо от деда Гриши, брата бабушки Тани. «Лиля, я тебя так долго ищу. Через радио, газеты… Девочка, я тебя скоро заберу на каникулы», — так Лили первый раз в сознательной жизни получила хоть какую-то весточку от своих родных.

— Помню, дед Гриша пришел к директору, познакомился с ним. Потом привели меня. Дед обнял, и мы поехали в Васильевку. Что там творилось! Все село пришло на меня посмотреть, поддержать, люди знали о трагической истории, как я потерялась в детдомах, ребятишки с окрестных улиц в окна заглядывали, чтоб на меня взглянуть…

Там, в большой семье бабушки, Лили и узнала, как все произошло. Наконец-то она нашла ответы на вопросы, откуда взялась и где ее родители.

— Мне они даже показали фотографию молодых родителей. И рассказали, что мама с папой, оказывается, писали в Васильевку письма, на которых был указан их обратный адрес. Но потом пришли люди в костюмах и галстуках, стали расспрашивать о контактах с китайскими родственниками и все письма забрали. Сейчас я уже понимаю, что это были люди из КГБ, бабушкина семья попала в их поле зрения из-за связей с Китаем… А тогда я просто ненавидела их за то, что они отняли весточки от родителей…

Лили было за что ненавидеть «людей в костюмах». Ведь, кроме писем, они забрали и конверты. Так адреса мамы с папой нигде не осталось. Дед Гриша его заранее не переписал и не запомнил, конечно же…

— Я вернулась в интернат. И долго жила с единственной мыслью: «Как они там?» Я очень хотела их увидеть, понять, как выглядят мои родители, ведь на фотокарточке они были еще совсем молодыми, узнать есть ли у меня братья и сестры…

В 10 классе Лили тяжело заболела, и ее положили в кировоградскую 4-ю горбольницу. Однажды в палату зашла врач.

— Кто здесь Хо Лили Бин? — спросила она.

— Я.

— Ты меня не помнишь? — оказывается, эта женщина работала медсестрой в одном из детских домов, где жила маленькая Лили. Врач рассказала девочке, что к ней на самом деле несколько раз приезжала бабушка Таня. Она разговаривала с малышкой на китайском языке — не хотела, чтоб Лили забыла свои корни, и девочка бойко ей отвечала, значит, китайский в то время еще помнила… Какое-то время бабушка приезжала, а потом перестала. Она так и не выкарабкалась после болезни, связанной со стрессом, и тихо в Доме престарелых умерла. Где похоронена, врач не в курсе, Лили так до сих пор и не может найти ее могилу…

Со слов бывшей медсестры наша героиня узнала, что в детдом несколько раз приходили и передачи от родителей с одеждой, экзотическими фруктами, которые сотрудники Детского дома пробовали сами… Но адрес мамы с папой и здесь не остался, коробки от посылок они за ненадобностью выбросили..

Эта же врач рассказала, что Лили в детстве многократно хотели удочерить. Одна семья (он — летчик, она — учительница) была особенно настойчива, они ходили к заведующей Детским домом, связывались с бабушкой. Но баба Таня разрешения не дала. Мол, не надо, чтоб девочка меняла фамилию, а вдруг родители ее найдут?

Не способствовала удочерению Лили Бин и политика КГБ, сотрудники которого присматривали за поведением девочки в детдоме (так она была у них на глазах, а кто знает, куда бы ее перевезли новые родители?).

— Я помню, люди из комитета приходили постоянно ко мне, спрашивали, как я живу, ни в чем ли не нуждаюсь, как меня кормят?..

Кстати, когда все советские дети в 16 лет получали паспорт, нашей героине был выдан документ на «лицо без гражданства». Только в 18 лет ее пригласили в управление внутренних дел и для проформы спросили: «Какое гражданство вы выбираете?», рассчитывая, конечно, на однозначный ответ. Но Лили твердо заявила: «Я родилась в Китае и хочу быть китаянкой».

«Ну что ты, девочка? Какая же ты китаянка? Тебя советское государство воспитало, выучило, дало путевку в жизнь. Ты — наша, русская. Правда?»

К такому напору Лили не была готова. И стать советским полноправным человеком после долгих уговоров согласилась.

…Лили закончила школу и вышла в новую, взрослую жизнь с одной мыслью — найти родителей.

Она тут же стала думать, куда обращаться за помощью. И пошла сразу в КГБ. Это был единственный путь найти родительские письма с обратным адресом. Сотрудники ведомства молодую женщину выслушали и пообещали сообщить, если таковые найдутся в архивах. Лили вышла воодушевленная и первое время даже ждала. А потом перестала… Много времени прошло, а из «конторы» — ни ответа ни привета.

— И я решила написать запрос в Посольство КНР, в Москву. Только я его отправила, на следующий день меня в КГБ вызывают. Стали расспрашивать, что я писала, зачем? И настоятельно посоветовали больше таких необдуманных поступков не совершать, не заниматься самодеятельностью. Они, мол, сами мою ситуацию знают и, когда что-то выяснится, меня найдут.

Тем не менее, ответ из посольства пришел. Но неутешительный. «Данных мало, отыскать людей с такой фамилией не представляется возможным…»

Шло время. Лили окончила техникум, стала работать, вышла замуж, родила дочку Таню.

И тут случайно узнала, что в Киеве учатся аспиранты из Китая. Быстро собралась и поехала к ним в общежитие. Ребята приняли женщину очень радушно, выслушали, записали все, что она знала о родителях, пообещали, что когда вернутся в Китай, то обратятся в Пекинское бюро по розыску людей. Лили должна просто подождать. И не терять надежду.

— На следующий день меня снова вызвали в КГБ. Оказывается, я на проходной в общежитие для иностранцев паспорт показывала, вот «контора» быстро и узнала, что я туда ездила. Со мной опять провели разъяснительную беседу. Но я уже не боялась. Жила одной мыслью — дождаться, когда придет ответ из Пекина.

Ответ пришел через месяц. На китайском языке. Лили с ним пошла опять в КГБ, теперь уже за помощью. Она не могла перевести, что там написано, китайский язык для нее давно стал чужим. В управлении госбезопасности сразу же отыскался китаец, который жил в Кировограде, и он перевел письмо. Лили слушала, что он говорит, и оседала на стул. Последняя надежда умирала. «Предоставленной вами информации недостаточно…»

Руки опустились. Лили стала привыкать к мысли, что родных ей никогда уже не найти. Переехала с семьей в Долинскую и так и жила, пока в начале 90-х годов не увидела по телевизору программу «Жди меня». Сердце предательски екнуло: а вдруг? Лили написала на передачу письмо. Ей перезвонили и сказали, что можно приехать. «Но у меня не было никакой финансовой возможности, времена наступили тяжелые, мы еле-еле концы с концами сводили, какие уж тут билеты в Москву?» На том дело и закончилось.

В 2008 году Лили попытку повторила. Теперь уже через электронную базу данных написала запрос. Никакого ответа не было около двух лет. А вот на прошлой неделе корреспонденты «Жди меня» с женщиной связались. «Лили, берите билет и приезжайте в Москву. Отсюда мы вас отправляем на Пекин. Билет, документы и виза уже готовы».

— Я не могу даже объяснить, что сейчас чувствую. Они мне ничего не сказали, не намекнули даже, кого нашли. У меня в голове куча мыслей — а вдруг и маму, и папу? Вот было бы счастье! Самый большой подарок в жизни! Или, может же такое быть, что у меня и сестричка или братик есть? Ну это я уже совсем размечталась, — плачет от захлестывающих ее сердце эмоций Лили.

— Все похоже на сказку. Через несколько дней я буду в Китае, на Родине. Неужели все мои мытарства по поиску семьи закончились? Неужели у меня наконец появятся мама и папа? — не верит своему счастью она.

Мы решили, что, когда Лили Бин вернется в Кировоград, встретимся с ней еще раз и расспросим, чем же эта история закончилась, узнаем, кого из родственников она нашла. Надеемся, что все надежды и мечты этой обаятельной женщины сбудутся. Она это просто по-человечески заслужила. Хотя бы тем, что так долго искала и ждала…