В тот день с самого утра шквальный ветер разрывал город, сгустившиеся тучи предвещали беду, а дождь все никак не мог начаться. Лишь к вечеру первые тяжелые капли упали на землю, превратившись за полчаса в ливневые потоки. От той сумасшедшей грозы кировоградцы спасались, как могли. Небольшой одноэтажный домик по ул. Щорса, 8 тоже дрожал от страха. Ему было страшнее остальных — потому что жили в этом доме немощные старики, которые здесь, в доме для престарелых «Милосердный самарянин», нашли свой последний приют.
Тогда, год назад, домику не повезло — молния угодила в деревянное перекрытие и начался пожар. Иван Иванович Галушко, директор приюта, на руках выносил своих подопечных на улицу, просил не волноваться, а сам с ужасом наблюдал за языками пламени, пожиравшими комнаты его подопечных. Им некуда идти. У них нет дома, у них нет семьи. О них некому заботиться. Они забыли, как звучат слова «мама», «папа», «дедушка» и «бабушка». Точнее нет, все совсем не так, у них есть дом — вот этот приют. У них есть семья — нянечки, медсестры, повара, директор и бухгалтер, меценаты и спонсоры. О них эти чужие по крови люди заботятся, а старики, в свою очередь, молятся за свою новую семью Богу.
8 сентября «Милосердному самарянину» исполнилось 18 лет, приют уже совершеннолетний. У него, как и у большинства его жителей, с детства непростая судьба. Вначале Иван Галушко основал приют для престарелых в здании церкви на ул. Советской, 1. Но строение было передано религиозной общине, и пришлось переезжать. Сколько властных порогов было обито, сколько домов пересмотрено, сколько раз у директора опускались руки… Но однажды Иван Иванович узнал, что из здания напротив роддома Святой Анны выселяется фирма. Горисполком дал добро. Так приют обрел новый дом.
Но в каком он был состоянии! Коммерсанты как будто бы отступали с оккупированных земель — сорвали полы, вырвали дверные ручки, испортили окна и двери. И если бы не помощь Виктора Шмидта, который помог сделать ремонт в помещении, кто знает, когда старики праздновали бы новоселье.
Иван Галушко говорит, что ему везет на добрых людей. На следующий день после пожара в приют приехал мэр Владимир Пузаков, оценил убытки и распорядился о финансировании восстановительных работ. Не забывают подопечных «самарянина» и спонсоры. 10 лет назад впервые сюда приехал глава Наблюдательного совета ЗАО «Гидросила Груп» и «Эльворти Груп» Павел Штутман. Это знакомство превратилось для него в моральный долг, в дружбу, которая существует и по сей день. Вот и на прошлой неделе он привез каждому подопечному по теплому одеялу, постельному комплекту, помог лекарствами и продуктами. А хлебом стариков обеспечивает еще один бизнесмен, и персонал приюта ему безмерно благодарен. Всех добрых людей, без помощи которых дом престарелых просто бы не выжил, Иван Иванович помнит и низко им кланяется! Ведь мизерной пенсии жильцов еле-еле хватает, чтобы оплатить коммунальные услуги, а родственники не очень-то и спешат обустроить жизнь когда-то «своих» стариков.
Сейчас приют живет обычной жизнью, с маленькими радостями и потрясениями, успехами и неудачами. Смерти здесь не боятся. Все понимают — она рано или поздно придет, и не спрячешься от нее, не скроешься. Поэтому первое, что делают поступившие в приют жильцы, — пишут заявление с пожеланиями, как и где их похоронить, чтобы не было потом недоразумений с родственниками. Похороны ведь тоже ложатся на плечи приюта, и дело тут не только в финансовой стороне, хотя с этим тоже сложно. Некоторые родственники даже в последний путь не соизволят провести, не то что чувства человеческие проявить.
Директору и его помощникам очень больно терять своих подопечных, к которым привыкли, прикипели душой. Сейчас здесь коротают век 5 женщин и 13 мужчин в возрасте от 52 до 96 лет. 7 уютных комнат, в которых живут по 2-3 человека, привычные «советские» обои, в прикроватных тумбочках документы и черно-белые фотографии когда-то большой семьи, иконки возле каждой кровати, на стенах и полу старенькие коврики. «Некоторые из дому их привезли, — говорит Иван Иванович. — Люди умерли, а коврики остались».
Дальше по коридору — кухонька с несколькими столами, холодильник, телевизор, на стене лампадка. Готовят свои повара, меню — борщ, молочный суп, каши, колбаса, булочки.
— Какое у стариков любимое блюдо?
— Горячая еда, — говорят сотрудники «самарянина». — Некоторых наших подопечных дома вообще не кормили. Хорошо, если раз в день что-то перепадало. Намучились они, наголодались. Здесь отъедаются, каждой тарелке горячего супа радуются, как подарку.
Предательство близких людей здесь знакомо почти всем. Только единицы попали сюда, потому что похоронили всех родственников, остальные близким больше не нужны. Некоторые так и не могут смириться с мыслью, что они оказались в «богадельне». Но чаще старики не помнят предательства и мечтают попасть домой. Одна из сегодняшних жительниц «Милосердного самарянина» постоянно просится в село, все ей мечтается как когда-то «сажу потрусить».
А персонал приюта, как может, скрашивает старикам одиночество.
— Бывают же многодетные семьи, где по 15 детей. А старики что? Они же — как дети, мы их родными считаем, несмотря на то, что с некоторыми очень сложно, характер! — говорит пожилая улыбчивая и какая-то очень уютная женщина, бухгалтер и медсестра по совместительству Лидия Ивановна Пастернак, Лидочка, как ее зовут все.
За здоровьем стариков следит Любовь Чайка, доктор. Каждому таблетки в срок дает, смотрит, чтобы не переволновались, не переутомились. Три санитарки купают лежачих пациентов, убирают за ними и, несмотря на внешнюю непривлекательность работы, любят своих стариков. «К нам многие молодые приходят устроиться на работу, но побудут час-два и убегают. Не выдерживают. А нам не в тягость», — говорят старые сотрудники. И правда, никто кроме них не пожалеет об утрате, никто не вспомнит рассказы ветеранов о сражениях за родину в Великой Отечественной войне, никто не почтит память стариков.
На директора Ивана Галушко жители приюта вообще нахвалиться не могут. Ко мне подъезжает еще не старый мужчина на коляске, у него ампутированы ноги:
— Вы напишите, но только не обо мне. Расскажите, как Иван Иванович меня три раза на руках 2 километра в больницу нес, когда гангрена началась. По ночам сидел, выхаживал, уколы сам делал, — говорит Александр Дьячков, самый молодой житель приюта. Ему 52 года. По молодости работал на Севере, разрабатывал золотые прииски. Семья была — жена и дочь. Там, в зоне вечной мерзлоты, отморозил пальцы ног, началось воспаление, которое привело к ампутации. Жена отказалась от Федоровича, как его называют здесь, дочь, по слухам, вообще опустилась «на дно», стала обыкновенным бомжом. Уже в приюте снова дала о себе знать гангрена — чтобы спасти Александру жизнь, пришлось отрезать и вторую ногу по самое бедро. Дьячков до сих пор не может смириться с инвалидностью и сейчас, бывает, говорит сестричкам, что чувствует, как чешется палец или пятка…
«Тяжко ему было поначалу, одно время даже уйти из жизни хотел. Мы с него глаз не спускали», — рассказывает Лидия Ивановна. — Другой бы сломался, а Федорович ничего, крепится, к Богу обратился, стал добрее и отзывчивее…
Случалось, здешние старики оказывались на улице из-за своей сердечной доброты. Люди научились притворяться, что им дорога жизнь пожилого родственника. Забота и бережный уход заставляли стариков делиться самым дорогим, что у них есть, и они отписывали свои квартиры, как им казалось, надежным людям. А добившись цели, те избавлялись от больше ненужного «любимого» человека. Так, однажды к воротам приюта дочь привезла собственную мать, парализованную после инсульта. Выбросила со старыми вещами, словно на помойку. В приюте старушку выхаживали всем миром. Она стала потихоньку двигаться и разговаривать. Жизнь налаживалась. Невестка даже пару раз навещать приезжала… Сейчас этой женщины нет — несколько лет тому назад она умерла.
Невыносимо видеть, как обрамленные морщинками, почти прозрачные старческие глаза наполняются слезами. Пожилые люди, тронутые заботой, раскрывают перед тобой всю свою душу. Людмила Дмитриевна Блинова была писаной красавицей. Удачно вышла замуж, как тогда было престижно, за статного военного, исколесила весь Союз. В период холодной войны жила в Германии, была очевидцем многих событий, о которых писано-переписано в учебниках по истории. Там, в больнице недалеко от Берлинской стены, от рака умер ее молодой муж. Прошли годы, и жизнь забросила Людмилу в Азербайждан, где она работала в Секретариате ЦК Компартии республики, и не кем-нибудь, а сотрудником особого отдела, занималась «секреткой». Позже возглавила региональный Союз вдов ветеранов войны.
Блинова была не только красавицей, но и умницей. Принимала активное участие в самодеятельности, читала стихи при воинских частях, говорят, наизусть знала всего Твардовского. До недавнего времени хранились плакаты и афиши с ее фотографией. Сейчас их уже нет. В период очередного приступа болезни женщина порвала на мелкие кусочки воспоминания о своей прошлой жизни.
У нее в Кировограде была квартира, в которой поселилась сестра мужа. Когда Людмила попыталась вернуть жилье, то родственница ее просто выгнала вон. В приют «Милосердный самарянин» Блинову привезли соседи. Оставили в коридоре, в беспамятстве.
До сих пор Людмила Дмитриевна сохранила осанку, не испорченную годами и болезнями, великолепный голос, и, когда подошла поздороваться, запела — красиво, чисто, трогательно…
— Она у нас такая аккуратистка. Во дворе убирает, каждый листик на кучку выносити складывает, — говорят Лидия Пастернак. — Наверное, ее надо было бы в больницу на поселок Новый отдать, но нам жалко. Старики там быстрее умирают.
Но есть в приюте и другие истории. Добрые. Светлые. Здесь Иван Матвеевич Голобородько, 96-летний ветеран, сохранивший в свои годы ясный рассудок и твердую память, встретил 82-летнюю подругу жизни. Пожилые люди «сошлись характерами», часто их видят сидящими рука об руку и воркующими как голубки. Громко, правда, потому что Галина Ивановна плохо слышит. Иван Матвеевич балует свою спутницу, подкармливает ее, все самое вкусненькое отдает, а если кто, не дай Бог, слово поперек скажет, резко осаживает, ставит на место.
— Когда Иван Матвеевич в больницу попал, Галина за него очень переживала, все расспрашивала, как там он, с нетерпением ждала возвращения, — говорит директор.
— Нам хорошо здесь! В тепле, в добре, кормят хорошо. Что нам, старикам, еще надо?! — задорно улыбается Голобородько. И действительно, подопечным приюта нужна всего лишь малость — капелька общения, наперсток любви да горстка тепла и понимания.
Иван Иванович Галушко ничего для своих подопечных не просит. Только беспокоится, что в приюте надо бы к зиме заменить окна, иначе «придется клеить целлофаном». А Лидия Ивановна лишь всплескивает руками, мол, мы и так всем, кто нам помогает, благодарны…
