Родники Хутора «Надія»

125 лет назад, в октябре 1882 года, в зимнем театре Елисаветграда режиссер Марк Кропивницкий поставил пьесу «Наталка Полтавка». Эту дату принято считать днем рождения профессионального украинского театра. Именно в связи с юбилеем театра знаковый кировоградский фестиваль «Вересневi самоцвiти» в этом году перенесли на октябрь. Организаторы боялись, что погода может испортить праздник, ведь по традиции фестиваль открывается всенародными гуляньями на Хуторе «Надія». Но боялись зря: в день открытия, 20 октября, в Кировограде было тепло и солнечно.

Фестиваль «Вересневi самоцвiти» проводится уже 37 лет подряд. И, конечно, я бывала на нем раньше — как и всех кировоградских школьников, меня возили на Хутор «Надія» чуть ли не каждый сентябрь. Все, что помню из этих поездок, — «криницю», из которой мы всегда пытались доставать монетки, и пышногрудых теток в народных костюмах. Эти добровольно-принудительные поездки на много лет отбили у меня интерес и к театральным фестивалям, и к Ивану Карпенко-Карому, и к творческому наследию корифеев украинского театра в целом. Позже я полюбила заповедник, его огромные дубы, деревянные купальни, тишину и какую-то особую умиротворяющую атмосферу. Но на фестиваль по-прежнему не ездила, и, как оказалось, очень зря…

В этом году в фестивале приняли участие театральные коллективы из Львова, Черкасс, Полтавы, Ровно и Киева, приехали даже гости из дальнего зарубежья — представитель ансамбля украинского танца «Волошки» из Филадельфии. Я познакомилась с правнуком Карпенко-Карого и поговорила с замечательным кировоградским скульптором Виктором Френчко, который по собственной инициативе и за собственные средства создал памятник Надежде Тарковской. Но главное — неповторимая атмосфера всенародного праздника.

Благодаря аматорским театральным коллективам, которые съезжаются на фестиваль из всех районов области, праздник живет не только на центральной аллее, где цветы и речи, но и в каждом уголке заповедника. История самого заповедника и история уникального театрального фестиваля в этом, юбилейном, году тоже показалась мне гораздо более интересной, чем 20 лет назад.

Хутор «Надія» стоит на земле, изначально принадлежавшей отставному ротмистру Карлу Тарковскому, который жил в Тимофеевке (сейчас Николаевка). Когда его дочь Надежда в 1869 году вышла замуж за Ивана Тобилевича, Тарковский отдал ей в приданое двести десятин земли. В то время тут была бескрайняя степь. Надежда Карловна, родив семерых детей, умерла совсем молодой. В память о любимой жене Иван Тобилевич решил создать парк — «оазис в степи». В 1887 году, вернувшись из ссылки, драматург поселился на хуторе и начал воплощать идею в жизнь, в перерывах пописывая пьесы (всего за время жизни на хуторе Карпенко-Карый написал 11 произведений, в том числе «100 тысяч» и «Хазяїн»). В разное время здесь, в гостях у Ивана Карповича, успели пожить его братья Николай Садовский (Тобилевич) и Панас Саксаганский (Тобилевич), Марк Кропивницкий, Мария Заньковецкая, Михаил Старицкий. Каждый из них внес свою лепту в обустройство парка. До сих пор стоят здесь деревья, посаженные корифеями украинского театра, — всего 95 именных дубов.

Кстати, было время, когда сажать деревья на хуторе было очень модно. Ни одна свадьба в окрестных селах не обходилась без посадки нового дерева. Традиция, конечно, хорошая, но, когда имение официально стало заповедником, ее пришлось прекратить — новые деревья нарушали изначальный замысел парка. Свои дубы разрешалось досаживать только «великим» по специальной справочке управления культуры. Через много лет после создания парка свои дубы посадили тут Александр Корнейчук и еще один наш замечательный земляк — Гнат Юра.

«Батькiвська хата», в которой размещается мемориальный музей Карпенко-Карого, сохранилась тут еще с «допарковых» времен, правда, вторую ее часть Иван Карпович достроил буквально за год до смерти, завещав, чтобы тут рождались его внуки и правнуки. Конечно, не все, но некоторые потомки драматурга его завещание исполнили…

И заповедник «Хутор “Надія”» и театральный фестиваль «Вересневi самоцвiти» обязаны своим существованием внуку Карпенко-Карого и Надежды Тарковской — Андрею Юрьевичу Тобилевичу. Идея создания заповедника на месте родового имения возникла в 50-е годы прошлого века. Андрей Юрьевич опасался, что усадьбу просто снесут и построят на ее месте пионерский лагерь или дом отдыха для колхозников (уж очень подходящим было место — чистый искусственный пруд, дубовый лес). О своих опасениях по этому поводу он, кстати, писал своему дяде Арсению Тарковскому (отец Арсения Тарковского Александр Карлович был родным братом Надежды и несколько лет после смерти родителей жил на хуторе), и тот помог решить вопрос на самом высоком уровне — через правление Союза писателей СССР. Переписка Андрея Тобилевича и Арсения Тарковского хранится сегодня тут же — в спасенном имении.

В 1956-м стараниями Андрея Юрьевича имение стало Заповедником-музеем Ивана Карпенко-Карого (Тобилевича) и правительство Украинской ССР выделило средства на его реконструкцию. В 1969-м здесь поставили памятник драматургу. В 1982-м, к столетию украинского театра открыли мемориальный музей и зачем-то построили стандартную коробку из стекла и бетона — много лет его вообще не использовали, а три года назад там был открыт музей хореографии.

Первый фестиваль театрального искусства прошел здесь в 1970-м, когда широко праздновалось 125-летие со дня рождения Карпенко-Карого. Принимающий участие в празднике Александр Корнейчук отметил тогда, что это место заслуживает того, чтобы стать столицей украинского театрального искусства, где каждый год будут собираться театралы со всей страны. Так и случилось. В разные годы в Кировоград на праздник съезжались коллективы из Грузии, Латвии, Удмуртии, Дагестана, разных уголков России и Украины, в том числе Московский театр им.Станиславского и Российский драмтеатр, Киевские театры им. Франко и Саксаганского, Рижский театр оперы и балета. По воспоминаниям одного из организаторов фестиваля Гария Вовченко, до 1980 года действо это называлось просто «Фестиваль театрального искусства». Поэтическое название «Вересневi самоцвiти» употребила в статье о празднике наша коллега — журналистка «Кировоградской правды» Вера Монастырская. Название пришлось как нельзя кстати.

На празднике я познакомилась с сыном Андрея Юрьевича Игорем Андреевичем Тобилевичем, который и сегодня, как завещал прадед, живет в Николаевке:

— Я принимаю участие в фестивале каждый год — вот уже 37 лет, — вспоминает Игорь Андреевич. — Каждый год есть что-то интересное. Но лучший праздник был тут в 1960 году. Это был первый театральный фестиваль, и отец организовывал его сам, как он это видел, съехались его братья — это был и фестиваль, и большой семейный праздник…

По словам Игоря Андреевича, сейчас из всех родственников на хутор приезжают только Тарковские. Здесь несколько раз бывал Арсений Тарковский (последний раз в 1955 году), а сейчас регулярно приезжает Марина Тарковская.

— Мои сыновья не интересуются заповедником, — говорит Игорь Тобилевич. — Один — юрист, второй — учитель. А вот внучка Лена (она сейчас в седьмом классе) очень любит украинскую литературу, гордится, что носит фамилию Тобилевич, и всерьез увлечена историей рода, усадьбы. Так что, даст Бог, заповедником будет кому заняться (сейчас в музее работает Ленина бабушка — Валентина Тобилевич. — Авт. )…

В этом году в рамках фестиваля на Хуторе «Надія» был установлен памятник Надежде Тобилевич (урожденной Тарковской) — стела работы кировоградского скульптора Виктора Френчко.

— Я когда в первый раз побывал на хуторе, — рассказывает Виктор Васильевич, — то сразу возник вопрос: почему «Надія»? Позже узнал о Надежде Тарковской, о ее судьбе. Идея сделать памятник была давно, но серьезно за работу я взялся несколько лет назад. Дело в том, что воссоздать ее образ слишком сложно — очень мало фотографических документов.

«Воссоздать образ» скульптору помогла Марина Тарковская. В свой последний приезд она посетила мастерскую Виктора Френчко.

— Папа говорил, что у меня нос, как у бабушки Надежды, — вспоминала Марина Арсеньевна, глядя на стелу.

И скульптор на глазах у изумленных зрителей, рассмотрев со всех сторон Марину Арсеньевну, изменил форму носа ее бабушке:

— Может, что-то еще?

— А что, можно? — растерялась Тарковская. — Ну вот тогда… Она у вас такая суровая, а она, говорили, была очень доброй женщиной.

— Вы абсолютно правы! — с жаром согласился скульптор и тут же стал менять что-то в лице, приподнимать уголки губ…

Место для стелы выбрано великолепное — возле музея хореографии, напротив памятника Карпенко-Карому.