«Дело Романа Швеца» (о котором «УЦ» рассказывала 2 и 16 декабря прошлого года) продолжает обрастать все новыми коллизиями. Роман Швец, уволенный из органов милиции осенью 2001 года, пытаясь доказать незаконность своего увольнения и сфальсифицированный характер возбужденного против него уголовного дела, оказался, как помнит читатель, словно за двойной цепью красных флажков. Первый зафлаженный ряд принадлежит милиции, второй — прокуратуре, но теперь, по ощущениям экс-оперативника, к ним добавляется уже и третий ряд красных флажков — кировоградского правосудия.
Кем был Роман Швец, начиная свою службу в милиции в 1999 году? Базовое юридическое образование младший лейтенант получил в одном из старейших техникумов Кировограда. Не случайно стал объектом внимания прессы — вырезки из газет он хранит и сегодня: в них молодой оперативник показан, с полным на то основанием, мужественным представителем героической милиции, готовой дать отпор преступникам в любых обстоятельствах. Как такой человек мог оказаться на скамье подсудимых?
Сам Роман убежден, что причина только одна: в один далеко не прекрасный день ему, дежурному по райотделу, выехавшему на место происшествия, откуда поступил сигнал об очередном незаконном забое скота, «повезло» задержать… племянника высокопоставленного милицейского руководителя. Дело, рассказывает Швец, «естественно», замяли, но он сам тут же стал для милицейского начальства кем-то вроде белой вороны, которая слишком много знает. А случай «укоротить язык» подвернулся довольно скоро. «Повезло» еще раз. В райотдел доставили подозреваемого, и вновь в этот день дежурил Роман Швец. А месяц спустя человек, задержание которого он оформлял, заявил, что в отношении него были применены недозволенные методы. И начала раскручиваться стандартная цепочка событий: уголовное дело, следствие, суд, приговор. Правда, позже отмененный — в связи с направлением дела на новое расследование. Кстати сказать, и аргументы о «недозволенных методах» были поставлены под сомнение после проведения судмедэкспертизы. Но… на том все и остановилось. Снять с Романа обвинение никому не хватило мужества. Доказать его вину — фактов. (Напоминаем, что уголовное дело не закрыто и по сей день, хотя прокуратура вела «новое расследование» с завидным упорством. Роман Швец еще трижды представал перед судом первой инстанции и трижды — перед апелляционным судом, который раз за разом находил, что доказательств в его деле недостаточно, а последнее аналогичное постановление вынес уже Верховный суд Украины.) Его личный архив накапливал все новые и новые бумаги — его обращения в самые различные инстанции и ответы на них, — но сам Роман Швец оставался «подвешенным» между небом и землей:
— Мне при увольнении не выдали ни военный билет, ни трудовую книжку. Позже, когда я обратился в прокуратуру, военный билет «нашелся» в сейфе одного из тогдашних руководящих работников райотдела, но трудовую книжку мне не отдали по сей день…
Но, если по большому счету, и военный билет, и трудовая книжка — это, возможно, немаловажные, но все-таки частные детали. Истинная картина подводной части айсберга начала вырисовываться в ходе слушания искового заявления Романа Швеца. Показания свидетелей подтвердили обжалуемый Романом Швецом факт: он был уволен из милиции задним числом (по словам Романа — уже после вынесения приговора, когда находился в СИЗО). На самом же деле «уволенный» продолжал носить милицейскую форму, выезжать — с оружием! — на оперативно-разыскные мероприятия и выполнять обычную милицейскую работу…
Когда — после долгих проволочек — эти показания наконец прозвучали в зале суда, Роман по-настоящему воспрянул духом: дело, он был в этом убежден, сдвинулось с мертвой точки. Оставалось пройти через процедуру прения сторон, и можно было рассчитывать на справедливый судебный вердикт.
Но не тут-то было! Уже на следующем заседании, 11 января этого года, Кировский районный суд Кировограда, в котором слушается это дело, буквально отправил все полученные свидетельские показания в… мусорную корзинку. Вот как оценивает произошедшее сам Роман Швец:
— Судья заявил, что суд …допустил ошибку: дело слушалось в гражданско-процессуальном порядке, тогда как должно было рассматриваться в соответствии с уголовно-процессуальным правом. А потому все ранее прозвучавшие свидетельские показания не имеют юридической силы, а слушание дела должно начаться заново.
— А что дает основания для рассмотрения дела в уголовно-правовом аспекте?
— Фальсификация приказа о моем увольнении из органов внутренних дел и других документов — это уголовно наказуемые деяния.
— Но если вы изначально указывали на эти обстоятельства в своем исковом заявлении, почему, по вашему мнению, суд не принял эти моменты во внимание с самого начала?
— Я не уверен, что суд был заинтересован в том, чтобы с самого начала обратить внимание на эти факты. Не исключаю, что на суд оказывалось давление со стороны милиции. К тому же, насколько мне известно, судья, слушающий дело, — сам бывший сотрудник милиции и связан с ней, в рамках, разрешенных законом, трудовыми отношениями и до настоящего времени…
Вторая линия красных флажков вокруг Романа Швеца — прокурорская. Следствие против него, завершившееся передачей дела в суд, вела прокуратура. Роман убежден, что и сегодня она работает в прямой смычке с милицией: об этом свидетельствует факт задержания Швеца сразу после выхода из здания Кировского суда — в тот день, на который было назначено, но затем перенесено судебное заседание.
Есть резон напомнить читателю обстоятельства задержания, повторно процитировав фрагмент заявления Романа Швеца, адресованного в судебные инстанции и Генеральному прокурору Украины:
«…24.10.2005 года около 9 часов утра я вышел из помещения Кировского местного суда г. Кировограда и, пройдя около 20 метров вместе со своими защитниками… был сбит с ног, в прямом смысле этого слова, работниками милиции, которых было около десятка. Далее меня доставили в Кировоградский райотдел УМВД, где следователь прокуратуры… выписал протокол задержания на основании ст.115 УПК Украины. … За решеткой я пробыл около двух суток. Далее, не составив никаких надлежащих документов и не объяснив причины задержания, меня отпустили домой с условием, что я не появлюсь на следующем судебном заседании, которое должно состояться 29 ноября 2005 года».
Нельзя читать без удивления ответ областной прокуратуры, датированный 21 декабря и подписанный первым заместителем прокурора Кировоградской области Александром Идемичевым. Оказывается, и милиция, и прокуратура «действовали в соответствии с требованиями действующего законодательства Украины».
Но что дает основания для такого вывода? Читайте! «08.08.03 местным судом Кировоградского района вынесено постановление о предоставлении разрешения на Ваше задержание и препровождение в суд. Во исполнение вышеуказанного постановления 24.10.05 сотрудниками Кировоградского РО УМВД Украины в области вы были задержаны, о чем была уведомлена прокуратура Кировоградского района».
Это просто какая-то фантастика! Постановление суда Кировоградского района, как следует из письма областной прокуратуры, было вынесено еще в 2003 году. Но милиции понадобилось два года (!), чтобы выполнить это постановление и наконец-то задержать Швеца (судя по всему, абсолютно неуловимого), да еще «почему-то» его задержание совпало по времени с его попыткой оспорить законность его увольнения в судебном порядке! К тому же, как следует из того же письма, задержать Швеца следовало для препровождения в суд, из здания которого он только вышел…
Факт задержания 24 октября прошлого года Роман Швец также оспорил в судебном порядке. Первое слушание (вновь в Кировском суде, который 1 октября 2001 года отправил оперативника за решетку) должно было состояться 16 января этого года, но… не состоялось. Причина прозвучала вполне уважительная: судье не было известно, что на его распорядок слушания дел наложатся другие неотложные судебные слушания. В тот день в «предбаннике» суда Швец не увидел ни представителей прокуратуры, ни представителей милиции, которым в этом деле должна была бы достаться роль ответчиков и свидетелей. Парадоксально — но они как будто заранее уже знали о том, о чем «судье не было известно»?
Получила неожиданное развитие и еще одна коллизия, связанная с тем, что «уголовное дело (по обвинению Романа Швеца в совершении преступления против подозреваемого, доставленного в райотдел, в 2001 году — ред.) частично было выкрадено из помещения прокуратуры района, в связи с чем возбуждено уголовное дело…» Правда, официальный документ, который мы тогда процитировали, не давал ответа на напрашивающийся вопрос: а кто же является подозреваемым в краже уголовного дела? Письмо же, подписанное Александром Идемичевым, наводит на предположение, что и в этом уголовном деле обвиняемым может оказаться… Роман Швец.
— Как вообще могло быть украдено уголовное дело, если это документ, который должен храниться в сейфе следователя? — говорит в связи с этим Роман Швец. — По-моему, сам факт кражи уголовного дела, которое должно было быть отправлено в Верховный суд еще в октябре 2003 года, является подозрительным.
Итак, Роман Швец «зафлажен» уже окончательно и бесповоротно? За рядовым, казалось бы, делом о восстановлении на работе после незаконного увольнения продолжают открываться настолько невероятные коллизии и хитросплетения, что можно по-прежнему ожидать самого неожиданного развития событий.
17 января Роман Швец (который официально якобы находится в розыске) был на приеме в Генпрокуратуре и вновь обратился с заявлением об обеспечении ему охраны для защиты жизни и здоровья.
