Должностной пожар с последствиями

В конце октября недалеко от главной площади областного центра случился пожар в комнате, которую арендует один из заместителей председателя Кировоградского областного совета. Пожар потушили, но его последствия оказавшимся причастными людям отхаркиваются – и в переносном, и в самом прямом смысле – до сих пор.

Правда, совершенно по-разному. Свободовцу из Светловодска Игорю Степуре, о котором и шла речь выше, выставлен счет на 22 тысячи гривен.

— Арендатор в удлинитель включил нагревательные приборы, что не предусмотрено инструкциями, – поясняет Тадеуш Шуляк, начальник коммунального предприятия по управлению домами областного совета. – Включил и ушел. Положил одежду сушиться на обогреватель, что также запрещено делать. Нагрузки «переноска» не выдержала, ковровое покрытие на полу начало тлеть, произошло возгорание. Сгорели кровать, портьеры, расплавился кондиционер. По балансовой стоимости сумма убытков 4200 гривен. В пересчете на действующие цены это 22 тысячи. Постояльцу мы выставили счет, ожидаем его оплаты.

Но материальным ущербом, нанесенным коммунальному предприятию, последствия ЧП на самом деле не ограничились. Практически случайно, по неофициальным каналам, «УЦ» стали известны дополнительные подробности, которые всю вполне рядовую бытовую историю ставят в совершенно другой ракурс.

Во всем пустующем здании у Степуры есть единственная соседка. Ей не повезло дважды – сначала поселиться через стенку от зампреда, потом – оказаться дома, когда оставленная им «бомба» замедленного действия сработала. Виктория здесь недавно – около 9 месяцев она работает в одном здании со своим соседом, переехала сюда из Новоархангельского района. В свои 25 она успела получить два высших образования – юридическое и психологическое – и поработать в социальной сфере райцентра. Это она сообщила о пожаре тем октябрьским вечером, чуть позже десяти.

— Я разговаривала с мамой. Не поняла, что происходит, мне очень плохо, в височных долях сильно разболелась голова. Говорю: «Мам, мне так плохо, просто не могу, я сейчас оденусь и все-таки выйду на улицу, потому что происходит что-то странное». Дыма, огня, ничего не было, никакого запаха я не чувствовала. У меня начали течь слезы. До дверей дойти уже не смогла. Смогла добраться до окна и открыть его. Вдохнула свежего воздуха, мне стало немного лучше, и я вышла в коридор. Увидела, что есть задымление в верхней части, под потолком. Облачко такое. Я звоню администратору общежития, сообщаю о том, что произошло чрезвычайное происшествие, спросила, есть ли у него номер моего соседа, Игоря Станиславовича Степуры. Я слышала его шаги, знаю, что он был. Если он в комнате, то ему очень плохо и его нужно спасать. Номера телефона нет. Я перед этим подергала ручку его двери, никто мне не открыл, – вспоминает Виктория.

На посту охраны внизу есть резервные ключи – она решила спуститься, взять их и идти спасать человека, если это еще возможно. Вместе с одним из нацгвардейцев, несущих дежурство на посту, пошли открывать комнату. За дверью – густая туча черного дыма. Приехали две пожарные машины, опергруппа полиции и «скорая».

Девушке измерили давление – 160 на 100, притом, что Виктория – гипотоник, и нормальное у нее – 90 на 60. Ей оказали помощь, от госпитализации отказалась – посчитала, что это будет лишним и нужно просто выспаться. Ей позволили устроиться в служебном помещении на диване. Но через несколько часов самочувствие значительно ухудшилось, начались приступы тошноты, и она оказалась-таки в больнице – на две недели.

Диагноз – отравление угарным газом. Интенсивная терапия, потом пульмонология. Первое время не могла передвигаться самостоятельно, случались нарушения речи. Засыпала с «флексюлями», капельницы, детоксикация. Фибробронхоскопия – эту тяжелую, травмирующую процедуру называют еще искусственным утоплением. Под местной анестезией через нос вводят в бронхи зонд, заливают их жидкостью, а затем откачивают эту жидкость. В носу лопаются сосуды, кровь потом отхаркивается. Гастроскопия. Барокамера.

— Очень боялась до этого крови, уколов, – говорит девушка. – Сейчас уже ничего не боюсь. Пытаюсь с оптимизмом на это смотреть и говорю, что теперь я не боюсь наверное, даже рожать.

Пока, правда, она принимает иммуноукрепляющие и успокоительные препараты, параллельно лечит желудок. После отравления, всех медицинских процедур и медикаментов в организме нарушился баланс желчи, ее выделяется слишком много. Появилась аллергия. Периодически температурит – надпочечники выделяют в кровь избыток адреналина. Возникли проблемы со сном, резкие посторонние запахи вызывают панику. Врачи утверждают, что симптомы осложнений могут проявляться еще до года, рекомендуют отпуск, курорт и свежий воздух. Говорит – может, летом, сейчас работы много, и так две недели «прогуляла». Маме, которая вырастила ее без отца, а недавно перенесла инсульт, подробности довольно долго сообщать боялись. Виктория очень благодарна людям, которые поддержали.

— Они знают, что я не местная, что я из области. Здесь, кроме работы, у меня особых знакомств нет, – констатирует Виктория.

Среди этих людей не оказалось, впрочем, Игоря Степуры – тоже знакомого по работе, самое прямое отношение к ее ситуации к тому же имеющего как-никак. И проявление хотя бы формального участия, наверное, было бы уместным, считает пострадавшая:

— Сознательно он, конечно, не хотел меня травить. Но все-таки хотя бы комментарий, не то что извинения. Не проведал ни разу, не позвонил. А сейчас, когда мы видимся – в силу того, что работаем в одном помещении, – я замечаю, что он меня просто избегает.

Сам заместитель председателя облсовета комментировать корреспонденту вопросы, связанные с пожаром и его последствиями, отказался. Мол, это неинтересное частное дело, которое не касается местного самоуправления. Разве в том ключе, что его главным фигурантом является один из руководителей органа местного самоуправления, нет?

Нежелание свободовца говорить на эту тему понятно – по слухам, платить по выставленному счету за ущерб, нанесенный коммунальному общежитию, он пока отказывается. А об ущербе, нанесенном здоровью совсем еще молодой девушки, похоже, предпочитает даже не знать.

Не совсем понятной во всей этой истории остается только одна деталь. Есть факт пожара. У пожара есть установленный виновник – на основании чего-то счет ведь выставили именно арендатору выгоревшей комнаты. Все официально актировано и полицейскими, и сотрудниками ДСЧС. Есть человек, здоровью которого в результате нанесен очевидный ущерб, засвидетельствованный диагнозом и эпикризом врачей. На лечение, по приблизительной оценке самой Виктории, уже ушло до 10 тысяч гривен…

Андрей Трубачев, «УЦ».