Внешне он очень похож на популярного в советские времена актера Николая Крючкова. Особенно когда улыбается. Но в ходе нашей беседы улыбался он крайне редко — Григорий Сергеевич вспоминал о войне…
Кировоградец Григорий Дяченко окончил ФЗУ и в составе всей группы (28 человек) был направлен работать на завод в Ворошиловград. В августе 41-го стало известно об оккупации родного города. Заводской лектор показал ребятам карту и сказал, что немцы захватят всю Украину и что все ее жители станут рабами. Группа отказалась становиться рабами, добровольно пошла в военкомат и была отправлена в танковое училище. Весной 42-го роту перебросили в Нахичевань, где все бойцы переквалифицировались на водителей машин. «Поехали мы, получили «Студебеккеры», потом еще раз ездили. Со временем мы оказались в Грозном, в Северокавказском военном округе. Возили снаряды, солдат. Когда немцы подошли ближе, к нашим машинам прицепили пушки, и мы в составе артполка их возили», — рассказал Григорий Сергеевич.
От Грозного он дошел до Венгрии. Вспоминает, что освобождал Кубань, Краснодар, Ростов, Батайск, Таганрог, Никополь, Николаев, Раздельную, Тирасполь, Одессу. Затем — почти полностью Белоруссию. Дальше — Люблин, после чего участвовали в Ясско-Кишиневской наступательной операции. «Наш механизированный корпус подчинялся только верховному главнокомандующему. Освободили Румынию, дошли до Венгрии, где меня контузило. Оттуда тяжелораненого везли через всю Белоруссию, Украину обратно в Грозный, в госпиталь №1807. А потом домой, в освобожденный Кировоград. Так моя война окончилась», — сказал ветеран. Но это было только начало нашего разговора, потому что спросить у девяностолетнего героя хотелось о многом.
— Кто вас ждал с войны?
— Отец, мать, которые остались в Кировограде. Брат Николай был на фронте. Сестру Марусю угнали в Германию. К счастью для родителей, домой вернулись все. Маруся с двумя подругами пешком в течение трех месяцев шла домой. (Одна из подруг позже познакомилась с Григорием, когда он лежал в областной больнице. У молодого мужчины к Любови вспыхнула любовь, и они поженились. — Авт.)
— Письма с фронта часто писали домой?
— Да какое там! Кировоград был занят, не было возможности писать. И нас так часто перебрасывали с места на место.
— После войны вы встречались с однополчанами?
— Только с кировоградцами. Было у меня два сослуживца, но уже никого нет. А совсем недавно я ехал в троллейбусе, и вдруг меня окликнул какой-то мужчина: «Грозный, как дела?» Я стал присматриваться, вспоминать, и он говорит, что мы вместе лежали в госпитале в Грозном. Точно. Вспомнил. Он из Помошной.
— Чем вы занялись после войны?
— Работал водителем на чулочной фабрике, на автобазе, возил бригаду электриков. В селе у Гиталова свет проводили перед тем, как к нему должны были американцы приехать. Строили комбикормовый завод в Павлыше. Много работал по области, пока не заболел.
— Расскажите про ваши награды.
— «За оборону Кавказа» я потерял. «За боевые заслуги» — это за станцию Раздельная. Отечественной войны I степени — это после ранения. Много юбилейных. Часы дарили — от военкомата и в Киеве вручали.
— С кем вы на фронте дружили?
— Были друзья, да давно уже никого нет. Юрка Сахаров из Казани замечательный был парень. Весь расчет — восемнадцать человек — дружили. Это была настоящая дружба. А я к тому же был секретарем комсомольской организации батареи.
— Как вас кормили?
— Старшина у нас был хороший парень. Мы не голодали. Бывало, что и на охоту ездили, кабанов и косуль стреляли. Он умел раздобыть для нас продовольствие. Под Брестом как-то немецкий склад обнаружили. Мы там столько продуктов набрали — макароны, крупы, даже ликеры. А однажды на птицефабрике кур набрали. Возвращались, а навстречу немцы. Ребята пулемет ручной достали, дали по ним очередью, так они все врассыпную.
— Помыться и постирать часто удавалось?
— Штаны мы не стирали, а рубахи — обязательно. Старшина и этим нас обеспечивал, устраивал банные дни. За нами ездила машина, в которой грелась вода. Ставили палатку, корыта, и мы там купались, стирали. И так через каждые десять дней. Когда бои шли, не до мытья нам было, конечно. А только переставали стрелять, мы мылись, чтобы вшей не было. И медсестра проверяла регулярно, чтоб у кого что не завелось.
— Вы освободили много городов. Как вас встречало местное население?
— Да иногда некому было встречать. Иной раз заедешь, а на улице ни души, все сидят в погребах. В одном селе под Ростовом два дня людей не видели. А под Запорожьем в деревне немцы устроили психическую атаку: забрали у людей свиней и коров и выпустили нам навстречу. Мы, естественно, всех перебили, это же был артобстрел. Ну и четыре фашистских танка подбили.
— А как хоронили погибших ребят?
— Если была возможность — везли на кладбище, хоронили, ставили табличку с фамилией и датой гибели. В селе за Одессой шесть человек похоронили. Медсестрой у нас была Аня. Хорошая была, и пули вытягивала, и с поля боя выносила. А бывало, что ребят хоронили в лесу. Раненых отвозили в полевой госпиталь, который за нами шел километрах в пятнадцати-двадцати. Вот и меня тоже сразу в полевой госпиталь отправили. Если бы на пару часов опоздали, не знаю, что было бы. Хорошие врачи были. А потом — санитарный поезд. Повезли в Белую Церковь, потом в Знаменку, оттуда на Днепропетровск, Донецк, Ростов. Из Ростова на Батайск, на Краснодар и потом уже Грозный. Две недели везли.
В Грозном хирург Наталья Николаевна спасла мне руку. Хотели ампутировать, а я прошу: «Может, не надо?» Она успокоила, сказала: «Ты молоденький такой, всё сделаем». Семь операций! Я ее всегда помнить буду. Таких людей не забывают. (Григорий Сергеевич не сдерживает слез. — Авт.)
— Немцы, которые сдавались в плен, какие были?
— Очень много одежды они на себя натягивали, особенно зимой. Офицеры в формах были, а солдаты — в платках, пальто.
— Какой ваш самый любимый фильм о войне? Вы же смотрите кино?
— Если показывают правду, я смотрю. А если вымысел — не досматриваю. Много показывают халтуры. Вот недавно показывали «Брестскую крепость». Понравилось. Правда, названий не помню, но об Одессе фильм понравился, о Ленинграде, о Москве.
— Газеты на фронте читали?
— Да, очень часто. У нас в корпусе было три корреспондента. Писали о многих и обо мне тоже. Но газеты никто не сохранял — пускали на папиросы. Курил я тогда, даже сахар на махорку менял.
— Как вы узнали о победе?
— Уже дома, в Кировограде. По радио передали, и весь народ побежал на Кировскую площадь. Там весь город был. Целовались, плакали, кепки вверх кидали, кричали «Победа!».
— Когда вам перестала сниться война?
— До сих пор снится…
Григорий Сергеевич с женой воспитал сына и дочь. Сегодня у него четверо внуков и три правнука. Говорит, что все хорошие, всеми доволен. 9 Мая соберется вся семья, съездит на Валы, накроет стол. Ветеран в канун праздника обязательно посетит три школы, в которые приходит много лет, рассказывает о своей войне и желает, чтобы никому из них не довелось увидеть подобное.
Елена Никитина, «УЦ».
