Месяц: Май 2009

Кировоград — город танцевальный. Наши коллективы, школа хорошо известны не только в Украине, но и далеко за ее пределами. Одним из ее достойных представителей является и ансамбль современной хореографии «Час Пик», который в этом году отмечает свое пятнадцатилетие. Что довольно примечательно само по себе — ведь тогда, в середине девяностых, большинство обитателей постсоветского пространства пытались как-то «крутиться» — набивали шишки на первых бизнес-проектах, возили из Польши жвачки, а все культурно-образовательные начинания надолго откладывались в долгий ящик.

В то же время занятия в «Часе Пик», появившемся в 1994 году на базе городского детско-юношеского центра, были для детей бесплатными, а работавшие в нем преподаватели получали государственную зарплату. Так остается и по сей день, когда «за так» не делается практически ничего и никем.

Ирина Мурованая, руководящая коллективом десять последних лет, называет «Час Пик» одним из «остаточных явлений социализма и планируемого коммунизма». В очень хорошем смысле. Ведь несмотря на то, что все здесь зиждется фактически на голом энтузиазме педагогов и руководителя, их любви к своему делу и вере в то, что дело это — «правое», в активе ансамбля — больше десятка первых премий и гран-при, в том числе и на серьезных международных конкурсах, проходивших в Болгарии, Германии, Сербии, России… Кроме того, «Час Пик» имеет множество министерских наград, получил звание сначала образцового, а сейчас, к пятнадцатилетию — народного художественного коллектива Украины. 10 лет назад о подобном можно было только мечтать…

Ретроспектива

— Тот уровень, который коллектив на данный момент имеет — это, без преувеличения, титанический труд преподавателей. Когда мы начинали, была я, один концертмейстер и один преподаватель. Сегодня это большой и сильный педсостав, 8 педагогов — у всех высшее хореографическое образование, все специалисты, профессионалы, три концертмейстера, в том числе и с консерваторским образованием, и все они много и тяжело работают, — рассказывает Ирина Мурованая.

На момент ее прихода в «Час Пик», сменившем на тот момент уже двух руководителей, у детей практически не было костюмов, танцевала фактически только старшая группа… Все делалось постепенно — разрабатывалась программа, набирались дети, рос уровень образования и, соответственно, исполнения.

— Начальный этап был очень сложным — к нам не шли. На набор приходило по несколько человек, приходилось брать всех практически без отбора. Ведь есть определенные правила, нормы, наполняемость групп. Когда начинаешь привозить первые места — это уже признание, репутация начинает работать на тебя. В первую очередь родители видят перспективность занятий для своих детей именно у нас.

Поначалу хоть какие-то деньги зарабатывались коммерческими выступлениями, концертами, все они до копейки снова вкладывались в коллектив — в костюмы, которые потом работали в новой программе, в новых концертах. Дети из первого состава, который работал со мной, прошли вот этот самый сложный период, когда не было ничего. Нечего было надеть, обуть, и все это надо было откуда- то взять. Тогда материально не помогали даже родители — пока не увидели, чего ради, как и куда вкладываются средства, — вспоминает руководитель.

«Мечты сбываются»

Именно так назывался юбилейный концерт коллектива, который состоялся на днях. И это не случайно. Ведь каждый руководитель, пришедший не на один день, ставит для себя определенные цели и задачи, строит планы, мечтает, если хотите. Мечтала и Ирина:

— В самом начале, когда я пришла, уровень коллектива был очень посредственным. Мы все учились на хореографии, знали, какой уровень может быть, видели, как работает тот же «Пролисок». То есть этот коллектив был показателем, всегда хотелось сделать что-то подобное — и по подготовке детей, и по школе, и по костюмам, и по репертуару, и по преподавательскому составу. Тогда мы мечтали, чтобы все это появилось у нас. И на данный момент я считаю, что эта мечта сбылась. Хотелось бы, конечно, большего, и я просто уверена, что наши мечты будут сбываться и в дальнейшем, новые задачи ставятся постоянно. Тот уровень, который мы показываем сейчас, в том числе и на этом юбилейном концерте — и это хороший уровень, я считаю лишь первой, всем заметной ступенью, которой предшествовал долгий и трудоемкий подготовительный этап. На будущее планов очень много, но пока я о них не хочу говорить. Сами все увидите…

Сейчас в группах-классах (начиная с пятилетнего возраста) обучается — ни много ни мало — 400 человек. Сколько всего детей прошло через школу «Часа Пик» за 10 последних лет, затрудняется точно сказать даже его руководитель.

Каждый класс имеет конкретное время занятий, которые проводятся в соответствии с четко отработанной программой — все так, как должно быть в нормальном хорошем коллективе. Самое главное — родители видят, куда они приводят детей, видят конкретные результаты обучения. Поэтому у детей теперь есть «и что надеть, и что обуть» — ведь вся нынешняя материальная база коллектива, кроме залов, — это родительская помощь. Родители сами вкладывают деньги в костюмы для своих детей, аппаратуру, проведение мероприятий — аренду помещений и так далее. Собственно же за обучение дети, как и прежде, не платят ничего. И это, по словам Ирины Мурованой, огромный плюс — не только для семейного бюджета учеников, но и для коллектива:

— Благодаря этому мы можем себе позволить проводить жесткий отбор в коллектив и брать только действительно талантливых.

Несмотря на свою «некоммерческость», коллектив очень востребован. Так, набор учеников проводится два раза в год — в мае и сентябре, и основной вал обычно шел как раз осенью, с началом учебного года в школах. Но, например, в прошлом году уже в мае были укомплектованы все группы, и в сентябре добирать было просто некуда, хотя желающих, как всегда, было немало.

Больше, чем танец

Руководитель ансамбля уверена: ребенку нужно дать максимальное количество знаний, в этом, по сути, смысл занятий. Кроме хореографии детям нужно давать что-то еще.

— Это должно касаться музыки, истории танца. У нас это есть — и теоретические, и музыкальные занятия. Все должно быть в комплексе — «голой» хореографией одного-двух направлений может заниматься кружок при школе. И, конечно, огромное внимание уделяется также и воспитательной работе. Постоянно проводятся консультации с методистами, на базе коллектива работает психолог, преподаватель по этикету. Мы стараемся максимально расширить познания ребенка за десять лет обучения у нас. По сути, какие-то чисто технические, технологические навыки — наименьшее, что мы можем дать нашим ученикам, — говорит Ирина.

Наверное, именно поэтому в коллективе нет учеников, о которых можно сказать, что «им ничего не надо». Во всяком случае, в этом уверена руководитель ансамбля-школы «Час Пик». И нам кажется, что к ее словам очень и очень стоит прислушаться многим нашим «Макаренко» — как доморощенным, так и с дипломами:

— Действительно, сразу после того, как дети приходят к нам, равнодушие, которое они чувствуют — на улице, в каких-то учреждениях, может, даже дома — очень ощутимо. Ребенок изначально ведет себя так, как будто он никому не нужен. Его привели, как предмет, оставили, так он себя и ведет. Потом, когда он ощущает к себе пристальный интерес, он просто вынужден реагировать. И получается нормальный обмен с ребенком — и информационный, и духовный. Им интересно с нами общаться, им интересно то дело, которым они занимаются…

Alma mater

Наверное, именно поэтому выпускники школы «Часа Пик», заканчивая обучение, не уходят. Хотя многие уже поступили в высшие учебные заведения, многие уехали за границу зарабатывать деньги, все они поддерживают отношения со своей танцевальной alma mater.

— Я знаю, кто где сейчас живет, работает, в какой стране. Многие танцуют за границей — в основном в парках развлечений, на курортах — в Китае, Корее, Турции, Египте… Отработают, возвращаются ко мне, снова занимаются, танцуют. Потом опять уезжают. Это очень приятно, что люди, в том числе те, которые в последние годы приходили из других коллективов, — просто потанцевать, позаниматься, все возвращаются именно сюда. Приходят с цветами… Мы поддерживаем отношения, переписываемся. Это, наверное, самый главный результат — что люди, которые занимались у нас, благодарны, ценят отношения и те годы, которые провели в «Часе Пик»…

И, наверное, именно так происходит потому, что в коллективе собрались по-настоящему преданные своему делу люди, которые пришли сюда не с целью заработать денег — в бюджетные структуры в Украине с такой целью не «ходят».

— Мы настолько много времени проводим на работе, — говорит по этому поводу Ирина, — часто с утра и до поздней ночи, что материально нам всем, наверное, много и не надо. Мы просто делаем свое дело, которое нам нравится, так, как должны, как нас научили наши учителя, которые также работают, и не имеют суперквартир, машин, дач на Кипре и так далее. Но при этом остаются уважаемыми людьми, с которыми считаются. Здесь работают люди с определенной системой ценностей, так сложилось не сразу, но сложилось органично, само собой. Условные ценности для нас, по сути, значения не имеют. И это мы пытаемся привить и детям, которые занимаются в коллективе.

Сложно в нескольких словах охарактеризовать этого человека. Во-первых, Сергей Колесник – по специальности украинский филолог, учитель. В данное время работает воспитателем Шестаковской школы-интерната. Во-вторых, он – краевед, исследователь жизни и творчества выдающихся земляков. В-третьих, он настолько деятельный и энергичный человек, что сидеть на одном месте и просто копаться в архивах не может. Он так и говорит: «Слишком много у меня энергии. Надо же ее куда-то девать…»

Выход для энергии нашелся. Причем такой, что кто-то может посчитать его чудаковатым, если не странным. Но, на наш взгляд, он заслуживает глубокого уважения и восхищения. Судите сами. Сергей Колесник уверен, что нам крайне необходимо исследовать и обосновать неразрывную связь истории и культуры нашего региона с историей Украины в целом, взаимодействие прошлого, нынешнего и будущего. С этой целью была создана экспедиция, ее первоочередным заданием явился сбор материалов краеведческого характера, которые дали бы возможность проследить экономические, политические и культурные связи центральной степной области с соседними регионами в историческом ракурсе.

Еще более важным (опять же, на наш взгляд) является то, что Сергей со товарищи намерен с помощью результатов своей деятельности помочь подрастающему поколению Кировоградщины избавиться от комплекса провинциальной неполноценности, объективно осмыслить историческое прошлое и оценить достойный вклад земляков не только в национальную, но и в европейскую научную и культурную сокровищницу. А для этого есть все основания.

Вот несколько имен. Поиск и исследования посвящены Винниченко, Чикаленко, Чижевскому, Маланюку, Яновскому, Славутичу, Гусейнову, Куценко, а также землякам-декабристам и семьям Тарковских и Шульгиных. Каждая из фамилий – это уже отдельный учебник, а все вместе – наша общая история. Следует сказать, что экспедиция посвящается светлой памяти кировоградского литературоведа, исследователя жизни и творчества Маланюка, влюбленного в родной край человека – Леонида Васильевича Куценко…

Теперь, собственно, об экспедиции. Она состоит из четырех энтузиастов: Сергея Колесника, Сергея Медведева, Сергея Полуляха и Анатолия Саламахи. В прошлом году команда совершила двенадцатидневный водный переход по Днестру от Новгород-Северского до Чернигова общей протяженностью 325 километров. Во время пребывания на Черниговщине наши земляки наладили связи с музеями и редакциями местных газет, что переросло в плодотворное краеведческое сотрудничество.

Второй этап экспедиции стартовал 11 мая. На этот раз только Сергей Колесник, на велосипеде, преодолеет два маршрута. Первый: Кировоград-Александровка-Каменка-Смела-Черкассы-Золотоноша-Пирятин-Прилуки-Ичня-Борзна-Мена. Второй: Мена-Березна-Чернигов-Бровары-Киев-Белая Церковь-Умань-Новоархангельск-Большая Виска-Кировоград. Будет еще комбинированный, пешеходно-водный маршрут, в конце июня. В июле – еще один велосипедный…

И участники экспедиции, и мы прекрасно понимаем, что просто проехаться или пройтись, познакомиться с какими-то людьми, снять материал на видео- или фотокамеру – это еще не результат работы. Вернее, этого мало. С найденным и узнанным необходимо ознакомить как можно большее количество людей. Собранный материал должен распространяться, тиражироваться. Пока члены команды используют живой материал на своих уроках в школах. «УЦ» решила принять участие в этом бесспорно важном и нужном деле. У нас есть договоренность с Сергеем Колесником о том, что в телефонном режиме он будет нам сообщать о ходе своей велоэкспедиции. Вы же, уважаемые читатели, будете иметь возможность следить за ходом экспедиции, как говорится, в режиме он-лайн.

И еще. Можете не верить, но все это благородное дело, все эти водные переправы, пешие переходы и веломаршруты не украшены никакими флагами. Кроме символики Кировоградщины, никакой политики. Следовательно, все это – за собственные средства. А вы говорите, что время благородства и самоотверженности прошло. Никак нет! Будем надеяться, что у них все получится и что благодаря этим четверым кировоградцам история нашего края станет богаче и понятней. И словосочетание «депрессивный регион», которое довольно часто употребляется в связи с нашей областью, сменится другими словами – обнадеживающими и заставляющими гордиться своей родной землей!

9 мая футболисты кировоградской «Звезды» подарили своим болельщикам красивую игру и эффектную победу в поединке с криворожским «Горняком». И ладно бы конкурент был слабым. Криворожцы до этой встречи занимали 6-е место в турнирной таблице, отставая от кировоградцев всего на 6 очков. Но, видимо, подопечных Игоря Жабченко настолько разозлили несправедливые поражения в последних выездных матчах, что они в родных стенах камня на камне не оставили от обороны конкурентов, отгрузив в ворота «горняков» шесть мячей, а в свои пропустив только один точный выстрел.

Впрочем, в первом тайме ничто не предвещало подобного развития событий. Хозяева поля владели инициативой и настойчиво шли вперед, не использовав несколько выгодных моментов. Гости же искали своего шанса в быстрых контратаках. Первым удалось отличиться нашим землякам. Сергей Яковенко воспользовался тем, что голкипер Денис Козенко неудачно выбил мяч, и перебросил его в ворота метров с 35-ти. Не успели наши болельщики отпраздновать гол, как гостям удалось восстановить равновесие. Это уже Виталий Дяченко наказал кировоградцев за расслабленность и пробил дебютировавшего в составе «Звезды» голкипера Андрея Скрипника. Несмотря на все усилия хозяев поля, счет до перерыва на табло не изменился.

Но то, что произошло во втором тайме, не могло присниться поклонникам «Звезды» даже в самых радужных снах. Уже в самом дебюте второй половины матча Юрий Данченко «обокрал» защитника и ворвался в штрафную площадь, где был остановлен недозволенным приемом. Капитан нашей дружины Сергей Яковенко, пробивая пенальти, не оставил ни малейшего шанса Денису Козенко. Кстати, для нашего капитана это был уже 11-й мяч в этом чемпионате. Через пять минут мощнейший удар Ивана Гомзы пришелся в крестовину ворот криворожцев, а Андрей Оксимец, добивая мяч головой, пробил чуть выше перекладины. Но на 57-й минуте Юрий Данченко вывел к воротам Александра Кочуру, и тот не промахнулся.

Этот успех еще больше вдохновил подопечных Игоря Жабченко, которые продолжали идти вперед большими силами. На 60-й минуте уставшего Сергея Яковенко заменил Мирослав Бундаш, прекрасно вошедший в игру. Именно Мирослав реализовал выход один на один с Денисом Козенко, доведя преимущество хозяев до трех мячей.

Но и это было еще не все. Была у Бундаша еще одна отличная возможность, однако на сей раз нашему форварду не хватило точности. Дальше солировал единственный в составе «Звезды» воспитанник кировоградского футбола Александр Кочура. Сначала Александр реализовал очередной выход один на один, а затем головой замкнул нацеленную передачу с левого фланга все того же Мирослава Бундаша. Хет-трика кировоградские любители футбола не видели уже давно. Да и 5 мячей, забитых за 20 минут, привели многочисленных зрителей, пришедших в этот праздничный день на стадион «Звезда», в восторг.

Были у кировоградцев моменты для того, чтобы еще больше добить конкурентов, но и 6:1 — перевес более чем солидный. В последний раз такого же успеха кировоградцы добивались три года назад в противоборстве с ФК «Пальмира». Конечно, досадно, что свои победы в 28-м туре первенства Украины среди команд второй лиги группы Б одержали и наши главные конкуренты — днепродзержинская «Сталь» и ФК «Полтава». Но, судя по настрою подопечных Игоря Жабченко, третье место их никак не устраивает. Так что борьба за единственную путевку в первую лигу продолжается.

В ноябре-декабре 1943 года за село Верблюжка Новгородковского района в ходе наступательной операции шли ожесточенные бои. Наши войска уверенно теснили немцев, но легкой победы не получилось. Тысячи советских бойцов полегли смертью храбрых на полях и высотах, но лишь сотни идентифицировали — большинство воинов нашли свое последнее пристанище в могилах неизвестного солдата. А многие так до сих пор и лежали бы в земле — не найденные, не перезахороненные по-человечески, если бы не парни из поискового отряда «Память».

Поиску и эксгумации наших бойцов, отдавших жизнь за Родину, ребята из поискового отрада «Память» посвящают все свое свободное время. В прошлом году они подняли останки 159 советских солдат в окрестностях Владимировки, Крупского и Николаевки. В этом году поисковики работают на территории Новгородковского района, в округе высоты 159,9, о которой мы рассказывали в одном из прошлых номеров «УЦ». Наши корреспонденты не раз выезжали с поисковиками на раскопки и видели, насколько трепетно они относятся к нашему общему героическому прошлому, насколько самоотверженно работают молодые парни – не просят ни у кого помощи, ведут всю работу на собственные деньги, работают в полях в дождь, ветер, стужу… И в канун Дня Победы редакция «УЦ» решила инициировать награждение грамотами облгосадминистрации активистов общественной организации «Память», ставших за это время нашими общими друзьями.

Руководство ОГА без колебаний пошло нам навстречу. Торжественную церемонию награждения решили провести непосредственно в Новгородковском районе, в селе Верблюжка. В центре этого населенного пункта находится братская могила, в которой захоронены 517 советских бойцов, двое из которых Герои Советского Союза – гвардии полковник Александр Филиппович Беляев и гвардии старший лейтенант Григорий Михайлович Стрепетов, а также бойцы Красной Армии, погибшие в годы Гражданской войны. В послевоенное время на месте братской могилы был установлен памятник. За шесть десятилетий он пришел в негодность, штукатурка облупилась, и мелкие реставрационные работы уже не приносили никакого результата. Года два назад местные жители решили поставить на этом месте новый, гранитный монумент в знак уважения к памяти бойцов, отдавших жизнь за Родину. Средства на него выделил местный совет, очень помогли Н. Монашок, В. Тарасов, П. Добриций, С. Топчий. Фирма «Элгран» продала материал на памятник с большими скидками, за что руководство сельсовета выражает ей искреннюю благодарность.

Именно здесь, возле этого нового монумента Солдатской славы, губернатор Кировоградщины Василий Моцный вручит пятерым поисковикам – Артему Кислову, Сергею Зарицкому, Сергею Шишкину, Андрею Чекирлану и Олегу Табальчуку — грамоты облгосадминистрации. Мы присоединяемся к поздравлениям и гордимся, что есть и в наше время такие ребята, для которых слово «Память» не пустой звук…

Более пятидесяти лет назад жители застраивающегося села Шестаковка, что недалеко от Кировограда, принимали активное участие в прокладывании водопровода. И деньги платили, и траншеи копали, и засыпали землю после того, как были положены трубы. Водопровод селу был нужен совсем не для того, чтобы «зарыть деньги в землю». Просто на территории Шестаковки невозможно выкопать колодец – даже на большой глубине нет родников.

Пришла вода (из соседнего села Украинка) – пришла жизнь, активная и полноценная. Работы было много: железная дорога, овощная база, свеклопункт, ХПП, мастерские, интернат, детский сад, магазины. Да и до областного центра рукой подать. В общем, жили! То, что происходит в Шестаковке сегодня, жизнью назвать крайне сложно.

Воды в сельских дворах нет абсолютно! То, что жители сел покупают газ в баллонах, дрова, уголь, никого не удивляет. Но покупать воду… Да, шестаковцы покупают воду, которую заливают в специально подготовленные бассейны. Хорошо, если приезжает машина-водовозка, но она ездит нерегулярно, время от времени. Один из жителей Шестаковки зимой топит снег и лед, талую воду сливает в бассейн, тем и живет…

Люди берут воду взаймы друг у друга, потом отдают – ведро или кружку, кто сколько взял. Если вы подойдете к любому двору с такой привычной, человеческой просьбой «Дайте воды напиться», хозяин в ответ заплачет. Нет воды. Те, кто едет к родственникам в Шестаковку из города, знают, что лучшим гостинцем будет баклажка воды. В чем же причина этой шестаковской беды XXI века?

Местные жители рассказывают, что перебои с водой начались после того, как к водонапорной башне стали подключаться новые пользователи. Сначала это был интернат, но никто не возражал – дети все-таки. Потом овощная база – тоже отнеслись с пониманием. Совсем недавно – местные фермеры и нефтеперерабатывающее предприятие. Все, мощности водопровода не хватает, чтобы обеспечить село.

Водопровод каким-то образом оказался собственностью предприятия «Газсервис», находящегося на территории Шестаковки. Хотя люди говорят, что обращались в районный совет с письмом, на которое получили очень противоречивый ответ. В одном пункте было написано, что водовод бесхозный, в другом — что сдан в аренду «Газсервису», в третьем – что находится в собственности этого предприятия. Очень сложно при таких формулировках найти ответственного за шестаковское безводье. Правда, деньги за воду (!) люди должны платить тому же руководителю «Газсервиса», шесть гривен с человека в месяц.

Сельсовет от решения проблемы устраняется. Районная власть говорит, что держит ситуацию под контролем. Областная, по словам местных жителей, пытается найти пути решения. Но очень уж долго. 503 жителя села, 130 воспитанников школы-интерната слишком долго терпят и ждут. В своем коллективном письме в редакцию «УЦ» селяне написали: «Нас спонукають на неординарні поступки, а значить, треба діяти. Траса від нас 500 метрів, а залізниця – 100. Як порадите?» Правда, в разговоре с журналистами сказали, что железную дорогу перекрывать не станут – слишком большие убытки могут быть. То есть они, страждущие, могут понять чужие проблемы. Кто же поймет их? Кто поможет?

Однажды приехали люди из Северинки, специалисты какого-то коммунального предприятия, предложили свои услуги по обслуживанию водовода. Но «хозяин» не разрешил, сказал, что это его собственность…

Шестаковку нельзя считать вымирающим селом. Тем более сегодня, когда активизируется тенденция приобретать жилье за городом. В селе живут не только старики, достаточно людей среднего возраста, молодежи. Есть детишки. Правда, давно уже нет детского сада, его постигла та же участь, что и многие сельские дошкольные учреждения – продали и перепродали. Из-за этого детям игровой площадкой служит трасса…

Совсем скоро начнется жаркая пора. Мы обращаемся ко всем, кто может помочь Шестаковке, и особенно к тем, кто обязан это сделать. Примите меры! Верните воду в водовод или организуйте регулярную подвозку! Кроме того, найдите виновных такого нечеловеческого отношения к гражданам Украины. Обещаем, что если ничего не будет предпринято в ближайшее время, мы — журналисты «УЦ» — встанем рядом со стариками Шестаковки, когда они будут совершать «неординарные поступки», о которых предупреждали в письме.

---

P.S. С удовольствием предоставим газетную площадь руководителям Кировоградской РГА, желающим сообщить жителям области и не только, что проблема решена и вода в Шестаковке есть и будет.

С 1 января 2006 года вступил в силу Закон Украины «О социальной защите детей войны». Этого закона пожилые люди ждали давно, ведь подписан он был еще президентом Кучмой. Документ установил правовой статус детей войны и определил основы их социальной защиты, гарантируя предоставление льгот и государственной поддержки. Как сказано в законе, ребенком войны может считаться гражданин Украины, которому на момент окончания Второй мировой войны (2 сентября 1945 года) не исполнилось 18 лет. Однако и до сегодняшнего дня не умолкают споры о том, что якобы ни к чему было устанавливать этот статус, что, мол, те, кто воевал, заслужили свои льготы, а дети войны – что они такого сделали, что должны иметь какие-то преференции от государства? Люди, приводящие подобные аргументы, точно есть, хотя мне и моим коллегам пока не довелось встретиться ни с кем из них лицом к лицу. А хотелось бы…

Общеизвестно, что большая часть тех, кому в годы войны было чуть больше 10-12 лет, наравне со взрослыми трудились на заводах и в колхозах, работая на фронт, на будущую победу. Другие, чуть постарше, приписывали себе год-два, всеми правдами и неправдами старались попасть на фронт, и зачастую им это удавалось. А что же те, кто по малолетству своему еще ни работать, ни воевать не мог, — как жилось этим детям и что им довелось пережить? Поговорить об этом я решила со своей мамой, Клавдией Александровной Березиной, учителем с более чем сорокалетним стажем, которой на момент начала войны только исполнилось 6 лет, и с ее приятельницами-соседками, также детьми войны. Я не приукрасила в их рассказах ни одного слова.

Мама моя жила в пос.Ольшаны Харьковской области со своими мамой, бабушкой и дедушкой. Отца ее буквально перед самой войной репрессировали, и семье приходилось очень туго. Мама ее шила, а дед сапожничал – так и жили. Как таковая война началась для них осенью 1941 года, когда немецкие войска подошли к Харькову.

— Мы в тот момент были в огороде. Взрослые что-то делали, а я играла рядышком. Вдруг услышали какой-то гул, а затем увидели огромное количество летящих самолетов. Чьи они были, сначала было непонятно, но, когда они приблизились, из них что-то посыпалось. Дедушка понял, что это бомбы, и вмиг загнал нас в дом. Мама хотела закрыться на щеколду, но он категорически запретил это и велел настежь открыть все двери. Бомбежка была страшная. Когда она закончилась, мы узнали, что погибли многие наши соседи. А буквально на следующий день в село вошли немцы. Мы стоим на крыльце и видим, как с горы едут мотоциклисты – все в черной форме, с автоматами…

Дом наш располагался на центральной улице и был очень большим, и его затем все – и наши, и немцы – занимали под штаб. Мы же все время оккупации прожили в сарае, а то и в погребах и окопах. В первый же день мама моя чуть не погибла. Она была очень красивой женщиной – темноглазая, с длинными черными волосами, и вошедшие в дом немцы приняли ее за еврейку. «Юда, юда!!!» — кричал один из них, направив на нее автомат. «Нет, нет!» – кричали мы все, и вдруг мама протянула руку и указала на портрет своего отца – Георгиевского кавалера, висевший в комнате на стене. Немец, взглянув на портрет и на стоявшего здесь же дедушку, опустил автомат и вышел из дома. Так дедушка спас от смерти мою маму.

Нас выселили в сарай, когда в доме обосновался немецкий штаб. В сарае была малюсенькая комнатка, в ней дед сапожничал, и мы там жили. А иногда и мы оставались в доме, в маленькой комнатушке рядом с кухней. Помню, поселился в доме немецкий офицер, высокий, холеный, у него была маленькая собачка. Он все время носил с собой небольшую железную коробочку с шоколадом и кормил этими шоколадками собачку. Однажды началась бомбежка, и этот немец загнал нас – меня и свою собаку – под кровать, а сам присел возле нее и, достав коробочку, стал кормить собачку шоколадками, ехидно глядя на меня и хохоча… А я плакала, боясь не его собачку, а взрывов бомб… Позже как-то у нас квартировал мадьяр, врач – он ходил в белом пушистом свитере и, поглаживая его, все время говорил: «Кошка, кошка…» Как-то он долго крутился в кухне у плиты, что-то делал, а потом ушел из дому. И вдруг в печи как рванет что-то – конфорки взлетели вверх, а сама печь чудом уцелела. Когда стали на следующий день золу выгребать, нашли гильзу от огромного патрона…

— Я сама не очень помню войну, мне тогда только два года было, — присоединяется к разговору соседка Светлана Ивановна Сирота, много лет проработавшая медсестрой, — но Валентин (Валентин Александрович — ее муж. – Авт.) рассказывал, что у них, а он жил на Донбассе, тоже квартировали немцы. И у одного из них, очевидно, был день рождения, потому что он принес в дом огромный торт с кремом и поставил в комнате на столе. А что такое торт для ребенка, который и хлеба-то вволю не ест? И вот Валентин тайком ходил вокруг стола и пальчиком снимал и слизывал кусочки крема. Когда немец увидел это, Валентина чудом удалось спасти…

Были среди немцев и хорошие, которые как-то потихоньку старались помочь, особенно старикам и детям, рассказывает мама. Ее дедушка очень болел в то время, так немецкий врач лечил его, давал какие-то медикаменты. А один немец (он как-то сказал ее бабушке, что он коммунист, и показывал фотографию своей семьи – жены и двух маленьких дочерей) все пытался сунуть маленькой Клавочке в руки коробку карандашей, но мама категорически запретила ей что-либо брать у немцев из рук. Так когда немцы уходили из села, он все-таки сунул эту коробку ей под подушку. А один из немцев все время тайком, по ночам, бросал в окошко сарая пачки газет, чтобы было чем разжигать печку, а однажды даже курицу бросил, чтобы было чем накормить стариков и ребенка.

Питались они в то время в основном с огорода – что удалось вырастить, то и ели, а зимой меняли на базаре какие-то вещи на зерно, мололи его на ручной мельничке и пекли лепешки. Кроме этого были моченая свекла, какие-то овощи… А еще маленькая Клава с матерью ходили за десятки километров от Ольшан менять вещи на продукты. Мама вспоминает, как она как-то между бомбежками выскочила из окопа, где они все прятались, на огород, быстро нахватала в подол платья каких-то огурцов, помидоров (есть ведь хотелось страшно) и только успела вскочить назад в окоп – и на том месте, где она минуту назад стояла, взорвался снаряд…

— А нам тоже немцы помогли. Нас было у матери трое, и у самой маленькой, шестимесячной Галки, началась дизентерия. Мы жили в селе под Кировоградом, и мама решила идти в город, чтобы найти какие-то лекарства. По дороге встретила немца, который стал расспрашивать ее, куда она идет и где ее дети. Она как могла объяснила ему, и он дал ей плитку шоколада, объяснив, что его нужно давать ребенку, и благодаря этому шоколаду Галку удалось спасти, — рассказывает Майя Алексеевна Ковердий, почти всю свою жизнь проработавшая на швейной фабрике.

— В 1942 году я пошла в школу. Парт не было, сидели по 5-6 человек за столом, тетрадей не было, писали на газетах, на кусках обоев – кому что удалось найти. А мне мама купила на базаре тетрадь в косую линию – это было настоящее сокровище. Она заплатила за нее 150 рублей, в то время как буханка хлеба стоила 75 рублей, — продолжает мама свой рассказ.

— А помните, как мы заклеивали в учебниках портреты Ленина, Сталина, Ворошилова – всех советских политических и государственных деятелей? – перебивает ее Альбина Николаевна Самусь, по профессии рентгенолог. – Учительница на первом же уроке взяла учебники, буквари и показала, что родители должны заклеить, чтобы, не дай Бог, немцы не увидели.

— А какие страшные были бомбежки! – снова включается в разговор мама. – Однажды нам сказали, что отступают немцы и наступают наши, и нам нужно уйти из дому. И мы с мамой отправились ночевать на соседнюю улицу, к знакомым. И вдруг среди ночи – ужас! – грохот, взрывы… Выскочили на улицу, и оказалось, что там стоит колонна немецких автомобилей с включенными фарами — это ее бомбили наши самолеты. Это был кошмар! Взрывы, дети и женщины кричат, сколько людей тогда погибло, я даже не знаю. Мы с мамой чудом уцелели… А следующую ночь решили ночевать у себя дома, так как уже в село вошли наши войска. Мама натопила печку, мы с ней даже головы помыли (а чем тогда мыли – щелоком, золой с водой), разделись, положили одежду рядышком с собой и легли спать. Это была первая ночь, когда мы крепко уснули, и вдруг сквозь сон мы услышали какой-то грохот… А когда вышли – ужаснулись: вокруг нашего дома взорвалось 5 бомб. Мама схватила меня, завернула в ватное одеяло, что-то с бабушкой на себя накинули и выбежали из дома. Мы перелазили через вырванные с корнем деревья, бревна, воронки… Кругом запах гари… Чудом уцелели…

Когда в селе находились наши части, женщины стирали военное обмундирование, белье – и грязное, и окровавленное, и мы тоже помогали им. А потом сушили – все деревья в саду были увешаны гимнастерками, галифе.

— А еще в войну многие прятали от немцев еврейские семьи, особенно детей, — в разговор снова вступает Светлана Сирота. – Старались спрятать их, не выдать немцам, потому что те угоняли евреев в какие-то овраги, в лес и там расстреливали. В Донбассе есть такая Еврейская Балка, где были расстреляны тысячи евреев. Люди не боялись прятать у себя детей. Но находились подлецы, которые шли прислуживать немцам, выдавали евреев, коммунистов, а когда немцы отступали, пытались бежать с ними, а те их не брали…

— Мы тоже прятали у себя в погребе евреев – у нас в селе была женщина-врач, к сожалению, не помню ни имени, ни фамилии ее, у нее была дочь Соня. Хорошо, что погреб был в сарае, где мы жили, и они ночью могли выбраться наверх, помыться, поесть. Помню, у Сони были шикарные длинные косы, и вот однажды Соне мыли голову, и я услышала, как мама с этой женщиной-врачом говорят: «Клавочка, иди сюда, посмотри, какие у Сони волосы!» Я глянула – а они совершенно седые… — со слезами в голосе вспоминает моя мама. Позже эта врач лечила ее маму, то есть мою бабушку, и только благодаря ей та осталась жива и дожила до 84 лет.

— У нас в селе за время оккупации Харьковщины несколько раз менялась власть – то наши зайдут, то немцы, потом опять наши. В 1942 году через наше село проезжал Георгий Константинович Жуков – так дедушка мой вышел его встречать, и Жуков пожал ему руку. Дедушка был страшно горд таким вниманием со стороны великого полководца. В 43-м, во время битвы на Курской Дуге (а это недалеко от Харькова), были самые страшные бои. Осколки от снарядов – и наших, и немецких – мы еще много лет после войны выгребали с огорода. А осенью 1943 года в селе стояла наша часть, очевидно, саперы, — продолжает мама.- И был среди них солдатик, которого я запомнила на всю жизнь благодаря песенке, которую он все время напевал: «Миня наш, Миня наш, а мы Минины. Миня ходит на винтах, а мы – на пружинах». Была уже глубокая осень, земля мерзлая, а он был босиком – только портянки намотаны на ноги. Бабушка моя лечила ему обмороженные раны на ногах и нашла какие-то опорки (сапоги с обрезанными голенищами). Так этот Миня обнаружил в нашем огороде неразорвавшуюся авиабомбу, которая наполовину торчала из земли, и разоружил ее. Представляете себе, что было бы? Она же могла рвануть в любую секунду!

К нашему разговору снова подключается Альбина Николаевна:

— А мы перед войной жили в Казахстане. Отец обслуживал самолеты, их аэродром находился недалеко от Актюбинска. Когда началась война, всех мужчин, естественно, перебросили на фронт, а семьи остались. Там был госпиталь, и в основном все женщины работали в этом госпитале санитарками, медсестрами, нянечками – кто кем. И вот через некоторое время к нам в поселок начали прибывать эшелоны с эвакуированными. Так их всех размещали по семьям, и казахи делились с ними последним куском. А основной едой у них в то время было очень интересное блюдо – я помню его вкус до сих пор. Они брали пшено, прижаривали его и заливали чаем. Так вот они сами ели и кормили всех детей, не глядя на то, свои это или чужие. А однажды пришел эшелон с еврейскими семьями – им было намного тяжелее, чем всем остальным. Очевидно, они были все городские, интеллигентные, не привыкшие к такому быту. Я по сей день помню одну пожилую даму, которая привезла с собой … живую курицу. Так она выводила ее гулять на травку на веревочке. Представляете, у нее не было никого, кроме этой несчастной курицы…

Позже, когда освободили Иваново, мы поехали туда, к дедушке. Ехали в теплушке, часто останавливаясь где-то в степи, на полустанках. Причем остановки были незапланированные, и никто не предупреждал, когда остановимся, сколько стоим, когда поедем – это могло быть и 2-3 минуты, и сутки — двое… Есть что-то нужно было в дороге, а нечего было. Хорошо, что мама захватила с собой небольшой мешочек с солью. Так вот она на каком-нибудь полустаночке, где какие-то тетки ходили что-то продавали, оторвет лоскуток, насыпет туда соли, завяжет узелком и, выглядывая из вагона, не выходя на станцию, что-нибудь купит. А продавали в основном дыни – длинные, ароматные. И вот протянет она соль – и не уверена, дадут ей дыню или убегут, но выйти было страшно, вдруг поезд тронется и отстанешь…

А в Иваново я помню свой первый новогодний утренник. На нем было много детей, в том числе из детских домов. Так вот там давали подарки – 4 галетных печенюшки, завязанные в лоскут ситца. В первую очередь их дали детдомовским детям, а нам лоскутков не хватило, поэтому наши печенюшки были завернуты в какую-то бумажку. Как я плакала от обиды! У меня этот узелок из белого ситца в голубой горох до сих пор перед глазами…

— Мне тоже сестра рассказывала, как мы ехали в эвакуацию, — подхватывает тему Светлана Ивановна. — На станциях каких-то останавливались, а вокруг – составы с цистернами с горючим, с оружием, госпиталя передвижные, и вдруг – бомбежка, все горит, взрывается. Первое время мама всегда выходила из вагона, взяв нас троих. Мне было два года, Лиле – 11 месяцев, и Неля, на 8 лет старше. А потом перестала выходить. Обнимемся все вместе, мама накроет нас руками – и сидим в вагоне: что будет, то будет, главное – что мы вместе. А самое страшное – мы все время хотели есть, говорили ей: «Ты забыла нам дать хлеба…»

Долго еще сидели мы на скамеечке возле дома, и они все вспоминали и вспоминали, как пришла долгожданная Победа и все плакали от счастья, что наконец-то закончилась эта страшная война, как ждали возвращения родных с фронта, как долго еще получали похоронки, как пережили голодовку 1946 года… Я давно уже выключила диктофон, а они все вспоминали и вспоминали, потихоньку вытирая набегавшие на глаза слезы. И подумалось мне: не дай Бог тем, кто рассуждает о том, заслужили ли они какие-то копеечные льготы от государства, кто буквально выкидывает стариков из маршруток, презрительно бросая им вслед «Подумаешь, дети войны… Они же не воевали!», кто рассчитывает, а не много ли это – 49 гривен доплаты к пенсии, не слишком ли они шикуют на эти деньги, а также тем, кто до сих пор пытается заставить стариков отнести последние копейки в суды, требуя положенной им по закону суммы, намного превышающей 49 грн. от щедрот государственных, пережить на своем веку хоть сотую долю того, что выпало тем, чье детство пришлось на страшные военные годы.