У кировоградских поклонников театра в минувшую среду был очередной праздник: в областной филармонии состоялся спектакль по классическим и всем хорошо знакомым пьесам А. Чехова «Медведь» и «Предложение» с по-настоящему звездным актерским составом.
Ольга Сумская, Виталий Борисюк, Лилия Ребрик, Юрий Горбунов и Алексей Вертинский – всех их зрители могли увидеть в роли знакомых с детства чеховских персонажей и, конечно же, оценить, насколько удался каждому из них тот или иной образ. «Медведя» мы все помним по одноименному советскому фильму с Михаилом Жаровым и Ольгой Андровской. Помещицу-вдову Елену Ивановну сыграла Сумская, которой, надо сказать, образ чеховской аристократки был весьма к лицу. А вот Григорий Смирнов в исполнении Борисюка, по скромному мнению автора, выглядел несколько наигранно – коронная фраза «Медведя» «Как я зол, как я зол!..» в исполнении Жарова звучит намного убедительнее.
Лилия Ребрик и Юрий Горбунов более известны как телеведущие. Тем интереснее было увидеть их на театральной сцене – и тем неожиданнее был успех. «Предложение» смотрелось намного живее «Медведя», актерам, казалось, не составляло труда демонстрировать мгновенный переход к прямо противоположным чувствам – от всепоглощающего смущения до искреннего гнева. Лиле и Юрию определенно нравились и их роли, и сама постановка – и зритель чувствовал это.
В единое целое два разных водевиля связал Алексей Вертинский, сыгравший в «Медведе» Луку, а в «Предложении» – отца Натальи Степана Чубукова. Он же был ведущим, пояснившим, в чем заключается схожесть двух пьес и почему их необходимо смотреть вместе: «За долгие века только одну истину узнали люди о любви: это есть великая тайна. Все остальное – лишь вопросы».
… А потом в задушевной беседе мы с Алексеем Вертинским рассуждали о месте Чехова в драматургии, актуальности его творчества и в целом об украинском театре.
– Алексей Сергеевич, почему вы решили играть в «Медведе» и «Предложении»? Эти пьесы Чехова, наверное, не ставил только самый ленивый режиссер, кроме того, есть советский фильм, с героями которого зрители явно будут сравнивать и вас, и остальных.
– Давайте я начну с конца. Так вышло, что я был на фестивале им. Чехова в Польше. На этот фестиваль мы возили «Дядю Ваню» и получили возможность увидеть Чеховых, которых туда свезли со всей Европы. И там я увидел эти два водевиля – «Медведь» и «Предложение» – в исполнении одной из польских трупп. Я был поражен! Такого Чехова я никогда не видел у нас. Хотя я и сам в юные годы играл в «Предложении» в нашем Дворце пионеров, только тогда я играл Ломова, а сейчас – Чубукова. Польскую постановку я посмотрел на одном дыхании и подумал тогда: «Елки-палки, как все оказывается просто!» И, когда мне этим летом вдруг позвонили и предложили сыграть в «Предложении» Чехова, я сказал: «До свидания. Даже мечтать на эту тему не буду, я уже видел в своей жизни настоящего “Медведя” и настоящее “Предложение”. Не буду даже пытаться». Меня спросили: «А что вы за спектакль видели?» Я и отвечаю, что на фестивале в Польше. «Так это тот же самый режиссер! – говорят мне. – Он тогда поставил их с польской труппой, а теперь хочет это сделать снова, но уже с нашими актерами». В общем, этот спектакль практически является переносом того. Я тут же, конечно, согласился, и, когда Юра Горбунов у меня спрашивал «А может, не стоит, Чехова ведь затерли до дыр, на нем живого места нет?», я ему сказал: «Юра, не думай, это классный режиссер. Он сделает такого Чехова, который вам самим понравится». И так мне пришлось уговаривать всех! Вы спрашивали, почему я решил играть в этом спектакле? Потому что мне хотелось, чтобы зритель посмотрел спектакль с моим участием так, как в свое время этот же спектакль смотрел я.
– Чехов – это самая что ни на есть классика драматургии, которую любят во всех театрах. Но есть ведь современная украинская драматургия, есть современная европейская драматургия. Почему наш зритель видит так мало современных спектаклей?
– А кто вам сказал, что их мало? Один из примеров, кстати, именно украинской современной драматургии: у Андруховича есть роман «Московиада». Одна из его поклонниц на основе этого романа сделала пьесу, киевский Молодой театр поставил ее, и она имела успех. Другой пример: нам на рассмотрение представили пьесу одной украинской журналистки об актере, который сначала играл худо-бедно в театре, а потом, чтобы прокормить семью, уехал в одну из европейских стран, чтобы ухаживать за больными, стариками и таким образом собрать денег. Называется этот спектакль «Маринованный аристократ». Вот она, современность, сюжет до боли знакомый, типичный для постсоветской Украины. Я не скажу, что эта пьеса относится к моим любимым, но каждый раз, когда я играю в ней, я испытываю очень сильное волнение. Видимо, потому, что история очень жизненная и в какой-то мере касается нас, актеров.
Все дело в том, что современные постановки делаются, можно сказать, на энтузиазме, мало кто готов вкладывать деньги в такие вещи. Ладно, не помогаете – хотя бы не мешайте! Среди актеров, режиссеров очень много людей, готовых почти за бесплатно днями и ночами трудиться над современной постановкой, но нет же – и тут руководство ставит палки в колеса. Проблема там. В руководстве культурой должны стоять люди, понимающие, чувствующие искусство, живущие искусством. Тогда само отношение к искусству, сам подход будет другим.
Виктория Барбанова, «УЦ».
