Месяц: Июль 2008

Если кировоградские автомобилисты сетуют на выбоины и беспорядочную парковку, то пешеходы недобрым словом поминают все виды транспорта, причем только за то, что они есть. Но современность такова, что многие (и слава Богу!) могут позволить себе приобрести автомобиль для удобства передвижения.
Другое дело, что потоки транспорта в нашем городе с узкими улочками давно требуют упорядочения. Что-то подобное попытались сделать в центральной части города, на улице Карла Маркса. Но количество водителей, имеющих разрешение пересекать центр города и парковаться там, не сделало бывшую Перспективную более свободной.
Помнится, было решение городской власти улицу Ленина снова (в который раз!) сделать пешеходной. Но что для сильных города сего какие-то решения какой-то власти? В результате ничего не изменилось, и машины по обе стороны «пешеходной» улицы свидетельствуют о неподчинении распоряжениям, решениям и даже законам.
Не помогает сплошная полоса желтого цвета вдоль тротуара. Клумбы с цветами поперек дороги тоже не помогли. Если помните, их успешно сдвигали в стороны. Что остается? Конечно же, шлагбаум!
В настоящее время въезды на улицу Ленина со стороны Калинина и переулка Театрального перекрываются шлагбаумами. Официальной информацией мы не располагаем, но, по слухам, начальник СБУ области предупредил городскую власть о том, что сам позаботится о превращении хотя бы части улицы в пешеходную, если чиновникам это не под силу. Как видим, им не удалось, а он таки позаботился! Еще говорят, что Владимир Верхогляд распорядился передать пульты дистанционного управления шлагбаумами службам, которым может понадобиться проезд по этому участку: МЧС, «скорая» и др. Согласитесь, решительно и толково. Владимир Алексеевич, на улице Ленина еще несколько перекрестков. Не поможете?
Наша редакция поддерживает инициативу начальника СБУ. Как и то, что в штате облгосадминистрации уже нет чиновника-солдафона, способного запретить велосипедистам упражняться в фигурном вождении на центральной площади областного центра. Молодость, каникулы, хорошие велосипеды, мастерская езда… Красиво! И никому не мешает…

Определенно «прибеднялись» выпускники школ, когда жаловались всем и вся на неимоверно сложные задания Внешнего независимого оценивания качества знаний, проходившего этой весной по всей территории Украины. Результаты тестирования оказались не такими уж и плачевными, как предсказывали пессимистически настроенные скептики! По официальным данным Центра оценивания качества образования, около 90% полумиллионной армии выпускников-2008 на тестах по основным предметам (украинский язык и математика) получили оценки выше минимально допустимых 124 баллов. Приблизительно половина из экзаменуемых по методикам ВНО старшеклассников заработали по этим предметам свыше 150 баллов. Немало в Украине выпускников, написавших тесты на максимально возможные 200 баллов. Есть такие вундеркинды и в нашем областном центре.
Чтобы узнать количество одаренных выпускников Кировоградщины, «УЦ» сделала запрос в Центр оценивания качества образования. Нам сообщили, что среди старшеклассников Кировограда очень высокое количество баллов (190 и больше) набрали:
— 58 человек по украинскому языку и литературе (по области — еще 93 выпускника);
— 37 человек по математике (по области — еще 35);
— 9 человек по физике (по области — еще 1);
— 13 человек по истории Украины (по области — еще 37).
Сегодня в гостях «УЦ» два кировоградских выпускника-отличника Артем Петров и Андрей Полищук. На двоих ребята написали тестовые задания по точным наукам на 789 баллов из 800 возможных! Артем задачки по математике решил на 200 баллов, по физике — на 196 баллов. Андрей математику сдал на 198, физику — на 195 баллов. Молодые люди являются друзьями по жизни, неоднократно принимали участие в городских, областных олимпиадах по физике и математике, учились в одном классе учебно-воспитательного объединения лицея-школы «Виктория-П».
— Ребята, откуда возникло пристрастие к точным наукам?
Артем: — Наверное, еще с детства. Мне любовь к математике привил дедушка, школьный учитель. Вместо того, чтобы посещать детский садик, я занимался с дедушкой математикой. Но, что интересно, в школу я поступил не математическую, а с углубленным изучением иностранных языков (английский и французский с первого класса). Успехи в математике пришли в третьем классе — занял первое место среди сверстников на областной олимпиаде, специально к этому не готовясь. Просто наша учительница математики Ольга Юрьевна Александрова очень хорошо преподавала этот предмет. Начиная с седьмого класса родители заметили мои способности к точным наукам (они мне самому нравились), и я перевелся в лицей «Виктория-П». Там с первого урока начал получать «двойки», потому что была заметна огромная разница в знаниях между учеником обычной школы и учениками лицея. Но потом «подтянулся»…
Андрей: — Мне с первых классов нравилась математика. Немного позже начал учить еще и физику. В «Виктории-П» учился мой старший брат, так что после седьмого класса я переводился в этот лицей целенаправленно учить математику у Валентины Федоровны Донец. Она очень хороший учитель. Весь наш выпускной класс великолепно написал внешнее тестирование по математике! Девятнадцать человек из двадцати восьми в аттестат получили 10 и более баллов по 12-балльной шкале!
— Сколько часов в день тратили на уроки, домашние задания?
Артем: — Когда как. Перед олимпиадами приходилось готовиться часа два-три в день. Плюс та нагрузка, которую давали в школе — 3 пары алгебры (6 уроков) и 2 пары геометрии. У нас в школе была настолько сильная учебная программа, что она давала приблизительно половину знаний, необходимых для подготовки к олимпиадам. Когда мы готовились к республиканской олимпиаде по математике, с нами дополнительные занятия проводил студент пятого курса педуниверситета.
— Какой раздел математики нравится больше всего?
Андрей: — Тригонометрия, преобразование тригонометрических функций. Почему? Потому что это один из самых сложных разделов математики. Есть такой афоризм — тригонометрические задачи хороши тем, что имеют много способов решения, и плохи тем, что имеют много способов решения.
Артем: — Мне нравится координатная геометрия, раздел уравнений прямой. У меня хобби — программирование, а там вся привязка идет через координаты, поэтому, особенно когда пишу игры, чаще всего обращаюсь к задачам именно этого раздела. Остальные темы учу, потому что нужно.
— Внешнее тестирование привнесло дополнительный ажиотаж в учебу?
Андрей: — Конечно. Мы всем классом специально готовились к заданиям внешней оценки знаний…
Артем: — Если честно, многие школьники в этом году не понимали, как будет проходить тестирование. Хотя о том, что оно будет обязательным, узнали еще с начала учебного года, с сентября никто не начинал готовиться специально к тестам. Начали усиленно зубрить месяца за два, когда увидели задания тестирования и испугались… Больше всего переживали за украинский язык. Потому что даже для учителей некоторые задания представляли сложность. Но как-то написали… На внешнем оценивании задания были нестандартные. Вроде бы из школьной программы, но именно такого типа задачи, которые в школе рассматриваются редко. Но все же больше волновали организационные вопросы. Были опасения, скорее не того, что не сможем решить какую-то задачу, а что в нужный момент или что-то забудем, или неправильно посчитаем, или ответ неправильно в бланк перенесем.
— Как для вас прошли сессии тестирования? Что особенного запомнилось?
Андрей: — В результатах тестирования по математике и физике был уверен, а вот за украинский язык больше всего волновался. По укрязу даже проходил пробные тесты, решил предварительно проверить свои знания. Оказалось, что украинский язык тоже нормально сдал. Когда писали тесты по украинскому языку, случился такой казус. У одной девушки в сумочке не переставая звонил мобильный телефон. Раз десять за время экзамена! И так у всех нервы были напряжены до предела, еще этот телефон нервировал дополнительно… А в тестах по математике не было ничего сложного. Во всяком случае, в школьном экзамене по новой программе задания куда сложнее.
Артем: — Знаете, перед любой олимпиадой страшно где-то за час до начала. Страшно в дороге, страшно, когда стоишь, ждешь перед дверью. А когда приступаешь к решению заданий, мозг полностью переключается на предмет, и страх отступает. Включается другой аспект — знаю или не знаю. По математике некоторые задачи с первого раза не решил, оставлял напоследок, чтобы не терять время. Я много времени потратил на то, чтобы перепроверить решения, правильно перенести на чистовик ответы. До окончания тестирования остается 5 минут, все сдают задания и выходят из класса, а я еле-еле успеваю перенести в чистовые бланки стереометрическую задачу третьего уровня сложности. Буквально в последнюю минуту поставил точку в ответе и сдал тетрадь. Если бы не перепроверял задания — осталось бы минут тридцать в запасе, а так израсходовал на решение все три часа.
— Вы не узнавали, где именно недобрали баллы до абсолютных показателей?
Артем: — Я после окончания тестирования сравнил свои варианты ответов с правильными, изложенными в Интернете, так что даже знаю, где недобрал 4 балла по физике! Одна задача — минус 1 балл, в которой я просто перепутал обозначение «+» и «-» северного и южного полюсов магнита. В другой задаче первого уровня сложности неправильно ответил на вопрос, отчего гудит трансформатор? Предлагалось на выбор четыре варианта ответа, среди которых были такие: погрешности сборки, из-за обмотки, из-за магнитных потоков, из-за того, что пластины трансформатора неплотно прилегают друг к другу. Почему-то я вспомнил, как мы в детстве разбирали трансформаторы, и в них всегда пластины были так крепко приклеены, что их сложно было разъединить. Выбрал ответ — из-за обмотки, а оказалось — из-за того, что пластины прилегают неплотно. Остальные два балла недобрал в задаче по упругости системы жгутов.
Андрей: — Да! Эту задачу со жгутами я тоже неправильно решил…
— Каково ваше мнение об эксперименте с внешним оцениванием знаний?
Андрей: — Вообще-то эти тесты лучше, чем экзамены, справедливее, что ли. Говорят, что правильные ответы можно угадать. Можно, как и везде в жизни. Но не по всем же заданиям! Результаты тестирования гораздо объективнее покажут картину знаний выпускников школ, чем вузовские вступительные экзамены. Если бы еще заранее предупредили об эксперименте, нормально провели подготовительные и организационные работы…
С такими солидными знаниями по математике и физике ребята недолго ломали головы над вопросом, куда поступать после школы. Андрей и Артем признались, что и специальность, и университет они выбрали давно. Ребята подали документы в самый престижный технический вуз Украины — Национальный технический университет «Киевский политехнический институт», факультет информатики и вычислительной техники, специальность — программирование. В том, что ребята туда поступят, можно не сомневаться.

Всего около месяца назад Украину облетела почти сенсационная новость — Кабмин таки признал трамадол наркотиком. Нашим постоянным читателям, думается, не стоит напоминать о том, что проблема, в которую превратился для украинского общества этот медицинский препарат, давно и постоянно находится под пристальным вниманием журналистов «УЦ». Сегодня мы попытаемся проанализировать результаты упомянутого выше действия и определить, кто ближе к истине — его ярые скептики или не менее ревностные сторонники…
От общего к частностям
Трамадол, обезболивающий препарат из группы опиоидных анальгетиков, был введен в медицинскую практику сравнительно недавно — в конце прошлого века. И, как следовало ожидать, пополнил перечень веществ этой группы, давно и прочно признанных наркотиками — морфин, героин, метадон… Как и все эти препараты, относящиеся к той же группе, действие трамадола совмещает в себе обезболивающий эффект и способность вызывать наркотическую зависимость.
То, что новый препарат в скором времени начнут пользовать не только те, кому он прописан, как и то, что в скором времени такое употребление приведет к появлению новой «касты» наркоманов — «трамадольщиков», — было очевидно с момента его появления. Несложно было, по большому счету, предположить и то, что отнесение трамадола к группе лекарственных средств, которые без рецепта врача пациентам не отпускаются, не станет преградой для проникновения его в массы. Во всяком случае, в нашей стране.
У нас произошло то, что и должно было произойти. В начале двухтысячных в специализированных лечебных заведениях Украины появились те, кто начал свой путь в наркотизацию именно с трамадола. Сегодня же во многих наркологических клиниках страны лица, первично зависимые от трамадола, составляют от трети до половины всех пациентов. Совсем недавно об этих фактах в своей статье в еженедельнике «Зеркало недели» заявил не кто-нибудь, а Игорь Линский, заведующий отделом профилактики и лечения наркомании Института неврологии, психиатрии и наркологии АМН Украины, доктор медицинских наук.
Активная борьба с этой напастью началась уже постфактум. В 2005 году Минздрав принял решение, согласно которому лекарственные препараты трамадол и трамалгин переведены в специальный режим распространения. На рубеже 2007-2008 годов были приняты поправки к 321 статье УК Украины («Незаконное производство, изготовление, приобретение, перевозка, пересылание, хранение с целью сбыта или сбыт отравляющих или сильнодействующих веществ, или отравляющих или сильнодействующих лекарственных средств»), а также изданы приказы Министерства здравоохранения, которыми был определен собственно перечень этих самых «лекарственных средств», в который вошел и трамадол.
Наконец совсем недавно — об этом слышал, наверное, каждый в Украине — правительство Юлии Тимошенко внесло трамадол в перечень наркотических средств. Согласно решению Кабмина, трамадол включен в перечень наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров. Кроме того, правительство признало недействительным Постановление от 22 февраля 2008 года «Об утверждении объема квот на 2008 год, в пределах которых осуществляется производство лекарственного средства “трамадол”, независимо от его названия и формы выпуска».
Последний момент немаловажен — ведь не секрет, что наибольшее сопротивление инициативам МВД и МОЗ по ограничению производства и ужесточению правил отпуска смертельного лекарства оказывали именно фармакологические компании и их лоббисты в «верхах».
И это неудивительно: по данным Министерства внутренних дел, озвученным в марте 2007 тогдашним главой ведомства Василием Цушко, производство трамадола в стране достигло уровня 90 миллионов доз в год (при потребности населения для медицинских нужд 4 миллиона доз в год). 86 миллионов «лишних» доз (по некоторым оценкам, до 100 млн.) — фантастическая прибыль для фармкомпаний, Эльдорадо для «черных» фармацевтов, перепродающих зелье в подворотнях…
Казалось бы, победа. Однако, как и всегда, есть целый ряд «но». О них — несколько позже…

На местном фронте
С начала года — после упомянутых выше поправок к 321 статье УК (не последнего постановления Кабмина!) — сотрудниками кировоградского ОБНОНа возбуждено 35 уголовных дел по торговле трамадолом, сообщает начальник подразделения Владимир Очеретнюк. Фактически эти самые поправки в хорошем смысле развязали руки правоохранителям — ранее серьезно наказать сбытчика было фактически не за что…
За это время удалось «накрыть» нелегально торговавшую отравляющими лекарствами аптеку в Александрии. В кировоградских же аптеках трамадол и другие подобные средства давно не продают, передав «эстафету» уличным торговцам. Между тем именно областной центр является основным потребителем бело-красных пилюль («ред энд вайт», как на английский манер называют их на жаргоне).
Именно здесь, в Кировограде, не так давно с большим трудом удалось закрыть один из компьютерных клубов в центре города, хорошо известный среди «потребителей». Задержан администратор клуба, занимавшийся непосредственно сбытом среди его посетителей — в основном подростков 13-18-летнего возраста. Сейчас он, по нашей информации, находится в СИЗО и дает показания. Есть серьезные основания подозревать, что он — далеко не последнее звено в цепочке, и, вполне возможно, именно собственник заведения напрямую причастен к организации «параллельного основному» бизнеса. Сотрудниками МВД на имя городского головы Владимира Пузакова направлен запрос о лишении предпринимателя лицензии — чтобы преступный промысел в будущем не «расцвел» с новыми силами на новом месте.
Кроме того, в апреле отдел по борьбе с наркотиками вышел на международный канал поставки, который в Кировограде пытался замкнуть на собственную сеть реализаторов уроженец Днепропетровской области, занимающий не последнюю должность на уважаемом предприятии областного центра — его зарплата по основному месту работы составляла около 5 тысяч гривен.
Однако этого, очевидно, было мало — мужчина, 1964 года рождения, через посредников в Черкассах закупал польский амфетамин и украинский трамадол, намереваясь продавать все это (естественно, не собственноручно) здесь — в ночных клубах и прочих развлекательных заведениях. Именно в качестве «бармена» одного из них сотрудник ОБНОНа и закупил у «предпринимателя» 68 г «порошка» (амфетамина, около 700(!) доз) и 3000 таблеток трамадола — в общей сложности на 15 тысяч гривен. Позже, при обыске, дома у упомянутого гражданина были обнаружены еще 32 грамма «белого» и около килограмма марихуаны…
Радует то, что милиция начала выходить на небедных организаторов, а не только на рядовых дилеров. Хотелось бы теперь услышать хотя бы о паре-тройке резонансных обвинительных приговоров, вынесенных местными судами. Правда, тут как раз и сталкиваемся с первым «но» из анонсированных выше.

«Странности», «недоработки» и перегибы
Не первый год мы, журналисты, наблюдаем достаточно странную картину: ОБНОН (часто — совместно с другими подразделениями, УБОПОМ и т.д.) задерживает наркоторговцев разного масштаба, возбуждает против них уголовные дела, они сидят в СИЗО, а потом… оказываются на свободе после первого же (или одного из последующих) судебного заседания — кто отделывается условным сроком, а кого и вовсе оправдывают… Причем мягкость приговора, согласно наблюдениям журналиста «УЦ», очень часто оказывается прямо пропорциональной благосостоянию родителей и степенью «важности» покровителей «мальчиков» и «девочек» — ведь, как правило, люди это достаточно молодые…
Второе «но» касается как раз широко анонсированного «признания трамадола наркотиком». Формально это произошло, — согласно пресловутому Постановлению Кабмина № 518 от 4 июня 2008 года, трамадол включен в перечень «Наркотических средств, оборот которых ограничен», в виде поправки к другому Постановлению, № 770 от 6 мая еще 2000 года, утверждающему перечень наркотических веществ, психотропных веществ и их прекурсоров. Но для того, чтобы ОБНОН мог привлечь к уголовной ответственности за торговлю трамадолом как наркотиком, необходим еще один документ — поправка к приказу Минздрава №188 от того же 2000 года.
Этот документ устанавливает таблицы небольших, больших и особо крупных размеров партий наркотических веществ, находящихся в незаконном обороте, являясь, по сути, инструментом, который позволит внести изменения в Уголовный кодекс и установить степень ответственности за торговлю, хранение и т.д. этого самого наркотика, даст органам правопорядка формальные основания привлекать наркоторговцев «по всей строгости». Так вот в него правки, соответствующие измененному статусу препарата, так и не были внесены. Трамадол в документе по-прежнему не фигурирует.
Фактически милиция сейчас, как и с начала года, возбуждает уголовные дела за сбыт «отравляющих или сильнодействующих лекарственных средств» — «привлечь трамадольных баронов» за наркотики не по чем. Кстати, дел Минздраву, чтоб поправить данный перекос, — на 5 минут. Грубо говоря — переписать «шапку» на прошлом приказе, подмахнуть — и с концом. Но что-то, как всегда, мешает…
В то же время чисто формальное, с точки зрения реальной борьбы с проблемой, решение, уже ударило по тем, кто на самом деле нуждается в препарате (если помните, трамадол — это еще и обезболивающее).
Ведь теперь для того, чтобы получить его легально, нужно получить от врача уже не обычный рецепт (отсутствие которого работники аптек часто успешно игнорируют), а так называемый «суперрецепт» (формы бланков № 2 и № 3, утвержденные приказом Минздрава Украины №117 от 30.06.1994 г.), каковые выписывают на препараты, подлежащие строгому количественному учету. Получить такой значительно сложнее, так как врачи и руководители медицинских учреждений крайне неохотно назначают эти препараты — их отпугивает непростая процедура (необходимы подписи целого консилиума), а также риск юридических осложнений.
Уже сейчас родственники, например, онкологических больных по всей стране бьют тревогу — их близким препарат жизненно необходим, ведь разрешенные аналоги намного дороже и доступны не всем. Кроме того, из большинства аптек трамадол просто пропал — до оснащения оных специальными техусловиями, предусмотренными для хранения медикаментов «наркотической группы» (сейфы и так далее).
Тем временем на черном рынке «ред энд вайт» есть — единственные изменения, произошедшие там, связаны с резким скачком цены на препарат. Выше риск — выше цена, одно из основополагающих правил любого криминального рынка. Так, если до «исторического» решения Кабмина пачка трамадола (10 капсул) стоила у кировоградских «торговцев по вызову», о которых «УЦ» не раз уже писала, 30 гривен, то после него — не меньше 50. Для столичных «клиентов» инициатива правительства обошлась в большие траты — там, по оценкам наших коллег телеканала СТБ и газеты «Сегодня», цены на «бело-красные» подскочила с 50 до 100-170 гривен… К слову, как отмечают наши коллеги из «Сегодня», постановление Кабмина не вызвало трудностей только у производителей. «Наши прибыли не пострадают, потому что заказы от больниц были, есть и будут. Изменится то, что нас будут жестче контролировать и придется покупать новую лицензию», — приводит издание слова Владимира Хромова, начальника юридического управления фармкомпании «Здоровье» (именно ее продукцией, между прочим, в подавляющем большинстве торгуют кировоградские «подпольщики»). В общем, похоже, нас с вами снова «дурят». По-крупному, не очень тонко, и совсем не стесняясь. О том, как икнутся теперешним рулевым эти очередные уже «потемкинские деревни», мы, похоже, узнаем только на следующих выборах…

Режиссера, писателя и просто замечательного, веселого человека Гария Войченко знают и любят многие кировоградцы. Гарий Александрович — коренной горожанин. Здесь, в Ровенском переулке, для маленького мальчика Гария Войченко началась и закончилась Великая Отечественная война.
«Киев бомбили, нам объявили…»
Двадцать второго июня 1941 года Гарию Войченко было всего пять лет, но этот день он помнит очень хорошо. Не потому, что началась война, тогда, по его словам, он этого даже не понял до конца, а потому, что очень уж необычным был этот день, очень уж не вписывался в обычную череду дней. Да и жизнь его, маленького мальчика, в этот день круто изменилась.
— Мама разбудила меня очень рано, — вспоминает Гарий Александрович. — Отец был уже одет. Он медленно застегнул офицерский ремень, перекинул через плечо портупею, поднял меня над собой и попрощался: «Не грусти, казак!». Потом поцеловал маму и быстро вышел. Мама укутывала моего братика Альберта, которому не было еще и двух месяцев, и ничего не объясняла. Я вышел в коридор, который мы делили с еще несколькими офицерскими семьями, там происходило что-то непонятное. Взрослые носились туда-сюда, натыкаясь друг на друга, никто ни с кем не здоровался, не разговаривал. Помню, очень удивился: я взрослых никогда такими не видел. Вышел во двор, было очень рано, но там уже было полно детей. Малыши играли, как всегда, а ребята постарше стояли кружком и оживленно разговаривали. Подойти к ним я не решался, но встал так, чтобы слышать разговор: говорили о бомбах, о немцах, о том, что наши им покажут… Я, конечно, ничего не понял, побежал к маме за объяснениями, но ей было не до меня, она только отмахивалась. Отца я больше не видел вплоть до 1948 года…
Хорошо помню, как ехали из Киева в эвакуацию, наверное, суток десять в грузовых вагонах. Время от времени поезд бомбили, тогда люди выпрыгивали и бросались врассыпную. После налета паровоз давал гудок, и все собирались назад. Нам, детям, было весело… Приехали в какое-то село Тамбовской области. Мне там понравилось — я впервые был в селе, впервые увидел корову, телят, свиней. Но мама, кажется, была очень недовольна, как, впрочем, и другие офицерские жены. Тогда, в самом начале войны, им казалось, что в тех условиях, которые нам предоставили, жить нельзя… И мы стали собираться в Кировоград, к бабушке, тем более что именно туда мама отправила наш багаж, считая, что эвакуация — это ненадолго.
Первый страх
— До Знаменки добирались поездами, видимо, помогла справка, что мы семья офицера Советской Армии. Эту же справку мама показала офицеру, который стоял на привокзальной площади, и нас тут же с попутной машиной отправили в Кировоград. Высадили нас возле церкви, напротив облсуда, оттуда до Ровенского переулка, где я родился и где жила бабушка, — рукой подать. Мы шли по улице Пушкина, потом по переулочку вышли на Чапаева и там, на углу улицы Артема, я увидел первый разбомбленный дом. Хотелось все рассмотреть, но мама быстро пошла вперед, потянув меня за руку. Через пару минут были уже дома, бабушка Поля вышла во двор, но, увидев нас, не обрадовалась, а наоборот, запричитала: «Зачем же вы приехали? Здесь ведь не сегодня-завтра немцы будут». Немцы пришли через два дня — пятого августа.
Несмотря на войну, часть нашего багажа таки доехала до Кировограда. Правда, очень небольшая и совершенно никчемная для нас в то время часть — отцовский мотоцикл «ИЖ». Остальной багаж каким-то образом оказался в Москве, и в 1947 году мы получили уведомление, что можем его забрать! Что же касается мотоцикла, то от него нам было гораздо больше хлопот, чем пользы. Буквально через пару дней после прихода немцев заработала оккупационная городская администрация, всем было приказано немедленно сдать властям огнестрельное оружие, радиоприемники, автомобили и мотоциклы. Мой крестный, дядя Семен, который жил неподалеку, пообещал разобрать мотоцикл, смазать и закопать детали, но не успел. Как-то в конце августа 1941-го прямо во двор к нам заехал автомобиль «ЗИС-5», за рулем был немецкий солдат, еще двое в кузове. Из кабины вышел полицай. Глянув на мотоцикл, он объяснил маме, что за невыполнение приказа немецкого командования ее ждет очень суровое наказание, вплоть до расстрела. Мама стала плакать и просить пожалеть нас: мол, как же мы могли доставить мотоцикл, если у нас только женщины и дети малые. В общем, мотоцикл забрали, все, к счастью, обошлось без последствий. А рассказываю я так подробно потому, что это был первый раз, когда я действительно испугался и, видимо, понял, что это не игра, что маму могут по-настоящему убить. И еще потому, что позднее, годах в 60-х, я заговорил с мамой об этом, она сказала, что, конечно, все хорошо помнит, и того первого, полицая тоже. Более того, иногда встречает его, он, мол, живет в Кировограде и работает таксистом…
«Наши» и «не наши»
Как объяснил Гарий Войченко, Ровенский переулок тогда был самой окраиной, он выходил на улицу Полевую (сейчас Габдрахманова), которой заканчивался город на юго-западе. Здесь, на Полевой, в здании бывшей богодельни, немцы сразу же устроили тюрьму — и место, и планировка двора, обнесенного высоким каменным забором, были как нельзя более подходящими (сейчас здесь находится кожвендиспансер). А дальше, в степи, останавливались передвижные военные части, здесь же ремонтировали технику. И тут же рядом играли мальчишки, знакомились с немецкими, румынскими, итальянскими солдатами, дразнили полицаев — в общем, жили обычной мальчишеской жизнью.
— Вообще полицаи были разные, — рассказывает Гарий Войченко. — В нашем переулке жили трое. Один — Жорка — молодой парень. Перед приходом немцев ему только-только исполнилось восемнадцать, в Советскую Армию он просто по возрасту не попал, а немцы его мобилизовали, думаю, у него просто не было выбора. Второй — Михаил — заведовал складом оружия в тюрьме. В октябре 1943-го и его, и его жену арестовали, ходили слухи, что он воровал оружие и передавал партизанам. Третьего все называли «Кобыльчихин муж», он работал тут же, в тюрьме. Каждый вечер возвращался пьяный, ловил кого-то из соседей по переулку и громко хвастался: «Сегодня тридцать человек расстрелял! Вот этими вот руками». А после ареста Михаила еще пару недель всем рассказывал: «Лично Мишку расстреливал, и рука не дрогнула!» Когда немцы отступали, он ушел вместе с ними, оставив дома жену и двоих детей…
Больше всего солдат было в августе-сентябре 1943-го. Много румынских, венгерских военных подразделений, «онемеченных» донских казаков и украинских военных, которые присоединились к фашистам. Мы их почему-то называли «петлюровцами». Все они проходили по улице Андреевской и останавливались на пару дней в поле за городом прежде, чем двинуться дальше, на запад. Конечно, нам запрещали ходить к солдатам. Но мы все равно ходили, шатались среди них, все рассматривали. Самыми гостеприимными были «дончаки». Они всегда шутили с нами, угощали чем-то, даже сажали в седла и катали на конях. Одеты они были в свою традиционную форму — черные шаровары с широкими красными лампасами, гимнастерки цвета хаки, фуражки с лаковым козырьком и обязательно сабля на боку. А вот «петлюровцы» почему-то нас, пацанов, очень не любили, к себе в расположение вообще не пускали, даже близко подходить было опасно — можно было получить кнутом по спине. На головах у них были папахи, с которых свисали желто-голубые треугольники, а вместо кокарды был трезубец. Тогда я, конечно, и не подозревал, что это символы Украины, зато мы все четко усвоили: видишь солдата с трезубцем — беги. Что касается немцев, то мы их изначально ненавидели и боялись, старались даже близко не подходить. Хотя, конечно, совсем избежать контактов было невозможно.
У меня, наверное, единственного в округе, был настоящий футбольный мяч, я им очень гордился. В футбол мы играли в поле, за городом. Как-то, когда мы играли, подошли трое немцев, постояли, посмотрели на нас. Потом один из них достал целую пригоршню леденцов, угостил всех и показал жестом, что хочет взять мяч. Что было делать? Сдерживая слезы, я отдал. Эти трое позвали товарищей, разметили футбольное поле, поставили ворота и стали играть, мы с мальчишками наблюдали. Играли около часа, потом тот же немец вернул мне мяч и снова щедро угостил нас конфетами. И так повторялось каждый вечер: немец приходил к нам во двор, брал мяч, угощал меня конфетами и шел играть. До сих пор не пойму: они стояли возле нас около месяца, могли бы забрать мяч и все, но нет, каждый вечер аккуратно приносили его назад, чтобы назавтра снова взять…
Настоящее Рождество
— Ближе к зиме стало окончательно ясно, что советские войска побеждают, и оккупация скоро закончится. Немцы просто озверели! В тюрьме ежедневно расстреливали помногу людей, вокруг копали огромные ямы (метров шесть-семь в длину, три-четыре в ширину и глубиной, наверное, метра четыре), расстрелянных складывали туда слоями, пересыпая известью. Пьяные солдаты стали ходить просто по домам, насиловали женщин, забирали все ценное, что им попадалось на глаза. Конечно, так себя вели далеко не все, но было страшно. На Рождество мама с бабушкой Полей наварили картошки в мундирах, кути, узвара, напекли коржей, приготовили форшмак (так мы называли паштет из тюлюки). Мы только сели ужинать, как вдруг в дом забежал немецкий солдат — совсем молодой парень, лет девятнадцати, глаза перепуганные, в руках винтовка. Мы испугались страшно, сидим, молчим. А он стоит, держит винтовку перед собой и тоже молчит. Первой бабушка опомнилась, говорит: «Заходите, садитесь, эсен (ешьте)». Рождество все-таки! Солдат поставил винтовку возле двери, сел и молча стал есть. Поднял глаза на нас, засмущался и, запинаясь, объяснил: «Гитлер капут. Ваш армий плиско. Я сдаца плен, — потом кивнул на винтовку. — Ето пусть тут. Спасипо». Встал, поклонился почему-то и ушел, оставив винтовку. Доесть мы не успели, началась стрельба, мы быстро побежали к соседям в погреб. Взрывы и пальба продолжались всю ночь. Вообще-то город все время бомбили по ночам, но, чтоб так долго, — никогда. Когда к утру стрельба стихла, никто не спешил выходить — страшно. Вдруг слышим стук в дверь: «Есть кто живой? Выходите!» И после паузы: «Выходите! Свои!» Сосед поднялся по лестнице и осторожно приоткрыл дверь. Во дворе, возле подвала, стояли несколько красноармейцев в наших, советских шинелях, с автоматами, на шапках — красные звезды. Люди бросились обнимать их, целовать. Это было настоящее рождественское утро — утро 8 января 1944 года. Еще были слышны выстрелы, взрывы, над городом летали самолеты. Но опасности уже никто не чувствовал. На улицах были наши!
Позже солдаты стали заходить во дворы, расквартировываться. В нашем доме, сбоку, оборудовали мастерскую по ремонту обуви. В бывшей тюрьме разместили подразделение по ремонту техники и что-то вроде клуба, где военные устраивали собрания, и пару раз в неделю крутили кинофильмы. Счастье просто неописуемое! Первым показывали «Приключения бравого солдата Швейка», причем за день было несколько сеансов, и мы, мальчишки, старались ни одного не пропустить…
— Утром девятого мая, часа в четыре, наверное, — только рассвело — стали звонить колокола во всех кировоградских церквях, — рассказывает Гарий Александрович о Дне Победы. — Ни у кого и сомнений не было, по какому поводу — в победе уже давно никто не сомневался, ее ждали со дня на день. Мама быстро оделась и побежала на площадь Кирова, там был митинг. Потом начались гулянья — в Парке Ленина, на площади. В парк тогда вход был платный, мы, мальчишки, пробирались туда «по подзаборным книжкам» — через подкопы под забором. Вечером к маме с бабушкой пришли гости, какие-то военные, посидели за столом, отпраздновали. Вообще победу, конечно, праздновали, и, наверное, очень широко, но мне почему-то гораздо больше запомнилось 8 января 1944-го — тогда все вокруг были просто пьяными от счастья…