Измерения войны

Сегодня тема Великой Отечественной войны опять стала актуальной, о войне пишут книги, снимают фильмы и т. п. Возможно, потому, что уже выросло поколение, которое не знает той причесанной, залакированной истории. Дети, которые не играли в «наших и немцев», повзрослев, не верят в то, что история может быть черно-белой.

К семидесятилетию освобождения Кировограда в издательстве «Имекс-ЛТД» вышла книга «Велика війна. Кіровоградський вимір». Издание под редакцией Александра Чуднова содержит уникальные архивные документы, фотографии и воспоминания. Как объяснила директор издательства Тамара Самиляк, каждый из авторов – Василий Даценко, Иван Петренко, Федор Шепель и Владимир Шурапов – много лет работал над темой оккупации и освобождения Кировограда, имел свои наработки, но книга не выглядит сборником статей, она имеет свою общую философию. В книгу вошли воспоминания Михаила Владимировича Михалкова (писателя, брата Сергея Владимировича) «Зоны смерти» о пребывании в концентрационном лагере в Кировограде, фрагменты из дневников Олеся Гончара, датированные мартом 1944 года, воспоминания Анатолия Отяна «Старое письмо», которые несколько лет назад были, кстати, опубликованы в «УЦ», и кировоградца Владимира Шурапова. Есть небольшой отрывок из интервью конструктора атомных подводных лодок, Героя России Николая Кваши, который тоже, оказывается, родился и вырос в Кировограде, и фрагмент из немецкой научной работы Кристиана Мюллера 2012 года «Массовая гибель и массовое уничтожение – стационарный лагерь для военнопленных № 305 в Украине 1941-1944 годов». Последний фрагмент, опубликованный рядом с воспоминаниями Михаила Михалкова, который потерял сознание от ужаса во время массового расстрела и упал живым в ров смерти, является не статистической справкой, а свидетельством, что это испытал не только чудом выживший советский писатель, но и пятнадцать тысяч других заключенных, которые, по данным Кристиана Мюллера, находились в главном лагере Кировограда в ноябре 1941 года.

Михаил Михалков выжил и даже продолжил службу в качестве агента-нелегала в тылу, после войны по обвинению в сотрудничестве с немцами отбыл пять лет заключения – сначала в Лефортовской тюрьме, потом в лагере на Дальнем Востоке. После смерти Сталина военная коллегия Верховного суда сняла с него все обвинения, Михаил Михалков был награжден орденом Славы. Для меня, как читателя, именно эти воспоминания стали самым большим открытием, хотя, безусловно, читать в «Кировоградском измерении» стоит все. И смотреть тоже – в книге просто потрясающие иллюстрации: уникальные фотографии, документы. Фото узнаваемых улиц Кировограда 1942-43 годов, тот самый шталаг № 305, за которым видны корпуса «Красной звезды», эксгумация тел детей-сирот, расстрелянных в феврале 1943 года…

По словам одного из авторов, Василия Даценко, книга уникальна тем, что впервые рассказывает правдивую, объективную историю начала войны и оккупации. «Читатель сам даст оценку, – говорит Василий Всеволодович. – В книге собраны супердокументы, уникальные фотографии, некоторые из которых публикуются впервые. Я думаю, она будет полезна учителям истории и представителям молодого поколения, которые не воспринимают войну как что-то лакированное». Впрочем, по словам другого автора, александровского краеведа Ивана Петренко, который три года занимается изучением именно истории оккупации, «Велика війна. Кіровоградський вимір», как это ни парадоксально, вообще практически первая книга о войне в Кировограде.

– В 60-х был небольшой сборник документов «Кіровоград у роки Великої Вітчизняної війни», который вышел в издательстве «Промінь», – говорит Иван Данилович. – Но это была история мифологизированная, подогнанная. Сейчас, когда открыты архивы Службы безопасности, партийные, государственные архивы, можно увидеть объективную картину. В книге впервые приведены точные данные о Холокосте в Кировограде – с точностью до одного человека, раньше число погибших было неизвестно.

В статье Ивана Петренко «Кіровоград у роки нацистської окупації», которая начинается с того, что «5 серпня 1941 року деяка частина громадян – мешканці міста, святково зодягнені, вийшли на околицю назустріч німецьким військам, несучи їм хліб та інші страви. Все принесене розстелили на килимі і чекали, коли зі степу з’являться гітлерівці. Дочекалися. Апофеозом зустрічі гітлерівців у Кіровограді була встановлена на їх честь арка (на перехресті нинішніх вулиць Шевченка і Чорновола), уквітчана гірляндою з квітів», приводятся данные переписи населения города от 17.02.1926, 23.08.1941 и 28.05.1942. «Тож у перші місяці нацистської окупації в Кіровограді проживали 68143 жителі – представники 32 національностей, – пишет автор. – (…) за більш ніж півроку панування нацистів українців у Кіровограді поменшало майже на 4800 чол., а євреїв – на 3970 осіб (або на 99%)». Из приведенной Иваном Даниловичем таблицы видно, что в 1926 году в городе было почти 18,5 тыс. евреев, в августе 1941-го – 4 тысячи, в 1942-м, по официальным данным, – сорок шесть человек…

А Анатолий Отян пишет, например, о конфликте между своим отцом и соседом: «… и орал во все горло, что вот наконец придут немцы, и отца-коммуниста расстреляют. Весь трагизм этой, казалось бы, пустяковой истории в том, что сосед был евреем. Он был уже пожилым человеком, до революции его семья была очень богатой – владели мельницами. Я не знаю, как он уцелел при коммунистах, но, когда пришли немцы, которых он ждал, видимо, надеясь вернуть свое богатство, его расстреляли одним из первых…»

Владимир Шурапов вспоминает, как сам чуть было не погиб: «Трагічно могла б закінчитися наша доля з батьком. Того літнього дня я приніс йому обід. Його майстерня шевця знаходилася на вулиці Карла Лібкнехта (тепер Преображенська). Дядько Гриша, його напарник, пішов з крамниці. А в цей час навпроти нас зупинився автобус, і з нього, як вітром, видуло німців. Батько прошепотів: «Облава!..» (…)

Камера, до якої ми потрапили, була набита битком. Щодня танула, як сніг на сонці.

Якось в коридорі пролунали постріли. І раптом хтось відкрив двері камери і крикнув “Тікайте! Швидше!”

Всі, хто залишився після вчорашнього розстрілу половини арештованих, прожогом кинулися в коридор, а потім – на вулицю. Бігли і ми з батьком. (…)

Пізніше, працюючи старшим редактором на телебаченні, я розшукав людину, яка вбила начальника тюрми і разом з іншими підпільниками здійснила цю втечу. Це був Борис Ілліч Оршанський».

Раздел «Зранку знову захотілося жити», написанный Федором Шепелем, – о деятелях ОУН и других организаций «патриотического подполья», которые были дважды обвинены – и оккупантами, и советской властью. Впрочем, признаюсь, читая этот раздел, я убедилась, что принадлежу все-таки к поколению «черно-белой» истории, хотя и понимаю, что должна реагировать по-другому. Дезертировавший после первого же боя и вернувшийся в оккупированный Кировоград Павел Негретов не вызывает моего сочувствия, хотя мне сегодня, конечно, слишком легко судить… И должна признать: то, что в книге есть статьи не только о «наших и немцах», но и о Негретове, – правильно.

Хотелось поиронизировать над статьей, которая рассказывает о современности, «турботі влади і громади» и обильно иллюстрирована фотографиями мэра. Но не буду. Новое время диктует, наверное, новые традиции меценатства, и раз издана книга при поддержке Кировоградского горсовета и благотворительного фонда «Розвиток Кіровоградщини», то пусть себе будут и мэр, и губернатор, в конце концов нынешнюю власть никак нельзя обвинить в невнимании к фронтовикам. Спустя несколько лет читающие эту книгу, может быть, представителей власти уже и не вспомнят, но за само издание будут им благодарны.

Книга «Велика війна. Кіровоградський вимір» уже продается в магазине издательства «Имекс-ЛТД» (ул.Декабристов), в галерее «Елисаветград» и книжном супермаркете «Буки». Стоимость книги в розничной сети – 150 грн. Сегодня «Имекс-ЛТД» готовит издание о трагедии, случившейся на территории нашей области, – книгу Василия Даценко «Зеленая Брама. Возвращение к легенде». История Зеленой Брамы, пожалуй, еще более «мифологизирована» и «залакирована», чем история оккупации, так что новый труд Василия Даценко будем ждать с нетерпением.

Ольга Степанова, «УЦ».