Если б не было войны, или Как сорвался реальный план построения коммунизма
СССР реально мог догнать и перегнать западный мир уже в середине XX века
Планы экономического развития Советского Союза на 40-е годы потрясали
своим размахом. К сожалению, эти планы были перечеркнуты вторжением
западных армий гитлеровской коалиции. Великая Отечественная война нанесла
советской экономике такую рану, которую она смогла залечить лишь спустя
несколько десятилетий. Но что, если бы её не было? Как жили бы наши
дедушки и бабушки, не познавшие ужасов и разрухи войны? Как могли бы жить
их внуки?
Кино и фуфло
Тема советского прошлого стала невероятно популярной у создателей
псевдоисторических телесериалов. И особую привязанность сценаристы и
продюсеры питают к колоритным временам «культа личности». Чуть ли не
ежемесячно нас радуют новой историей: суровый гражданин начальник из МУРа
ловит распоясавшихся урок, супермены-контрразведчики пресекают очередную
пакость фашистских диверсантов, а «невинно репрессированные» сбегают
из-под ареста, чтобы попасть на фронт и защищать репрессировавшую их
страну.
Снимают на совесть, особенно старательно пытаясь изобразить жизнь того
времени. Актеры сидят на табурете в облупленной кухне, корчат страшные
гримасы и лихо опрокидывают «стопарики», по переулку ездит одна и та же
«полуторка» (единственная на всю киностудию), а само место для съемок
специально находят в забытых Богом депрессивных кварталах старой
постройки, не видевших ремонта со времен их возведения. Казалось бы,
полное сходство с оригиналом. Но постойте-ка! Неувязочка получается!
Если все советские граждане либо по-черному бухали, либо воровали, как это
показывают нам в кино, то кто же тогда в 30-х годах проводил колоссальную
индустриализацию, а после войны поднимал страну из руин? Кто строил по
триста крупных промышленных предприятий в год, кто возводил кварталы новых
жилых домов, увеличив численность городского населения и размеры самих
городов в разы? Да и где же эти новые дома, новые больницы и школы, где
гигантские заводы с дымящимися трубами?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Тяжкое бремя народа-победителя
Их нет на экране. Там есть только загаженная «коммуналка» в аварийном
состоянии и её жильцы, которые вообще нигде не работают. Только пьют,
воруют и пишут друг на друга доносы. Именно таким нам показывают
сталинский СССР — мрачным, нищим, пребывающим в постоянной разрухе и
атмосфере полной безнадежности. А ведь всё было совершенно по-другому!
Разруха в головах
Советский Союз 20-х годов очень напоминал нынешнюю Украину. С той лишь
разницей, что тогда не было олигархов, которые захапали под себя все
прибыльные предприятия для выжимания из народа сверхприбыли. Самих
предприятий вообще было немного – прямо как сейчас! Но если украинцы 2/3
своих заводов профукали, пустив их на слом, то тогда их еще не построили.
А то, что осталось от царского режима, берегли. Никому и в голову бы не
пришло закрыть, к примеру, Путиловский (будущий Кировский) завод и
перестроить его цеха в клуб досуга комсомольцев. За подобные идеи могли и
к стенке поставить – как вредителя.
В остальном же всё было, как и сейчас. Фракции власти и оппозиции
ожесточенно грызлись друг с другом. В Харькове (столице нашей республики)
украинизаторы увлеченно занимались «национальным возрождением». На поприще
государственной политики вообще творился полный бардак: чуть ли не
ежегодно менялись лозунги, праздники, герои. Самих праздничных дней в
году, в конце концов, стало аж 18! Красными были не только революционные
даты, но Рождество (его праздновали два дня) и Пасха (три дня),
Вознесение, Троица, Успение и Преображение. Но на работе советской
экономики это практически не отражалось, поскольку работы в стране просто
не было.
В 150-миллионной стране было всего 11 миллионов рабочих и служащих. При
этом официальная безработица составляла около 10% (1,2 миллиона
зарегистрированных), а неофициально назывались цифра на порядок большая.
Половина городского населения точила ножи-ножницы, чистила обувь и
продавала с лотков папиросы и леденцы. Остальные 120 миллионов человек, не
имея возможности выехать на заработки за границу, выживали в деревне. В
лучшем случае на своем натуральном хозяйстве, в худшем – батрачили на
состоятельных соседей.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ «Нам сегодня не страшен никто — ни Румыния, ни Турция,
ни Польша — но в одном случае: если Россия закроет небо над нами»
В стране действительно царила атмосфера уныния и безысходности –
оставалось только воровать и бухать. Однако это был досталинский СССР, и
так продолжалось недолго. Уже в 1927 году троцкистская оппозиция была
разгромлена, а спустя пару лет и изгнана — и бесконечные политические
дискуссии во власти прекратились. Но советское правительство не стало
расслабляться в атмосфере безмятежной «стабильности». Оно приняло
грандиозный план развития советской экономики. И вместо того, чтобы
тратить бюджетные средства на строительство резиденций с золотыми
унитазами, оно вложило их, все до копейки, в индустриализацию страны.
В современной Украине, заметим, делается всё наоборот: страну практически
деиндустриализировали для того, чтобы кучка олигархов смогла нажить себе
миллиардные состояния.
От лопаты до экскаватора
Сталинский план был прост: вместо того, чтобы продолжать сидеть на заднице
и стенать о разрухе, все должны были подняться и начать работать, как в
фильме «Председатель». Не на кого-то, а на самих себя. Тяжело пахать поле
сохой? Построим же тракторный завод! Тесно жить трем семьям в подвале
старого дома? Давайте построим кирпичный завод, а потом и новые жилые
дома!
Итог советской промышленной революции был впечатляющим. Уже в 1932 году
безработица не только исчезла, но и пришлось дополнительно привлечь почти
два миллиона рабочих. К 1940 году численность рабочих и служащих возросла
до 31,2 миллиона, городское население страны выросло в три раза! Но
рабочих рук все равно не хватало – тогда к работе привлекли заключенных,
до того подметавших тундру вениками. Это в современных сериалах сталинские
зэки валяются по нарам да лениво валят кедры тупыми пилами, в реальности
они за год-два возводили в Сибири новые города и заводы. Работали не
из-под палки, а за УДО, усиленную пайку, денежные премии. Некоторые
оставались на стройках и после срока, вольнонаемными.
Но работы всё равно было невпроворот, так что вскоре пришлось увеличить
рабочий день с 7 до 8 часов, а рабочую неделю сделать семидневной (6
рабочих дней + воскресенье). Сегодня это, конечно же, растолковывают как
невыносимое иго сталинской тирании, мордовавшей бедный несчастный народ.
За две пятилетки в стране построили более 5 000 крупных объектов, среди
них около трехсот таких гигантов, как Днепрогэс, Уралмаш, Азовсталь,
Запорожсталь и Криворожсталь, ХТЗ и СТЗ, Турксиб, Московский метрополитен.
Показатели роста промышленного производства (не в фиктивном ВВП, а в
реальных тоннах и единицах) удваивались каждые четыре года.
За десять лет была создана полная база собственного производства: от
выплавки металла до выпуска станков и машин. В 1939 году СССР стал
четвертой страной мира, способной самостоятельно производить любую
продукцию любой сложности. И если первые заводы начинали строить лопатами
да тачками, то через несколько лет на стройплощадках уже рычали советские
бульдозеры и экскаваторы.
Запад смотрел на фантастические достижения с ненавистью и восхищением. Уже
в 1932 году британский банкир Джарви Гибсон писал: «Советская Россия
движется вперед, в то время как много наших заводов бездействует и
примерно 3 миллиона нашего народа ищут в отчаянии работу… Во всех
промышленных городах, которые я посетил, возникают новые районы,
построенные по определенному плану, с широкими улицами, украшенными
деревьями и скверами, с домами современного типа, школами, больницами,
рабочими клубами, и неизбежными детскими яслями».
К 1940 году СССР изменился до неузнаваемости. Дымили трубами циклопические
заводы, в городах выросли кварталы новых «сталинок», парки и скверы,
уютные домики рабочих поселков, на полях трудились сотни тысяч тракторов и
комбайнов. Появились пионерские лагеря, дома отдыха и санатории,
практически с нуля создали общедоступную сеть развитой и бесплатной
медицины, на порядок выросло число школ, техникумов, вузов. Это была уже
практически другая страна, бухать и бездельничать в которой могли только
генетические отбросы эволюции. Поскольку у всех нормальных людей появилась
вполне достижимая цель в жизни: сделать свою жизнь лучше, как в
материальном, так и в других отношениях.
Однако в июне 1941 года на пути к этой цели встала война…
Денег накопил – машину купил!
Одним из главных упреков в адрес советского социализма был т.н. дефицит
личных автомобилей. Хотя на самом деле ситуация была несколько иная: иметь
машину хотели все, даже если она им была не нужна, но далеко не все имели
возможность её приобрести, даже если бы они свободно продавались в
магазине. Кстати, перед войной первые автомобили были выставлены на
продажу в первых советских автосалонах. Очередей за ними не было.
Тем не менее, сталинское правительство понимало, что одним общественным
транспортом в такой огромной стране не обойтись. И уже в 30-е годы
закладывало фундамент будущей автомобилизации СССР. Например,
реконструкция старых городских улиц и строительство новых шло с учетом
будущего интенсивного движения автотранспорта, хотя его массовый выпуск
только планировался. Вот почему сталинские проспекты были такие широкие и
такие пустынные. Но первым советским «народным автомобилем» стал вовсе не
хрущевский «Запорожец». И даже не послевоенный «Москвич-401».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Европозорище-2012
Им стал «КИМ-10», серийное производство которого началось на Московском
автозаводе в апреле 1941 года. План предусматривал собрать 50 тысяч
автомобилей до конца года и затем выпускать примерно по сто тысяч в год в
трех вариантах (2-х и 4-дверные седаны и фаэтон). Вроде бы и немного,
однако, это план лишь по одному из автозаводов. А ещё был ГАЗ, которые
планировал начать в 1941-42 гг. выпуск сразу четырех моделей легковых
автомобилей: две малолитражки и два машины среднего класса общим «тиражом»
от полумиллиона единиц в год. Ну, ЗИС мы рассматривать не будем, поскольку
его полноразмерные «full-sized cars» шли по госзаказу.
Это, заметим, был план только третьей пятилетки (1938-1942), который
сорвала война. Пятилетки, акцент которой делался на строительство
огромного количества заводов, производящих готовую продукцию, в том числе
и для массового потребителя. Уже потом, во второй половине 40-х годов,
намечалось запустить еще несколько автозаводов, увеличив выпуск техники в
разы. Трудно сказать, мог бы СССР перегнать в этом автомобильную Америку,
но выпускать полтора миллиона легковушек в год — запросто!
Но с июня 1941 года о гражданских легковушках пришлось забыть, все
автозаводы перешли на военный режим. А разбомбленный ГАЗ был вынужден даже
отказаться от выпуска новых моделей грузовиков, разработанных еще перед
войной (например, ГАЗ-51), и сосредоточиться на выпуске «полуторки»
ГАЗ-АА, советском джипе ГАЗ-67, броневиках, легких танках. А потом в
разоренной войной стране долгое время было не до личных легковушек, и к
этой теме вернулись лишь в 50-х годах – вместе с вопросом о массовом
жилищном строительстве.
Жить стало лучше
План 3-й пятилетки предусматривал увеличить темпы жилищного строительства
до 35 миллионов квадратных метров в год. Учитывая, что сталинские нормы
жилплощади были куда комфортнее последующих, это составило бы примерно
500-600 тысяч квартир. Конечно же, жилищную проблему стремительно растущих
городов это бы не решило, хотя рост был налицо: так, в предыдущие две
пятилетки за год в среднем строили около 15 миллионов «квадратов».
Столь низкие темпы пояснялись двумя причинами. Во-первых, появившаяся
строительная промышленность (кирпичные, цементные, бетонные и др. заводы)
занималась, прежде всего, индустриализацией страны. Следующим по важности
приоритетом была социальная сфера: больницы, школы, детские сады,
санатории, дома отдыха, клубы. И только на третьем месте стояло жилье.
Во-вторых, строили тогда не просто кладя друг на друга блоки и перекрытия,
согласно типовому чертежу. Архитектурный стиль «сталинский ампир» известен
жителям всех мегаполисов страны – эти дома до сих пор являются
престижными. Дома в 3-6 этажей (часто с магазинами на первом) были
скромнее, но все же выделялись индивидуальностью, а главное, комфортом:
потолки в 3-4 метра, комнаты в 15-20 и даже 30 «квадратов», просторные
прихожие и гардеробные, массивные каменные балконы, фигурные карнизы и
лепнина. Даже дома (2-3 этажа) или одноэтажные многоквартирные коттеджи
для простых рабочих отличались очень добротной постройкой и просторностью
по сравнению с последующими «хрущевками».
Как видим, при Сталине не стеснялись делить граждан на категории, избегая
уравниловки. Специалисты получали очень высокие зарплаты (а также казенный
автомобиль и оплачиваемую государством прислугу) и вселялись в шикарные
высотки вместе с генералами, артистами, передовиками, полярниками и
прочими знаменитостями. ИТРовцы, учителя, врачи, чиновники жили в домах
второй категории, а рабочая семья вполне довольствовалась скромной
квартирой возле родного завода.
Разумеется, существовали и коммуналки, и бараки. Но их обитатели знали,
что эти неудобства временные, и с нетерпением ждали своего или соседского
расселения. Ведь освобожденные комнаты коммуналок отдавали семье
ответственного съемщика, а бараки перестраивали в жилые дома на несколько
квартир. Так было до войны, и на этой тенденции люди планировали свой
будущее. К сожалению, перечеркнутое войной – понятно, что в разбомбленном
Союзе коммуналки не только перестали расселять, но и напротив – стали
обратно уплотнять.
Во второй половине 40-х годов темпы жилищного строительства должны были
взлететь в разы. Основная индустриализация и создание социальной
инфраструктуры уже были бы выполнены, и освободившиеся мощности намечалось
бросить на решение жилищного вопроса. Причем решили бы его быстро,
поскольку это именно при Сталине зародилась идея массовой «индустриальной
застройки». Суть ее была проста: на несколько лет возвести десятки тысяч
жилых зданий из стандартных блоков, панелей и плит – как конструкторы.
Однако эти «сталинки» по-прежнему отличались просторностью и изяществом.
Воплотись эта затея в жизнь – мы бы имели не лабиринты из серых коробок
тесных безликих «хрущевок», а продуманные кварталы (со скверами или
клубами в центре) вполне пристойного жилья. Но сначала грянула война,
потом был период восстановления разрушенного, а когда дошло дело до
строительства нового, власть в руках держал уже затейник Хрущев, который
счел чертежи «сталинок» слишком роскошными для пролетариата и выпустил
печально известное постановление №1871 «Об устранении излишеств в
проектировании и строительстве». Оно повелевало строить дома в строгом
спартанском стиле, без всякой наружной отделки, с минимальной жилой
площадью, узкими лестницами, с картонными дверями, нависающим над самой
головой низким потолком и совмещенным санузлом.
Самое смешное, что прототип своих «хрущевок» генсек-кукурузник увидел… во
Франции. Во время визита в Париж ему показали кварталы типовых домов для
бедняков и мигрантов из Африки. Увидев это убожество, Никита Сергеевич
восторженно загорелся идеей загнать в такое же гетто советский народ. До
чего никогда не додумался бы Сталин…
О вкусной и здоровой пище
Как известно, Хрущев превратил в абсурд не только жилые дома («хрущевки) и
автомобили («Запорожец), но и легкую промышленность Советского Союза, а
также чуть не угробил пищевую отрасль. По сути, заложив этим под советский
социализм мину замедленного действия, сработавшую в 80-х годах.
Дело в том, что во времена сурового Сталина весьма большое развитие
получила такая форма собственности, как кооператив (артель). По сути, это
была разновидность бизнеса, только предприятие было собственностью
работающего в нем коллектива, а не частного лица. Требования были просты:
продавать качественный товар, честно отчитываться перед фининспектором и
не заниматься «теневыми схемами». Так как неплохо заработать честным
трудом было возможно, а наказание за жульничество было суровым и
неотвратимым, то артельщики предпочитали все-таки вкалывать.
Размеры артелей были разные: от слесарной мастерской до небольшой фабрики.
В 1940 году в 114 тысячах кооперативах-артелях работало 1,8 миллиона
человек, которые производили 40% всей мебели, 70% посуды, 85% обуви и
одежды, 95% постельных принадлежностей (белье, подушки, одеяла), 100% всех
игрушек и сувениров!
Помимо этого артели вносили значительный вклад в снабжение страны пищевыми
продуктами: 40% производства кондитерских изделий, 50% производства сыров
и колбас, более 60% рыбного улова, 80% фруктовых соков и джемов, 100%
продаваемых в магазинах лесных ягод, грибов, орехов. Магазины, торгующие
кооперативными продуктами, были в каждом городе и поселке – народ
захаживал туда купить к столу что-то вкусненькое, когда появились лишние
деньги (цены в таких магазинах превышали государственные).
Именно артели помогли после войны трудоустроиться многим инвалидам, не дав
им опуститься в отчаянии и запое. Иные калеки своим трудом поднимались
так, что становились видными зажиточными людьми, не обузой, а кормильцами
своих семей.
И вот в 1960 году Никита Хрущев счел эти артели пережитком буржуазного
строя и велел их ликвидировать. Артели перепрофилировали в госпредприятия,
посадив их работников на мизерную зарплату, из-за чего те просто перестали
работать. А инвалидов и вовсе вышвырнули на улицу (кроме слепых), и они, с
гармошками и кружками, заполонили вокзалы и рынки хрущевского Союза.
Понятно, что в «снабжении рабочих и служащих» наступил долгий затяжной
коллапс, который долго пытались исправить разными «продовольственными
программами». Пока в 1988 году Горбачев не додумался вновь разрешить
кооперативное производство и кооперативные магазины, ставшие фундаментом
современной потребительской экономики. Вот только наши «артели» быстро
стали ЧП и занимаются не столько производством, сколько перепродажей
импорта.
А ведь задумка Сталина была более масштабной. Планировалось всячески
содействовать развитию производственной кооперации: помогать ей с
помещениями и производственным оборудованием, закупками сырья и продажами
готовой продукции. По сути, на плечи кооперации вообще должны были
переложить заботу о полном удовлетворении спроса на целые группы товаров
массового потребления. Вместо того, например, чтобы строить швейную
фабрику, планировалось построить еще одну ткацкую, а её продукцию
продавать кооператорам, которые бы уже ваяли из государственного ситца и
сукна модные нарды для граждан. Государству меньше заботы, артельщикам –
прибыль, гражданам – радость. Все довольны!
Особо важным виделось расширение кооперации на селе, а также среди
животноводов и рыбаков. В Москве собирались разделить сельское хозяйство
на две части: крупные колхозы гарантированно обеспечивали бы государство
стратегическими продуктами (зерно, масло, мясо), а многочисленные артели
по своему желанию производили бы для горожан всё, что угодно: от варенья и
маринадов до копченых балыков и изысканных вин.
По сути, выполнение этого плана ликвидировало бы нехватку потребительских
товаров уже в 50-х годах. В Советском Союзе наступило бы долгожданное
изобилие, и людям бы осталось лишь побольше зарабатывать, чтобы купить
себе вкусную еду, нарядную одежду, новую мебель, бытовую технику,
автомобиль. В будущем не было бы никакого дефицита, кризиса социализма,
недоверия к власти, развала Союза. Мы жили бы не в стране разваливающихся
«хрущевок», среди хаоса дикого капитализма, а в красивых городах самого
сильного и богатого государства на планете. Увы, проклятая война…
Впрочем, у СССР был шанс всё начать заново. Отстать в своих планах лет на
15, но, восстановив страну после войны, продолжить стремиться к
намеченному. Однако человек по фамилии Хрущев оказался хуже всякой войны…
