Страна морских свинок

Благодаря Николасу Юдаллю, переводчику Эразма Роттердамского, с 1542 года в английский язык была введена идиома «Называть лопату лопатой» (To call a spade a spade), что означает — называть вещи своими именами (а также — резать правду матку, говорить без обиняков, говорить прямо и т.п.). Тем не менее, практически во всех языках существует множество слов и выражений, которые, скорее, вводят в заблуждение: говорится/пишется одно, а подразумевается другое, иногда очень далекое, а то и прямо противоположное по значению.

Словосочетание «морская свинка» — как раз из разряда таких лингвистических дурилок. Этот милый грызун, одомашненный в 5 тысячелетии до н. э. племенами Анд Южной Америки (современные территории южной Колумбии, Эквадора, Перу и Боливии) для употребления в пищу, не имеет никакого отношения ни к морю, ни к свиньям. Но в ряде языков такое неадекватное название утвердилось прочно и, похоже, навечно. Идентичное название эти пушистые комочки носят в Польше (świnka morska) и Германии (Meerschweinchen). В Китае их называют «голландскими свиньями». Но в большинстве стран мира их называют «гвинейскими свиньями» (английский вариант — guinea pig), что также вводит в заблуждение, потому что к африканской Гвинее эти любимцы детей тоже имеют такое же далекое отношение, как Кировоград — к Сергею Мироновичу Кирову.

Наблюдая за явлениями и процессами, происходящими у нас на протяжении двух последних десятилетий, я все больше убеждаюсь, что мы живем в королевстве кривых понятий — эдакой украинской Гвинее (или, если хотите, — гвинейской Украине). Мы нередко в приступе самоуничижения сравниваем Украину с Гондурасом. Но это не более, чем приятный и утешительный самообман. В этой связи вспоминается Эллочка людоедка, обольщенная надеждой, что у нее более ценный мех, чем она предполагала до встречи с коварным искусителем Остапом Бендером. Так вот: по большинству позиций Индекса человеческого развития центрально-американский Гондурас даст форы Гвинейской Республике (официальное название государства в Западной Африке) . Если взять, например, только такой показатель, как ВВП, то в 2009 году он в Гондурасе составил 4200 долл. на душу населения (142-е место в мире), а в Гвинее за аналогичный год — всего 1 тыс. долл. (212-е место в мире). Такой вот дикий запад, правда, африканский.

К «гвинейским свиньям» мы (кто еще родом из СССР) привыкли давно. Мы жили в оруэлловском мире, где «война — это мир», где «Министерство правды» тщательно фальсифицировало историю, где, по словам советских анекдотчиков, в газете «Правда» не было известий, а в газете «Известия» не было правды. Мы все знали и смирялись с тем, что выборы у нас не имеют отношения к выбору, магазины «Мясо» — к мясу (в лучшем случае, к костям), автомобильные магазины — к автомобилям (разве что — к отдельным запчастям)… Виртуальная вкусная и здоровая пища у нас была в «Книге о вкусной и здоровой пище», в кино «Кубанские казаки», в выступлениях руководящих партийных и советских работников, а реальная — в спецраспределителях и прочих «хапчиках». Хотя периодически «выбрасывалась» и для простых смертных (молодежи советуем обратиться к старшим товарищам, выстоявшим треть жизни в очередях за перманентно дефицитными товарами и услугами). Но, переболев приспособленческой «свинкой», большинство из нас, увы, так и не выработало к ней иммунитета. А у родившихся в суверенной Украине его тоже нет. Похоже, болезнь все еще в острой форме и грозит перейти в неизлечимую хроническую стадию.

До сих пор «пипл хавает» колбасные изделия без мяса (зато с соей), молочные — без молока (но с пальмовым маслом), кондитерские — без шоколада (а зачем — с заменителями, усилителями вкуса, эмульгаторами и прочими «ешками» вкуснее и дешевле). Мы буднично величаем далекими от истинного содержания словами то, что не имеет отношения к употребляемым терминам и понятиям. В отличие от лопаты, которая и в Африке лопата, мы судом называем судилище и избирательное правосудие; прокуратурой — то, что народ называет профуратурой; парламентом — сборище злостных прогульщиков и «пианистов»; правоохранительными органами — тех, от которых часто надо хорониться и отбиваться, чтобы они не добрались до наших жизненно важных органов и не отбили их при выбивании из нас «чистосердечных признаний»; народными протестами — проплаченные массовки кадровых майданарбайтеров; иностранными инвестициями — уведенные с Украины отечественными олигархами от налогообложения миллиарды гривен, отмытые на вечнозеленых оффшорах Кипра, Сейшел, Мальдив, Британских Виргинских островов до вечнозеленых долларов и вернувшиеся на историческую родину в овечьей шкуре заморских капиталов; бесплатной медициной — систему неприкрытого мздоимства и вымогательства в больницах и поликлиниках порой при низком качестве предоставляемых услуг. ..

Перечень отечественных понятийных фальсификатов и стоящих за ними реальных фейков столь велик, что порой отказываешься верить исследователям и журналистам. Например, почти треть всех лекарств на украинском рынке изготовлены черными фармацевтами! Они продаются в аптеках в обычных упаковках и — в лучшем случае — совершенно бесполезны. Следовательно, если быть логичными, бесполезны и те бойцы невидимого фронта, которых видимо-невидимо и которые получают невиданные для обычного украинца зарплаты. Значит, таблички на конторах соответствующих отечественных структур — тоже свое­образные «гвинейские свиньи»?

Стремительными темпами растет подпольный рынок ученых степеней и званий. Например, кандидатом исторических или педагогических наук (понятно, условным) можно стать за 3-5 тысяч условных единиц, юридических или экономических — за 15-25 тысяч. Спрос на поддельные аттестаты и дипломы предъявляют и преподаватели, и еще больше — чиновники. Последние проберутся в первые ряды аттестационных комиссий и, если опять подключить логику, будут с удвоенной энергией и такой же прибыльностью приумножать «интеллектуальный потенциал» нации. И нетрудно предположить, что в обозримой перспективе эти товарищи по оружию с кривыми дулами воспроизведут такое потомство квазиспециалистов, что плодовитость морских свинок покажется нам не геометрической, а всего лишь арифметической. А если еще учесть поборы в вузах со стороны не фальшивых, а настоящих кандидатов/доцентов/докторов/профессоров, то «обозримая бесперспектива» предстает еще более удручающей. Сегодняшние «типа студенты» не завтра, а уже сегодня становятся «якобы врачами/пилотами/операторами атомных электростанций»… Совсем недавно, например, экипаж таких «высококлассных пилотов» (чартер их бери!) угробил (в прямом смысле) летевшую на футбольный матч «Шахтер» — «Челси» группу одесских болельщиков, среди которых был ряд областных начальников Южной Пальмиры. Комиссия по расследованию инцидента установила, что причиной авиакатастрофы был недостаточный профессионализм пилотов. То есть уже сегодня, а не завтра, мы становимся подопытными кроликами таких горе-специалистов, а зачастую — и жертвами.

Кстати, о кроликах. Фразеологизм «подопытный кролик» переводится на английский язык не иначе как guinea pig… Да, да — все та же «морская свинка». Именно на этих пушистых очаровашках и проводились лабораторные опыты. В последнее время для этих целей используются преимущественно мыши и крысы, но язык — вещь достаточно консервативная, поэтому, наверное, словосочетание «подопытный кролик» останется для данного понятия основной англоязычной идиомой. Так вот, уважаемый читатель, не кажется ли вам, что все мы являемся подопытными в большом социально-экономическом эксперименте? Есть такой научный исследовательский метод лонгитюд, что означает долговременный. Еще в начале 1980-х, будучи аспирантом, я в библиотечном спецхране натолкнулся на статью одного из советологов, в которой прочел интересную мысль: Западу надо не столько бояться советского военного потенциала, сколько совкового образа мысли и жизни (приспособленческого извращения моральных принципов, въевшегося и уже почти не замечаемого лицемерного вранья, двойных стандартов, теплого болотца безответственной расхлябанности, расслабленности и неамбициозного иждивенчества), которые могут прельстить обывателя капиталистической страны, постоянно пребывающего в состоянии жесткой конкурентной борьбы за лучшее место под солнцем. Мне тоже кажется, что еще с советских времен метафорические «морские свинки» безнаказанно грызут наше общественное сознание и разъедают все сферы нашего бытия.

У меня в детстве была морская свинка. Она, как уже было отмечено, не относится к семейству свиней, но часто вела себя по-свински. Несмотря на полный и обильный пансион, она частенько подкрадывалась к мирно стоящему в углу венику и начинала уплетать его за обе свои хомякообразные щеки. Я относился к таким набегам толерантно, но моя воспитательница баба Фрося в такие моменты с гневными и однообразными криками «Ах ты ж крыса поганая!» начинала шугать погрызенным веником ненасытное животное, пока то не оказывалось в недоступном для преследовательницы укрытии — под ванной. Конечно, по уровню интеллекта гвинейско-морской свинке до нашей украинской свиньи, как до Анд рачки (в ряде тестов на умственные способности, где анализировались возможности животных в решении разных задач, натуральные свиньи демонстрируют высокий результат как по параметру сообразительности, так и по параметру обучаемости, не уступая в результатах собакам, а нередко и превосходя их). Но определенной дрессуре (если, конечно, периодическую порку веником можно отнести к искусству приучения животного к выполнению/невыполнению каких-нибудь нужных человеку действий) морские свинки поддаются: успехи бабы Фроси в перевоспитании вредного любимца к концу жизни свинки были хоть и слабо, но все же заметны.

Человек — существо, намного разумнее морских свинок и даже свиней, а потому во много раз лучше обучаемое. Но еще важнее — способное к самообучению и самосовершенствованию. Многим кажется, что в этом опыте, который много лет кряду проводится над целым народом, абсолютное большинство простых украинцев пребывают всего лишь в одной ипостаси — объектов экспериментирования, манипулирования, в общем — доведения до состояния подопытной твари, с которой корыстолюбцы-экспериментаторы (коммуняцкий партхозактив/спекулянты/мальчиши-нувориши/олигархи/депутаты и т.д.) как при СССР, так и в независимой Украине драли и продолжают драть три шкуры. Увы, такой подход страдает однобокостью и упрощением. На самом деле мы все и во всём являемся самыми что ни на есть, извините за тавтологию, подельниками, т.е. одновременно еще и субъектами проведения невиданного в истории лонгитюда. Есть такая английская идиома — To have finger in the pie, что в дословном переводе означает «держать палец в пироге», а в литературном — «иметь рыльце в пушку». Представлять себя исключительно пушистыми, как морские свинки, а гнобителей-экспериментаторов — как скользких, облезлых упырей, сосущих народную кровь, — не совсем продуктивно для установления истины. Взять, к примеру, нашу теневую экономику. По разным подсчётам, теневой сектор занимает 40-60% экономики Украины. На диаграммах ВВП чаще всего изображают в виде пирога. Так вот, если честно, сколько наших сограждан «держат палец» в пироге, выпекаемом в теневом секторе отечественной экономики? Большинство, причем некоторые — все свои двадцать пальцев. И это не только олигархи, работники Госавтоинспекции, таможни, милиции и налоговой инспекции. Это представители практически всех слоев общества. Врачу, исцелися сам! Эту библейскую фразу при определенном переосмыслении можно отнести не только к врачу, берущему или вымогающему взятку, а ко всем нам, которые не могут, а главное, не хотят изгнать из своих голов и душ бесов коррупции и прочих нехристианских мыслей и поступков.

Возвращаясь к проблеме «субъекты-объекты» (палачи-жертвы), хочется также отметить следующее. В своем последнем (по свежести) тексте М.Жванецкий написал: «Никакой президент нас не изменит. Он сам из нас. Он сам неизвестно как прорвался». Увы, известно. Да Михаил Михайлович и сам знает, что даже в наших СНГовских королевствах кривых понятий в президенты не прорываются, а худо-бедно избираются. Кто же избирает этих нехудых и небедных, которые, вкупе со своей камарильей, так и норовят сделать нас худыми и бедными? Может, их избирают представители мировой закулисы или прилетевшие на выборы марсиане-карусельщики? Отнюдь. За них голосует собственное население, электорат (назвать гражданами тех, кто голосует за пакет гречки, язык не поворачивается). И в таких королевствах короли, как правило, голые. Как, впрочем, и депутаты, прорывающиеся к кормилу власти и превращающие его в кормушку. Но, как сказал наш первый президент, «маємо те, що маємо». Но и Леонида Макаровича я позволю себе подправить: «маємо те, що нічого не маємо». И одна из веских причин этого — расплодившиеся на наших «теренах» те самые «морские свинки», которые обусловливают неизбежное перерождение нормального государства в королевство кривых зеркал. Соучаствуя в этом, мы позволяем правителям беспредельничать по-крупному в обмен на то, что они будут сквозь пальцы смотреть на наши мелкие коррупционные шалости. В таких королевствах народ безмолвствует даже тогда, когда уже надо криком кричать. И, зная это, правители могут позволить себе заявлять, что они услышат всех и каждого. Но всё это — слова, слова, слова, хотя состояние в подобном обществе таково, что впору вооружаться другой гамлетовской максимой — «Быть или не быть?..» И подобный монолог каждый должен читать себе ежедневно, как «Отче наш». Почаще грызть себя, а не чужой веник. Иначе поганой метлой мы будем постоянно загнаны под ванну, под плинтус, в пятый угол (далее — везде). И, что самое интересное, мы будем загонять себя в самые труднодоступные места сами! Одно из них то, которое рифмуется с вожделенной Европой. У нас даже в Конституции прописана эта наша дорожная карта на будущее. Но с цивилизованной Европой нас, географических европейцев, отделяет пропасть, через которую надо соорудить мост. У мостостроителей есть традиция: при первом испытании готового моста они должны стоять под возведенным ими сооружением. Всем понятно почему. Непонятно только то, как может выстоять что-либо, сооруженное в стране с псевдопонятиями и квазиспециалистами, где все держится на честном слове?

Какой-нибудь иностранец (например, гвинеец или гондурасец), прочитав последнюю фразу, может подумать, что «на честном слове» — это значит надежно и добросовестно. Увы, это всего лишь очередная смысловая «морская свинка», означающая не что иное, как «на соплях»…

Борис Ревчун, хозяин морской свинки конца 1950-х годов.