Владимир Курбатов. Без четверти сто!

Когда мои коллеги узнали, что я буду записывать интервью с директором швейной фабрики «Зорянка» Владимиром Курбатовым, они сказали: «Да, это человек-эпоха, ему есть что рассказать».

С ним всегда интересно общаться. Это не первое наше интервью, и традиционно оно началось с экскурсии по фабрике. Не без гордости директор показывал новое оборудование, готовые изделия, поражающие высоким качеством выполнения, знакомил с сотрудниками, демонстрировал экспонаты музея.

Но интервью было посвящено предстоящему 75-летнему юбилею Владимира Курбатова. Очень хотелось побольше узнать о нем не как о производственнике, а как о человеке – муже, отце, деде и уже даже прадеде. Но не говорить о «Зорянке» он не мог. Оно и понятно – родное детище, усилиями Курбатова выжившее в сложные времена и живущее ныне.

Курбатов был искренним. Впрочем, как всегда.

— Владимир Ильич, за 90 лет истории фабрики у нее было всего четыре директора. Каждый – эпоха. Курбатов – не исключение?

— Это были директора от Бога. Себя я к этой категории не могу отнести, пусть об этом люди судят. И это будет правильнее, нежели я сам о себе буду говорить. Каждый из предыдущих директоров заслужил глубокое уважение и любовь работников фабрики, потому что они были выходцами из рабочего класса, это были портные старой закалки, люди, которые могли рассказать и показать, что нужно делать. У них был большой практический опыт, а самое главное – они были человечными.

Одного из них, Михаила Исааковича Фильштейна, я знал лично. Он проработал директором около 30-ти лет, восстанавливал фабрику после войны. А я при нем был рабочим, потом инженером. Он меня воспитывал, иногда крепко, жестко, и все для того, чтобы сделать из меня директора, о чем он тогда говорил моей жене. Я не верил в это. У меня не было стремления занять руководящую должность, но судьба распорядилась по-своему.

Сначала я стал директором швейно-галантерейной фабрики Кировоградского облпотребсоюза. Это было в 1973 году, и работал я три с половиной года. Но об этом никто не вспоминает. Но именно там произошло мое становление как директора. Я не могу не вспомнить это прекрасное предприятие, не могу не вспомнить людей, воспитывавших во мне деловые качества руководителя, — Анатолия Трофимовича Бурковского, Александра Федоровича Романенко, Владимира Пантелеевича Тимошенко. Должен сказать, что меня воспитывал и коллектив швейно-галантерейной фабрики: специалисты, рабочие. Я принял убыточную фабрику, но уже через год мы сделали ее прибыльной. Люди получали такую зарплату, что боялись, как бы впоследствии с них ее не удержали. Я говорил: «За тот труд, который вы вложили, никто не удержит ваши тяжело заработанные деньги». Поэтому когда говорят об эпохе Курбатова и эпохе «Зорянки», это не совсем правильно. Хотя 1 апреля будет 36 лет, как я руководитель на этом предприятии.

— Времена кардинально менялись. И вы как директор тоже должны были меняться?

— Вы правильно говорите. Время, ситуация меняют руководителя. И каждый руководитель воспринимает эти изменения по-своему. Кто умеет переломать себя, поставить себя в ритм времени, в условия сложившейся ситуации, тот останется руководителем. Мало быть профессионалом, надо быть мудрым и гибким. Ой-ой-ой, сколько за мое время поменялось руководителей, хотя перспективы у каждого были очень большие. Смотришь, грамотный, перспективный, а изменить себя под ситуацию, заставить себя работать по-новому не смог…

Посмотрите, как изменилась Украина. Кто бы мог сказать даже двадцать лет назад, что мы будем оперировать такими понятиями, как инвестиции, бизнес-планы, кредиты? В советское время были деньги, но за них мы ничего не могли купить, все было по фондам: стулья, столы, оборудование. Мы были закрепощены. Сегодня ситуация другая. Я, директор, знаю, какая копейка зайдет на фабрику и что с ней делать. Если этой копейки нет, директор думает, где ее взять, чтобы обеспечить заработной платой рабочих.

— Но для этого надо постоянно учиться: вчера, сегодня, завтра…

— Хочу немного возвратиться в историю. Я добрым словом вспоминаю Коммунистическую партию. Подбор, воспитание, расстановка кадров были настолько серьезными. Вот я из совершенно пролетарской семьи. Мама моя имела ноль классов образования, папа – четыре. Казалось, у меня нет никаких перспектив стать руководителем. Я был в резерве горкома партии, и без моего участия компетентные органы прошли всю историю моей семьи, проанализировали мою учебу в институте, мои характеристики и увидели во мне потенциал, после чего сказали, чтобы я был готов возглавить швейно-галантерейную фабрику…

Да, я всю жизнь учился. И продолжаю учиться, потому что каждый день дает какую-то новизну, и непростую. Мы уже давно не мыслим категориями того, что нам кто-то даст. Мы знаем, что надо заработать.

— Владимир Ильич, 75 лет для мужчины – это что?

— Это не мало и не много. Когда у меня спрашивают о возрасте, я говорю: «Без двадцати пяти сто». Мне так легче говорить, и я для этого имею основания. Я со своим организмом заключил договор, что мы проживем эти двадцать пять лет. Я хочу, чтобы меня знали как столетнего.

А четверть века пролетит мгновенно. Это миг. Я вспоминаю свое пятидесятилетие, как будто это было вчера, максимум позавчера. Мне было пятьдесят лет, и я бежал очередной марафон по Дороге жизни Ладога-Ленинград. Почему я в свой день рождения там оказался? Окончательный разгром немецко-фашистских захватчиков под Ленинградом был в последнее воскресенье января 1944 года. С тех пор существует традиционный марафонский забег Ладога-Ленинград именно в последнее воскресенье января. И мой пятидесятый день рождения совпал с марафоном. Я уехал из Кировограда, пробежал марафон, меня чествовали. Вернулся, а друзья говорят: «Ну, ты совсем уже “поехал”, на свой юбилей бежать марафон»… Помню всё. И следующие двадцать пять лет очень быстро пробегут.

— Празднования юбилеев отличаются через каждые пять или десять лет? Отличаются тосты, пожелания друзей и близких?

— Самое дорогое – это здоровье. На всех юбилеях, тридцать тебе, сорок или пятьдесят, желают здоровья. В последнее время звучит еще одно пожелание, и оно немаловажное, — спокойной жизни. Потому что нам, руководителям, спокойная жизнь может только сниться.

Желают, конечно, счастья, чтобы продолжал бегать, продолжал работать. Знаете, а мне, честно, уже стыдно работать. Мне — 75 лет! Я не хвалюсь, но нет аналогов в городе. Если вы назовете мне еще одного руководителя промышленного предприятия, которому семьдесят пять лет, скажите мне, я пойду хоть познакомлюсь.

Тем не менее, желают, чтобы продолжал работать. А я уже когда-то вам в интервью говорил: «А напоследок я скажу»… Но еще не все могу сказать. В этой связи я часто вспоминаю прекрасного директора, революционерку до мозга костей – Людмилу Владимировну Шубину. Я слушаю ее выступления на совещаниях и восхищаюсь. Она не столько говорит о себе, сколько о «Друкмаше». А когда речь идет о «Друкмаше», значит, и о «Зорянке», о «Гидросиле», о «Красной звезде» — о трудовых коллективах, которым крайне сложно работать. По сути, она говорит, что постоянно нам никто не помогает. Но лишь бы не мешали. А нам, к сожалению, мешают. Нас критикуют, инспектируют, контролируют. И сегодня я всего не могу сказать, потому что работаю. А напоследок обязательно скажу.

— Но вы же оптимист? Верите в хорошее будущее?

— А любой нормальный человек должен верить в хорошее будущее. Если бы мы все были пессимистами, что бы из этого получилось? Конечно, кто-то оптимист в большей степени, кто-то в меньшей. Я, например, убежденный оптимист. Я верю, что завтра будет лучше. Если не завтра, то послезавтра. Но обязательно будет хорошо.

Вот «Зорянка» по сути работает на чужой народ. Я часто задаюсь вопросом: почему мне не создали предпосылки, чтобы я работал на собственный народ? Дайте мне кредиты, как немцам, шесть процентов годовых. Когда мы встречаемся с партнерами из Германии, Италии, Франции, Голландии, и я им говорю, что у нас кредит дают под 23 процента, они спрашивают: «А как вы выживаете?» Даже поляки выше десяти процентов кредитов не имеют. Дайте мне сегодня шесть-десять процентов, и ко мне люди придут, повышу зарплату, у меня движение оборотных средств увеличится, куплю новое технологическое оборудование. А я ведь каждый месяц беру кредиты, не могу без них прожить. И только так мы сохраняем фабрику, коллектив. И, думаю, неплохо сохраняем. Средняя зарплата сегодня составляет 2470 гривен. Но за эти деньги надо крепко работать, ответственно. Мы шьем непростые изделия, это все бренды, ответственность колоссальная. И мы стараемся создать максимум благоприятных условий для работы. Зарплата два раза в месяц, день в день, бесплатный здравпункт с физкабинетом, если у работника сегодня нет денег на обед, он не останется голодным, позже рассчитается из зарплаты. Если кто-то хочет учиться – нет проблем, иди учись, мы за тебя заплатим, а потом постепенно без процентов удержим сумму.

Вроде бы стараемся все делать на благо, но дефицит кадров невероятный. Нам нужны и рабочие, и специалисты, дефицит которых очень острый. И не только у нас. Поговорите со Штутманом, с Райковичем, с Бахмачем. Центр занятости есть, объявлений о приеме на работу в газетах полно. Видимо, система центров занятости и трудоустройства в целом не отвечает требованиям сегодняшнего дня. Кадровые вопросы у нас, пожалуй, самые серьезные. Мы сегодня взяли бы сто швей. Но только высококвалифицированных, под те изделия, которые мы изготовляем. И такие же нам нужны мастера, технологи.

— А какой вы вне фабрики? Какая у вас семья, кто ваши друзья? Как проводите выходные?

— С женой, Верой Ивановной, мы вместе 52 года! Она прекрасный человек, замечательная хозяйка, хранительница нашего семейного очага. Внуки – Алеся, Ростислав, Володя, правнук Егор, невестка Татьяна. Большая и дружная семья…

Я счастлив своими друзьями. Мне могут позавидовать, оттого что у меня есть друзья, с которыми мы дружим тридцать лет. Это Владимир Илларионович Ярынич и Анатолий Степанович Фабрика. Мы подружились во время учебы в вечернем университете марксизма-ленинизма. Мы созваниваемся, встречаемся, отмечаем дни рождения. Мы переживаем, если у кого-то что-то не так. Поддерживаем друг друга. И эту святую дружбу храним на протяжении тридцати лет.

У меня очень хорошие друзья по группе «Здоровье», с которыми двадцать с лишним лет я провел на стадионе, — Владимир Антонович Жученко, Николай Григорьевич Цибульский, Владимир Данилович Бабий и другие. Есть друзья, с которыми я жил в одной комнате в студенческом общежитии в Киеве. Есть даже друг детства Игорь Виноградов… Мы разбросаны по городам, но поддерживаем связь и ездим в гости друг к другу.

Чем я занимаюсь дома? Обязательные утренние трехкилометровые пробежки. В полпятого утра я встаю и бегаю в любую погоду. В выходные ко мне приходят мои любимые – внуки, правнучек. Я радуюсь их успехам, огорчаюсь, если у них какие-то неудачи. А вообще я ими горжусь.

У меня есть хобби, как и у моей покойной мамы. У меня во дворе девяносто кустов роз. Выращивать огурцы и помидоры – это не для меня. У меня хороший палисадник. Мне много помогает небезызвестная Мирослава Викторовна Курцева, подсказывает мне. У нас и на территории фабрики около шестисот кустов роз. Я безумно люблю цветы.

— Во время отпуска куда-то ездите?

— Да. Езжу с Ярыничем. Мы были в Египте, в Эмиратах, много раз в Ялте. Дело в том, что у него день рождения 18 января, а у меня 29-го. И мы не любим эти фейерверки, всегда старались уйти от празднований, а предпочитали куда-нибудь поехать отдыхать. Но наши общие друзья все равно нас настигали. Что бы мы ни делали, чтобы избежать застолья, после нашего возвращения гости все равно собирались. Поэтому я сказал: «Володя, не будем уезжать, все равно нам этого не избежать». И теперь ждем гостей в свои дни рождения.

Но отдыхать все же надо. Я нередко бываю в Миргороде. Очень люблю этот город. Был я в Трускавце, в Ессентуках, в Кисловодске. Но Миргород – лучше всего. Великолепная природа, целебная вода, отменная грязелечебница. Если раз в два-три года хочется укрепить здоровье, а езжу я всегда в октябре, то это обязательно Миргород. Больше я ничего не признаю.

— Семья в полном составе часто собирается?

— На Новый год, на дни рождения — обязательно. А так ежедневно телефонные звонки. В воскресенье я обязательно бываю у своей невестки и внуков.

Вот что важно: семья относится ко мне с большим пониманием. Потому что в моем возрасте работать, и, чтобы члены семьи не способствовали этому, это была бы другая жизнь, другие условия. А мои близкие понимают, на какой я работе, сколько мне лет, не препятствуют, а наоборот, создают условия для моей активной жизни.

Я их учу. Мы же не большие бизнесмены, не делаем «деньги-деньги», мы делаем «деньги-товар-деньги». Кто работает в сфере товарного производства, знает, как это сложно. Все хотят заработать большие деньги. А как можно заработать? Только через труд, через серьезное отношение к труду. И я прошел эту школу. Из меня не получился бы директор, если бы я не любил трудиться. Все, чего я добился, это результат моего труда. Внукам я говорю: «Надо учиться, надо трудиться». Привожу примеры из своей жизни и очень надеюсь, что они меня слышат.

— Что может заставить вас от души рассмеяться?

— Только «95-й квартал». Я безумно люблю этот коллектив. Может, там иногда есть элементы пошлости, и политической в том числе, может, наша демократия позволяет им так критиковать президента, премьера, правительство. Может, не всегда это корректно делается, ведь все же это главы государства. Но то, что я с нетерпением ожидаю очередной выпуск программы «Вечерний квартал», это правда.

Люблю кинофильмы, за просмотром которых я отдыхаю и смеюсь. Это мои любимые «Кавказская пленница», «Свадьба в Малиновке». С огромным удовольствием посмотрел все 12 серий «Синдрома Дракона». Сериалы, которые рвут сердце и душу, я не смотрю. В последнее время начинаю уходить от ТСН – тридцать процентов новостей про то, что убивают, бьют, топят — невозможно смотреть.

Хочется чего-то отдыхающего. Безумно люблю шансон. У меня есть любимые четыре песни, которые я могу сутками слушать.

— Какие это песни?

— Розенбаум, Кобзон и Лепс «Вечерняя застольная», Шуфутинский «Дядя Паша», Альберт Салтыков «Города-дороги» и Гаврилюк «Купола». Я захожу к внучке в гости и говорю: «Алеся, включи мои песни». И они звучат несколько раз подряд. Еще очень люблю народные песни. Шоу-бизнес надоел, не могу смотреть. А за начинающими исполнителями нравится наблюдать.

— А когда вы бываете сентиментальным?

— Очень часто. Это, наверное, связано с возрастом. Я плачу и от радости, и от горя. Вот были у нас на фабрике колядки. Я наплакался… У нас это традиция: сколько я здесь директор, столько ежегодно мы организовываем колядки. И каждый год все красивее. В этом году было безумно красиво.

Плачу, когда провожаем наших ветеранов в последний путь и своих друзей. Сентиментальным бываю часто. А хорошо это или плохо – не знаю…

— В 75 рано подводить итоги?

— Повторю слова нашего земляка-телеведущего Артура Будулатьева, которые он сказал в свои 75: «Ноги ходят, голова все понимает, а там – как жизнь даст». Вот так и я: голова еще соображает, думает, мыслит, ноги ходят и даже бегают. Пока силы есть. А сколько буду работать – напоследок я вам скажу.

— Что сами себе пожелаете?

— То, что мне желают друзья: здоровья и спокойной жизни. Больше мне ничего не надо. Говорят еще о любви, счастье. Но ведь счастье состоит в том же здоровье, в той же спокойной жизни. Правда? И хочу, чтобы моя семья, моя любимая «Зорянка», а это, поверьте, самое дорогое, самое родное в моей жизни… Ну вот вам и сентиментальный Курбатов…

Владимир Ильич закрыл лицо руками…

Записала Елена Никитина, «УЦ».