Год назад не стало прекрасного врача, журналиста и краеведа, доброго и мудрого человека Анатолия Ильича Кохана. Всего год прошел, а от александрийцев уже можно услышать, что вместе с Коханом ушла эпоха, исчезло что-то обыденное, неуловимое, но очень важное. Анатолий Ильич всегда был – в аптеке, где, выйдя на пенсию, продолжал бесплатно принимать малышей, на площади, где любил гулять, в местных газетах, где регулярно печатался. А когда его не стало, образовалась пустота. Для близких эта пустота – огромна, для коллег, пациентов, знакомых – поменьше, для большинства александрийцев – почти совсем незаметна. Но все-таки пустота ощущается, потому что такие люди обычно и есть сердце любого города, его душа.
– Я вот сейчас иду с работы, – говорит заместитель главврача первой городской больницы Александрии Сергей Дьячук. – Прошел площадь Ленина и вспомнил: здесь всегда по вечерам прогуливался Анатолий Ильич. Я останавливался, мы разговаривали – этого очень не хватает. Он был одним из лучших педиатров у нас и очень приятным человеком.
– Мы не были друзьями, – говорит Вилен Яковлевич Очаковский, постоянный читатель и герой публикаций «УЦ». – Мы просто жили практически в одном дворе и любили поговорить, поделиться находками. Это большая беда для общества, что он ушел. Беда для Александрии. Пожил бы он еще лет пять-десять… Он был экстравертом – человеком для других, легким, общительным, с огромным творческим потенциалом и глубинным гуманистом.
За этот год в семье Кохан произошло много событий, точнее, происходит прямо сейчас.
– В субботу у нас свадьба, – рассказывает вдова Роза Соломоновна Кохан. – Внук наш Вадим женится, в августе ему, штурману дальнего плавания, уходить на год в море. А Анатолий Ильич этого уже не увидит. Внучка институт окончила, три дня сегодня, как работает – в Днепропетровске, в банке. Она тоже встретила мальчика, за которого собирается выйти замуж. А Толя с ним уже и не познакомится даже – это так странно. Я ведь пятьдесят три года с ним прожила, а это не пятьдесят три дня. Я все не могу привыкнуть, что его нет. Мы вот обсуждали когда-то, что у Маяковского вроде бы была дочь, Толя нашел в каких-то источниках. А сегодня вот получаю газету, а там интервью дочери Маяковского американки Патриссии Томпсон, и я радуюсь: надо Толе прочесть…
Архив Анатолия Ильича Роза Соломоновна передала александрийскому журналисту, редактору газеты «Городской курьер» Виктору Голобородько.
– Толя и при жизни ему много отдавал, – говорит Роза Соломоновна. – Он очень любил Виктора и ценил, как журналиста. Мне как-то приснился Анатолий Ильич, говорит: «Когда же ты мой архив Виктору передашь, он же ему нужен». Я сначала думала: пусть останется внукам как память о деде. Но на самом деле, что он будет у нас лежать и пылиться? А потом еще выбросит кто-то, чтоб не мешал… Я три месяца разбирала архив – раскладывала все по папкам.
В завершение разговора Роза Соломоновна пожаловалась, что сегодня ей нужно за каждой газетой ходить в магазин: в подъезде сняли почтовые ящики и сдали на металлолом. «Я знаю, сейчас газеты мало кто выписывает, – говорит она. – Но я привыкла: хлеба не куплю – газету выпишу. “Украину-Центр”, “Городской курьер”, “Взаимопомощь”, “Факты”…» Роза Соломоновна купила себе ящик, но на второй этаж почту ей носить не хотят, а на первом вешать опасно, опять украдут. В связи с этим мы даже не обращаемся официально, а просто просим работников «Укрпочты» – заносите газеты на второй этаж, пожалуйста. В конце концов, вы, почтальоны, нужны сегодня только таким пенсионерам, как Роза Соломоновна, которые выписывают десяток газет, – за их счет вы фактически и существуете. Чудесной, доброй, сильной Розе Соломоновне в ее возрасте действительно тяжело бегать в магазин за своей почтой, доставку которой она уже оплатила…
А вот архив действительно пригодился. Когда мы год назад разговаривали с Виктором Голобородько, он рассказал, что готовит книгу Анатолия Кохана, в которую войдут все шесть книг, изданных ранее, некоторые краеведческие статьи и стихи. В архиве, переданном ему Розой Соломоновной, Виктор, по его словам, нашел материалы совершенно уникальные: статьи, напечатанные когда-то в польских газетах, ранее не опубликованные стихи и рассказы. Книга выросла до семисот страниц (уже напечатанные книги Анатолия Ильича решено не оцифровывать, а издать репринтно, со старыми иллюстрациями – ради сохранения колорита). Книга «Анатолий Кохан: Лікар, краєзнавець, журналіст» уже готова, вышел даже пилотный экземпляр, который одобрила Роза Соломоновна. «Сегодня вопрос только в полиграфической базе, – говорит Виктор. – Мы ищем, где печататься».
К годовщине смерти Анатолия Кохана в «Городском курьере» вышли три очень интересные статьи о нем: как об ученом (Анатолий Ильич был кандидатом наук по истории медицины), журналисте и писателе – все по материалам личного архива.
А чтобы грусть была светлой – новелла Анатолия Кохана, найденная в его архиве Виктором Голобородько (печатается по публикации В. Голобородько «Поет, якого ми не знали»):
День рождения
– Спасибо, дорогая, большое спасибо, а я уже волнуюсь. Десять часов утра, у меня день рождения, а еще ни одна сволочь не поздравила. Спасибо, ты первая.
– Нет, нет, в Тель-Авив не приеду. Ну и что с того, что каждый четвертый говорит по-русски. Представляешь, сидят три тетки и, размахивая руками, говорят на иврите, а я – четвертая – говорю по-русски. Просто ужас, кошмар.
– Мне быстрее смотаться в Москву к племяннице Лизе. Это очень быстро, я экономлю целый час. В девять вылетаю, в десять прилетаю. Ты что, не понимаешь, они там часы перевели. У нас восемь, у них – девять. Да ты ничего не поймешь, ты не Эйнштейн и даже не Софья Ковалевская.
– Приехать навсегда, говоришь. Никогда и ни за что. Куда я там буду ходить? Здесь я каждую неделю хожу на кладбище. Там у меня масса знакомых лежит, и родственников, и соседей. На Дерибасовской я сейчас такого количества порядочных людей не встречу, а у вас ходить некуда.
– А чего мне бояться. Со мной всегда ходит Василий Гаврилович, помнишь, из 8-й квартиры, бывший старпом. Да, да, пароходства, конечно, нет, но моряки еще в Одессе остались. Он ко мне заходит, что-то помочь, что-то принести. Я его чаем угощаю. На Песах его приучила есть мацу. Протезы ему не мешают, нет. Он придумал размачивать мацу в водке.
– Спасибо Сонечка. Спасибо. Жить можно, если соседи у тебя хорошие. Спасибо!
Подготовила Ольга Степанова, «УЦ».
