Подзаголовком к этой истории можно смело поставить — «Как прокуратура новоархангельских педагогов защищала». Впрочем, не только к прокуратуре у героев этой истории возникают недоуменные вопросы.
Описанные события приключились в селе Надлак Новоархангельского района Кировоградской области. Но кто даст гарантии, что нечто подобное не происходило, не происходит или не будет происходить в других школах и с другими педагогами не только на Кировоградщине?
Началась эта своеобразная история 4 ноября прошлого года, но логического финала нет и по сей день. Если коротко, то к 4 ноября 2005 года средняя школа в Надлаке доработалась до полной невозможности вести учебный процесс. Нет, не исключено, что продолжали бы педагоги по-прежнему мужественно давать уроки в холодных классах, а их мужественные ученики — учиться в пальто и шапках, а письменные задания выполнять в варежках и продолжать наживать себе аллергию на холод. Но 4 ноября грянуло постановление главного санитарного врача Новоархангельского района. Школа была закрыта, а учебный процесс прерван до 27 декабря, без малого на два месяца.
За это время угольная кочегарка школы была переоборудована на газ. И это тоже своеобразная история. Угольная кочегарка ранее принадлежала колхозу, но при распаевании была отдана в частные руки в качестве имущественного пая. Но на переоборудование школы под газовое отопление 107 тыс. грн. выделил, естественно, районный бюджет… Однако продолжение истории к кочегарке отношения не имеет. 27 декабря школа возобновила занятия. И пока ученики и педагоги в других школах радовались Новому году и зимним каникулам, в надлакской школе усиленно наверстывали упущенное. Одно время поговаривали даже о необходимости работать и в выходные дни, и в сверхурочное время, да спохватились — сверхурочная работа должна оплачиваться в двойном размере, а педагоги и без того за время вынужденного простоя зарплату получали, какой бюджет этот перерасход выдержит? Словом, и так педагоги справились: сумели до конца учебного года (правда, как они признаются, прихватывая и внеурочное время, которое им не оплачивалось) начитать полный объем материала. Выполнили, что называется, свой гражданский долг. А потом посмотрели друг на друга и спросили: а чего им стоило это гражданское мужество? Очень интересный, кстати сказать, вопрос!
Оплата труда — ключевые слова в этой истории. Вынужденный почти двухмесячный простой оплачивался в размере двух третей оклада. Причем нет даже полной ясности, были ли сотрудники школы ознакомлены с соответствующим приказом. Или — был ли этот приказ согласован с профсоюзом? Потом педагоги, наращивая усилия, пропущенные два месяца наверстали — и без единой дополнительной копейки. Но — стоит ли обижаться на это людям, которые два месяца спокойно просидели дома, да еще деньги за это получали? Да нет же, объясняет председатель профсоюзного комитета надлакской средней школы Мария Осьмакова, дома никто не сидел: хотя уроков в школе и не было, все каждый день, как положено, выходили на работу, участвовали в уборке мусора из классов после установки отопления и так далее. Но эти два месяца не были оплачены в полном объеме. Две трети оклада означают, что каждый педагог в школе недополучил от 300 до 500-600 гривен — в зависимости от своей ставки и учебной нагрузки. Но потом-то каждый из педагогов ударными темпами выполнил требуемый объем учебной работы! К тому же — и чисто по-человечески — ни 500, ни 300 гривен никак не были бы для сотрудников школы лишними. Дело еще и в том, что возможность газификации школы появилась в результате газификации всего села. А газификация каждого подворья в селе отнюдь не была для его обитателей бесплатной.
После этих объяснений вся история предстает совсем в ином свете. Давайте представим себе бригаду плотников, которая подрядилась построить дом к определенному сроку и за заранее определенное вознаграждение. Но в середине работы вдруг случился двухмесячный простой — из-за того, что заказчик вовремя стройматериалы не подвез. Но потом-то плотники эти два месяца наверстали — сдали дом в срок. А заказчик вдруг заявляет, что за те два месяца, пока они по стройке слонялись, ожидая, привезут стройматериалы или нет, он им вознаграждение уменьшит! Но где логика, если работы выполнены в полном объеме, а вознаграждение выплачивается не полностью?! Вполне естественно, что педагоги, оказавшиеся в положении этих гипотетических строителей, обратились за защитой своих прав в родной профсоюз, в КРУ Кировоградской области и в прокуратуру.
Процитируем ответы в хронологическом порядке. В письме за подписью председателя обкома профсоюза образования и науки Светланы Скалько говорится — со ссылкой на КЗОТ и отраслевое и областное соглашения, — что за время простоя «в случае возникновения производственной ситуации, опасной для здоровья», должен выплачиваться средний заработок — то есть никак не две трети. Или кто-то будет спорить, что работа в промерзших классах не относится к ситуациям, вредным для здоровья? В официальном ответе прокурора Новоархангельского района Ю.Дульдиера педагогам сообщается, что вынесен протест на приказ, которым была установлена оплата труда в размере 2/3 ставки. Еще одно письмо за подписью С.Скалько: обращение обкома профсоюза рассмотрено прокурором Кировоградской области. Вполне однозначен и вывод КРУ: «Сам факт закрытия школы (в соответствии с постановлением главного санитарного врача района от 04.11.05 №133) засвидетельствовал мотив угрозы для здоровья как учеников, так и учителей». И далее выводы: приказ об оплате труда в размере 2/3 ставки противоречит КЗОТ, а отдел образования Новоархангельской РГА обязан произвести перерасчет. И — увы-увы! — ни одна из этих бумаг (как, возможно, и следовало ожидать) действия не возымела…
По словам Марии Осьмаковой, о том, что прокуратура для защиты законных интересов коллектива школы обратилась в суд, в Надлаке узнали… почти случайно. Никто не побеспокоился, чтобы привлечь сельских педагогов к участию в судебном процессе в качестве третьей (заинтересованной!) стороны, либо в качестве свидетелей, либо хотя бы уведомить их о рассмотрении дела. Это оставляет ощущение, что судебное решение выносилось келейно и кулуарно. Судебного вердикта педагоги в глаза не видели — лишь слышали, что протест прокурора отклонен. Суд якобы не признал производственную ситуацию опасной для здоровья, а результат проверки КРУ, видимо, остался в роли бумажки, которую можно повесить на гвоздик в известном месте. Не знают педагоги, заявлено ли прокуратурой апелляционное представление. Да и в целом вся эта история оставила их в состоянии глубокого уныния: к кому (и зачем) обращаться за помощью, если результат будет заведомо нулевым? Не лучше ли полагаться на самих себя — в частности, любое обстоятельство заранее оформлять актами, протоколами и прочими бумаги (которые на суде, увы, вновь могут оказаться бесполезными)?
У этой медали есть и обратная сторона. Педагоги, кроме всего прочего, теряют веру и в профсоюзы. Около половины педагогов школы в Надлаке этой весной, не дожидаясь окончания учебного года, написали заявления и вышли из рядов своего профсоюза.
