Хочу быть стукачом!

Когда-то и меня возмущал тот факт, что в Европе водители, заметившие «коллегу», нарушившего правила дорожного движения, сообщали об этом в полицию. А сегодня я сама готова стучать, подтверждая нарушения записями с видео­регистратора, потому что на дорогах развелось слишком много «водил», не только портящих мне настроение и нервы, но и подвергающих опасности жизнь мою и моих пассажиров.

Я не блондинка. За рулем чуть более пяти лет. В автошколе училась прилежно, экзамены (теорию и вождение) сдала с первого раза (спасибо, Олег Владимирович!). И меня бесят взрослые дядьки на крутых и не очень автомобилях, пренебрегающие ПДД, не соблюдающие элементарные, но обязательные нормы поведения на дорогах.

Нас же всех учили одинаково. Мой инструктор говорил: «Быстро ездить может любой дурак. А ты научись ездить умеренно, по правилам». И еще: «Вести себя на дороге надо так, чтобы другие водители не посылали тебе вслед проклятия». Согласитесь, что это мудрые советы. И применять эти правила нужно не только на дороге, но и в жизни. Так почему же огромная масса автовладельцев избирает в корне противоположную позицию?

Итак, я намерена стучать. На тех, кто на перекрестке не включает поворот. Тебе, стоя на красный в левом ряду, сложно легким движением пальца обозначить, что ты намерен повернуть? Или тебе нравится, что за тобой выстроилась очередь автомобилей в ожидании, когда ты пропустишь помеху справа?

Обгоняющие меня в населенных пунк­тах, вы тоже «под прицелом». Да, я тоже еду не 60 км/ч, но никогда не больше семидесяти. Вы же летите с такой скоростью, что в считанные секунды исчезаете из поля моего зрения. Еще больше меня бесят те, кто обгоняет на пешеходном переходе. Я боюсь пропускать пешехода! В Интернете огромное количество ужасающего видео, когда пешеходов сбивает лихач, обогнавший притормозивший на переходе автомобиль.

Парковка – отдельная тема. Ты забыл, что остановка, а тем более стоянка, запрещается на перекрестках и ближе десяти метров от края пересекаемой проезжей части? Тебе сложно свою задницу перенести в необходимую тебе контору или магазин, остановившись за десять метров до перекрестка? Нет, надо поставить свой «сарай» так, чтобы другие, объезжая его, чертыхались, матерились и маневрировали с невероятной ловкостью. И еще не факт, что за перекрестком не будет стоять такой же уверенный в своем всемогуществе перец…

Пешеходы, вам тоже достанется. Особенно мамашам и папашам, с детьми за руку или с колясками перебегающим проезжую часть в двадцати метрах от перехода или светофора. Куда вы торопитесь? Зачем провоцируете ДТП, подвергаете опасности жизнь ребенка? У нас в городе для вас столько «зебр» понарисовывали, столько лежачих полицейских постелили, а вы как будто специально выбираете места не перехода, а перебега. А случись что – виноват водитель.

В общем, накипело. К сожалению, можно до бесконечности продолжать описание вопиющих ситуаций, исправить которые одними уговорами не получится. За культуру поведения на дорогах, получается, надо бороться. И будем бороться, пусть и не совсем корректными методами.

Осталось разработать «технологию стука». Есть видеорегистратор, есть запись нарушителя. Что с этим делать? Правильно, обращаться к сотрудникам ГАИ. Не отмахнутся ли они от меня, как от назойливой мухи, мешающей им доблестно нести свою службу? Вопрос.

И еще. Я и впредь буду за водительскую солидарность. Я мигну дальним, преду­преждая о посте гаишников, я поблагодарю аварийкой уступившему мне полосу или разрешившему выехать с парковки. Но в своей борьбе, извините за пафос, за собственную жизнь я буду бескомпромиссна. Кто со мной?

Елена Никитина, «УЦ».

Прощание с Ингулом

Многие города и посёлки имеют свой, только им присущий символ, который знают все жители от мала до велика. В Кировограде на право называться таким символом может смело претендовать делящая город на две части речка Ингул. На протяжении последней недели многие кировоградцы обратили внимание на внезапно обмелевший Ингул. Ушедшая вода открыла зловонные наносы мусора на центральной набережной (на фото). А в районе Ковалёвского моста река вообще в ручеёк превратилась. Некоторые жители выдвигают предположение, что это связано с жарой и засухой. МЧС называет понижение уровня воды плановым. У нас же есть другая версия.

Довелось на днях журналисту побывать в верхнем течении Ингула, чуть выше излюбленного места отдыха многих кировоградцев, Николаевского пляжа. Поводом послужил звонок в редакцию от жителей Лелековки, которые пригласили посмотреть на «их» Ингул. А от «нашего» он таки отличается! В первую очередь шириной: на первый взгляд, расстояние от берега до берега более 150 метров! Красотища неописуемая! Однако не всё так хорошо, как кажется поначалу. Местные жители рассказывают страшные вещи: недавно всё это пространство водной глади было укрыто … мёртвой рыбой. В округе вонь стояла ужасная. И эта трагедия повторяется из года в год. Дело в том, что ранней весной рыба поднимается вверх по течению на нерест, благополучно отнерестившись, она пытается вернуться в более глубокие места, но тут её поджидает засада: прорастает молодой камыш и перекрывает выход в привычные места обитания. А происходит это по одной простой причине: русло Ингула давным-давно… не существует. Ещё в далёкие 80-е годы ХХ столетия в этих местах началась добыча высококачественного намывного речного песка, который высоко ценится в строительстве. Огромные драги качали воду с песком, постепенно перегораживая старое русло.

Промышленная добыча драгоценного строительного материала была поставлена на широкую ногу: к месту расположения земснаряда проложили бетонными плитами дорогу, чтобы грузовики не буксовали в песке. Сейчас от неё остались лишь воспоминания, которые успешно разрушаются временем и предприимчивыми искателями металлолома – они медленно, но уверенно разбивают толстенные плиты в поисках железной арматуры.

Один из местных жителей рассказывал, что речка начиналась у него сразу за забором и глубина ее была около 8 метров! Прямо возле калитки можно было сома поймать! Теперь за забором у него намытый плавучей землечерпалкой песок, который с тех пор давно покрылся дёрном, а до ближайшей воды нужно идти метров 400, продираясь сквозь густой камыш по заболоченному песчанику. Кваканье лягушек, писк комаров и постоянный смрад с наступлением каждой весны «услаждают» слух и обоняние людей, так бездумно взгромоздивших свои жилища вблизи некогда красивой реки. Вдобавок в результате обмеления происходит сильный прогрев воды, что напрочь убивает надежду возродить в ней жизнь.

Засыпанное песком старое русло фактически разрушило экосистему речки: скорость течения упала в разы, и Ингул теперь не в состоянии самоочищаться. В тех местах, где раньше были глубины до 18 (!) метров, сейчас от силы метр-полтора наберётся. Всё дно завалено гниющими водорослями и камышом, по всей акватории этого озера (рекой его уже назвать невозможно) кочуют плавучие камышовые острова. Некогда песчаные пляжи густо заросли непонятной зеленью, встретившийся на берегу рыбак сказал, что с утра не видел ни одной поклёвки. Что и неудивительно…

С этой проблемой пытались бороться: местные жители хотели за свой счёт прочистить русло многострадальной реки. Даже длину канала промеряли: для восстановления русла и возвращения течения необходимо прочистить около ста пятидесяти метров. На прошлых выборах в местные советы один из кандидатов в депутаты пригнал технику и за собственные деньги пытался прочистить русло. Не тут-то было! Как оказалось, весь песок, намытый ещё в советское время, уже… продан, а значит, является частной собственностью, которая неприкосновенна! Так и вернулась техника в свои гаражи, а люди разошлись по домам несолоно хлебавши.

Не помогает беде и возведённая, но не достроенная дамба, которая должна была соединить Старую Балашовку и Лелековку. Дамбу-то не достроили, но течение перекрыли. Вот и стоит вода неподвижно, насыщая воздух устойчивым запахом сероводорода. Особенно он заметен после града: глубина-то небольшая, вот некоторые градинки и достают до самого дна, выпуская наружу «свежеприготовленный» сероводород из царства гниющих водорослей и опавшей листвы.

фото 2

Но это не останавливает предприимчивых горожан. Вблизи гниющего водоёма, на некогда красивом природном островке, который уже превратился в полуостров, ведётся активная подготовка к масштабному строительству. Небольшой островок расширяют, сбрасывая на его покатых берегах строительный мусор, одновременно поднимая его над уровнем воды. А в сторону реки начала образовываться дорога, которая проходит сквозь камыш и уже через несколько метров выйдет к открытой водной глади (фото 2). Местные жители упорно связывают это строительство с именем известного кировоградца, который долгое время руководил в одной из судебных инстанций города, а затем активно и безуспешно рвался в мэрское кресло. Впрочем, не о нём речь: кто бы ни был инициатором строительства рукотворного острова, он нарушает действующее законодательство, которое запрещает строительство в рекреационной зоне.

К примеру, статья 88 Водного кодекса гласит: «С целью охраны поверхностных водных объектов от загрязнения и засорения и сохранения их водности вдоль рек, морей и вокруг озер, водохранилищ и других водоемов в пределах водоохранных зон выделяются земельные участки под прибрежные защитные полосы. Прибрежные защитные полосы устанавливаются по берегам рек: для средних рек, водохранилищ на них и прудов площадью более 3 гектаров – 50 метров»

И далее статья 89: «В прибрежных защитных полосах вдоль речек… запрещается: разорение земель, а также садоводство и огородничество; хранение и применение пестицидов и удобрений; строительство любых сооружений, в том числе баз отдыха, дач, гаражей и стоянок автомобилей; мытье и обслуживание транспортных средств и техники; устройство свалок мусора, навозо­хранилищ, накопителей жидких и твердых отходов производства и т. п.».

Прочитав эти строки, попробуйте пройтись пешком вдоль берега Ингула вверх по течению от Николаевского пляжа. Не получится! Посмотрите издали на эти берега и забудьте о Водном кодексе. Дело в том, что в границах крупных населенных пунктов расстояние от воды регулирует местная власть. А она у нас добра к тем, у кого… (нужное вписать – сами знаете). Скандальные земельные решения местной власти опротестовывались прокуратурой, принимались заново и оспаривались вновь. А дома в рекреационной зоне как строились, так и строятся.

Кстати, ещё в конце 2003-го – начале 2004 годов под эгидой областной экологической инспекции был разработан проект закрепления границ прибрежных защитных полос реки Ингул. Из своих 354 км общей длины на Кировоградщину приходится 175, проходящих через территорию восьми районов области. На берегах Ингула расположены 16 населённых пунктов. Для всех этих земель проекты защиты водных ресурсов были утверждёны и приняты, кроме одной. Угадали? Правильно: только кировоградские власти не смогли утвердить готовый проект, поскольку он был оспорен в судах из-за уже построенных в водоохраной зоне разнообразнейших строений. И с тех пор вопрос остался открытым, а значит, нерешённым. Стройка продолжается.

фото 3

Но не только это убивает речку. На том же участке прибрежной зоны росла уникальная тополиная роща. Тополь – дерево сколь стойкое, столь же и прихотливое. Его рост продолжается до 40–60 лет, после чего замедляется. Тополя, как правило, живут от 70 до 100 лет, но у них есть возможность жить от 200 до 400 лет, если дерево имеет хорошую наследственность и если живёт в благоприятной среде обитания. Однако обычно растения рано поражаются различными грибковыми заболеваниями, что приводит к их быстрому вымиранию. Можете представить, насколько уникальна эта роща тополей-великанов, расположенная возле давно приватизированных детских лагерей. Была… Сейчас на месте рощи с метровыми в обхвате тополями (фото 3) остались пеньки да сваленные в кучу обрезки многолетних великанов.

Кроме непосредственного участия в насыщении окружающего воздуха кислородом, эти гиганты укрепляли берега реки, предохраняя саму реку от засорения и предотвращая весенние оползни на песчаных берегах. Стать рекам чище здорово помогают прибрежные деревья. Ива и тополь корнями извлекают из воды нитраты и другие соли. Но прибрежные растения полезны еще и другим: они обогащают слой воздуха над водной поверхностью кислородом, который так необходим реке. Тенистые кроны деревьев спасают речку от жаркого солнца, уменьшают испарение воды. Деревья помогают речке. Развиваясь, они создают богатую корневую систему и выпускают много поросли. Для того, чтобы деревья выполняли защитную функцию, минимальное их количество на один километр берега – около 1 тысячи штук. Значит, для того, чтобы вылечить речку, нужно помочь деревьям. Вот и помогаем (фото 4): рубим, корчуем, вывозим…

фото 4

В преамбуле к упоминавшемуся уже Водному кодексу Украины есть такие слова: «Все воды (водные объекты) на территории Украины являются национальным достоянием народа Украины, одной из природных основ его экономического развития и социального процветания.

Водные ресурсы обеспечивают существование людей, животного и растительного мира и являются ограниченными и хрупкими природными объектами».

Хрупкими объектами… Воспоминания детства у старших поколений почти всегда связаны с любимым местом отдыха, купанием в реке, в пруду, ловлей рыбешек, ночевкой у костра возле журчащей речки. Воспоминаниями наших внуков могут стать зловонные сточные канавы, населенные лягушками-мутантами и рыбами-горынычами. Как важно срочно остановить гибель рек! Кировоградцам – Ингула, Бианки, Сугоклеи. Если вовремя не принять меры, природа надругательства над собой не потерпит.

Алексей Гора, фото Павла Волошина, «УЦ»

Сколько стоит ГОК построить?

«Велта» окончательно закончила строить свой титановый ГОК в Новомиргородском районе. Пример уникален не только для Украины, но и для мирового рынка: масштабное добывающее производство построено чуть больше чем за два года – обычно в мире такие объекты возводятся по 7-10 лет… Что же касается местного масштаба, то это событие – один из наиболее ярких примеров актуализации программы «Центральный регион-2015»…

Напомним, ГОК торжественно открыли в конце декабря 2011 года. А уже летом 2012 года заложили капсулу в честь начала строительства второй очереди предприятия. И 30 июля 2013 состоялось открытие завершенных объектов. Составляющими строительства стали корпус гравитации и реконструированный участок доводки. Таким образом, строительные работы на ГОКе, продолжавшиеся с весны 2011 года, полностью завершены. Предприятие стало одним из двух горнодобывающих комбинатов, построенных в Украине за годы независимости. И одним из трех, которые провели оценку запасов сырья по международной системе JORC. А собственно компания «Велта» оказалась единственной (!) в мире, способной в течение 2-3 лет построить и запустить полноценное добывающее титановое производство …

Общий объем инвестиций в первую и вторую очереди строительства составил более 122 миллионов долларов, из них 107 миллионов долларов – кредитные средства «Пром­инвестбанка». «Банку была предоставлена ​​финансовая модель компании на весь срок кредитования, были проанализированы и учтены все риски проекта, что позволило соблюсти все договоренности с нашим клиентом», – объяснил член правления, директор по корпоративному бизнесу публичного акционерного общества «Проминвестбанк» Владислав Кравец.

Около 25 процентов этой суммы было потрачено на модернизацию производства. В частности, впервые в Украине на ГОКе «Велты» вводят мировую технологию с использованием пастового загустителя. Этот метод, который обойдется компании в 6 миллионов долларов и позволит сократить потребление воды производством и уменьшить ее выбросы наружу, за пределы предприятия, заработает на ГОКе уже осенью 2013 года.

Стоимость второй очереди строительства составляет 10,5 миллионов долларов. Ввод в эксплуатацию новых объектов преду­сматривает увеличение количества рабочих мест на ГОКе на 25 процентов.

Введение новых объектов в эксплуатацию позволит увеличить мощности комбината со 185 тысяч до 300 тысяч тонн ильменитового концентрата в год. «Таким образом, после выхода на проектную мощность ГОК “Велты” будет обеспечивать 2 процента мирового объема добычи ильменита», – сообщил генеральный директор ПКФ «Велта» Андрей Бродский.

«А это уже очень солидный даже для мирового уровня показатель. Таким образом вырастет не только объем инвестиций, но и потребуются новые рабочие руки, будет развиваться и укрепляться промышленная, титановая мощь нашей области, – отметил во время открытия губернатор Андрей Николаенко. – Меньше чем за год на территории области было построено и начало работу мощное современное производство по добыче и переработке ильменитовых руд, предприятие, которое демонстрирует сегодня динамичное развитие. Ведь “Велта” не только создает новые рабочие места. Благодаря налогам, уплачиваемым предприятием в областной и районный бюджеты, стабильно выплачиваются пенсии, заработные платы работникам бюджетной сферы. Это также отремонтированные дороги, школы, ФАПы, сельские клубы и детские сады. Кроме того, “Велта” является ярким представителем социально ответственного бизнеса, активно участвует в реализации ряда социальных проектов, всячески помогает учебным, медицинским и другим социальным учреждениям Новомиргородского района».

И губернатор не преувеличивает. Ведь, скажем, в этот же день руководство области, района и предприятия побывало в капитально отремонтированном родильном отделении на 15 коек районного территориального медицинского объединения (РТМО) «Новомиргородское». Работы здесь были проведены на условиях софинансирования: 600 тысяч гривен выделил районный бюджет и 740 тысяч – в рамках договора о социальном партнерстве – предоставило руководство ПКФ «Велта». Кстати, за первое полугодие здесь родилось почти 130 младенцев и не было ни одного летального случая.

«Велта» уже помогала районной медицине: в 2011-м году, когда еще не была завершена первая очередь строительства, а комбинат и не начинал работать, за счет компании было капитально отремонтировано детское отделение того же РТМО. Стоимость этих работ составила почти 300 тысяч гривен…

Оксана Гуцалюк, «УЦ»

Украинцы против Украины? Или… наоборот?

Одна из ветвей власти неумолимо разоряет, истощает, убивает отечественную экономику; суд в Страсбурге буквально захлёбывается в потоке дел против Украины; люди давно разочаровались в восстановлении справедливости на родине. Но, тем не менее, слепая (по крайней мере, в отношении законности, верховенства права и здравого смысла) махина отечественного правосудия планомерно продуцирует новые и новые дела украинцев против своей страны.

Эти дела настолько однотипны, да что там говорить — писаны, как под копирку, — что Европейский суд начал объединять их по общему принципу. Проще говоря, рассматривать пакетами, пачками, формируя для рассмотрения в одном процессе сотни (!) историй борьбы украинцев со своей Фемидой. Фактически — со своей страной, где они так и не добились справедливости. Ведь даже если отечественные суды и выносили решения в пользу истцов, то держава не смогла (или не захотела) обеспечить их выполнение. С несколькими такими «пакетами» редакцию «УЦ» ознакомил известный кировоградский юрист, специализирующийся на обращениях в ЕСПЧ, Игорь Погасий.

Как раз в конце июля Украина должна была выплатить компенсацию двум десяткам своих граждан, объединенных Евросудом в дело «Терновик и другие против Украины». Решения судов в их пользу так и не были исполнены — в одном случае в срок до трех лет, в остальных — за время, превышающее три года. Примечательно,что среди этих 19-ти остальных — три кировоградца, имевших дело с Ленинским райсудом областного центра. По этому делу ЕСПЧ установил, в частности: «…национальные суды приняли решения, в соответствии с которыми заявители имеют право на разные суммы возмещения или на совершение определенных действий в свою пользу. Решения вступили в законную силу и подлежали исполнению. Однако заявители не добились выполнения решений в установленный срок из-за непринятия властями конкретных бюджетных или регуляторных мер и введения моратория на изъятие и продажу имущества, принадлежащего государственным или контролируемым государством предприятиям».

При этом Страсбург обратился к «своей устоявшейся практике» (это значит, что дело Терновика со товарищи далеко не уникальное) и констатировал: « …имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола к Конвенции в связи с длительным неисполнением решений, принятых в пользу заявителей. Суд также считает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку заявители не имели эффективного средства правовой защиты, с помощью которого они могли бы получить возмещение ущерба, причиненного таким неисполнением».

Проще говоря, установлено: фигуранты этого дела оказались бессильными против бездействия исполнителей решений в их пользу. То есть фактически удовлетворения не получили.

В результате бездействия конкретных должностых лиц, тем не менее, наказана держава: на общую сумму (эквивалент в нацвалюте) почти 600 тысяч гривен. Ведь по одному истцу цена вопроса составила 1500 евро, остальным положено по 2 тысячи евро.

В конце июня ЕСПЧ принял ещё два решения. На их выполнение уже в сентябре государство Украина должно выплатить своим гражданам в общей сложности более 8 миллионов гривен (эквивалент в нацвалюте).

Одно из них — Pysarskyy и другие против Украины. Здесь суд объединил уже 165 (!) заявителей. Причем,пока дело дошло до Евросуда и было вынесено решение,четверо из них уже умерли… Среди фигурантов есть и кировоградец — решение Кировоградского райсуда по его делу вынесено ещё в 2002 году… При этом ЕСПЧ,как и в предыдущем случае, указывает на длительное неисполнение решений судов и отсутствие действенной правовой защиты против неисполнения вердиктов украинской Фемиды. В итоге цена вопроса — по 2 тысячи евро компенсации каждому из 165 заявителей…

Ещё одно дело — Цыбулько и другие против Украины. Здесь ЕСПЧ объединил ещё больше заявителей — 250. Снова уточним: это жители разных городов и областей, но их истории объединены всё по тому же общему принципу. И снова — констатация неисполнения решений украинских судов в Украине, и снова — утверждение об отсутствии у людей «эффективных средств правовой защиты для возмещения ущерба, созданных таким неисполнением». И снова — сумма компенсации морального и материального ущерба по 2000 евро каждому заявителю. А это уже, на минуточку, 5 миллионов гривен… И здесь уже Европа ставит нерадивых исполнителей «на счётчик»: по всем этим случаям указывается, что выплатить людям положенные им деньги нужно в течение трех месяцев. Иначе — «с даты истечения указанного трехмесячного срока до момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в размере, равном предельной годовой процентной ставке по займам Европейского центрального банка в течение периода по умолчанию, плюс три процентных пункта».

Так или иначе, тенденция очевидна, более того, она принимает угрожающие даже для Европы размеры.

Увы, Кировоградщина в этой тенденции не только не является исключением, но числится едва ли не пионером, ещё с начала 2000-х отчаянно стучавшимся в двери Страсбурга. Вспомним, как решением одного и того же судьи по искам одного и того же истца практически однотипные решения были вынесены сразу в отношении четырех кировоградских СМИ… Однако в Евросуд добралась только «Украина-Центр». И через долгие восемь лет ЕСПЧ всё же восстановил справедливость. Понятно,что умысла нанести финансовый урон родному государству у нас не было. Наоборот — мы подали регрессный иск и всё-таки добились того, чтобы потраченные государством на компенсацию нашей газете деньги заплатил всё же истец. А вот судья, которая вынесла неправомерное решение, не только не понесла ни малейшего ущерба для собственного кармана, но сейчас готовится идти…на повышение по службе…

Возвращаясь к недавним решениям: только по трём (!) вышеупомянутым «пакетам» Украина должна выплатить около 9 миллионов гривен (эквивалент в нацвалюте), не считая компенсаций судебных издержек и других платежей, которые могут быть начислены на эти суммы. И то — если это будет сделано в положенный срок. И если уж Евросуд принял решение объединять сотни, тысячи «украинских» дел по общему принципу, то остается только догадываться о реальном, фактическом количестве обращений украинцев в Страсбург. И, увы, этих обращений меньше не становится. Не потому ли, что за судейские ошибки или, и того хуже, преднамеренно неправосудные решения платят не те, кто их выносит, а государство, казна, то есть мы с вами?! И даже если Фемида вынесла справедливый вердикт, то за его невыполнение, опять-таки, тоже платит держава, а не, скажем, конкретный сотрудник исполнительной службы, призванный быть последним звеном в окончательном восстановлении прав истца…

Так стоит ли удивляться тому, что именно Украина «обеспечила» Евросуд решением об одной из крупнейших в его истории компенсаций? Ставшей, кстати, рекордной и для нашей страны…

Недавно ЕСПЧ обязал Украину выплатить грандиозную компенсацию по делу ещё 90-х годов. Цена вопроса — 27 миллионов (!) евро. Получить их должна компания «Агрокомплекс»: Евросуд установил, что сумма, которую задолжала ей государственная компания «ЛИНОС», была неправомерно занижена.

Тогда госкомпания эксплуатировала Лисичанский нефтеперерабатывающий завод. Сюда «Агрокомплекс» поставил 375 тысяч тонн сырой нефти. В 1998 году Верховный арбитражный суд признал за «ЛИНОС» 216 миллионов гривен долга перед «Агрокомплексом». Так как ни одна из сторон не оспорила это решение, оно вступило в силу.

Однако правительство в точности этой суммы засомневалось. А после аудита, проведенного специально созданной рабочей группой, оказалось, что долг фактически равен… в шесть раз меньшей сумме — чуть более 36 миллионов гривен. Далее в ходе судебных разбирательств в Высшем арбитражном и Донецком апелляционном хозяйственном судах суммы задолженности колебались в пределах 90-98 миллионов гривен…

Не сумев обжаловать эти решения в Украине, «Агрокомплекс» в 2003 году подал иск в ЕСПЧ, который в 2011 году признал справедливость требований компании. Однако на то, чтобы определить сумму компенсации «Агрокомплексу», у ЕСПЧ ушло еще почти два года… Таким образом, пытаясь «отмазать» госкомпанию от выплаты 216 миллионов гривен, держава теперь заплатит уже 270 миллионов единиц отечественных денег — в том числе, конечно же, и за неправомерные решения украинской Фемиды.

И деньги эти будут взяты не из кармана судей, не из сейфа директора завода, а фактически отобраны у нас с вами — мы снова и снова будем вынуждены платить за чужие ошибки. В лучшем случае — ошибки…

Оксана Гуцалюк, «УЦ».

Разрушитель проклятий и экономист широкого профиля

Если вы живете в областном центре, то просто не можете не знать о том, кто такой Андрей Буянин. На прошлой неделе город был буквально завешен приглашениями на встречу в Дом профсоюзов, где всего за один сеанс пастор кировоградской церкви «Еммануил» (именно так, через «Е») Андрей Буянин обещал разрушить «все виды родовых проклятий», а заодно излечить всех желающих от бесплодия, нищеты, долгов, разводов, преждевременной смерти (!) и онкозаболеваний. Конечно, бесплатно, конечно, только от любви к ближним.

На сайте http://emmanuil.kr.ua/ можно прочесть трогательную биографию самого пастора: «После тяжёлой болезни распада лёгких, на грани смерти, Господь Сам прикоснулся к Андрею. Он подсказал Андрею, какое нужно произвести действие, чтоб остаться в живых в сложившейся ситуации. В последствии Господь в слух сказал ему : «Храни то, что тебе дал Господь». Встреча с Иисусом Христом в 1997 году поставила всю жизнь Андрея в правильное положение с головы на ноги.

В ноябре 1998 года вернулся уже к семье в город Бобринец, где проживала жена Лилия с детьми.

Там же и стал служить в пятидесятнической церкви при пасторе Диме Вознюк. Ни одного дня не проходило в жизни Андрея, чтобы Бог через него не прикасался к людям.

До августа 2009 года служил в регионе г.Бобринца, но уже тогда по молитвах и постах, по велению Духа Святого, ездил в г. Кировоград. Ходил с братьями в парке, по улицам и свидетельствовал об Иисусе Христе, о Его милости и спасении. Встречались в доме сестры и приводили людей. И когда Бог начал прилагать спасаемых к церкви, назначен в г.Кировоград, где и образовал церковь «ЕММАНУИЛ» .

По образованию экономист широкого профиля, семейный бизнес питает его служение с 1998 года».

Ну, это ладно. Завести себе сайт и писать там о личных встречах с Господом может кто угодно. Другое дело — билборды и ситилайты. Разрушитель проклятий (или его адепты) нарушил сразу несколько пунктов статьи 21 Закона Украины «О рекламе»:

п. 9. В рекламе товаров и методов, которые не принадлежат к лекарственным средствам, медицинским изделиям (…) запрещается ссылаться на то, что они имеют лечебные свойства.

п.10. Запрещается реклама проведения целительства на массовую аудиторию.

п.12. Реклама услуг народной медицины (целительства) и лиц, которые их предоставляют, позволяется лишь при наличии соответствующего специального разрешения на занятие народной медициной (целительством), выданного Министерством здравоохранения Украины или уполномоченным им органом, и должна содержать номер, дату выдачи отмеченного разрешения и название органа, который его выдал.

п.5. Реклама (…) не может содержать ссылок на терапевтические эффекты относительно заболеваний, которые не поддаются или трудно поддаются лечению.

А уж что имел в виду Андрей Буянин, когда обещал исцеление от преждевременной смерти, даже как-то предполагать боюсь…

Но ничего — висят билборды. Это во время предвыборной кампании любое, самое мелкое нарушение влечет за собой немедленное снятие билбордов. А тут — пожалуйста… И рекламные агентства, которые занимаются рекламой «целительных служений» господина Буянина, ничего, кажется, не смущает. Давно ли было «Белое братство»?

А обратите внимание на благостное лицо пастора — кажется, ему только золотой фиксы не хватает…

Еще один немаловажный момент. Мы, конечно, знаем из официальной биографии пастора, что «семейный бизнес питает его служение», но все-таки. Разместить наружную рекламу на десятках билбордов и ситилайтов, нанять промоутеров, которые на каждом углу раздают листовки с описанием «чудесных исцелений», — дело совсем не дешевое. Это ведь даже не десятки, а сотни тысяч гривен.

К сожалению (или к счастью), нам не удалось найти ни одного человека, который присутствовал на сеансе разрушения родовых проклятий. Хотя, в общем-то, любопытные могут посмотреть другие служения пастора Андрея Буянина на ютубе — экономист широкого профиля, судя по всему, любит сниматься в кино и выкладывать его в Интернет.

Ольга Степанова, «УЦ».

Обездвиженная недвижимость

Если вы собирались в конце лета покупать или продавать свою квартиру, дом или земельный участок, расслабьтесь и подождите. С 1 августа введены новые правила работы на рынке недвижимости, и «благодаря» им, вероятнее всего, деятельность на этом рынке временно практически остановится.

Вступило в действие Постановление Кабинета Министров Украины «Некоторые вопросы проведения оценки имущества для целей налогообложения и начисления и уплаты других обязательных платежей, взимаемых в соответствии с законодательством». Если вы смогли прочитать название документа до конца, то вы уже должны были понять — государство с вас хочет получать еще больше денег только за то, что вы решились обзавестись жильем.

Ни один нормальный нотариус с 1 августа не зарегистрирует сделку по купле-продаже квадратных метров без акта оценки этих метров от субъекта оценочной деятельности. Кто это или что это, специалисты рынка до сих пор толком не понимают.

Говорит директор кировоградского агентства недвижимости «Александр — R» Александр Головко: «Оценка действует уже довольно давно. В Кировограде работает около 25 юридических и физических лиц — профессиональных оценщиков. Все они обучались, имеют сертификаты, зарегистрированы государством должным образом. Но теперь они, если хотят работать дальше, обязаны пройти новое обучение, опять пройти сертификацию и получить сертификат от Фонда госимущества Украины. Это стоит, по предварительным данным, 5 тысяч гривен. Плюс, согласно новому постановлению, для внесения в Государственный реестр оценщиков каждому специалисту необходимо будет купить программное обеспечение на сумму 65 тысяч гривен».

Вы уже оценили красоту игры, читатель? Теперь каждый оценщик, если и дальше хочет заниматься своей работой, должен отдать родному государству минимум 70 тысяч гривен, потому что — постановление. Как вы думаете, эти свои расходы он спишет на благотворительность? Или переложит траты на плечи тех, кто продает и покупает жилье?

Александр Головко прогнозирует, что стоимость оценки в Кировограде подорожает, но не критично. «Раньше она составляла около 300-500 гривен в среднем, сейчас, вероятно, поднимется гривен до 800. Хотя в первое время, вполне возможно, пользуясь неразберихой, цену могут поднять и выше».

Его коллеги из столицы не так оптимистичны. Президент Ассоциации специалистов по недвижимости (риелторов) Украины Сергей Злыдень считает, что стоимость оценки вырастет в разы, в 3-5 раз! То есть покупателям, которые наконец-то собрали денежку на желанную квартиру, нужно еще несколько сотен долларов сверху готовить.

И ведь это те же старые грабли! В прошлом году тот же Кабмин уже вводил в действие подобное постановление! Рынок недвижимости прогнозируемо упал, и документ быстро отменили. Сейчас пошли по второму кругу, наверное, посчитали, что в стране что-то категорически поменялось и уровень доходов людей крупно подрос.

Такого тяжелого года, как 2013-й, для риелторов еще не было. Сначала Национальный банк Украины запретил продавать квартиры стоимостью более 150 тысяч гривен за наличный расчет, только через банки. (К примеру, в самом густонаселенном районе областного центра Попова — Жадова двухкомнатных квартир на продажу дешевле 200 тысяч гривен нет). С 1 января вступила в действие реформа системы БТИ — эти бюро заменили на «Укргосреестр», Украинский государственный реестр прав на недвижимое имущество. По всей стране это привело к полной неразберихе, усложнило и так непростой процесс покупки-продажи квартир, домов, земли. Особенно это ударило по тем, кто оперирует земельными участками в городской черте. Ранее, говорит Александр Головко, вопрос со справками из БТИ решался в течение дня, сейчас на это уходят недели.

А теперь вот еще и дважды сертифицированные оценщики должны обязательно появиться, без них никак. По прогнозам специалиста, в августе в Кировограде просто практически не будет никаких операций с недвижимостью. Так что этим летом вы можете уже не покупать газеты с объявлениями «Продам квартиру». Даже если вы достигнете полного согласия по цене с продавцом, ни один нотариус не зарегистрирует сделку без акта оценки от сертифицированного оценщика. А таким, по неподтвержденным данным, на момент выхода этого номера в печать в Кировоградской области был аж… один человек.

Вся эта новая «недвижимая» реформа с оценкой была задумана только с одной целью, говорил ее инициатор, уже бывший министр юстиции Александр Лавринович, — вывести из тени деньги, которые обращаются на рынке недвижимости. Действительно, это была более чем распространенная практика в свое время — люди договаривались о цене за квартиру в 20 тысяч долларов, скажем, а в договоре указывали тысяч 40 гривен, чтобы меньше платить госпошлину и отчисления в Пенсионный фонд. Но с этим давно покончено — обязательная оценка работает уже немало лет, оценщики дорожат своей репутацией (еще раз напомним — их в Кировограде всего несколько десятков, и работают они по всей области), ставят честную цену. Но теперь им снова нужно сертифицироваться.

Посмотрим, что из этого выйдет. Из благого начинания переделать БТИ в Госреестр, кроме прочего, неожиданно вылез резкий рост мошенничества с квартирами. Раньше перед выдачей справки из БТИ техник этой уважаемой конторы обязательно посещал квартиру, на которую выдавался документ. Осматривал хотя бы на предмет перепланировок. Сейчас это не нужно, при оформлении сделки нотариус заходит в электронную базу Госреестра и берет выписку. Кажется, здорово. Но только в одном Кировограде из-за этого уже пострадало немало людей. Случалось, что по базе хозяин квартиры один, а в реальности — другой. Новая система оценки грозит, казалось бы, только удорожанием процесса. Однако как знать, вдруг покажутся еще какие-то подводные камни. В любом случае — не торопитесь с покупкой квартиры этим летом…

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Мы уже научились их не стесняться, осталось научиться любить…

Наверное, часть читателей такие статьи просто пропускает — проблемы деток с особенными потребностями и их родителей на самом деле мало кого интересуют вне узкого круга этих же родителей, врачей и педагогов. Но если у вас есть дети и вы бываете на детских праздниках, в цирке, в театре и т.п., то не могли не заметить, что в последнее время на таких мероприятиях все чаще появляются особенные детки. А ведь несколько лет назад увидеть такого малыша в компании сверстников было невозможно, просто родители перестали прятать их от нас…

Честно говоря, мы все еще боимся их: не знаем, как себя с ними вести, что сказать, чтобы не обидеть, стоит ли демонстрировать особенное отношение к особенным детям, или их родителям будет приятнее, если мы просто не будем обращать на них внимание. Со временем мы, наверное, научимся, но главное уже сделано — особенные детки стали посещать парк и цирк, ходить на экскурсии и т.п. Нам кажется, что здесь, в Кировограде, очень большую роль в этом сыграл Центр социальной реабилитации детей-инвалидов, в котором организуют массовые мероприятия для своих воспитанников, водят их на экскурсии и в кафе, приглашают гостей, работают с родителями.

«Дети не понимают, почему все плачут»

— Да нет, — говорит директор центра Анна Заботкина. — Это тенденция в обществе: дочь Ирины Хакамады с синдромом Дауна, другие особенные дети богатых и знаменитых… Они не прячут своих детей, их возят с собой, снимают, показывают по телевизору. И мы начинаем понимать: такие детки — не крест, не наказание, не повод закрыться в четырех стенах на всю жизнь, они просто другие — и все! А от отношения родителей в данном случае зависит не многое, а абсолютно все. Бывает, у ребенка не то что прогресса уже быть не может, а наступил регресс, и мы знаем, что остановить этот процесс мы уже не сможем — только замедлить. А мама счастлива! И решается родить второго ребенка, и этот первый, больной, малыш тоже счастлив, потому что дома все хорошо и мама смеется. А бывает, что мама ребенка, у которого незначительная задержка развития, рыдает, потому что от нее бой-френд ушел, и винит в этом ребенка и его болезнь… Знаете, дети ведь счастливы, даже если осознают, что отличаются от других. Счастливы просто потому, что живут, учатся чему-то.

У нас дети к каждому празднику готовят концерты, мы приглашаем гостей (это очень важно для малышей), но никак не можем оту­чить зрителей плакать. Дети не понимают, почему все плачут! Они хотят подарить нам праздник, они получают удовольствие от того, что делают, а все рыдают!

К сожалению, говорит Анна, внимание государства к таким деткам — конечно, очень нужное и важное, — иногда играет роль катализатора горя. Некоторые родители (хотя и очень немногие) развивают в себе потребительское отношение «вы нам должны» и культивируют его в ребенке, не понимая, что тем самым усугубляют его состояние.

— У нас бывали случаи, — говорит директор центра, — когда мы понимали, например, что ребенок физически может научиться ходить в ходунках. Да, ему будет тяжело, но он сможет! Но если ребенок все время слышит от родителей, что его должны носить на руках, а если не носят, то только потому, что воспитателям лень, то он начинает воспринимать ходунки как наказание или доказательство пренебрежения.

Хотя, конечно, осуждать родителей особенных деток никто не станет — они в любом случае живут в мире, который в сотни раз сложнее и страшнее, чем наш. Особенно страшно, по словам Анны Заботкиной, тем мамам и папам, ребенок которых стал инвалидом в результате несчастного случая или болезни.

— Когда ребенок рождается с патологией, то к трем годам родители уже проходят все круги ада и готовы учиться жить с этим… А когда это случается внезапно, родители просто не хотят этого принимать, верят в чудо… У нас был мальчик, который просто искупался в речке: энцефалитный клещ — и все! Он такой красивый… Ему исполнилось 18, мы его уже у себя держать не могли, а мне не удалось убедить психолого-педагогическую комиссию, что его можно взять в школу, а он у нас и читал, и писал. Хотя, да, он проблемный, говоря медицинским языком, деменция — то есть непредсказуемость, скрытность. Мы его месяцами уговаривали снять верхнюю одежду, разуться, ногти постричь. Но там надо отдать должное папе, который ни одного мероприятия не пропускает, везде возит ребенка, все рекомендации выполняет.

— Так часто бывает, что обычный ребенок становится особенным?..

— Это не редкость. У нас есть мальчик на социальном патронаже, который переболел менингоэнцефалитом, ест через трубку, пока он вообще только ест, больше ничего, но, думаю, со временем… Полностью он не восстановится — это надо понимать. Есть мальчишечка, 17 лет, который после автомобильной аварии не двигает ни руками, ни ногами, речь нарушена, но тут интеллект сохранен полностью, поэтому родителям не так страшно…

Педагогический секрет

Анна Заботкина жалуется, что желающих работать в центре немного, хотя, кажется, педагоги в Кировограде не слишком востребованы.

— К нам ходили девочки как волонтеры — ходили не неделю, не месяц, годами, хорошие девочки, но когда они окончили университет и я предложила им идти к нам, то согласилась только одна, — жалуется Анна. — Остальные предпочли на три года в села уехать.

— Но ведь работа, наверное, трудная. Я, наверное, не смогла бы…

— Смогли бы, — смеется Анна. — Большинство людей, думаю, смогли бы. Есть один секрет: когда мы принимаем ребенка в центр, мы определяем его психологический возраст — именно на этот возраст и нужно ориентироваться и родителям, и педагогам. Он выше вас и по документам ему пятнадцать, но на самом деле ему два года! А двухлетнему ребенку нужно помочь снять штаны и попу вытереть (вы уж простите за подробности). И когда ты понимаешь, что ему два года, то замечаешь, какой он нежный, ласковый, веселый.

Американцы разработали компьютерную программу — что-то вроде игры-бродилки, которая позволяет почувствовать обычному человеку то, что чувствует аутист. Знаете, это жуть! Ужасный дискомфорт, что-то все время мешает, отвлекает, раздражает. А люди с аутизмом живут так всегда, всю жизнь. Сегодня я настаиваю, чтобы каждый работник центра обязательно прошел эту «бродилку» (у нас целая группа дневного пребывания деток с аутизмом) — этого обычно достаточно, чтобы отношение к таким детям изменилось.

Конечно, поначалу мы несколько раз обжигались с новыми работниками, приходилось увольнять людей — это очень неприятно. Поэтому сегодня, если в центр приходит новый человек, я первые недели вообще от него не отхожу и наблюдаю за его реакцией на действия детей. Понимаете, здесь вообще нельзя раздражаться, злиться, выражать неприятие.

Что есть и что будет?

С тех пор, как мы последний раз были в центре социальной реабилитации, здесь многое изменилось. Зимой, во время ремонта, здание выглядело мрачновато, да и пустая территория бывшего детсада оптимизма не добавляла. Сегодня здесь уютный дворик с деревянной детской площадкой и павильоном, кованые лавочки, клумбы.

— Ой, нам столько всего подарили, — говорит директор центра. — На День защиты детей губернатор Андрей Николаенко передал нам сенсорную комнату. Это очень дорогой подарок (такая комната стоит тысяч 70-80) и очень нужный для нас. Почти у всех наших деток, когда они к нам приходят, нарушено сенсорное восприятие. Когда ребенок маленький, родители не уделяют этому внимания — они возят малыша по врачам, по центрам, лечат, а момент сенсорного восприятия упускается. Потом ребенку три года, он проходит курс реабилитации в «Добрудже», ему лучше, у него развивается мелкая моторика и т.п. Он приходит к нам, и оказывается, что он боится пластилина или красок, потому что консистенция этих материалов для него непривычна. А для деток с аутизмом занятия в сенсорной комнате — это необходимость. К тому же это просто приятно, детки там расслабляются, успокаиваются.

Городская власть, тоже на День защиты детей, подарила нам павильон. Площадку установил глава Кировского райсовета Александр Рацул. Александр Анатолиевич вообще делает для нас очень много, вникает во все нюансы работы центра, направляет к нам студентов работать волонтерами.

Лавочки для Центра социальной реабилитации сделали в колонии № 6, здесь же изготовили из дерева специальные наборы для работы по системе Монтессори (такие наборы, конечно, продаются, но стоят безумно дорого).

— А еще, — говорит Анна, — для нас в апреле-мае организовали очень много экскурсий. Мы очень благодарны руководителям всех предприятий, которые нас приняли: «Ласке», «Ятрани», управлению МЧС. Колясочников наших поднимали на пожарную машину, они видели, как упаковываются сосиски, на «Ласке» мороженым объедались. В театре нам разрешили зайти на сцену, заглянуть в оркестровую яму и т.п. Вы бы видели их лица! Это же для них настоящее счастье, понимаете? Счастье побыть обычными детьми, сходить куда-то, увидеть что-то новое…

Сегодня в Центре социальной реабилитации есть своеобразный детсад — две группы по девять деток: в одной группе дети с аутизмом и тяжелыми формами умственной отсталости, в другой — интеллектуально сохранные детки с синдромом Дауна, ДЦП, тяжелыми зрительными патологиями. Больше двадцати деток приходят сюда только на занятия на несколько часов в день, к троим работники ходят на дом. Сегодня, по словам Анны Заботкиной, рассматривается вопрос о создании целого отделения социального патроната на дому, поскольку некоторых деток невозможно транспортировать.

Кстати, уже давно в центре организован подвоз тех деток, которые не могут добраться сюда самостоятельно. Пока развозкой занимается социальное такси, но в центре мечтают о собственном ярком детском автобусе. Соответствующий проект уже подали на конкурс проектов местного самоуправления.

Ну и главное — конечно, успехи воспитанников центра за последний год: двое деток после реабилитации смогли пойти в детсады, один малыш, у которого была ЗПР, полностью выздоровел и пошел в обычную школу. Сейчас к школе активно готовят еще одного мальчика — правда, он пойдет в спецшколу.

Ольга Степанова, фото Павла Волошина, «УЦ».

Светловодские «автономки»: борьба продолжается

Кировоградское территориальное отделение Антимонопольного комитета Украины оштрафовало предприятие «Світловодськпобут» на 68 тысяч гривен за нарушения антимонопольного законодательства.

«УЦ» неоднократно писала об этой проблеме. Суть ее вкратце такова. Сотни жителей Светловодска установили у себя в квартирах автономное отопление. Но коммунальный монополист по снабжению города теплом, «Світловодськпобут», не признал права каждого человека в собственной приватизированной квартире согреваться по своему усмотрению. И всем тем, кто установил «автономки» и отключился от центрального отопления, предприятие исправно продолжало насчитывать платежи за тепло! И это продолжалось годами. Люди с «автономками», понятное дело, коммунальщикам не платили, честно оплачивая потребленный их автономными системами газ или электроэнергию. Но неугомонный «Світловодськпобут» на них еще и в суд подавал!

Главным борцом против действий «Світловодськпобута» стала Людмила Павловская, председатель общественной организации «Громадський захист». Она и жаловалась на беззаконие коммунального предприятия во все инстанции, судилась с ним, проводила акции протеста, в общем, — боролась. И победила. «УЦ» поинтересовалась у Людмилы Александровны — поставлена ли уже точка в многолетнем конфликте людей с теплоснабжающей конторой?

— Мы одержали победу, но что будет дальше, посмотрим. Борьба была такой затяжной. Первый штраф Антимонопольный комитет наложил на «Світловодськпобут» очень давно, на 7 тысяч гривен. Они его обжаловали во всех инстанциях, но не помогло. Но практику свою совершенно не изменили! Мы повсюду обращались, но самым действенным оказалось обращение в Администрацию Президента. Оттуда строго приказали разобраться, и сразу решением исполкома горсовета были сняты все эти надуманные начисления от «Світловодськпобута» на сумму около 1 миллиона гривен.

Потом вроде все затихло, но прошли выборы, и опять они начали подавать в суды на людей, якобы неплательщиков за тепло. Конкретно на 14 человек, которые, с точки зрения «Світловодськпобута», не до конца оформили все бумаги на автономное отопление. К нам снова после жалоб выехала комиссия Антимонопольного комитета, они объезжали квартиры, воочию видели «автономки», изучили документы. И присудили им эти 68 тысяч штрафа. Причем, я считаю, это неверно, что присудили штраф предприятию. Надо было конкретным лицам! А то эти деньги предприятие снова переложит на плечи простых людей — потребителей тепла.

Очень помог нам заместитель главы облгосадминистрации Александр Чернявский. Он приехал, во всем досконально разобрался и просто заставил городскую власть выполнить собственное же решение — решение сессии горсовета о легализации этих «автономок»! Александр Александрович четко приказал: «Немедленно закрыть эту тему!»

Но все равно точка не поставлена. Из остававшихся 14 проблемных «автономок» 10 легализовали, а по 4 опять началась какая-то возня, они до сих пор пребывают в конфликте.

Точку в нашей борьбе со «Світло­водськпобутом» рано ставить еще и по другим причинам. Есть, к примеру, такая ситуация. Женщина, дитя войны, еще в 2004 году получила разрешение на установку автономного отопления. Но не успела ее сразу поставить, заболела, долго по больницам лежала. В общем, установила систему она только в 2008 году. И «Світловодськпобут» насчитал ей тысячи гривен долга, подал на нее в суд на том основании, что решение о разрешении ставить «автономку»… устарело! Дело тянется уже долгие годы. Теперь мы подготовили все материалы и подали иск в Европейский суд по правам человека. Уже не первый год ждут своей очереди еще несколько, и немало новых мы еще готовим.

К тому же мы не знаем, как будет дальше действовать «Світло­­водськ­­­­­побут». Раньше они все подобные решения обжаловали в Кировограде, Днепропетровске, Киеве, возможно, и в этот раз не захотят исполнять решение органа государственной власти — Антимонопольного комитета — и будут сопротивляться.

Ну и самое главное — сотни жителей Светловодска сегодня хотят установить автономное отопление, подали заявления. Но власть не спешит их рассматривать, затягивает всеми силами процесс…

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Константин Ярынич: «Не могу простить людям ненадежности»

В рамках проекта «УЦ» «Шеф» нашим собеседником согласился стать Константин Ярынич, главный врач Кировоградского областного онкологического диспансера. Человек нужной и важной профессии, занимающий ответственную и непростую должность. При всей сложности своей работы он сохранил открытость, приветливость и жизнелюбие. И еще – искренность, что, собственно, и подтверждает его интервью.

О шефе

«Он у нас очень хороший. И как человек, и как врач. С каким вопросом, проблемой к нему ни подойдешь – никогда не откажет».

«Всегда внимательный, отзывчивый. Ни разу не слышала, чтобы он кричал, повышал голос. Если кто-то неправ – спокойно объясняет. И конфликтов у него ни с кем нет».

«Грамотный, тактичный, уравновешенный. Переживает за коллектив. Не приемлет лжи, грубости по отношению к больным. Профессионал высокого класса, который постоянно совершенствуется».

«Ничего плохого о нем никто не скажет. Потому что нечего. Выслушает, войдет в положение, поможет. Мы не знаем, как он кричит. Бывает, так посмотрит, что лучше бы крикнул».

«Человек современной формации. У него на двери кабинета нет графика приема граждан. Потому что принимает всегда и всех. И позвонить ему можно в любое время, особенно когда это касается работы».

«Не терпит непрофессионализма. Создаст все условия, чтобы специалист учился, рос. Но если тот не хочет – до свиданья».

Шеф. Почти не о медицине

– Константин Владимирович, после окончания школы вы не стояли перед выбором профессии? Ваше будущее было предопределено?

– Ну почему же? В последние школьные годы по программе профориентации нас приглашали на радиозавод. Тогда только развивались компьютерные технологии. И нам сказали, что из отличников могут сделать программистов, которые будут получать по две тысячи в месяц. После услышанного я прибежал домой и сказал: «Я буду программистом». Отец ничего не ответил. Кроме того, я, как все пацаны, любил автомобили. И быть автомобилистом означало повысить престиж, а если работа будет связана с автомобилем – вообще замечательно. Поэтому я хотел стать дальнобойщиком. И когда снова пришел к родителям и сказал, что буду дальнобойщиком, папа одним шлепком по затылку дал мне понять, что ни дальнобойщиком, ни компьютерщиком я не буду.

– Какой была ваша первая руководящая должность? Может, в институте вы были старостой?

– Нет, старостой я не был. Я занимался спортом, восточными единоборствами. Где-то курсе на четвертом мне в институте выделили зал, я набрал крепких ребят из числа студентов – восемь двухметровых «Кличков» – и мы занимались. Тогда я почувствовал, что руковожу каким-то процессом. Мы были единой командой, я был сэнсэем. Вот таким было мое первое руководительство.

А потом был долгий процесс становления. У медиков это достаточно длительно: шесть лет института, три года хирургической специальности. Девять лет ты просто ходишь рядом с врачом, помогаешь, подаешь. На уровне медицинской сестры. В эти годы ты руководишь только собой. И главное – не остановиться. Важно знать, что двенадцать-пятнадцать лет жизни ты себя никем не будешь чувствовать, ты будешь видеть свет в конце тоннеля и идти к нему поэтапно.

Я все эти этапы прошел. Кроме того, втихаря от родителей еще студентом пошел работать санитаром в онкодиспансер. Это был не только способ заработать дополнительные деньги. Я действительно хотел знать изнутри всю это кухню. Я понимал, что моя дальнейшая жизнь будет связана с онкологией. Позже в Полтавском онкологическом диспансере я работал медбратом. Так мне было интересно.

– Когда вас назначали на должность главного врача, звучала фраза «должность по наследству». Как вы к этому отнеслись?

– Продолжая тему становления, хочу сказать, что со временем я достиг определенного врачебного уровня: мог оперировать, оставаться один на один с пациентом и понимать, что сделаю для него все необходимое. Потом я стал заведующим поликлиникой. Затем я был начмедом по хирургии. И только потом начал решаться вопрос о том, что я стану главным врачом.

А по поводу тех, кто был против, я могу рассказать, как это было. У нас практически все вопросы решаются на политических волнах. И на тот момент не было людей, которые выступали против врача Ярынича, но были политические моменты, взгляды, которые переходили на личностные отношения. Но, когда на сессии областного совета начали задавать вопросы профессионального характера, когда попросили аргументировать, почему Константин Владимирович не может стать главным врачом, ответов на эти вопросы не было. Было голосование. А подговорить или уговорить сто человек облсовета нереально.

Давайте по-другому посмотрим на эту ситуацию. Я ничего плохого не вижу в преемственности. Кого, как не сына, отец может научить всем премудростям профессии? Если раньше у земских врачей были преемственность и династия, то все этим гордились, потому что понимали, что если, условно, профессор Преображенский имеет сына, то именно ему он передаст нюансы, которые могут не попасть в уши обычного ученика. Это нормальная ситуация. Я учился у отца и оперировать, и управлять, и понимать, и знать глубину онкологии. А это сложнейшая специальность, к ней надо быть готовым психологически. Это горе, это смерть, это не родильный дом, где каждый день радость и цветы. Здесь мы оперируем другими категориями.

Безусловно, мало быть только сыном. Надо пройти серьезную школу, определенные этапы. Владимир Илларионович всегда, как и сегодня, критически относился к моей персоне. И это нормально. Ведь подчиненные не всегда выскажут критику, а отец остается для меня главным учителем, он заместитель главного врача, и в любое время может зайти в кабинет и сказать: «Костя, это не так». У нас могут быть споры, может громко закрыться дверь, но это все касается профессиональной деятельности. Мне это помогает, и это, наверное, хорошо.

– Говоря о преемственности, вы видите своего сына в этой должности?

– Расскажу о двух интересных ситуациях. Пациенты ведь всегда волнуются, у любого врача. И мои пациентки от волнения иногда путают имя и отчество: говорят не «Константин Владимирович», а «Владимир Константинович». А сына моего зовут Владимир. И те, кто приходит впервые, в лицо меня не знают и спрашивают: «А когда Владимир Константинович будет на приеме?» Я отвечаю: «Лет через двадцать пять вы его увидите». И я бы этого очень хотел.

А недавно у него спросили, кем он хочет быть, на что мой восьмилетний сын ответил: «Главным врачом онкологического диспансера». Посмотрим. Это большой и нелегкий путь. Старшая дочь сказала, что не сможет быть врачом: «Я могу тебя послушать, пойти учиться, но хорошим врачом я не стану». И мы ее поняли, она гуманитарного склада. Сейчас она учится в высшей школе гостиничного и ресторанного бизнеса. Но мы ее с детства не готовили к врачебной деятельности. А с Володей мы часто говорим о медицине, и скелет он собирает из специальных детских наборов. Он задает серьезные вопросы, у него есть живой интерес. А как будет дальше – посмотрим.

– Есть расхожее мнение, что быть шефом любой структуры, любого уровня крайне сложно, не будучи членом Партии регионов. Есть у вас в связи с этим какие-то сложности?

– Вы же знаете, что я не член Партии регионов. Более того, я член оппозиционной партии. Но в облсовете стал главой комиссии здравоохранения. Думаю, что вы много подобных слов слышали, но я все же скажу от чистого сердца: хочу отдать должное Сергею Николаевичу Ларину. Он столько сделал для онкологического диспансера, мы столько проектов осуществили. Наверное, политика здесь ни при чем. Я не какой-то сексот, который состоит во «Фронті Змін», сливает информацию в Партию регионов и получает какие-то дивиденды. Я в прекрасных отношениях со всеми. Видимо, Ларин на первый план вынес все-таки профессиональные качества и возможность работать в команде не по политическому принципу.

Есть команда, которая движется, которая имеет мысли по развитию области, которая имеет результаты. У нас полное понимание. И меня ни разу никто не попросил или выйти из партии, или перейти в другую.

– Совместимы ли медицина и политика?

– Полноценно развивать медицинское учреждение, быть в курсе всех вопросов и знать, куда мы движемся, можно только будучи не столько членом партии, сколько имея активную гражданскую позицию. У меня есть много знакомых из Партии регионов, с которыми мы общаемся каждый день, и у нас нет конфликтов. Кроме того, нельзя забывать о пациентах. Надо понимать, что в нашем учреждении, в этих стенах человек из любого политического лидера, руководителя превращается в обычного пациента. Я стараюсь делать так, чтобы у нас здесь не было белых-синих-красных. Есть люди, которые нуждаются в помощи.

Я столько раз наблюдал метаморфозы, когда человек в свое время выгонял меня из своего кабинета или по каким-то своим принципам негативно ко мне относился. Всякое бывало. Но Земля круглая, и случалось так, что этому человеку приходилось ко мне обращаться. Как они из величайших руководителей превращаются в обычных людей, готовых встать на колени! Но это они здесь понимают. Что может быть дороже здоровья? Ничего. Я уверен, что, если бы меня можно было обойти, обошли бы, обратились бы к любому врачу. Но, наверное, я чего-то стОю как специалист, что заходят именно в этот кабинет. И здесь нет никакой политики.

– Вы, помимо врачебной и руководящей деятельности, реализуете проекты вне учреждения. С Шубиной у вас общее дело. Зачем вам это?

– Вы не представляете, какие глаза были у Людмилы Владимировны, когда она ко мне пришла с идеей. Это не бизнес-проект, она просто вкладывала свою душу, свои финансы, но не ждала, что ей вернутся деньги. Ей возвращается по-другому. Когда есть такие проекты, когда мы что-то строим, открываем, у меня совершенно другое настроение.

Если говорить о работе, то у меня есть два кайфа: когда мы реализуем какой-то проект и когда я в операционной. Я там без телефона, есть пациент и бригада, коллектив, которым я горжусь. Я устаю во время операций, но психологически получаю большое удовлетворение. Если бы меня поставили перед выбором – главный врач или онкогинеколог, я бы однозначно выбрал онкогинекологию. Здесь в кабинете ты сопрягаешься с большим количеством негатива, разборок, недопонимания. Не так все просто, когда с утра приходят и просят о помощи. Финансов нет, но ты понимаешь, что должен людям помогать.

Многого можно не делать, просто ходить на работу и выполнять функциональные обязанности. Но мне интересно много другого. Мы издали брошюры, в которых доступно изложено все о химиотерапии. Я являюсь соавтором. Когда пишу – отвлекаюсь. И от этого я получаю удовольствие. В Украине таких книг нет, и я понимаю, что это людям надо.

И с Шубиной так же. Могла бы себе спокойно делать коляски. Зачем ей реабилитационный центр, наш диспансер, Ярынич? Не может она иначе, и мы нашли друг друга.

– У вас в подчинении около пятисот человек. Какой он, ваш коллектив?

– Я своим коллективом очень дорожу. Он перешел ко мне по наследству от Владимира Илларионовича, который тридцать шесть лет был главным врачом. Он подбирал этот коллектив, он его вышлифовывал. Сильнейший коллектив. Я беру новых специалистов на работу, но говорю: «Мы вас сейчас возьмем на стажировку, но право работать в диспансере вы должны заслужить. И, если через пять лет мы не увидим в вас перспективы развития, мы с вами попрощаемся». Человек должен иметь высокий уровень подготовки, и психологической в том числе.

Что касается общих праздников, то раньше их было гораздо больше. Вообще в онкодиспансере это нежелательные мероприятия. Пациенты находятся в стрессе, и они могут не понимать, что у кого-то день рождения, какой-то повод радоваться, веселиться. Их боль является доминантой. Им тяжело воспринимать смех, веселье, звон бокалов. И я это понимаю. Не сговариваясь, мы решили минимизировать наши торжества. Единственное, что можем себе позволить, это фуршетный вариант, который будет длиться пять минут. Если это день рождения, допускается зайти в ординаторскую, поздравить винов­ника торжества и пойти работать.

– Чего вы не можете простить подчиненному?

– Я увольняю людей очень редко, но это случается. Последняя ситуация меня просто поразила. Наш коллега не поступил неправильно, а только допустил мысль, что для него это возможно. Заканчивался рабочий день в операционной, и анестезиолог позволил себе сказать: «У меня рабочий день закончился. Вы делайте, что хотите, а я ухожу домой». Для нас это было не критично, мы могли бы позвать другого анестезиолога. Но можно по-разному выражать свою мысль: например, можно попросить подменить его. Если говорить более масштабно, то это неоказание помощи человеку, который в этом нуждается. Значит, этот специалист – не в коллективе. Скандала не было, мы спокойно объяснились.

Понимаете, каждый из нас сам по себе ничего не значит. Ничего не значит хирург, если рядом нет анестезиолога, если нет сестрички, которая выходит больного, будет перевязывать, колоть в нужное время. Мы все винтики в большом механизме. И если один выпадает – разрушается все. Независимо от того, врач это или санитарочка, но если он дает сбой – будем прощаться. Я должен быть уверен в том, что это не станет критичным в какой-то момент. Ненадежность людей в нашей специальности простить нельзя.

– Как вы восстанавливаете силы после рабочего дня, недели?

– Я обожаю английский язык. Я окончил спецшколу по английскому языку, у меня есть огромное количество англоязычных фильмов, которые я смотрю. Язык этот бездонный, его можно учить всю жизнь, и я это с удовольствием делаю. Конечно, люблю отдыхать с семьей. Мы любим лыжи, сейчас перешли на сноуборды, и маленькому это очень нравится.

Если говорить о ежедневном отдыхе, то его у меня мало. Я возвращаюсь домой не раньше семи вечера. Смотрю фильм на английском или читаю на английском. Сейчас вот собачонку завели – ксолоитцкуинтли. Таких всего тридцать шесть в Украине. Она без шерсти. Поскольку у меня аллергия на шерсть, то это единственная собака, которую я могу терпеть. И ребенку радость.

Если удается, как вариант релакса для меня отвезти сына на тренировку (он занимается футболом), подождать, пока он тренируется.

– У вас есть любимая песня, фильм, анекдот?

– Вы не смотрели фильм «Пока не сыграл в ящик»? Я вам дарю диск. Его надо посмотреть. И я его время от времени пересматриваю. Не могу сказать, что это мой самый любимый фильм, но он шикарнейший.

Петь я не люблю. А анекдот… Надо вспомнить. Конечно же, на медицинскую тему. Я очень люблю анекдоты. Вот, вспомнил! Решил Бог понаблюдать за людьми сверху. Видит, в райбольнице очередь к терапевту. Спустился и занял место доктора. Заходит согнутая бабушка: «Сынок, спина болит, не могу разогнуться». Бог провел рукой и мгновенно вылечил. Бабуля вышла в коридор, в очереди спрашивают: «Ну как новый доктор?» А она говорит: «Да как все! Даже давление не измерял»…

– Пообещайте что-нибудь своему коллективу и скажите, в какие сроки вы сможете это выполнить.

– Коллектив большой. Кому-то интересна заработная плата, кому-то – духовная сторона жизни, кому-то – собственное развитие. Что можно пообещать абсолютно всем? Что-то предметное не могу, не та у нас структура. Скажу так: в этот кабинет может войти любой человек, с любой проблемой, и помогаю чем могу. Понимаю, что для коллектива это очень важно. Обещаю, что я таким останусь. Я всегда протяну руку помощи. Уверен, что такое доверие – основа всего положительного, что можно сделать в диспансере.

Записала Елена Никитина, «УЦ».

И я там был, мед-пиво пил

Мы продолжаем публикацию серии очерков одного из постоянных авторов «УЦ», писателя, юмориста, путешественника и по совместительству кировоградского преподавателя и ученого Бориса Григорьевича Ревчуна о его встречах со звездами советской эстрады. Весьма вероятно, они когда-нибудь станут частью большой и популярной книги. Но это – дело будущего, а пока читайте, вспоминайте изрядно подзабытое и узнавайте новое о хорошо известных вам людях.

Редакция «УЦ».

Начало в №№ 26-30.

Народные СССР

Из всех народных артистов, с которыми мне довелось общаться, самым народным, безусловно, является Иосиф Кобзон. Он — народный артист Дагестанской АССР (1974), народный артист РСФСР (1980), народный артист СССР (1987), народный артист Украины (1991), народный артист Республики Калмыкия (2007), народный артист Республики Северная Осетия-Алания (2008). Конечно, наивысшим из этих званий является «Народный артист СССР». Кобзон настолько им дорожит, что после исчезновения с карт мира страны, присвоившей ему это звание, он все равно требует величать его исключительно с этой артистической приставкой. Красноречивым и символичным в этой связи можно считать публикацию им в 2012 году своей книги «Кобзон Советского Союза».

Кто-то может подумать, что Кобзон – клинический «совок», которого в детстве или молодости сильно заклинило на всё советское. Мои наблюдения, однако, опровергают такой упрощенно-однобокий подход к оценке этой многогранной и противоречивой личности. Да, в его репертуаре было очень много произведений в духе социалистического патриотизма, советских и комсомольских песен, прославляющих партию, комсомол, трудовые и воинские подвиги народа-строителя коммунизма. Да что там песни о партии, мало ли кто их пел — Кобзон с 1973-го по 1991 г. был членом КПСС (в точности совпало с моим пребыванием в партии), что тогда являлось редким исключением для артистов эстрады, особенно звездных. Но это, на мой взгляд, было не более чем обыкновенным и массовым в те времена приспособленчеством. Он хорошо знал, куда надо вступать, чтобы больше и выгоднее выступать, что надо и не надо петь, что и как можно и нужно говорить с трибуны и со сцены. Но в неформальной обстановке, особенно в кругу друзей и знакомых, он позволял себе мягкую антисоветскую фронду. По его многочисленным ситуативным рассказам, репликам, шуткам, анекдотам можно было сделать вывод о том, что к возможностям и перспективам советской системы он относился более чем трезво.

Конечно, диссидентом и антисоветчиком он не был, но не было в нем и бездумного верноподданничества, и настоящей убежденности в правоте марксистской идеи и практики ее реализации в СССР, других странах коммунистического блока, куда его, на зависть многим другим творческим работникам, нередко пускали на международные певческие конкурсы и гастроли. Но его выпускали и дальше, даже в самое логово капитализма — США. Кстати, поездив с концертами по миру, в том числе по развитым капстранам, он, видя в основном их глянцевый фасад, никогда не говорил о Западе с придыханием и восторгом. Может, понимал, что впечатления гастролера, как правило, не отличаются глубиной и точностью понимания чужих социально-экономических реалий. И все-таки его аналитические выводы, как я понял, в целом были не в пользу развитого социализма. Но, когда реальный социализм в стране советов приказал долго жить, Кобзон стал по нему немного ностальгировать. И, если разобраться, у него для этого было немало причин.

У Маркса была концепция абсолютного и относительного обнищания. Уже в годы перестройки ее начали критиковать наши видные обществоведы, заявляя, что относительное обнищание – это пустая схоластическая конструкция. Мол, если пролетарий стал получать, к примеру, на 10% больше, а капиталист за это же время – хотя бы на
1 процент больше (т.е. — на 11%), то, значит, наемный рабочий обнищал? Ерунда: относительно обнищать, став при этом богаче,- это ошибочный вывод основоположника марксизма. Я же в этой полемике на стороне Маркса. В постсоветское время Кобзон, несомненно, стал намного богаче, чем был в советские времена. Всезнающий Шая (так близкие звали зам. директора филармонии А.И.Елисаветского) говорил мне, что ему удалось «прокачать на косвенных» Кобзона и вычислить, что сбережения певца за все годы его бурной творческой жизни на середину 1970-х годов составляли, как минимум, полмиллиона рублей!!! Тем, кто «родом из СССР», не стоит пояснять, насколько астрономической была эта сумма. Александр Ильич рассказывал мне о выведанной тайне, как о чем-то запредельном, не укладывающемся в голову, как, например, о феномене бесконечности Вселенной. Сегодня, заглянув в Интернет, можно свободно узнать, что только за один 2011 год Кобзон с женой обогатились на 44,2 миллиона рублей. Нынешний российский рубль, конечно, уже не тот, советский, но это все равно больше. Про остальное добро и говорить не приходится. Привожу цитату из Википедии: «Кобзону вместе с супругой принадлежат 5 земельных участков общей площадью 19,6 тысячи квадратных метров, 3 жилых дома, 5 квартир, 3 автомобиля Mercedes-Benz и Rolls-Royce Phantom». Можно было бы ограничиться кратким и ходовым нынче заморским заимствованием: No Comment, но я все же откомментирую.

Из моих бесед с Кобзоном я узнал несколько фактов, которые могут послужить в качестве референтных значений. На 1978 год у Иосифа Давыдовича, кроме определенной суммы денег (не знаю какой), было несколько предметов и поводов для гордости и хвастовства. Во-первых, у него была двухуровневая квартира. Он сказал, что к своей квартире («двушке» или «трешке» — не уточнял) он присоединил еще одну этажом выше. Наверно, это было в кооперативном доме, где квартиры покупались-продавались. Во-вторых, у него была дача с телефоном, указанным на визитке. Наличие телефона на даче в придачу к квартирному свидетельствовало о том, что владелец – немалая «шишка». В третьих, у Кобзона была личная черная «Волга». Не по чину. Для деятелей искусства автомобиль «Волга» полагался, начиная со звания народный артист союзной республики. А Кобзон тогда был только заслуженным артистом РСФСР.

Как певцу удавалось обходить чиновничьи положения и нормы? Да очень просто – ублажая чиновников. Альберт Писаренков, хороший друг Кобзона, рассказывал мне про один из способов, которые певец практиковал, чтобы порадеть родному человечку в ЦК, горкоме, райкоме, Моссовете, Москонцерте, Госконцерте и т.д. Приглашают, например, Кобзона на гастроли куда-нибудь «на севера» или еще какой суровый или отдаленный край, куда больше, чем в другие комфортные для жизни регионы, распределяется импортных дубленок. Это, как правило, были левые концерты, потому что на плановые выступления популярных артистов направляли в основном в крупные города с залами повышенной вместительности (например, дворцами спорта), где гастролеры делали полные сборы и обеспечивали бОльшие поступления прибыли в госбюджет. Так вот, приглашающей стороне Кобзон обещал найти отмазку от поездки на плановые гастроли в большие города и приехать в жаждавшую послушать его глубинку, но при этом выставлял всего лишь одно, но жесткое условие: вместо оплаты деньгами вы мне даете одну дубленку за каждый спетый сольник. Это также могли быть внеплановые дополнительные концерты в леспром- и зверосовхозах, куда можно было закатить после указанных в гастрольном маршруте выступлений в областном центре, благо, здоровья и голоса на такие вылазки у певца было с многократным запасом. Далеко не все конторы могли потянуть такой «ясак», но случаев таких натуроплат было достаточно для того, чтобы в столицу Кобзон возвращался с ворохом супердефицитных импортных дубленок. Вторая часть Марлезонского балета заключалась в обходе вышеупомянутых высоких инстанций и бесплатной раздаче слонов (в смысле дубленок) нужным людям. То есть ларчик открывался просто, особенно если он был полон дефицита.

Если читатель подумает, что я хочу показать Кобзона как корыстолюбца-«нужника», ненасытного паука, хитро опутывающего коррупционной паутиной высоких начальников, то он ошибается. Большего благотворителя-мецената, более бескорыстного друга, спешащего на помощь попавшим в стесненное или бедственное положение товарищей, вам не назовет ни один из его коллег, да и всех хорошо знающих этого артиста людей. Дивидендами с честно заработанных и бесплатно розданных начальству дубленок он чрезвычайно щедро делился с очень многими. Я, например, был свидетелем того, как он в Александрии оплатил дорогой ресторанный обед за весь свой коллектив (за меня и Сенчину в том числе). В отличие от меня, вся остальная братия даже не возражала – уже привыкли. Музыканты сопровождавшего его ансамбля «Время» (поднял cмету концерта – 10 инструменталистов плюс конферансье В.М.Гилевич) держались Кобзона, как вошь кожуха, потому что на левых концертах с них ничего не взималось и не перераспределялось в пользу того, кто эти гастроли (с гораздо большей оплатой и недозволенно превышенным количеством концертов) обеспечил своим звездным именем. Кобзон мог себе позволить подобную благородную щедрость, потому что его официальная ставка за один сольный концерт при не самом высоком звании была самой высокой в СССР – 166 рублей! Кировоградский обком комсомола платил вдвое больше. А работал у нас Кобзон по 4 концерта в день. Для сравнения: у Пугачевой в смете стояло 16 руб.50 коп., а в нашей комсомольской ведомости она расписывалась за 33 руб., полагавшихся ей за один концерт (помножьте еще на два выступления в день). Но реально на внеплановых концертах Пугачева, так же, как и Хазанов, получала на руки от привозившего ее администратора-устроителя гастролей по 300 рублей за концерт.

Откуда дровишки? Из перераспределительного котла, вестимо. Вся творческо-техническая обслуга звезды тоже получала от нашего бухгалтера двойную оплату за каждый концерт. Я уже ранее отмечал, что в те времена сложилась пародоксально-анекдотическая ситуация, столь характерная для советской системы оплаты труда. Напомню: заурядный «лабух», бывший одновременно и инструменталистом, и бэк-вокалистом для основного солиста, получал больше звезды. Например, каждый участник ВИА «Ритм» получал за концерт 19,50 руб., т.е. на 3 рубля больше своей солистки-вокалистки Пугачевой. Но музыканты прекрасно знали, что на каждом из 8-ми дозволенных официальных концертов в месяц они только эту сумму и получат, а за 8 дней кировоградского спурта они отработают 16 левых концертов, и за каждый получат от обкома комсомола вдвое больше — по 39 рублей. Но еще лучше они понимали, что без Пугачевой их никто никуда не пригласит и двойную ставку не заплатит. Поэтому звезде полагалось отстегивать. За них это делал администратор, которому они и отдавали конверты с деньгами сразу после росписи в ведомости Любы Тетериной, бухгалтера Кировоградского горкома комсомола. В гостинице администратор гастролирующего коллектива высыпал на стол содержимое конвертов и перераспределял деньги, согласно действительной цене каждого артиста, сложившейся на негласном советском рынке шоу-бизнеса. Но все-таки этот рынок не мог адекватно определить, «кто сколько стоит». Кобзон на левых концертах и без перераспределения получал больше, чем Пугачева с перераспределением. А ведь в последней трети 1970-х она по популярности превосходила всех, в том числе и Кобзона. Но Кобзон к тому времени уже успел собрать букетик артистических званий. Кроме уже упомянутого («Народный артист Дагестанской АССР» ), в его активе были звания «Заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР» (1964) и «Заслуженный артист РСФСР» (1973). Плюс в графе «Условия оплаты» стояло 120%. Итого в гастрольной смете «Росконцерта» за 1978 год напротив вокалиста Кобзона в колонке под названием «Зарплата за 1 концерт» стояла сумма в 166 рублей. Пугачева же на момент кировоградских гастролей была всего лишь победителем международного конкурса «Золотой Орфей» в Болгарии. Но это не в счет, тем более что Кобзон и по этому показателю был впереди, становясь за десяток лет до этого лауреатом международных конкурсов в Сопоте, Варшаве, Берлине и Будапеште. В плановой системе оплаты труда артистические звания всегда побивают всякие рыночные рейтинги популярности. Подарками чиновникам, как мне говорили, Пугачева не разбрасывалась, да и идейных песен вовсе не пела. Чего же тогда удивляться, что в аналогичной итоговой графе у нее значилась в 10 раз (!) меньшая сумма. Относительно зарплаты Кобзона.

Без Кобзона практически не обходился ни один правительственный и приравненный к нему концерт. На телеэкранах он мелькал почаще других. Без Кобзона не было ни одного финала передачи «Песня года» в 1971-2004 годах. Иосиф Давыдович, как, впрочем, и остальные ведущие советские артисты, внутри страны был практически полностью огражден от конкуренции заграничных, прежде всего западных звезд различной величины. Поэтому любовь и почитание советской публики были сфокусированы и монетизированы исключительно на отечественных исполнителях. В условиях такого культурного протекционизма лучи славы грели наших лучших представителей творческой элиты еще жарче.

В Книгу рекордов Гиннесса Кобзон попал как рекордсмен по присвоенным артисту званиям и наградам. Ему при жизни (!) поставили памятник в Донецке: редчайший случай, особенно для артиста. БОльшая часть этих почестей приходится на советский период. Возникает закономерный вопрос: по заслугам ли? И да, и нет. С одной стороны, талант Кобзона велик. На тот момент, о котором я в основном пишу, его голос набрал оптимальные кондиции. Когда я слушаю записи, сделанные на заре его певческой карьеры, то его голос кажется мне заурядным, незрелым и даже неинтересным. Но к середине семидесятых в нем появляются такие чарующие грудные призвуки, такие редкие по красоте обертоны, с такой специфической, сразу узнаваемой тембровой окраской и техникой бельканто, что певца хочется слушать бесконечно. Да и петь он мог буквально бесконечно. Известный поэт-пародист Александр Иванов написал и прочел в телепрограмме «Вокруг смеха» сразу ставшую крылатой эпиграмму-двустишье: «Как не остановить бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона». Со своей суперпрофессиональной постановкой голоса он без, казалось, малейшего напряга пел по 4 концерта в день, причем количество песен в каждом из них превосходило то, которое мог спеть какой-либо иной вокалист, побывавший у нас на гастролях.

Свой 70-летний юбилей Иосиф Кобзон отметил на сцене Кремля концертом, который длился с семи вечера до полтретьего ночи (чистых семь часов без учета 30-минутного антракта). А на своё 65-летие он пел в Кремле 11 часов: с семи вечера до шести утра! На какой бы площадке ни пел Кобзон, он никогда не дослушивал не то что до конца – даже до середины оваций, заряжая одну песню за другой, доводя в конце концерта публику до восторга. И для этого ему не надо было никакого внешнего эмоционального перехлеста (прыганья-беганья, провокационных хлопаний, приглашающих публику завестись до экстаза). Строгий и благородный минимализм в жестикуляции и мимике со скрытой бурлящей лавой внутренней экспрессии, которая незримо извергалась на сидящих в зале, эстетически зажигая и детонируя их изнутри. На каждую категорию слушателей у него была своя приманка – «хошь тебе» современная песенная классика, «хошь» — лирические и шуточные песни 1930-х годов, ну и оперные арии, романсы, народные песни. Короче, на любой вкус, благо, феноменальная память певца позволяет помнить и безошибочно воспроизводить каждую из более чем трех тысяч произведений его обширнейшего репертуара.

Отдельную статью можно было бы написать о его неуёмной жизненной энергии, трудолюбии и взыскательном отношении к качеству собственной работы. Несколько раз при переездах из одного города в другой он в машине, глядя в ноты и сам себе дирижируя, разучивал новые песни. А однажды, после одного из концертов в Александрии, он, пока проветривали зал перед следующей аншлаговой партией зрителей, репетировал, повернувшись к ансамблю и перекрывая без микрофона «медь» оркестра, добивался от своих музыкантов корректировки аккомпанемента (что-то услышал не то во время только что закончившегося выступления).

Еще одним поводом кобзоновской ностальгии по СССР может быть тогдашняя советская цензура. Парадокс состоит в том, что, судя по тогдашним его высказываниям, цензура ему не нравилась. Из его уст мне довелось выслушать немало нецензурных (и в плане политическом, и в смысле обсценной лексики) заявлений и выражений, дискредитирующих навязчивые и фальшивые советские идеологемы. Но та же цензура делала из известных советских артистов настоящих кумиров и небожителей. В артисте, как в женщине, должна быть тайна, пусть он даже мужчина. Впрочем, я уже об этом писал в главе, посвященной Льву Лещенко. Думаю, Кобзон после демонтажа советской цензуры больше проиграл, чем выиграл. Например, в кировоградской гостинице «Киев» он своим авторитетом продавил совместное проживание в одном номере с Людмилой Сенчиной, которая была замужем за з.а.РСФСР, но другим — Вячеславом Тимошиным. Обычно, когда соскучившиеся по женскому обществу гастролеры незаконно проводили к себе на ночь «девочек», они изощрялись делать это незаметно. Например, несколько из них плотным полукольцом обступали дежурную по этажу и засыпали ее всякими просьбами и вопросами, а в это время за их спинами товарищи по «кобеляжу» проводили в номера стайку ночных бабочек. У артистов для подобных акций давно было придумано название «Операция Константин Заслонов» (по имени героя-подпольщика, прославленного в одноименном фильме). Но Кобзону с его звездным статусом уже претила такая унизительная конспирация, и он в провинции открыто шел на штурм советских норм проживания в гостиницах (о нормах морали писать-судить не берусь). Конечно, администратор гостиницы сначала заартачилась, позвонила Елисаветскому: не положено, мол. Несколько озадаченный Шая попросил передать трубку Кобзону, который твердо и ультимативно отрезал: «Александр Ильич, у нас творческое содружество». Когда гостиничная начальница вернула себе трубку, Елисаветский, то ли просительно, то ли извинительно, но, тем не менее, с напором заявил: «Ну, пусть себе дружат!» С заместителем директора филармонии, перманентно поселявшим в нередко пустующие люксы «Киева» множество артистов, гостиница конфликтовать не хотела, поэтому проблема, хоть и с ворчанием, была решена, дружба победила.

Вскоре о совместном проживании в гостиничном номере Кобзона и Сенчиной узнало немало кировоградцев, но Неля и Слава, супруги сладкой парочки, вряд ли. Будь в те времена неподцензурная, прежде всего желтая пресса, тогда бы – наверняка, а с ними – еще пару сотен миллионов потребителей медиапродукции. Впрочем, Нинель Михайловна и так обо всем догадывалась. Гена Майский, приво­зивший в нашу область наибольшее количество звездных концертных бригад, рассказывал мне, как жена Кобзона выговаривала ему за то, что он подозрительно часто сводил ее мужа в одних гастрольных турах с «этой с..й Сенчиной».

Думаю, советская подцензурная пресса была для него предпочтительней нынешней, раздевающей догола, публично стирающей грязное исподнее и перемывающей косточки тем, кто еще совсем недавно был исключительно в белых одеждах и относился к белой кости, по крайней мере, в представлениях большинства простых людей, чьей признательностью и любовью Кобзон так дорожил. А он, как мне, показалось, был очень небезразличен к тому, что о нем думают широкие массы поклонников.

Он, например, наладил постоянную своевременную пересылку ему в места проведения бесконечных гастролей поступающей на московские адреса (редакции, концертные организации и т.п.) письменной корреспонденции. Он несколько раз при мне выносил из гостиниц пачки писем, чтобы читать их в машине. Одна из таких читок между Светловодском и Александрией надолго запомнилась мне, как, возможно, и сидевшей рядом с ним Сенчиной. Гастроли в Светловодске закончились, и мы, переночевав в «Славутиче», должны были к полудню приехать в Александрию на продолжение концертного марафона по Кировоградской области. В качестве прощального мероприятия был заезд в рыболовецкую бригаду на уху. Рыбный суп удался рыбакам на славу. Не знаю, какая это была – тройная или четверная уха, но ничего вкуснее и наваристее я потом нигде не едал. Кобзон и Сенчина тоже искренне нахваливали похлебку.

Сев в машину, Кобзон достал пачку писем и стал по очереди их читать. Естественно, про себя. И тут на одном из них, столь объемном, что оно едва вошло в стандартный конверт, он начал слегка похмыкивать. Прочитав, наконец, пространное эпистолярное послание, певец предложил нам послушать его содержимое. Писала какая-то жительница Новосибирска, но по многим пассажам и выражениям легко угадывалось ее украинское происхождение (или этническое, или территориальное). Кобзон, в качестве интродукции, рассказал нам, что ему частенько приходят письма от не совсем адекватных людей. Это как раз был тот самый случай. В начале письма женщина поздравляла Кобзона с праздником 8 Марта. Вы наш «жіночий співак» — утверждала поклонница, аргументируя это тем, что он поет немало песен о матерях, женщинах вообще, что все женщины его обожают и т.п. Главное, почему он решил озвучить письмо, – была очень редкая для советских времен и потому крайне удивительная для артиста осведомленность жительницы далекого Новосибирска о творческих и производственно-бытовых подробностях жизни певца. Шло подробное и хронологически выдержанное перечисление фактов членства артиста в КПСС, разных комитетах и комиссиях, поздравление с окончанием коммунистом Кобзоном Университета марксизма-ленинизма при Московском горкоме партии… Уже было смешно. Я во весь рот улыбался, а Сенчина начала похихикивать. Мы не подозревали, что самое потешное – впереди. Вдруг после констатации очередного события в биографии артиста шло выдержанное в одной рифме поэтическое вкрапление: «Чок, чок, чок,/Прискакал бурундучок,/Схватил Йосю за бочок!» Не знаю, как Йосю, но наши бока стали хватать колики от первого приступа смеха. Дальше адресант, как ни в чем не бывало, продолжала с удивительной достоверностью излагать новые детали и перипетии жизни «жіночого співака», но в качестве «оживляжа» вновь снабжала письмо новой «поэтической вставкой: «Очка, очка, очка,/Прискакала белочка…» Завершение этого весьма сомнительного по ударениям, рифме и размеру рефрена утонуло в новом взрыве смеха. Сергей, водитель Светловодского горкома комсомола, высокий, здоровый мужик, от смеха еле удерживал старенькую «Волгу» на слякотном снегу. Ему надо было гнать во весь опор. До начала первого александрийского концерта оставалось очень мало времени. Он уже дважды останавливался: Кобзона после очень жирной ухи слегка подташнивало, и артист выходил на небольшие прогулки по обочине, чтобы подышать свежим воздухом. Третьей «поэтической» инкрустации педантичного и очень информативного текста я не запомнил. Помню только, что заливавшаяся хохотом Сенчина взмолилась: «Иосиф, прошу тебя, сейчас же прекрати – у меня глаза потекут!» На ней был концертный мэйк-ап, и перекрашиваться времени и условий уже не было.

Мы таки чуточку опоздали, концерт начался с небольшой задержкой. Сенчина, выручая приболевшего друга, взяла на себя немного бОльшую сценическую нагрузку. За один концерт она, конечно, не смогла вернуть «должок», накопившийся за время всех предыдущих совместных выступлений, когда Кобзон щедро пел за двоих, выпуская Сенчину не более, чем на 5-6 песен, хотя певица получала зарплату за полный сольный концерт. Но, отдавая должное ведущей солистке Ленинградского концертного оркестра под управлением Анатолия Бадхена (на тот момент она из Ленинградского театра оперетты уже ушла), работала Людмила Петровна великолепно. Её фирменная песня-визитка тех времен «Золушка» неизменно взрывала зал бурными овациями. О хрустальных башмачках она, «хоть поверьте, хоть проверьте», пела хрустальным голосом. Подобно Золушке, она была на сцене удивительно естественна и непосредственна. А как чисто и проникновенно исполняла она акапельные вещи! Пела она в концерте, надо признаться, мало произведений, зато жанрово они были очень разнообразны. И исполняла она их с одинаковым блеском и редкой выразительностью чувств, по-женски очень нежно и тепло.

Следует также отметить, что на тот момент популярность Сенчиной была ничуть не меньшей, чем у Кобзона. Дело в том, что певица вместе с Федором Чеханковым в 1970-х вела очень популярную телепередачу «Артлото», успела сняться, и довольно успешно, в ряде кинокартин («Шельменко-денщик», «Волшебная сила искусства» и др.). Перед самым началом кировоградских гастролей на экраны вышел советский широкоформатный художественный фильм «Вооружен и очень опасен». Кроме острого сюжета и песен Высоцкого, очень кассовым и рекордным по прокату фильм делали неожиданно смелые для того времени постельные сцены с участием Людмилы Сенчиной. После этого фильма, где в очень откровенных для пуританского советского кинематографа кадрах засветилась обнаженная грудь артистки, ее можно было смело зачислять в разряд самых сексапильных женщин отечественного кинематографа. Глядя на глубокое декольте ее концертного платья, зрелый и опытный Елисаветский несколько раз с придыханием говорил мне: «Какое тело, нет, ты посмотри, какое у нее тело!» Позже я прочел у Семена Альтмана фразу, посвященную Людмиле Сенчиной: «В красивом теле красивый звук». Может, некоторая часть мужской половины публики приходила на концерты именно за тем, чтобы посмотреть на секс-символ советского кино (как в том анекдоте: «Нэ нада пэть, ты только хады туды-сюды»), но покидали они зал, уверен, с мнением о том, что Сенчина прежде всего — незаурядное вокальное дарование, а ее актерские способности – всего лишь дорогая оправа редкого певческого таланта.

Кстати, Кобзон время от времени по-дружески подтрунивал над ее кинематографической известностью. Иногда – не совсем куртуазно. Когда перед началом кировоградской части гастролей в коридоре служебного входа филармонии появился фотокор Василий Гриб, я предложил звездной паре выйти из помещения и сфотографироваться при дневном освещении, Сенчина заартачилась, ссылаясь на то, что еще не успела сделать концертный макияж. Кобзон, не церемонясь, стал, как бы дурачась, тащить ее за руку к выходу с шутливым, но мне показавшимся обидным, понуканием: «Ты, кинозвездючка, не кокетничай, когда тебя люди просят!» Впрочем, о чувствах всегда мягкой и улыбчивой Сенчиной в тот момент (то ли от ненакрашенности, то ли от амикошонской шутки друга) пусть сам читатель судит по выражению лица певицы на предложенном фото из иллюстративного ряда. Запомнился еще один аналогичный эпизод.

Во время уже упомянутого обеда в александрийском ресторане я спросил Кобзона, откуда он родом. Вопрос был не случаен, потому что по Кировограду давно гуляли слухи о том, что певец — наш земляк, родился, мол, на Кировоградщине. Артист пояснил, что он родился и первые годы жизни провел в г. Часов Яр Донецкой области. Просто в Гайворонском районе живут его родственники. И в самом деле, потом на один из его кировоградских концертов приехала вся гайворонская ветвь родословного древа артиста. Дирекции филармонии, по просьбе певца, пришлось доставить в ближний к сцене проход зрительного зала целый дополнительный ряд стульев. Закончив рассказ о городе своего детства, Кобзон вдруг, лукаво поглядывая на Сенчину, шутливо произнес: «А вот она – селючка! Родилась в селе…» — название села сразу вспомнить не удалось, поэтому он попросил Сенчину подсказать: «В каком селе?» Подруга улыбнулась и стала крутить кистью у виска, приглашая Кобзона воспользоваться своеобразной подсказкой для глухонемых. Феноменальная память артиста в этот раз его подводила. «Сейчас скажу, только в паспорт загляну», — пообещал мне Иосиф Давыдович. Он прервал еду и потянулся за сумочкой Сенчиной. Но та вскочила с сумочкой из-за стола. Отбежать ей не удалось. Кобзон моментально настиг ее и отнял сумочку. Когда оба возвратились к столу, он достал из нее паспорт и прочел: «Ну вот, село Кудрявцы, Братский район Николаевской области». Все это дурачество было всего лишь забавной игрой, развлечением, без малейших покушений на реальное снобистское противопоставление уроженцев города и села.

Мягкая, уступчивая Сенчина никогда серьезно не реагировала на псевдо-солдафонские шуточки и гламурную матерщинку Кобзона. Вообще у артистки было мало оснований обижаться на Кобзона. Щедрый Иосиф задаривал Люсю всем тем, что ее тогда очень интересовало и радовало. Наполовину (по матери) цыганка, она ничего у Кобзона не «цыганила», он сам был отлично осведомлен о ее потребительских вкусах и запросах, сам был инициатором их удовлетворения по доступному максимуму. С нашей комсомольской помощью он возил ее по базам и ювелирным магазинам, скупая в больших количествах дефицитные вещи, и в первую очередь – французскую косметику и бриллианты. После их визитов оставался длинный шлейф обсуждений, что и на какую огромную сумму было приобретено Кобзоном для Сенчиной. В год приезда к нам на гастроли (1978) Сенчина сравнялась с Кобзоном в звании «Заслуженный артист РСФСР», но до развала Союза она в этом отношении большего не достигла. Она, правда, стала народной, но уже не СССР, а России ( 2002), поэтому включение Сенчиной в данный раздел – небольшая натяжка, думаю, простительная, с учетом совместного концертного (и не только) тура с Кобзоном. В последнее время певица ведет совсем небогемный образ жизни. К сожалению, ее почти не видно и не слышно, несмотря на то, что она, на удивление, хорошо сохранила свой чистый и нежный голос.

Благодаря Иосифу Кобзону я познакомился с весьма интересным человеком – Лидией Киреевой. Зачем певец во второй свой приезд в Кировоград в начале 1980-х взял с собой в гастрольную поездку тещу своего друга, поэта Роберта Рождественского, я не выяснял. Когда-то она работала в театре, поэтому и на пенсии оставалась заядлой театралкой. Я, как мог, старался не ударить лицом в грязь при обсуждении близких ей тем. По-моему, мы с Лидией Яковлевной оказались интересными друг другу собеседниками. После ее возвращения в Москву мы возобновили наше общение, но уже в эпистолярном формате. В своих письмах она рассказывала о различных событиях культурной жизни и своем в них участии. Несмотря на свои 82 года, она была чрезвычайно мобильной женщиной. То она писала о поездке с дочкой и зятем в Париж и запомнившемся ей шоу в знаменитом кабаре «Мулен Руж», то о вояже в лучший, с ее точки зрения, Свердловский театр оперетты на 400-й спектакль «Тетка Чарлея» и 150-й спектакль «Старые дома». В одно из своих посланий я вложил подборку своих стихов и попросил отдать ее на рецензию Роберту Ивановичу. Вместо рецензии она в качестве компенсации выслала мне две книжки стихов зятя и извинения за его чрезмерную загруженность. Зато предложила мне краткий отзыв жены поэта Аллы Борисовны Киреевой (который был вложен в конверт). Лидия Яковлевна писала: «Моя дочка — критик поэзии, член Союза писателей. Вы можете ей верить». Еще бы, не верить самой Алле Киреевой, чьи критические разборы я время от времени читал в постоянно выписываемой «Литературной газете»! А теперь сам отзыв Аллы Борисовны: «Рукопись я прочитала, ну, что сказать? Он – человек не без версификаторских способностей, но чувствуется отсутствие школы. Он правильно мыслит, легко рифмует, но стихи не говорят о его собственной личности ничего. А ведь интереснее всего – личность поэта. Я думаю, что Робу показывать нет смысла, сама знаешь, сколько у него работы и сколько рукописей ждут. Автору посоветуй отшлифовать сказку о Балде, пусть пошлет в “Крокодил”» … Дальше у Аллы Киреевой шли конкретные рекомендации по отдельным моим стихотворениям, куда, какие и в каком порядке направлять – авось опубликуют. Забегая вперед, скажу: никто ничего из той подборки не опубликовал. И правильно сделали. Перечитывая сегодня те поэтические опусы, я со стыдом думаю: неужели эту белиберду написал я? Спасибо, Иосиф Давыдович, что вы свели меня с людьми, которые не кривили душой! Спасибо, Алла Борисовна, за то, что вы открыли мне глаза на собственную личность в поэзии, уберегая тем самым от легкой покатистой дорожки вниз к высотам поэтической графомании!

Борис Ревчун

Окончание следует.